Читать книгу Список - Юлия Лим - Страница 6

На перемене ко мне подходят два одиннадцатиклассника. Один прыщавый, в очках, а второй симпатичный, но зажатый. Очкарик протягивает мне шоколадку.

– За что? – спрашиваю я.

– Ну… мы тут слышали, что ты занимаешься всякими вещами, – мямлит он.

– Какими?

– Мы тебе заплатим. Он – шоколадкой, а я дам две тыщи. – Зажатый, бегло осмотревшись по сторонам, вытаскивает смятую купюру и вкладывает мне в руку.

Его ладонь неприятно влажная. Он сжимает мои пальцы и долго не отпускает.

– Эй, отстань, – я стряхиваю его руку, – и деньги свои забери.

– Но разве ты не… – Они переглянулись.

– Да скажите уже! В чем ваша проблема?

– Ты же проститутка? – спрашивает очкарик.

– Все о тебе говорят. – Второй кладет руку мне на плечо. – Подсобку в спортзале никто не закрывает, так что приходи туда. – Он наклоняется ко мне и добавляет:

– Мы придем вдвоем.

– Прибереги свои фантазии для настоящей проститутки. – Я кладу деньги и шоколадку на подоконник. – Лучше заведите себе девушек.

– Что? Так ты не… – Очкарик краснеет.

– Эти слухи – гнусная ложь. Больше не подходите ко мне с подобными «предложениями». – Для пущего эффекта я замахиваюсь, и они вжимают головы в плечи.

* * *

– Долохова! – Ко мне подсаживается Валерий.

– Чего? – Я окидываю его хмурым взглядом и сжимаю шариковую ручку. Будет приставать – ткну в ногу.

– У меня сегодня день рождения, и я устраиваю вечеринку. Придешь? – Он подозрительно мило улыбается.

– Неужели? И почему вдруг ты решил меня пригласить? В прошлом году такого не было.

– Традиция у меня такая. Даю новичку год освоиться в классе, а потом зову наравне со всеми. – Он подается ближе. – Я считаю, ребята облажались. Буллинг – это не круто.

Я расправляю плечи. Его слова и тон производят на меня приятное впечатление.

– А как же видео? Ты ведь тоже тогда снимал.

Валерий достает смартфон и удаляет видеофайл, не скрывая экрана.

– Во всех школах есть свои придурки. Я записал видео, чтобы напоминать себе, как нельзя делать. – Он прикладывает руку к груди. – Так что, придешь? Будет весело: весь класс, конкурсы, даже алкоголь.

Я кошусь на пустующее место Лехи. Хорошо, что он опять прогуливает.

– Прости, но у меня нет времени, – со вздохом говорю я. Мне почти жаль, что я упускаю возможность повеселиться с кем-то кроме Тараса, Дарьи и бабушки.

* * *

На следующий день я вижу улыбки на лицах одноклассников и чувствую запах перегара. Может, нужно было попросить кого-то посидеть с бабушкой и сходить к Валерию? Вдруг на его вечеринке я смогла бы влиться в коллектив? Эффект лестницы, чтоб его. Хорошая идея приходит в голову, когда момент уже упущен.

– Эй, Долохова. Сколько в час берешь? – спрашивает Диана, усаживаясь на мою парту. Она выглядит намного младше своего возраста. Будто в старшие классы случайно перевели двенадцатилетку.

– Ты о чем?

– Ты ж у нас местная проститутка. На бабкину пенсию плохо живется? – Она смеется, будто сказала что-то остроумное.

– Тебе-то что? – огрызаюсь я. – Отстань от меня.

– Мне вот интересно, каково это, продавать свое тело ради пачки «доширака»?

Я встаю со стула и замахиваюсь, чтобы влепить Диане пощечину, но не успеваю. Ее глаза наполняются слезами, и она громко хнычет:

– Валера, меня бьют!

Валерий вихрем налетает на меня: хватает за волосы, прикладывает головой об учительский стол и скручивает руки за спиной. Я вскрикиваю от внезапной боли.

– Еще раз тронешь мою малышку, я тебе все пальцы переломаю, – угрожает он.

– Держи ее на поводке, – огрызаюсь я. Язык мой – враг мой.

– Знаешь, я честно пытался дать тебе шанс. Но теперь вижу, что таким неблагодарным, как ты, лучше не помогать. – Валерий хлопает меня по макушке, отчего звенит в ушах, и отпускает.

Я поднимаюсь. Диана нежится в объятиях своего парня, хитро глядя на меня.

* * *

На алгебре мне звонит Тарас. Отпросившись, я выхожу в коридор и поднимаю трубку.

– Как ты? – спрашиваем мы одновременно. Потом неловко смеемся, избавляясь от напряжения.

– Все хорошо, – говорю я, подойдя к окну в конце коридора. – Ты не ранен?

– Так, пустяки. Слышал, у вас в школе какая-то шумиха.

Я прикрываю микрофон и сглатываю. Только бы он ничего не видел…

– Знаешь про это что-нибудь?

– Нет, не знаю. Мне неинтересны школьные сплетни, – вру я. – Много шума из ничего.

– Согласен, – его голос тонет в шуме проезжающего мимо «КамАЗа». – …пойдешь?

– Повтори, пожалуйста, я тебя не расслышала. – Я поглаживаю шею и затылок. По телефону Тарас меня, может, и не раскусит, но, когда встретимся, почувствует, что что-то не так. Надеюсь, мне удастся скрыть от него правду.

– Купил билеты в кинотеатр под открытым небом на «Телекинез»[1]. Пойдешь?

– Пойду, конечно. Это ведь мое первое свидание в кино. – Я усмехаюсь. – Во сколько сеанс?

– Если поедем сейчас, то не опоздаем. Жду у школы.

Я выглядываю из окна и смотрю на дорогу. «Шестерка» Тараса стоит у бордюра перед воротами.

– Черт… у меня рюкзак остался в классе, – бормочу себе под нос.

– Идешь?

– Иду! Жди.

Я возвращаюсь в класс. Наталья Денисовна мирно посапывает, пока одноклассники выполняют задание. Я надеваю рюкзак и крадучись иду к выходу.

– Эй! Ты куда собралась? – громко возмущается Машка.

Учительница, всхрапнув, просыпается.

– Долохова, сядь на место! – требует она, поправляя очки.

Терпеть еще три урока, два из которых – физра? Нет. Тарас для меня важнее. Да и в кино мы с ним идем впервые. Сделав выбор, я сбегаю. Наталья Денисовна что-то кричит мне вслед, но я уже не слышу.

* * *

Я сажусь в машину и кидаюсь Тарасу на шею. Тут можно не сдерживать себя, потому что я «в домике».

– Эй, полегче, – говорит он, нежно похлопывая меня по спине.

Он не любит нежничать в публичных местах, но ради меня идет на компромисс.

– Поехали, – шепчу я, поцеловав его в щеку, – иначе я заберусь к тебе на колени и не слезу.

– Пристегнись, безопасность превыше всего. Особенно в этой старушке. – Он смотрит на дорогу.

Мы молчим, наслаждаясь тишиной. Я поглядываю на Тараса. Надеюсь, он никогда не узнает про видео с моим участием и не разозлится. Страшно представить его в гневе. А может, это все мои фантазии, ведь Тарас обычно ведет себя отстраненно, скрывая настоящие чувства. И это беспокоит, потому что я тоже много чего скрываю.

* * *

Мы поворачиваем к кинотеатру. Нас встречает удивительное место: посреди широкого луга стоит оборудование для кинопоказа; неподалеку разбиты палатки с напитками и едой, а в центре стоят машины. Пока мы покупаем минералку, подъезжают новые зрители.

– Я никогда не слышала об этом месте.

– Недавно узнал и подумал, что надо побывать тут с тобой, – отвечает Тарас, не глядя на меня. Стесняется?

Я беру его за руку и прижимаюсь щекой к плечу. Я едва достаю ему до груди. Мне нравится прятаться в его объятиях. Видимо, про это и говорят «как за каменной стеной».

Мимо проходит парочка с кольцами на руках. Они похожи на молодоженов – слишком счастливые и улыбчивые для тех, кто женат больше года. На их футболках я замечаю надписи: «Он – мой» и «Она – моя».

– Тарас, – спрашиваю я, – может, тоже купим парные футболки?

– Зачем? Мне хватает костюма.

– Нельзя все время ходить в одном и том же, – упрекаю я его, хмурясь.

– Почему это? – Тарас не улыбается, но его глаза насмешливо прищуриваются.

– Потому что… в общем, нельзя и все.

– Ладно. Если сама мне что-нибудь сошьешь, тогда подумаю. – Он ведет меня обратно к машине.

В детстве бабушка пыталась привить мне любовь к шитью, но мне не хватало усидчивости. Тарас об этом знает. Вредина!

– Ладно, – говорю я, – сошью как-нибудь. Все равно не приму отказа.

Тарас кивает.

– Залезем? – Он кивает на крышу «шестерки».

– Да ты у нас любитель экстрима, – фыркаю я, но идея мне нравится. Мы забираемся на крышу. Чтобы не столкнуть друг друга на землю, нам приходится лечь на бок.

Тарас обнимает меня и привлекает к себе. Рядом с ним всегда тепло и уютно. Я расслабляюсь, вдыхая запах табака, исходящий от его рубашки.

– Не очень удобно, да? – говорит он. – В следующий раз возьму с собой пледы.

– Плевать на плед, у меня есть ты. – Я закрываю глаза, утыкаясь лицом ему в грудь.

Если бы в школе узнали о том, кто мой парень, они бы раскаялись? Нет, не нужно его в это втягивать. Легко решать проблемы, сваливая их на кого-то другого. Того, кто сильнее тебя. Я так не хочу. Если все дается легко, то оно теряет всякий смысл.

– Не засни только, нам еще фильм смотреть, – напоминает Тарас.

Его голос успокаивает, и я засыпаю. Он будит меня, когда начинается фильм.

Оказывается, мы приехали на фестиваль американских молодежных триллеров. Тарас говорит, что выбрал «интересный, судя по описанию». Но я-то знаю, что на самом деле он фанат Стивена Кинга, хоть и пытается прикрыться чтением дамских романов.

* * *

«Телекинез» заставляет меня задуматься. Тарас везет меня домой, а я прокручиваю события, показанные в фильме. Иногда искусство приходит в нашу жизнь, помогая пережить тяжелый период или переосмыслить его.

– Ты когда-нибудь составлял список? – спрашиваю я.

– Чего?

– Предметов, людей… не знаю.

– Все мои списки хранятся в голове. – Тарас смотрит на меня и снова переключается на дорогу. – Ты что-то планируешь?

– Пока не знаю. – Я покусываю губу, разглядывая мелькающие в боковом зеркале пейзажи.

– Хочешь еще куда-нибудь съездить?

Я накрываю руку Тараса своей. Не хочу, чтобы он забивал себе голову моими размышлениями о мести.

– А ты свозишь меня туда, куда захочу? – Лучше отвлечь его сейчас, пока он ни о чем не догадался.

– Конечно.

– Прямо в любое место?

– В любое.

Что меня привлекает в Тарасе, так это его прямолинейность. Если ему что-то не нравится, он сразу говорит об этом; если нравится – дает понять словами и действиями. И все же… мне хочется услышать от него, чего он ждет от наших отношений. Это для него что-то особенное или я просто временная подружка?

Как бы мне ни хотелось, я не могу спросить его сейчас, потому что сама не понимаю, будет ли между нами что-то серьезное.

– А если я хочу, чтобы ты увез меня из этого города, увезешь?

– А как же бабушка? – Тарас едва заметно хмурится. На его переносице проявляются морщинки.

– Значит, нет?

– Я не могу так поступить со Снежаной Валерьевной.

Я убираю руку и прислоняюсь лбом к стеклу. Машина прибавляет ход.

* * *

Тарас останавливается у подъезда, чтобы я не ходила по темноте.

– Иди, – говорит он, – бабушка ждет.

Вина кусает комариком. Она одна дома, хоть мы с Тарасом и были вместе не больше четырех часов.

– Да… ждет. – Я кашляю, скрывая неловкость, и тянусь к дверной ручке.

– Подожди. – Тарас трогает меня за плечо. Я поворачиваюсь, и наши взгляды встречаются. – Прости, что так долго не появлялся, – тихо говорит он и… целует меня.

Закрыв глаза, я неумело отвечаю ему. Подумать только – наш первый поцелуй за все это время!

Щеки вспыхивают, сердце ускоренно бьется. От волнения мне не хватает воздуха, и я разрываю поцелуй, боясь задохнуться.

Тарас улыбается, открывая мне дверь:

– Спокойной ночи, Тина. – Он легонько подталкивает меня в спину, чтобы я не приросла к креслу.

Я выскакиваю из машины, хватаю с заднего сиденья рюкзак и, не оборачиваясь, убегаю в подъезд. Все внутри трепещет и требует большего. Я счастливо улыбаюсь, глядя на свое отражение: глупая улыбка, блестящие от радости глаза.

Стыдливо прикрыв горящие щеки руками, я иду в ванную, чтобы охладиться. О первом поцелуе всегда фантазируешь, но никогда не предугадаешь, как это будет на самом деле.

* * *

– Долохова, – зовет пожилой охранник. Я вздрагиваю от неожиданности и подхожу к нему. – Сверху велели передать, чтобы сразу шла к психологу.

– Зачем?

– Я тебе что, информатор? Иди давай, не заставляй меня лично провожать тебя до кабинета. – Охранник привстает со стула.

– Что вы. – Я качаю головой и торопливо иду к лестнице.

Только громилы-охранника мне под боком не хватает для новых сплетен. Да и что за чушь? Психолог? Если из-за слухов, то почему они вызывают меня, а не одноклассников, которые их распространяют?

Я подхожу к кабинету. Живот скручивает, хочется в туалет. Нервы всегда сдают не вовремя. Я изучаю табличку на двери: «Психолог Крючков Геннадий Петрович». Почему именно полное имя? Неужели психологов тоже нужно «уважать», как и всех учителей?

Я берусь за ручку и стою так минуты три, затем нерешительно опускаю ее и приоткрываю дверь. Гляну одним глазком и сбегу. Мои планы нарушает щелчок.

Мужчина с залысинами, в очках в позолоченной оправе и тонкими пальцами смотрит на меня.

– Долохова Юстиния Олеговна? – Я киваю, застыв в проходе. – Проходи, присаживайся.

Пока я устраиваюсь в кресле, он достает блокнот и раскрывает его. От шороха бумаги меня передергивает. Звук такой, будто кто-то хрустит костяшками пальцев прямо над ухом.

– Тебе шестнадцать лет, в эту школу перешла в прошлом году, живешь с бабушкой? – У психолога спокойный, приятный голос. Волнение отступает, я выпрямляюсь.

– Да.

– Тебе не хватает денег?

– Простите?

– Расскажи, что заставило тебя стать проституткой?

Я недоверчиво смотрю на Геннадия Петровича. Разве психологи не должны быть более деликатными в разговорах с детьми? Что, если у меня нежная, ранимая психика и я сойду с ума? Похоже, его голову такие мысли не посещают.

– Вы о чем? – спрашиваю я.

– Я знаю, что у тебя из родственников только больная бабушка. Поэтому из-за слухов, что ходят по школе, мы должны убедиться, что ты, наша ученица, не занимаешься чем-то аморальным.

– И как вы собираетесь это проверять?

– Сначала задам несколько вопросов, потом ты пройдешь пару тестов, и я сопровожу тебя на медицинское освидетельствование.

– Что вы имеете в виду? Какое еще…

– Потребуется проверка гинеколога. – Психолог смотрит на меня не моргая.

– А разве это в вашей компетенции? – спрашиваю я. – Вы не можете лезть в мою личную жизнь, на то она и личная. Как там говорится в конституции? О неприкосновенности частной жизни, да?

– «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени»[2], – цитирует Геннадий Петрович. Да уж, память у него отличная. – Тем не менее мы выступаем как образовательное учреждение и несем ответственность за каждого ученика. У нас уже есть постановление от органов предварительного следствия. И если не хочешь ранней огласки, тебе лучше пойти со мной.

– Покажите постановление! – требую я, повысив голос.

Геннадий Петрович вытаскивает из папки файл с документом. Печать, подпись – все настоящее. Наверное…

На лбу выступает испарина. Бежать некуда, а сопротивляться бесполезно.

* * *

Впервые я была у гинеколога в девятом классе, и уже тогда процесс мне не понравился. Ненавижу бесцеремонное вторжение в интимную жизнь. Может, виновато воспитание? Бабушка не говорила со мной о подобных вещах. Одно дело – теоретически знать, как происходит физический контакт, и совершенно другое дело испытывать это на самом деле. Тарас никогда не говорил со мной о сексе, не пытался склонять к каким-либо интимным действиям, и я была уверена, что к нужному моменту жизнь меня подготовит. Но не таким же способом!

– Успокойся, Юстиния. Это всего лишь осмотр, – говорит Геннадий Петрович, сидящий рядом со мной у входа в кабинет.

– Вам легко говорить, – сквозь зубы отвечаю я, – не в вас сейчас будут ковыряться.

Он благоразумно молчит. Когда подходит моя очередь, в кабинет сначала заходит психолог. Через минуту он зовет меня внутрь. Обследование проходит быстро.

– Не бойся, – говорит гинеколог, заметив мою подавленность.

Я бросаю на нее затравленный взгляд и поджимаю губы. Почему люди выбирают эту профессию? После осмотра я одеваюсь и подхожу к двери. Гинеколог зовет Геннадия Петровича.

– Все хорошо с вашей девочкой, вот подтверждение. – Она вручает ему какую-то бумагу, а копию отдает мне.

Я выхожу из кабинета и сажусь на скамью. Вся эта ситуация похожа на нелепый сон. Почему со мной отправили взрослого мужика, а не женщину? Неужели всем настолько плевать на то, что может со мной случиться?

– Довольны? – рявкаю я, как только психолог выходит в коридор.

– Теперь ни у тебя, ни у школы не будет проблем, – отвечает он, сдержанно улыбнувшись. – Пойдем обратно, Юстиния.

– Давайте притворимся, что мы незнакомы. Вы пойдете первым, а я – позади.

– Хорошо, если тебе так будет легче, – соглашается Геннадий Петрович.

Он уходит вперед, а я плетусь следом. Может, притвориться, что у меня развязался шнурок, и сбежать домой, пока он не видит?

Прошлую проверку у гинеколога я пережила потому, что со мной была бабушка. Она ничего не сказала, когда я вышла из кабинета, а я ничего не говорила по пути домой. Она пыталась объяснить мне на куклах, откуда берутся дети, но мы обе слишком стеснительны для откровенных разговоров.

Сейчас я понимаю, что мне не хватает мамы. Той, с кем можно поговорить на волнующие темы: о нарядах, школе, мальчиках и предохранении. Сейчас я узнаю обо всем на собственном опыте и намного позже остальных, что часто ставит меня в неловкое положение. Одноклассницы казались продвинутыми в таких делах, поэтому я боялась заводить среди них друзей после случая с Анжелой, когда только перешла в школу.

№ 6. Валерий Неклюдов

Уязвимость: Диана

ВЕРДИКТ: вне списка / в списке

№ 7. Диана Краснова

Уязвимость: Валерий

ВЕРДИКТ: вне списка / в списке