Читать книгу Тринадцать. Исторический роман - Юлия Румянцева, Юлия Геннадьевна Румянцева - Страница 6

Прошло больше месяца, как князь Андрей находил-

ся в пути, и вот наконец показались златоглавые церкви

столицы Руси. Киев-град – именно туда звал его отец

Юрий на постоянную борьбу ростово-суздальских кня-

зей с волынскими за киевский стол. Все это больше по-

ходило на семейную ссору.

«Князь пошел, князь решил, князь свершил» —

и неважно, сколько было князю: шесть лет, тридцать

три года или восьмой десяток шел, так учил его дед

Владимир. Он был ему примером во всем, правда,

помнил Андрей его обрывками, уж больно мал он был

в ту пору.

Помнит один эпизод, когда взял Владимир тогда

пяти лет от роду Андрея на охоту, не на шутку напугав

бабку, воспитанную по строгим правилам английского

двора. Страх ее можно было понять: ее сын чуть не по-

гиб на охоте и вылечился после молитв Гиты Святому

Пантелеймону.

В ту ночь Мстиславу с распоротым животом, из

которого вываливались внутренности, приснился сон.

Во сне он увидел образ Святого, склонившегося над его

постелью.

Бабушка и увезла Андрея еще подростком, выпол-

нив обещание совершить паломничество в Ершалаим.

Она больше походила на повзрослевшую девушку, чем

бабушку, ее тонкие пальцы он помнил на ощупь. Мико-

ла прервал его воспоминания:

– Князь, в палаты сразу? Ждут уж нас, наверно?

– Ждут, послали гонца, – Андрей оглядывался

кругом.

В подтверждение его слов послышался колокольный

звон. Весть, значит, дошла уже о вернувшем-

ся сыне.

Город был укреплен земляным валом с деревянны-

ми стенами и глубоким рвом. Вереницы людей стекались

на городскую площадь к златоглавой великой церкви

Киево-Печерской лавры. Женщины в цветастых платках

на голове сидели прямо на вымощенной мостовой, кто-

то молился на коленях с котомками за спиной, скорее

всего это были паломники, решил про себя князь. Друж-

ной вереницей пробежали мимо дети, напугав лошадей.

Все они, как один, были в похожих костюмах и белых

шляпах, как он читал из частых писем отца, здесь была

открыта государственная школа.

Дальше их взору представилась необычная про-

цессия: двое торговцев несли ковер невиданной князем

красоты. Киев показался Андрею огромным улием, ве-

ликий княжеский двор располагался неподалеку, сточ-

ные воды издавали гнилостный запах, и после Ерша-

лоима с его степенной и помпезной жизнью русский

город напоминал уездную деревню. Князь обратил

внимание на огромные деревья, густо насаженные и по-

крытые плодами, но сады Константинополя, где он го-

стил у греческих царей, приходившихся ему родствен-

никами, не шли ни в какое сравнение своими пышными

и ухоженными лабиринтами. С детства тянущегося

к красоте князя не впечатлял этот град. Думал он и про

предстоящие вечевые сходки, и при этих мыслях попе-

речная морщина становилась отчетливо вырезанной на

его красивом лице. Отца же он любил, хоть и не считал

его идеальным правителем, не снискал Юрий у горо-

жан славу в погоне за престолом Киевским. Жадный

и раздражительный, он скорее походил на писаря, кото-

рый соглашается со всеми фактами, излагаемыми ему.

Нрав же самого Андрея нельзя было назвать крот-

ким. Смелый от природы, он готов был бросится в бой

в любую минуту, и в быту его нельзя было застать вра-

сплох, часто принимал не по возрасту мудрые, истинно

Соломоновы решения. Чаще отец нуждался в советах

мудрого сына. Он был чудесно воспитан, знал пять

языков, тянулся к музыке и живописи, подробно по-

стигая и обращая внимание на все детали.

Показался княжеский Терем. Это было причудливое

сооружение: к северу примыкал пристроенный связы-

вающий собор с колокольней, и, хотя строители и пыта-

лись использовать в его обработке колончатый пояс, они

создали лишь очень безвкусную и грубую подделку. Да-

лее проходил излом, отвечающий излому южного скло-

на, его ядром был златоглавый собор. Андрей спешился

и затем взбежал по скрипучей деревянной лестнице.

Послышался смех и громкие голоса, они станови-

лись все более разборчивыми с необычными для него

гортанными звуками с мягким произношением. Обычно

ему хватало пары недель, чтобы подражать особенным

наречиям носителей языков.

Князь зашел в светлые сени, бояре сидели в ярко-

синих, красных, зеленых расписных одеждах, некото-

рые из которых были оторочены мехами. При виде его

они встали и поклонились в пояс.

Скрипнула тяжелая окованная дверь, и появился

князь Юрий, они молча обнялись, расцеловались:

– С возвращением, сын мой возлюбленный! – серые

выцветшие глаза его наполнились слезами, они присели

на лавки. Андрей рассматривал отца: он изменился, по-

старел. На нем был накинут плащ с застежкой на плече,

на ногах – остроносые сапоги.

– Дай-ка рассмотрю тебя внимательно, – продол-

жал отец, окинул молодого князя взглядом и сжал ку-

лаки на груди, отчего костяшки побелели и приняли

неестественный и даже болезненный вид.

Юрий не отличался мужественными чертами: ред-

кие волосы свисали сосульками из-под шапки, нос был

острый и крючковатый, плотно сжатые узкие губы свиде-

тельствовали о подозрительной натуре князя. Во всем же

его образе читалось что-то хищное и нервное.

– Я рад нашей встрече, отец, готов служить тебе

и Руси верой и правдой. – Бояре одобрительно закивали

бородатыми головами.

– Ну, что же, располагайся, Китай! Баньку прикажу

да вздремни, вечером пир закатим на весь мир, князья

с волостей приедут и Ростислав, брат твой младший! —

покачиваясь с носка на пятку, Юрий встал.

Китай, так называла его мама и бабушка дома, он

почти забыл это имя, приятно, что отец вспомнил его.

– Конечно, отец, до вечера, осмотрюсь у тебя пока.

Андрея провели в опочивальню и предоставили са-

мому себе. День подходил к концу, багровый закат за-

ливал горницу князя через свинцовые переплеты окон.

Все же что-то тревожное чудилось ему в этом городе.

Разобрав свои сундуки, он наконец лег на резную кро-

вать с балясинами и росписями, покрытую медвежьими

шкурами, и забылся богатырским сном.

Проснулся Андрей от колокольного звона, изве-

стившего о начале пира. Отец любил пиры и закатывал

их по поводу и без, он был первым удельным князем

Ростово-Суздальского княжества, перенес престол из

Ростова в Суздаль, где и прошло детство князя Андрея.

Князь Юрий и тогда не хотел жить с боярами и постро-

ил себе резиденцию в Кидекше. Это было не простое

место, по преданию. здесь случилась встреча двух свя-

тых братьев – князей Бориса и Глеба, спешивших на

зов отца своего – князя Владимира Красно Солнышко.

Впоследствии оба они были убиты другим братом —

Святополком Окаянным. Он всегда с ужасом вспоминал

эту историю, рассказанную ему дедом, представлял, как

убивали Бориса на реке Альте, в шатре, когда он молился

при лучине. Когда Андрей подрос, отец передал ему меч

святого Бориса, который был всегда рядом с ним. По-

трогав кожаные ножны, юноша глубоко вздохнул, в этот

момент в дверь постучали:

– Кто? – спросил князь, придвигая ближе меч.

– Так прислужница это, подарок от Великого князя

принесла, – пропищал тоненький голосок.

– Заходи, – сказал он, вставая.

В двери появилась девушка лет шестнадцати со

смешным курносым носом и деловито внесла парчовые

наряды.

– Это одежда вам от князя.

Внимание его привлекла парчовая багряная порфи-

ра, и в голову пришло:

«Надели на него багряницу и сплели венец из терна,

возложили ему на голову и дали в правую руку трость

и становясь пред ним на колени насмехались над ним,

говоря: «Радуйся, царь Иудейский» – и плевали на него,

взяв трость, били его по голове, и когда насмеялись над

ним, сняли с него багряницу и одели в его одежды и по-

вели на распятие» (Мф. 27-28-31).

«Почему я вспомнил именно это предание?» – по-

думал князь.

Все это время девушка стояла как истукан, Андрей

забыл о ней.

– Я могу идти? – наконец осмелилась спросить она.

– Да, иди.

– Вас ждут на пиру, – пискнула она и удалилась.

Князь Андрей не спеша оделся, взглянул на себя

в серебро: мягкие русые волосы обрамляли высокий лоб,

светло-карие глаза окружали густые ресницы, нос немно-

го с горбинкой достался ему от греческих предков, но во-

левой подбородок с ямочкой – это уж точно половецкие

корни. Он был невысок, но крепок, с царской осанкой,

и даже в простых одеждах видна была порода. Его можно

было назвать красивым, но это была истинная мужская

красота. Порфира села как влитая, Андрей остался дово-

лен собой, задул лучину и перекрестившись, вышел. Ды-

мок от погасшей лучины потянулся было за ним