Читать книгу Сжечь невесту! - Юлия Геннадьевна Трофимова - Страница 5

Стоя у окна в комнате Криниара и придерживая одной рукой штору, я наблюдала за тем, что творилось у крыльца.

Провожать Светлость собралось человек двадцать. Не каждый день в провинциях появляются герцоги, а потому народ решил как следует разглядеть диковинного гостя, чтобы потом снова и снова пересказывать его явление друзьям и знакомым. Девушки взволнованно перешептывались, мужчины стояли с открытыми ртами. Садовник, подстригающий зеленую изгородь, выкрутил голову и так увлекся зрелищем, что не заметил, как кусты кончились, и он начал стричь воздух.

Лорд повышенным вниманием подданных пренебрег. Твердым шагом он пересек двор усадьбы, за полами колышущегося на ветру плаща тянулась его длинная тень. Следом спешил лишенный королевской грации Борегар, как был в одних портках и босой. На затылке воина топорщились нечесаные спросонья полуседые волосы, на бледной спине виднелись четыре розовых борозды – след какого-то огромного хищника. Изредка Светлость оборачивался, и тогда я видела, как шевелятся его губы, Борегар покорно кивал каждому слову господина.

У ворот их уже ждал грузный конюший с уздой лоснящегося гнедого жеребца. Зверь мотал головой, пытаясь вырвать у человека узду, и порывался встать на дыбы. Ноги в белых чулках и с щетками, танцевали по мощенной камнем дороге.

Светлость что-то крикнул и прибавил шагу. Повинуясь голосу вельможи, конюший выпустил узду и отступил, примирительно подняв руки. Гнедой рванулся навстречу хозяину. Лорд похлопал зверя по шее, перекинул через голову узду и легко взлетел в седло. Рука в кожаной перчатке небрежно оправила плащ. Светлость поднял голову, серебристые глаза на миг остановились на моем лице, после чего он развернул коня, ударил пятками, и зверь с готовностью сорвался в галоп.

С надеждой на то, что мы не скоро увидимся, я опустила штору и поплелась из комнаты.

Все обитатели дома собрались на улице, посмотреть на красивого герцога, поэтому меня встретила тишина и прохлада. Сумрак разгоняли огарки свечей на высоких трехрожковых канделябрах. Я миновала череду выцветших гобеленов, украшающих стены между дверями. В конце коридора позволила себе роскошь потрогать неестественно вытянутую статую борзой, тихонько постучала по металлу, собачья утроба отозвалась приглушенным эхом. Хмыкнув, свернула на лестницу, шорох мягких балеток о ковер сменился тихим стуком каблучков. Под рукой скользили лакированные перила.

У подножия лестницы в стене обнаружилась неприметная дверь, из-за которой тянулись приглушенные стенания.

Повернув круглую медную ручку, толкнула дверь. Звуки плача стали ярче, насыщеннее. Запахло жареным мясом и зеленью. Узкий коридор с парадом деревянных дверей с обеих сторон провел меня в просторную светлую кухню. Справа стояла большая печь, с голубой занавеской по верху. По другую руку под широким окном примостился массивный кухонный стол без скатерти. Впереди рядом со вторым окном, растянулся во всю стену шкаф с кучей маленьких дверок. Все свободное пространство на стенах было занято полками с банками, шкатулками и посудой. Посреди кухни на трехногом табурете спиной ко мне сидела Мерика и заливалась горючими слезами. Рядом сочувственно обняла ее за вздрагивающие плечи Сати.

– Человека убить! И за что?! – всхлипывала женщина, комкая в руках белый фартук. – Несчастная девушка, ей и так нелегко приходилось, а он на нее собакуууу…

Сердце защемило от тоски, нижняя губа начала подрагивать.

Подобрав юбку, я перешагнула порог кухни. Сати по-звериному резко оглянулась, золотистые глаза с вертикальными зрачками кивнули на вздрагивающую от рыданий кухарку.

– Мерика, – негромко позвала я. Женщина замерла и медленно повернулась. Красные от слез глаза распахнулись.

– Даня, – не в силах поверить в мое явление, прошептала она, – Данечка, это правда ты? Как же так? Гасси…

– Гасси попал в подземелье после того, как я оттуда ушла, – закончила я. – Прости, Мерика, сил не было сидеть в той дыре. Я не преступник, чтобы держать меня в…

Договорить мне не удалось. Мерика вдруг оказалась рядом и до скрипа суставов стиснула меня в объятиях.

– Сати, почему ты не предупредила Мерику, что я цела? – прохрипела я, пытаясь высвободиться из захвата сердобольной кухарки, пока она не превратила мои кости в муку.

– Его Светлость приказал забыть, всё, что мы видели, – пожала плечами девушка.

– Шепотом можно было предупредить, – посетовала я, поправляя перекошенное платье. Мерика все же соизволила меня отпустить, и теперь гипнотизировала влюбленным взглядом, прижав руки к груди.

Сати удивленно вскинула брови.

– Приказ Его Светлости, – повторила она по слогам, как самому глупому ребенку в округе.

Я закатила глаза и покачала головой.

– Ох, что это я, девоньки, – Мерика неожиданно отмерла и засуетилась у стола. – Садитесь-ка, поешьте. Данюша, а ты где была-то?

– Сбежать я хотела, – со вздохом призналась я, с ногами взбираясь на стоящий у стола стул. – Да Светлость, что б ему гринты мерещились, повстречался на пути, – и, заметив, что Сати смотрит на меня с осуждением, развела руками: – Что? Мне он ничего не приказывал, могу говорить, что хочу.

Девушка повела плечами, дескать, дело моё, и тоже придвинула к столу табурет. Мерика поставила перед нами по кружке молока со вчерашними ватрушками.

– И что было дальше?

– Ничего интересного, – вздохнула я в кружку, отщипывая кусочек ватрушки, на стол посыпался творог. – В прислугу меня перевел.

– Это же замечательно! – обрадовалась Мерика. – Будешь мне и Сати помогать! Надо тебе место в комнатах подыскать… и платье попроще, а то это жалко, хорошее. Оставишь до следующего приезда Его Светлости.

Я скривилась.

После того, как Мерика и Сати исполнили все свои утренние обязанности, мне выделили комнату из числа тех, что находились во флигеле. Сам Флигель представлял собой длинный узкий коридор с дощатым полом, в конце которого светилась и благоухала выпечкой вместительная кухня. По обеим сторонам коридора мелькали узкие деревянные двери комнат. Мне досталась третья справа. Скромное жилище, вытянутое в длину. Напротив двери – единственное окно, за ситцевыми занавесками поблескивало на солнце окруженное парком озеро. Слева друг за другом вытянулись старый деревянный шкаф с покосившейся дверцей и узкая кровать с голым пожелтевшим от времени тюфяком. Под окном, прижался боком к кровати грубо сколоченный сундук, выполняющий еще и функцию прикроватного столика. К правой стене, чтобы не пустовала, было прибито три полки, ныне пустующие. Из угла дверь караулили потрепанный жизнью веник, деревянное ведро и горшок.

Скромно, но всяко лучше, чем в подземелье. За возможность жить в нормальной комнате и спать на кровати, а не сыреющем и воняющем гнилью тюфяке, я почти готова простить Светлость.

Залезла в шкаф. Покосившаяся дверка резанула ухо скрежетом, и я решила, не буду ее трогать, пока не найду того, кто может ее починить.

В шкафу нашлась треснувшая вешалка, переживший армагеддон прикроватный коврик, еще один горшок, горсть рассыпанных пуговиц. «А здесь у нас что?» – заглянула на верхнюю полку и извлекла оттуда пыльную тряпку неизвестного назначения, тут же определила ее в ведро. Будет, чем полы мыть.

С сундуком повезло больше. Там обнаружилась подушка, почти новое шерстяное одеяло, простенькое покрывало и большая деревянная ложка.

Ложку я презентовала Мерике, которая зашла занести мне одежду, постельное белье и прочие необходимые вещи. Женщина повертела в руках подарок, пожала плечами и удалилась, оставив меня наедине с кучей скинутых на кровать вещей. Этот день мне было позволено потратить на обустройство.

Я засучила рукава.

К обеду моя обитель блестела чистотой и уютом. Хлам отправился в печку, у кровати появился вязаный коврик и войлочные тапочки. В шкафу обосновалась аккуратная стопка простой одежды. Сундук увенчали гребень и жировой светильник.

Расфасовав богатство по углам, решила переодеться в одно из платьев, что принесла Мерика, а потом сходить в подвал за своими бумажками и зубной щеткой, которую я тоже забыла при побеге.

Определенно, этот мир плохо влияет на мою способность продумывать детали.

Вскоре я стояла посреди комнаты в новом платье. Во время уборки под сундуком обнаружился кружок темного зеркала. Взглянув в него после переодевания, я обмерла.

Из зазеркалья на меня смотрела худенькая девушка лет двадцати с осунувшимся бледным лицом и большущими голубыми глазами. Несмотря на простоту, закрытое бежевое платье с широким серым поясом, больше похожем на корсаж, смотрелось довольно гармонично, а изящно обвившееся вокруг моей шеи тело Кайми добавило в образ роскоши. Змея уже выпустила меня из зубов и теперь исправно изображала украшение, как будто и не оживала.

Я рассеянно коснулась лица. Изменения, произошедшие с ним, пугали до судорог в коленях. Нет, не измождение меня ужаснуло – я догадывалась, что месяцы тюремного отчаяния не пройдут для моей внешности бесследно. Беспокоило другое: как получилось, что вместе с парой килограммов я потеряла несколько лет и теперь выгляжу… почти ребенком? Почему мои голубые глаза приобрели такой насыщенный оттенок, а волосы у корней стали светло-золотистыми, резко контрастируя с мышино-русой длиной. Неужели этот мир подстраивает меня под свои законы?

Нашарив за спиной кровать, я медленно, как во сне, опустилась на только что застеленное покрывало, убеждая себя, что сойти с ума – в данном случае не выход.

«А что выход?» – спросила я у своего отражения. То в ответ издевательски промолчало.

Нервно сглотнув, я опустила зеркальце отражением вниз и сложила сверху руки. Дыхание стало чаще, как тогда, когда я только поняла, что нахожусь не там, где следует.

«Стоп! – приказала я себе. – Мне удалось примириться с мыслью о другой реальности, неужели я не смогу справиться с возрастом?! В конце концов, молодость – не старость!»

Я задумчиво оглядела комнату, взгляд остановился на шкафу, решение упрятать там зеркало пришло само собой. Нет зеркала – нет проблем.

После того, как источник беспокойства был схоронен в недрах скрипучего гардероба, я с чистой совестью отправилась в подземелье.

Придерживая длинную юбку, я поспешно семенила по коридору хозяйского дома, вперед меня летел шорох моих шагов. Мимо быстро проплывали гобелены с охотничьими сюжетами. В высокие окна, наполовину занавешенные тяжелыми портьерами, заглядывало полуденное солнце.

«Лишь бы никто не вошел», – подумала я, подходя к громоздкой и мрачной парадной двери. Холодная резная ручка легко поехала вниз, послышался щелчок. Я потянула дверь на себя, зажмурившись от ударившего в глаз солнца. Лица коснулся прохладный ветерок. До слуха донесся далекий лай собаки, щедро сдобренный звонким смехом. Не открывая глаз, я позволила себе насладиться этими звуками.

Неожиданно свет померк, загороженный наползшей на меня тенью. Я открыла глаза и испуганно отпрянула.

Так близко я встречалась с ним всего два раза: в ущелье, когда он опоил меня снотворным, и в подземелье. Те же хмурые брови, плотно сжатые губы и темно-карие глаза, искрящие ненавистью. Тень он его фигуры укрывала меня одеялом мрака.

Я понимаю, что он не посмеет ослушаться Светлость, но внутренности все равно свело судорогой, а сердце забилось попавшей в силки пичугой. Я сделала шаг назад, упершись спиной в высокий канделябр – и это единственное, что мне удалось сделать. Тело оцепенело, ноги словно приросли к полу, хотя больше всего на свете мне хотелось сбежать.

«Он ничего мне не сделает, – убеждала я себя, глядя в лицо Борегара расширенными от ужаса глазами. – Светлость приказал, он должен подчиниться.»

Словно издеваясь над этими мыслями, мой пленитель криво усмехнулся. Он медленно наклонился и, чеканя слова, произнес:

– На твоем месте я бы рассказал о Рохте до того, как здесь появится Арейса, – и, резко отвернувшись, зашагал вглубь дома.

Некоторое время я стояла неподвижно, глядя в пустоту и дыша, как загнанная заяц, а после – сорвалась на бег. В себя пришла, когда уперлась обеими руками в дверь своей бывшей камеры.

«Он не посмеет меня тронуть,» – повторила я, все еще не в силах пережить эту встречу. Рванула дверь и провалилась в тюрьму.

Пустое мрачное пространство с пятном солнечного света на полу после роскоши особняка казалось мышиной норой. У пустого тюфяка лежали расстегнутые кандалы. Рядом – стопка небрежно сложенных листов.

Прислонилась спиной к стене и запрокинула голову, пытаясь успокоить дыхание после забега. Слова Борегара бились в висках обезумевшим пульсом.

Арейса. Еще одного тирана я не переживу. За что мне это?! Чем я заслужила такое отношение?! Неужели тем, что спасла пособника Рохта?!

Кулаки сжались непроизвольно и я, выплескивая злость, с силой ударила по камням.

За стеной глухо щелкнуло.

От неожиданности я отскочила и с недоумением воззрилась на стену. Потревоженный камень на полмизинца провалился вглубь кладки. Я шагнула ближе, намереваясь рассмотреть аномалию, но тут стены задрожали, отовсюду послышался глухой скрежет, как от ржавого механизма, и я стрелой вылетела в коридор. За спиной раздался щелчок, после чего все стихло.

Не покидая коридора и держась за косяк, заглянула в камеру. Там все по-прежнему: серые стены, тюфяк, стопка моих листиков… Потолок остался на месте, а не рухнул в попытке прибить того, кто осмелился побеспокоить старый механизм. Тайников и потайных дверей, увы, тоже не обнаружилось. Только уехавший под моей ладонью камень.

Воровато оглянувшись, я осторожно перешагнула порог и замерла в ожидании худшего. Ничего не случилось.

Сделала еще шаг. Комната взирает на меня невинной обычностью, будто и не скрывает ничего.

Оглядываясь по сторонам, крадучись подхожу к провалу в стене, внимательно рассматриваю находку.

Камень вырезан идеально круглой формы и очень напоминает большую, размером с ладонь, кнопку. Потыкав в нее пальцем, выяснила, что «кнопка» застряла в стене намертво, и ни вперед, ни назад не двигается.

Странно. Обычно при нажатии механизма что-то происходит, а здесь ничего не случилось. Может, посмотреть снаружи или за соседними дверями?

Подобрав юбку, побежала проверять. Пока бежала, думала.

Известно ли Борегару о том, что тюрьма снабжена механизмом неизвестного назначения? Предположим, знает. Если это ловушка или средство для убийства любопытных, он бы его, скорее всего, не трогал. Если потайная комната с чем-то дорогим – выпотрошил бы её.

А если не знает?

Ответ пришел незамедлительно: если не знает, то у меня появятся средства для дальнейшего существования, потому что тайные комнаты просто так не создаются. Они предназначены для хранения ценностей.

В приступе жадности решила приложить все усилия, чтобы расковырять механизм. Если он окажется ловушкой, поделом мне. В следующий раз буду держать любопытство при себе. В следующий, не в этот.

Снаружи тюрьма выглядела крепкой, но очень старой. Вросшие в землю стены были изъедены временем, в прорехах между камнями обосновались пауки, мелкие птички, травки и прочая живая природа. Наклоненную в одну сторону каменную крышу покрывал толстый слой мха и трав. Картину захолустья довершали окружающие приземистое строение колючие кусты.

Я исколола все руки и ноги, пока пыталась сквозь растительность осмотреть стену. В результате обнаруживала лишь влажную от тени землю и вросшие в кладку бледные сети корней. Но упорства мне не занимать, и вскоре оно было вознаграждено двумя находками в виде чернеющих квадратных провалов в стене, в которые можно без труда просунуть руку. Приметив под крышей первый, я чуть не взвизгнула от восторга и на радостях сунула туда руку по локоть – на большее роста не хватило. Внутри раздался писк, а в следующий миг на мою руку обрушился шквал ударов клюва какой-то мелкой птички.

Во второй раз я стала умнее и полезла в отверстие около земли прутиком. И не зря. Из отверстия наполовину высунулась крыса и, широко расставив когтистые лапки, ощерилась на меня с враждебностью территориального хищника. Выяснять отношения с крысой желания не было, да и понятно, что это не тайник от сработавшего механизма, так что я оставила грызуна в покое и вернулась в подземелье.

Исследовать тюрьму изнутри возможности не оказалось. Соседние двери были заперты на ключ, к моему удивлению, потому что у моей камеры замка не было, только засов. Подергав на всякий случай железные ручки, я вернулась к источнику любопытства.

Подтянув к «кнопке» скрученный тюфяк, уселась сверху, как на коня, и задумчиво потерла подбородок.

Почему я не получила результатов? Либо не там искала, либо механизм сломан, либо «кнопка» не единственный элемент в этой головоломке.

Точно! После первого визита Борегара я лежала на тюфяке лицом к стене и вырисовывала пальцем по контуру идеально круглого камня! Я не я, если это не часть механизма!