Читать книгу Пленники - Юлия Тутова - Страница 11

Нечепоруку не пришлось долго наслаждаться победой: Артемьев пришёл в себя быстро, и уже сразу после выходных на сайте, негласно его поддерживающем, появился материал с обвинениями конкурента в лицемерии и лжи. Автор публикации, по совместительству – депутат Калиновского горсовета Светлана Ерохина, не стеснялась в выражениях, делая ставку на свой депутатский иммунитет и невыгодность для Нечепорука раздувать в столь ответственный момент политический конфликт. У Ерохиной были свои счёты с Нечепоруком: она повздорила с ним ещё во время прошлой избирательной компании, едва не проиграла выборы, судилась с его людьми и сама же его невзлюбила за тот инцидент. Теперь старая обида вдохновляла её на написание бичующих его статей. «Не верьте!» – таков был её основной посыл своим читателям. Под сомнения ставились, в частности, озвученные самим Нечепоруком его якобы благие намерения и чаяния о нуждах города. «Откажись от малого, чтобы получить большее, – вот истинный смысл действий этого человека. В общем же итоге он проглотит и лес, и рынок», – заявлялось в статье, а отказ от «Зелёной рощи» был назван хитроумным заговором.

Проекту «Каскад», как и проискам Нечепорука в целом, было посвящено много внимания. Ерохина не оспаривала, что рынок необходимо реконструировать, однако отстаивала косметическую реконструцию: достаточно просто обновить торговые киоски и наладить соблюдение санитарных норм. С тем, что полустихийная базарная площадь с торговлей прямо с земли выглядит как бельмо на глазу города, она не соглашалась. «Отсюда начиналось частное предпринимательство, к коему ныне принадлежит и сам господин Нечепорук. Отсюда, подпитываясь этой корневой системой, в своё время вышел практически весь местный бизнес. Старый рынок был здесь всегда, сколько существовал город. Его нужно облагородить, но сохранить – как напоминание об истоках и гарантию свободы частного предпринимательства. А построить очередной торговый центр на месте убийства символической городской реликвии означает окончательно провозгласить победу крупного капитала над частной хозяйственной инициативой, залогом свободных экономических отношений. Но господин Нечепорук хочет почувствовать своё всесилие, потому и откровенно попирает тех, кто путается у него под ногами – хотя и выставил для этой на первый план своего лакея и марионетку Ярошенко».

Нечепорук воспринял нападки на себя традиционно спокойно, хотя свойственное ему показное добродушие сменила хмурая озабоченность.

– Ну, что будем делать? – спросил он, пригласив к себе Светлову и Ларису.

Светлова откликнулась первой и предложила в ответном материале сделать упор на реконструкции рынка, вопрос же с лесом осветить менее детально, дабы не оставлять оппонентам возможность для новых обвинений. Нечепорук хотел иного:

– Я депутат областного совета, честный предприниматель. А меня вываляли в грязи, просто потому что кто-то решил по-своему истолковать мои намерения. Между тем, я не кривил душой и не хочу, чтобы меня воспринимали как лжеца.

Его рассуждения прервала ворвавшаяся в кабинет Мария Крот, всё в том же обычном для себя чёрном костюме, хотя наступил конец мая, и погода стояла очень теплая. Но Крот, видимо, не боялась перегреться. Рассыпавшись в извинениях, она тут же в своей атакующей манере включилась в разговор:

– Ах, Аркадий Павлович! Нам надо немедленно запускать в массы собственную информацию. Нельзя терять ни минуты!

– Да, да! Именно так мы и поступим, – заверил её Нечепорук и участливо поинтересовался. – Как ваш Интернет-сайт? Продвигается работа?

Хотя сайта, даже в его пробной версии пока никто не видел, Крот расплылась в улыбке:

– Я работаю. Разрабатываю структуру, наполнение. Думаю, скоро представлю вам на рассмотрение. Мы ударим по противнику его же оружием!

Нечепорук удовольствовался таким объяснением, поблагодарил Крот и выразил уверенность в несомненном успешном завершении начатого. Обсуждение продолжилось, но после того, как к нему присоединилась «личная помощница» директора, потеряло всякий конструктив. Лариса предлагала обратиться к горожанам с заявлением от первого лица, где бы ёмко и предельно убедительно раскрывалась его позиция. Светлова настаивала на своеобразном «ответе» Ерохиной и Артемьеву: опровергнуть как несостоятельные все выдвинутые оппонентами обвинения. Крот раскритиковала и то, и другое.

– Вам нет нужды оправдываться, Аркадий Павлович! Вы же прокурор, сами знаете лучше любого другого: ложь наказуема по закону. Автора этой публикации вообще можно, да и нужно привлечь к ответственности! Отвечать должна она, а не мы. И объясняться нам не надо: с чего бы нам открывать свои карты?

– Что же тогда вы считаете нужным делать? – не без язвительности спросила Светлова.

– Наступать! – моментально отреагировала Крот. – Бить их тем же оружием! Развенчивать их собственную ложь, уловки! Обличать, разрывать сети интриг, жечь калёным железом!

– Вы подобны древнеримскому народному трибуну, Мария Васильевна, – скрывая иронию, заметила Лариса.

– Тиберий Гракх! – с радостью подхватила Крот. – Да, именно на таких героев мы и должны равняться в своей борьбе!

И снова происходящее, даже в столь ответственный для «Инвест-трейда» и лично Нечепорука момент, больше всего напомнило ярмарочный балаган, где шуты в разноцветных колпаках от души потешают собравшуюся публику. «Однако же мы не шуты! И публику не должны потешать – по крайней мере, сейчас! Почему же мы занимаемся именно этим? – с недоумением спросила себя Лариса. – Тратим время на откровенно бессмысленную ерунду!.. Вместо того чтобы заняться делом».

– Нам ни к чему уподобляться Ерохиной и брать в руки её оружие! – попробовала возразить Марии Крот Светлова. – Давайте отстаивать свои интересы. Говорить о себе, а не о других!

Крот возражение не приняла.

– Это непрофессионализм! – объявила она со снисходительной улыбкой. – Глупость! Незачем повторять негатив о себе раньше времени. Обвиняйте сами. Если давать ответ – то только обвинительный! А оправдания – удел слабых. Пусть слабыми будут они. Мы их к этому вынудим – если разозлим.

– Но так мы не скажем ничего в свою пользу! – воскликнула Лариса, отчаянно взывая к здравому смыслу.

Дискуссия в том же духе продлилась ещё какое-то время, однако затем Нечепорук, которому, видно, всё это надоело, сказал собственное решающее слово:

– Обвинение – это, может, и хорошо: я сам двадцать лет был государственным обвинителем, и знаю, что к чему. Но сейчас для нас не в нём состоит суть. Нам важнее всё-таки сохранить репутацию – а я её нарабатывал всю свою жизнь. Я не могу позволить себе потерять все плоды собственных трудов только потому, что так решил мой конкурент. Но и не поставить его на место было бы неправильно. Поэтому я предлагаю сделать вот что: опубликовать и обращение к жителям от моего имени, и параллельно другой материал – в котором, как эмоционально выразилась Мария Васильевна, пройтись калёным железом по нашим противникам.

Поручив Светловой и Крот составлять ответ Артемьеву, Нечепорук задержал у себя Ларису, надиктовав ей то, что должно прозвучать в его обращении. Как человек, профессионально умеющий воздействовать на умы, он был красноречив и вещал весьма располагающе. Рассказывая о приостановке проекта «Зелёная роща», он, тем не менее, ещё раз отметил все его достоинства, причем так убедительно, что ему хотелось верить. Коттеджи, которые могли бы разместиться на берегу пруда, как оказывалось, совсем бы не мешали горожанам на этом самом пруду отдыхать. Наоборот – состоятельные обитатели коттеджей непременно взяли бы под опеку и пруд, и прилегающую лесную зону, ведь им было бы приятно жить в чистом, ухоженном месте. Они даже оборудовали бы пляж со всеми удобствами – для себя, а заодно и для остальных отдыхающих. Кроме того, организовали бы наблюдение за порядком: там больше не собирались бы алкаши и хулиганье, не распивали бы водку и не били пустые бутылки, не ломали лавочки, не сбрасывали мусор в воду. Здесь было бы ухоженно, чисто и уютно, говорил Нечепорук, но, добавлял он с грустью неизбежного, поскольку горожане не поняли или не захотели понять всех выпадающих им преимуществ, он не станет настаивать на своём и примет к руководству мнение широкой общественности. Хотя и не откажется от собственных задумок – просто прибережёт их до того момента, когда общественное мнение переменится, и народ начнёт руководствоваться своей истинной выгодой, а не её иллюзией. И это – не говоря уже о том, что коттеджная застройка принесла бы прибыль местному бюджету, а значит посодействовала бы развитию города в целом. Касательно же рынка Нечепорук попросту объявил: уродливым палаткам в центре города не место, прошли те времена, когда именно торговая площадь была центром и средоточием жизни. Он совсем не против мелкой торговли, но – возведённой в нормы современности, а не стоящей на устоях средневековья с его хаосом, вонью и грязью в любое время года. Кто хочет торговать на рынке – пусть торгует, однако рынку будет подобрано более соответствующее для этой цели место. И все желающие внести свои предложения, где может расположиться обновлённый рынок, приглашаются к открытому диалогу.

Выйдя от Нечепорука, Лариса столкнулась с Андреем. На этот раз он выглядел загруженным проблемами и озабоченным, однако она всё равно бросилась к нему. Накануне она пыталась до него дозвониться, его не оказалось на месте, и теперь, встретив его, она испытала радостное облегчение:

– Как хорошо, что мы увиделись! Так хотела с тобой поговорить! Ты ещё ничего не узнал про Крот?

Он взглянул на неё с некоторым удивлением, но затем сообразил: конечно же! Крот!.. Он напрочь позабыл и об этой просьбе Ларисы, и о своём обещании что-нибудь выяснить о той женщине. И ведь был удобный момент: после сессии Нечепорук находился в отличном расположении духа, даже напевал что-то себе под нос – вполне можно было поинтересоваться. Но у него вылетело это из головы и только сейчас вернулось обратно. Ему стало неловко, что он её подвёл, и голос его прозвучал с искренним расстройством:

– Нет пока, Лара. Как-то не получилось: со всеми этими делами, сессией… Я просто замотался. Но я обязательно попробую узнать!

Она поняла его расстройство как то, что выполнить её просьбу даже ему оказалось нелегко, но он всё равно не отказывается от того, чтобы помочь ей. Это вызвало у неё живой отклик:

– Как получится – так и получится. Ничего!

– Я скажу тебе, когда будут новости.

– Буду ждать. А я ведь прочла те предложения Крот, что ты мне дал! Просто ужас: какая-то каша из всего, что можно: я сделала заметки, что к чему. Ещё и сегодня на совещании наслушалась её бреда… У меня усиливается ощущение, что она просто всех дурачит: с сайтом, с газетой, со своим колоссальным опытом. Можно мне будет зайти к тебе чуть позже?

– Лара, сегодня не получится: я собираюсь в командировку. Надо подготовить документы, и ещё всякие материалы… Я буду занят до вечера. Давай лучше, когда я вернусь!

Да уж, сегодня точно не её день: сначала Крот испортила настроение, теперь с Андреем всё идёт куда-то мимо. Тем не менее, оно постаралась изобразить улыбку:

– Ладно. Значит, зайду, когда вернёшься.

Он заметил, что теперь уже она расстроилась, и приободрил её:

– Всё будет нормально! Не переживай.

От его слов поддержки Лариса просияла и кивнула. Андрей тоже почувствовал себя почти героем, который хоть и не спас ещё девушку от чудовища, но непременно сделает это.

– И не думай об этой Крот, – сказал он.

Его глаза светились дружелюбием, и ей подумалось, что всё плохое, что было в этом дне, похоже, уже закончилось.

С Ларисой он познакомился в самом начале своей карьеры: он работал у Нечепорука всего пару месяцев, когда в «Инвест-трейде» появилась и она, только что получившая диплом. Ей поручили быть помощником шефа как депутата облсовета: вести его переписку, отчетность, организовывать встречи с избирателями, освещать работу в прессе, выполнять другие административные функции. По этим вопросам она заходила к нему периодически, просила какую-нибудь информацию, а иногда и совет. Ему было приятно видеть её, преисполненную скромного очарования – каштановые волосы, тёмные глаза под тенистыми ресницами, правильный овал лица, мягкие скулы-«яблочки». И разговаривать с ней было приятно: серьёзная в делах, спокойная, образованная и рассудительная, она в то же время отличалась доброжелательностью и хорошим чувством юмора. На его шутливые замечания отвечала весёлым смехом и, смеясь, словно светилась изнутри. К тому же они были ровесниками. Но сошлись они не только поэтому. Она была новенькая здесь, как и он, на него косо смотрели – он знал это, – обсуждали за спиной, обидно и оскорбительно. Но и ей поначалу приходилось несладко: офисная «элита» постоянно давала понять, где её место в сложившейся структуре. Иногда у неё в разговоре с ним прорывались жалобы, что ей не все и не всегда готовы содействовать по работе, намеренно препятствуют, а то и попросту мелко пакостят. В этом положении угнетаемых новичков они были родственными душами. Несколько раз он ей помог не только подсказкой, но и действием: сам затребовал у кого-то необходимую для неё информацию, с которой исполнители, грубо говоря, волынили.

Но она не сдалась и не сломалась, а отстояла себя, отвоевав место под офисным солнцем. Теперь, спустя три года, к ней относились с достаточным уважением и без возражений шли навстречу. «Селфмэйд» – так, кажется, это называют по-английски: тот, кто сделал себя сам. Она как раз и сделала себя сама в «Инвест-трейде», исключительно своими заслугами, – он отдавал ей должное. Да и просто она ему нравилась. Само её появление нередко вызывало у него улыбку – ту, что так покоробила Эллу. Ему нравилось смотреть на неё, говорить с ней, улыбаться ей и нравилось, что она заходит к нему поболтать о работе. Андрей порой увлекался девушками рядом с собой и удовлетворял некоторые из своих случайных увлечений, быстро рождавшихся и моментально растаивающих. Но с ней было иначе, чем с другими – к ней он не делал тот шаг, который бы повёл к сближению: других много, а она такая одна, Лара. Слишком серьёзная, рассудительная и порядочная, чтобы быть с ней как с остальными. Думает о работе, о профессиональном росте и признании, мечтает об аспирантуре, а не о поклонниках. Ни к чему им этот шаг – ни ему, ни ей. Да и вообще, между ними другие правила и дружеская привязанность. Но побыть несколько минут в её обществе всегда было ему только в удовольствие.

И поспособствовать ей в деле с Марией Крот он взялся вполне искренне, хотя – да, к собственной досаде позабыл о своём намерении. Однако сейчас у него действительно не было времени, Нечепорук попросил его навестить Михаила Андреевича, передав кое-какие бумаги. «Надо будет заняться этим по возвращении, – сказал он себе. – Найти минутку и попробовать как-то поговорить с Аркадием: Лара же будет ждать».