Читать книгу Дитя русалочки. Книга пятая - Юлия Пан - Страница 6

В сентябре, когда закончились соревнования, Ясмина вернулась в родной город. Там ее встретили со всеми почестями. В школе на общей линейке ее одарили почетными грамотами. На тренировках ей теперь уделялось пристальное внимание. Особые часы, дополнительные тренировки. Все, как она мечтала: внимание, почет, незыблемое лидерство, первенство, победа. На полках дома красовались блестящие кубки, на широких лентах висели тяжелые медали. Ее жизнью стали интересоваться люди. Хорошенькое лицо Ясмины не в первый раз показывалось на экранах телевизоров. Она улыбалась, махала всем рукой, кланялась, благодарила. Но во всем этом она как будто была мертвой. Не было в ее лице ни одной живой эмоции. Но ведь этого никто не замечает. Это никого и не волнует. Главное, что Ясмина принесла победу всей стране. Только Васим все так же пил, развлекался с любовницами, работал сутками, и успех дочери его как будто совсем перестал волновать.

За слякотной осенью в город медленно приползла зима. Эти несколько месяцев для Ясмины были спокойными. Она ходила в школу, готовилась к переводным экзаменам, посещала все тренировки, оттачивала свое мастерство, настраивалась к новому сезону. Следующие сборы должны были состояться в двадцатых числах января. Длительность их составляла две недели, и проходить они должны были в Москве. Близился Новый год.

Утро 29 декабря было спокойным. Ничто не предвещало беды и беспокойств. Город готовился к предстоящему празднику. Утром Васим отправился на вокзал, чтобы купить билеты. В приподнятом настроении он зашел в ювелирный магазин и купил Ясмине золотой браслет, в котором каждое звено напоминало резную рыбку.

– Я купил билет на 3 января, – сказал Васим, когда Ясмина вышла из своей комнаты. – Твой дядя Вазир приглашает нас провести с ним новогодние каникулы. Побудем там вместе, а потом ты поедешь на свои сборы. Он сам тебя туда отвезет.

– Хоть бы меня спросил, – сухо ответила Ясмина, глядя на лежащие на столе билеты. – Я не собираюсь ехать к дяде Вазиру. С меня хватило того лета с его детьми.

– Сейчас они уже повзрослели, так что они тебя ждут с нетерпением.

– Я сказала, что я никуда не поеду. Я поеду со всей группой 19 января. Ты, если хочешь, поезжай.

– Дочь, перестань, – вздохнул Васим, бросив на нее усталый взгляд. – За последнее время мы совсем отдалились друг от друга. Нам нужно немного побыть вместе. Неужели ты больше не хочешь, как в детстве, побыть с папой?

Ясмина залила крутой кипяток в чайник и неспешно подняла на Васима свои кошачьи глаза.

– А что, твои шлюхи тебя больше не развлекают? – деловито спросила она.

Глаза Васима налились кровью.

– Как ты можешь? – подавляя в себе гневный спазм, выдавил Васим. – Когда ты стала такой дерзкой? Разве я этому тебя учил?

Ясмина устало фыркнула.

– А чему ты меня вообще учил? С тех пор как от нас ушла мама, ты только и делаешь, что таскаешься по бабам. Уж лучше бы я с ней тогда ушла.

– Неблагодарная, – прошипел Васим. – Всю жизнь я положил ради тебя. Только ради тебя я батрачил сутками в больнице. Ради этих твоих блестящих купальников я ничего не жалел. И вот оно твое спасибо.

– Обеспечивать меня – это твоя прямая обязанность. Ты ведь родил меня на свет. Ты должен меня обеспечивать, и не надо делать из этого драму. А вот я не должна терпеть всех твоих вонючих родственников, которым так же, как и тебе, ничего, кроме водки, не нужно. Твой Вазир такой же, как и ты: ему каждый раз подавай новых женщин.

Васим что есть силы ударил кулаком, как молотом, по столу.

– Закрой свой поганый рот! – вскричал он. – Ты поедешь со мной к моим вонючим родственникам. Клянусь, я выбью из тебя эту спесь. Нравится тебе это или нет. И только попробуй там быть невежливой. Или я больше ни копейки тебе не дам. Если ты живешь на мои деньги и в моем доме, то будешь делать то, что я сказал, а нет – убирайся. Я тебя больше не держу!

– Не смей на меня орать! – кулачок Ясмины также ударился о поверхность стола. – Я сказала, что никуда не поеду. И ты меня не заставишь. Сейчас у меня есть стипендия, и мне твои паршивые копейки больше не нужны! Вали к своим шлюхам и им указывай, что делать!

В эту же секунду Васим перевалился через стол и с хорошего размаху заехал большой ладонью по лицу дочери.

– Тварь неблагодарная, – выцедил он.

Это было в первый раз, когда Васим посмел поднять руку на дочь. Ясмина не издала ни звука. Только смачный шлепок от удара пронесся по стенам кухни и поглотился плотными шторами. После непродолжительной паузы Ясмина подняла лицо. На щеке горел яркий, налитый кровью отпечаток тяжелой ладони Васима. Глаза, налитые кровью, выглядели совсем бешеными. Она развернулась, и в тот же миг раздался лязг и в ее руках оказался большой кухонный нож.

– Ты что?.. – растерянно пролепетал Васим.

– Не подходи, сволочь, – прошипела Ясмина, грозя ему ножом. – Ничтожество… Ты больше не будешь мной командовать.

Сжимая рукоять, она выхватила со стола билеты, вынула оттуда бланк со своим именем.

– Катись к своему Вазиру хоть на всю жизнь. Я с тобой не поеду. Я сказала. А из дома я уберусь. Не переживай. Давно нет охоты видеть твою вечно пьяную рожу и всех твоих дешевых девиц. Мне стыдно перед всеми, что ты мой отец.

Несколько гневных слез выдавились из ее разъяренных глаз. Дрожа от злости, Ясмина направила нож к себе. Васим вздрогнул и дернулся в ее сторону.

– Не смей. А то зарежу себя у тебя на глазах. Ты меня знаешь, – пригрозила она, унимая дрожь в голосе.

После этих слов она схватила свою толстую темную косу и за несколько секунд отпилила прямо у основания затылка. Кроткие густые волосы тут же напружинились у ее бледного от гнева лица.

– Волосы мне от тебя достались? Поэтому ты так всю жизнь трясешься за каждый отрезанный сантиметр, – оскалилась она. – На, забирай. Мне от тебя ничего не нужно.

Толстая коса безжизненно перелетела через весь стол к ногам Васима. Он всегда любил свою дочь и особенно ее красивые ливанские волосы. Я не могу даже представить, какую боль испытал Васим в тот момент. Нет, не из-за волос. Этот жест дал ему понять, что он навсегда потерял дочь. Опустившись на колени, он взял в руки отрезанную косу и беззвучно зарыдал. Ясмина с отвращением глядела на то, как подрагивают его спина и плечи. Затем, бросив на пол нож, она выскользнула из кухни. Послышался шорох в прихожей, щелчок в замочной скважине и в заключение громкий стук дверью. Этот стук привел Васима в себя. Он тут же поднялся на ноги и последовал за дочерью. Вдоль дороги отдыхали таксисты в своих машинах. Васим едва успел разглядеть, как фигура его дочери скользнула в одну из них. Было ли это случайностью или же в это утро все было запланировано вышними силами, только именно в этот день автомобиль Васима был припаркован рядом с той самой стоянкой, где отдыхали таксисты. Так что он тут же последовал за своей дочерью. Машина, где сидела Ясмина, ехала прямо, миновала мост на Чекистов, завернула на станции «Пионерской». Васим ехал след в след. Я наблюдал за этим со стороны. Вся эта ссора не вызвала во мне ничего, кроме отвращения к ним обоим. Оба не заслуживают понимания и сочувствия.

Ясмина расплатилась и вышла у ступеней вокзала. Стрелки на курантах близились к половине первого дня. На улице было сыро. Темные тучи заполонили все небо над городом. Сырой асфальт покрылся заледенелой грязью. Люди никуда не спешили. В преддверии Нового года в городе постепенно стихала суета. На вокзале было не так много людей. Ясмина легко миновала турникет, не заметив преследующего ее отца. Пройдя в зал, она завернула налево. Очередь у касс была небольшая. Пока Ясмина меняла билет, Васим терпеливо ожидал ее под аркой, в главном зале. Я тоже стоял рядом и никак не мог понять что происходит. Людей было немного, но воздух вокруг стал каким-то наэлектризованным. В дверях показался проводник душ со своими приспешниками. Их было в этот раз много, около двадцати. Они шныряли между людьми, заглядывая каждому в лицо. Тупой ужас стал поперек груди, и я стал носиться между призраками, пытаясь выяснить, что происходит. В следующую секунду меня кто-то одернул в сторону.

– Не мешай, – повелительно сказал мне какой-то незнакомый ангел. – Хочешь смотреть – смотри, но не мешай.

Меня силой придавили к деревянным дверям, ведущим на перрон. В глубине зала я увидел Рафа. Хранитель Ясмины стоял под аркой, где стелилась лестница в подземный переход. На мгновение я потерял его из виду. «Что происходит?» – шептал я себе, глядя на то, как доморощенные приспешники проводника мелькают среди живых. Народу в зале было достаточно много. Привычная толкотня, присущая всем вокзалам. У турникета ютилась неплотная толкучка. В зале ожидания народу было побольше. Сонные и ленивые лица читали газеты, не отрывали глаз от экранов смартфонов, спали, сидя на неудобных стульях, ковырялись в зубах. У входа стояли полицейские. Позади них стояли они – сконцентрированное, густое облако невидимых фантомов. Толпа у входа начала уплотняться. Люди двигались неспешно. Ясмина отделилась от толпы, стоящей у кассы, и двинулась к выходу, но тут наткнулась на Васима.

– Поменяла билет? – прозвучал подавленный голос Васима.

Ясмина не стала ничего отвечать. На пожухлом лице Васима просочились слезы. Густые, крупные, как смола на ободранном стволе. Он неспешно вытащил из кармана длинную запакованную в новогоднюю обертку коробку и протянул дочери. Ясмина не шелохнулась.

– У меня просто не хватило ума правильно тебя вырастить, – прохрипел он, давясь горьким комом. – Я хотел, чтобы ты была добрым человеком, который приносит радость другим. Я хотел, чтобы ты была счастлива, а ты… Но папа всегда будет тебя любить.

После этой фразы он сунул в карман Ясмины новогодний подарок и, развернувшись, побрел к выходу.

У турникета все так же суетился люд. Молодая, темноволосая, плотного телосложения девушка в светлой куртке стояла у движущейся ленты, ожидая свой багаж. Почти в центре зала, глядя на табло, стоял мужчина лет сорока, а может меньше. Он постоянно поправлял дорожную сумку на своем плече. На пороге появилась курчавая женщина кавказской национальности. Большеглазая, с прозрачной белой кожей и синей паутинкой вен на веках. Васим уже подходил к турникету. Он обернулся, чтобы посмотреть на дочь. Ясмина равнодушно потеребила в руках бланк билета и тоже собралась идти к выходу. Но внезапно ее сбила с ног девушка с красивым звучным именем Даниэль, которая была ростом чуть больше полутора метров от пола. Даниэль как сумасшедшая пронеслась мимо Ясмины, оставив ее в растерянности подбирать с пола свои билет и паспорт. Но сначала Ясмина засыпала бранью след убегавшей. Даниэль выскочила из вокзала как ошпаренная. И все потому, что ее любимый рыжий кот упал с четвертого этажа квартиры, находящейся в районе Жилгородка. Соседка по комнате Маша сказала, что на минуту открыла дверь на балкон, чтобы проветрить кухню. Маша жарила картошку на свином сале и говорила по телефону с мамой, которая живет в Кемеровской области. В Кемерово ударили сильные морозы, и потому улицы было скользкими и гладкими как зеркало. Там за старыми гаражами ощенилась дворовая собака. Уже три щенка замерзли и умерли, не успев открыть глаза. Остались еще двое. Отчаявшаяся дворовая псина, поджимая хвост, накинулась на местных хулиганов, которые хотели забрать у нее щенков. Одному мальчугану она прокусила толстые джинсы. Мальчишка, ощутив прикосновения собачьих клыков, со всех ног ринулся в бега. На одном из поворотов он врезался в пожилую женщину, которая, не удержав равновесия на скользкой дорожке, свалилась и ушибла себе левое колено. Ближе к обеду она позвонила дочери Маше, живущей в Волгограде, чтобы пожаловаться на свою судьбу. Маша жарила картошку на свином сале. Она отвлеклась на то, чтобы побранить маму за ее неосторожность, и тут со скворчащей скороды повалил дым. Маша погасила огонь на плите и открыла дверь балкона, все продолжая трещать по телефону. Рыжий домашний кот Кристиан вышел на балкон и прыгнул на скользкие перила. Балкон выходил прямо на дорогу, где то и дело гудели маршрутки. Водителем синей маршрутки номер сорок четыре был своеобразный кавказец. Он пресекает любую дерзость пассажиров трехэтажным откровенным хамством, но зато никогда не берет денег с пожилых пассажиров. И будет орать на весь салон, чтобы уступили место бабуле, а то он никуда не поедет. Именно он работал 29 декабря 2013 года. Он выехал из района Тулака и ехал неспешно, нахмурив в привычной манере свои густые, как щетки, брови. На «Двадцать восьмой поликлинике» он долго высаживал пенсионерку с отекшими ногами. Поэтому он проезжал мимо балкона Даниэль и Маши именно в тот момент, когда рыжий Кристиан грел своим пузом деревянные перила балкона. Он сделал остановку по требованию прямо напротив балкона с котом. Пассажир был молодой и дерзкий шкет. По дороге он повздорил с водителем, который обрыгал бранью всех пассажиров за то, что никто не хотел уступить место бабушке. Поэтому, выходя, молодой пассажир нервно хлопнул дверью. От такого хлопка покачнулся воздух над асфальтом, подняв с остановки маленький шелестящий фантик от конфеты. Ветер тут же подхватил блестящую обертку и закружил ее в воздухе. Ветра в Волгограде – нередкое явление. Фантик взмыл вверх, покружил над дорогой, помчался к облысевшим придорожным тополям и наконец заиграл перед носом лениво дремлющего кота Кристиана. Глаза Кристиана вмиг стали как блюдца. На полосатой мордочке блеснул азарт. Он чуть приподнял лапу, как бы стараясь привлечь к себе ковыляющий на ветру фантик. Когда шелестящая обертка была уже почти над его головой, он привстал на задние лапы и потянулся вверх. Не удержав равновесие, кот полетел вниз, цепляясь растопыренными когтями за воздух. Нет, он не умер. Маша, увидев это, тут же прервала связь с раненой мамой и позвонила Даниэль, которая была на вокзале. Узнав о происшествии с любимым котом, Даниэль растолкала всю очередь у кассы и ринулась к выходу, так и не купив билет до Краснодара. Она успела выбежать из вокзала, а Ясмина не успела дойти до турникета, так как ей пришлось собирать рассыпанные бумажки, проверять, все ли на месте, и выругать эту неуклюжую малявку. Всего пятьдесят шесть секунд. Это даже не минута. Васим у турникета. Ясмина задержалась у кассы. Мужчина под табло неспешно двинулся в сторону зала ожидания, все время поправляя рыхло набитую сумку на плече. Девушка в светлой куртке наклонилась взять свою поклажу. Большеглазая женщина кавказской национальности приближается к мигающей арке. Позади мужчина в черной куртке. В рукаве спрятан незатейливый выключатель, какие вы уже сто раз видели на обычных настольных лампах или ночниках. Он неспешно приближался к контрольной арке. Инспектор шагнул в его сторону… Я услышал обычный щелчок, какие вы слышите, может быть, тысячу раз на дню. Как будто кто-то включил настольную лампу. В доли секунды воздух вокруг вдруг стал плотным, осязаемым, кроваво-рыжим. Оглушающий грохот раздулся и разлетелся на куски, как колотый кремень, раскидывая людей, подобно перьям, разрывая их на лоскутья. Багряные языки молниеносной волною распространились по всему зданию вокзала, на ходу превращаясь в черные разлохмаченные ленты. Вспухший черный воздух прижался к стеклам и выбил их наружу. Земля содрогнулась.