Читать книгу Тринадцать. Исторический роман - Юлия Румянцева, Юлия Геннадьевна Румянцева - Страница 7

Не отрываясь, Сэм смотрел на тренькающий теле-

фон. Ему казалось, что даже музыка, когда она звонит,

звучит громче. «Лучше ответить», – подумал он. В труб-

ке послышалось скороговоркой:

– Cэээээм, у меня пятьсот миллионов вопросов,

уже шестьсот, пока дозванивалась.

– Угу, – сказал он.

Слегка успокоившись, что произвела нужный эф-

фект, она уже медленнее продолжала:

– Это полдела, что нашли компанию, организую-

щую нам фуршет, но ты все равно там должен все попро-

бовать, у нас по моим скромным подсчетам 200 гостей!

– Почему не триста? – вкрадчиво спросил он.

– Триста можно, тогда нужно использовать кори-

дор, – совершенно серьезно продолжала она.

Вот в этом весь Юлик, вздохнул Сэм, как и все род-

ственники, он ее так называл, хотя в обычной жизни

она была Юлия – некое тотемное имя для избранных.

Впрочем, он этому рад. За несколько месяцев их зна-

комства она плотно заняла позицию друга и наставни-

ка в женском лице. Их встреча произошла случайно,

когда Юлия узнала о нем от своей сестры. Он снимал

у нее квартиру в городе, практически там не бывал, но

сводил ее с ума, не выключая свет ни днем ни ночью.

Для российского менталитета и хорошей хозяйки

это было поистине сверх понимания. Когда же она все-

таки случайно заставала его, он очаровательно хлопал

огромными ресницами и говорил, что в Америке всее-

ее так делают!

Все при этом звучало так ошарашивающе убеди-

тельно, что в конце концов сестра Юлии перестала

с этим бороться. Именно она рассказала о смешном

квартиросъемщике, который рисует в ее подвале кар-

тины, и в один прекрасный день Юлик позвонила ему

и они незамедлительно встретились, перебивая друг

друга, как будто были знакомы всю жизнь и даже, мо-

жет, прошлую. Ею было тотчас же принято решение

взять над ним некое шефство в области искусства. Ког-

да она узнала, что у него уже в общей приближенной

массе что-то около 500 работ, она воскликнула:

– Более 500?! И ты в России не выставлялся?

При этом она закатила глаза от ужаса, как будто

он нарушил пакт о ненападении, – нет-нет! Мы делаем

твою выставку в новой галерее.

Решения она принимала так же быстро, как дети

меняют мины на лице. В следующие два дня она уже

перевезла его работы в новенькую, пахнущую краской

галерею, открытие которой сейчас активно обсуждалось.

Нужно заметить, что писать картины она стала не

так давно, а точнее, два года назад, в 37 лет, которые

и сейчас ей ни за что не дашь.

Обаяние и кипучая энергия в ней зашкаливали. И

хотя, по ее словам, кисточку в руках до этого не дер-

жала, картины ее заслужили признание известных ху-

дожников и получали высокие дипломы на престижных

выставках, а когда ее приняли в члены Союза Художни-

ков, оставила работу директора преуспевающего стра-

хового агентства и занялась искусством…

В следующие два дня она перевезла его работы

в новенькую, еще пахнущую краской галерею, торже-

ственное открытие коей сейчас активно обсуждалось.

– Сэм, – снова послышался ее голос, – и нам еще

нужно ночью встретить Никаса, ну мы точно ничего не

успеваем!

– Юлик, – Сэм старался говорить по слогам, – успе-

ваем, успокойся, я наберу тебя, когда буду в городе!

– Отлично! Жду тогда! Не смей оставлять старую

больную женщину! Сэм засмеялся:

– Не буду!!

Приезда Никаса ждали все организаторы новой

Художественной галереи в городе, многие не вери-

ли, что это возможно. Но только не Юлик.

Никас входит в десятку лучших художников мира.

Непонятно как заполучив телефон, она пригласила

его приехать на открытие новой галереи во Владимире.

– Я очень люблю ваш старинный город, я приеду,

– неожиданно согласился Никас.

Ответственность за это мероприятие возросла до

небес: волновались все, но больше всех, конечно, Юлик.

И вот все готово – завтра открытие.

Волнение – в апогее…

Договорились встречать Никаса у Золотых ворот,

это самое известное место в городе, памятник архитек-

туры 12 века.

Сэм с Юликом сидели в машине посреди спящего

города и ждали.

– Представляешь, – продолжала она, – самое боль-

шое разочарование в моей жизни?

– Даже не представляю, – ответил Сэм, сдерживая

улыбку.

Я приехала во Владимир, начитавшись о Золотых

воротах и…, – она сделала паузу, – Они оказались со-

вершенно не золотыми!!

Сэм засмеялся: – Если подумать, то ты права!

В ее сумочке зазвонил телефон.

– Да-да, мы ждем Вас у Золотых ворот!

Было около двух часов ночи, когда подъехала

машина с московскими номерами и из нее вышел высо-

кий статный мужчина.

– Никас! С приездом, мы очень рады! – голос ее

дрожал от волнения, – Я – Юлия, а это Сэм.

– Я догадался, – засмеялся Никас и представил сво-

их спутников – очень красивую девушку и водителя.

Все вместе поехали в гостиницу, живописно рас-

положившуюся на склоне холма.

С нарядной веранды открывался удивительный вид

на пойму Клязьмы в лунном свете. В ночи бежали

огоньки проезжающих через мост автомобилей, а вдали

на фоне ночного неба возвышался силуэт величествен-

ного Успенского Собора…

Их ждал большой стол с угощением от гостеприим-

ной хозяйки гостиницы.

…Сэм посмотрел на часы, стрелки показывали три

ночи, потом на Юлика. Он не мог испортить ее восторг по

поводу приезда маэстро, хотя знал, что завтра предстоит

ответственный день открытия.

Голос Никаса завораживал, и все непринужденно сме-

ялись за столом. Он был еще и прекрасным рассказчиком.

– Да, да, конечно, в жизни есть удивительные

вещи, – сказал он теплым баритоном. Он был скорее бо-

лее похож на Иисуса и смотрителя мира, чем на знаме-

нитого художника.

– Я помню, как был влюблен в женщину, – продол-

жал Никас, – она была намного старше меня, и мне все

время нужно было выделяться. Она говорила, что лю-

бит Украину. Я заверял, что обожаю эту страну и что

мое любимое произведение – «Вечера на хуторе близ

Диканьки», это было абсолютной правдой.

Он продолжал, затянувшись сигарой и выпуская си-

зые колечки дыма:

– Прошло много времени, мы потерялись, и вот

однажды поехали со знаменитым писателем в турне по

Украине. Когда прошли встречи, мы поспешили с про-

вожающим нас водителем на машине к вокзалу, и уви-

дели у дороги живописный колодец с журавлем (это

специальное приспособление, чтобы доставать воду ве-

дром). Решили попросить у хозяев колодезной водички.

Выйдя из машины, я наткнулся на свалку, решил пройти

немного дальше и вдруг… я забыл, за чем шел. Под лу-

чами лунного света я увидел паутину, сотканную из зо-

лота, проливающей свет на дом, показавшийся мне со-

вершенно сказочным, с красным шифером, похожим на

пряничный домик. Двери были закрыты, краска на став-

нях облупилась, видно было, что он давно в запустении.

Это было чудесное зрелище, дежавю. Вот что я искал

всю жизнь! Развернув машину удивленного водителя,

мы отправились искать местное самоуправление. Наши

промыслы счастливо закончились, – продолжал Ни-

кас. – Перед нами предстал глава хутора, отмечавший

свое шестидесятилетие уже, как выяснилось, пятый

день. Не спрашивая, как нас зовут, он налил добрую

чарку и отрезал сало. Я объяснил ему предмет своего

интереса, на что он сказал:

– Я дарю его тебе! А вы кто, собственно?

– Я художник, мой друг – писатель…

– Ааа, – протянул он, – маляр и писака…

– Я хочу купить этот дом, – продолжал Никас.

Голубые глаза с покрасневшими жилками на ми-

нуту прояснились, он долго за чем-то ходил и наконец

победно водрузил на стол потертую книгу и стал ли-

стать пожелтевшие страницы.

– Вот, – он ткнул пальцем в старую запись, напи-

санную каллиграфическим почерком, – ее!

Когда я увидел ее имя, той женщины, в которую

был давным-давно влюблен, я просто не мог поверить

в это, – он выпустил еще одно колечко и сказал:

– Чудеса сбываются…