Читать книгу Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II - Юрий Александрович Лебедев - Страница 11

Сегодня очевидно, что после первых контактов ГРУ с отставником Ковалем в 1999 году, над ним была установлена негласная опека. Правда, эта ведомственная опека не всегда приносила пользу. Так случилось, что в августе 2005 года Жорж Абрамович «неважно себя почувствовал», и ГРУ устроило его «подлечиться» в свой ведомственный госпиталь. Что из этого получилось, рассказывает Галина Шаевна Соловьёва:

«Он очень там сдал. И морально, и физически. Когда он был дома, то всегда дважды в день выходил гулять, даже если не работал лифт, а там только лежание на кровати… И потом был там такой эксцесс. Ночью в палате, где лежал Жорж Абрамович, кому-то стало плохо, он никого из персонала не смог дозваться, ни сестру, никого, и мужчина умер. Это очень угнетающе подействовало на Жоржа Абрамовича… Морально он был подавлен, и мы забрали его домой».[101]

Конечно, в ГРУ хотели как лучше, и не их вина, что в данном случае получилось, как… иногда у нас бывает… Ведь до этого Жорж «был прикреплён» к ведомственной поликлинике, обслуживающей ГРУ. Прикрепление к этой поликлинике являлось одной из форм «поощрения» наряду с грамотами и значками.

И Жорж был очень доволен этой «привилегией». По сравнению с поликлиникой, в которой он лечился «до признания», это было медучреждение гораздо более высокого класса. Жорж говорил о нём с восторгом.[102]

После «признания» ГРУ, по словам В. Лоты, не оставляло своим попечением Жоржа до конца его жизни. В своей статье «Звезда «Дельмара» он написал:

«Наша последняя встреча с Жоржем Абрамовичем состоялась незадолго до его кончины. Произошло это 25 декабря 2005 г. в его день рождения. Жоржу Абрамовичу исполнилось 93 года. Большая и красивая жизнь этого мужественного и доброго человека, умевшего любить близких, уважать товарищей и бескорыстно любить Родину, завершалась. Он это предчувствовал. Поднимая бокал с вином, он спросил:

– Вы напишите о нас новую книгу?

Я ответил утвердительно.

Жорж Абрамович сказал:

– Можно будет назвать и мою фамилию…»[103]

Это описание Лоты его последней встречи с Жоржем «незадолго до его кончины» вскрывает некоторые особенности работы ГРУ с Жоржем в последние годы его жизни. Лота общался с ним по «служебному заданию», которое считалось настолько важным, что о его подробностях в режиме «on line» докладывалось высшему руководству ГРУ. Это очевидно из следующего факта. Журналистка Лариса Кафтан (член «президентского пула» журналистов, допущенных на церемонию награждения Жоржа) на следующий день после торжественной церемонии рассказала читателям «комсомолки»:

«А почему нельзя было наградить этого человека при жизни? – спросила я начальника ГРУ Корабельникова. Он ответил, что при жизни Коваль просил не раскрывать «ни имени, ни действий». – За несколько дней до смерти, – рассказал Валентин Корабельников, – Жорж Абрамович позвал к себе коллегу и сказал: «Теперь вы можете обо мне говорить»».[104]

Как видно из ответа Корабельникова, у него в памяти в таком виде сохранился доклад о якобы состоявшейся по просьбе Жоржа беседе с ним «коллеги» из ГРУ (т. е. Лоты) «за несколько дней до смерти» Жоржа. Сам Лота позже (почти через год) указывает «точную дату» этого разговора – 25 декабря 2005 года. Таким образом, в литературе закрепляется и факт, и содержание разговора, в котором Жорж «снял свой запрет» на раскрытие информации о себе.

Этой версии поверили. Так, Б. Сарнов, ссылаясь на статью Л. Кафтан, уже уверенно пишет:

«Похоже, что этот секрет <то, Жорж был атомным разведчиком» – Ю. Л.>, переставший быть секретом лишь совсем недавно, Солженицын и в самом деле узнал более чем за полвека до того, как Коваль разрешил себя рассекретить».[105]

И сегодняшний читатель, углубляющийся в подробности биографии Жоржа, после статей Л. Кафтан, В. Лоты и книги Б. Сарнова, конечно считает, что длительная задержка решения вопроса о «рассекречивании» Жоржа (и, следовательно, о присуждении ему соответствующей награды!) произошла только из-за упорного нежелания самого Жоржа прижизненной славы.

Правда, достоверность этого ключевого последнего разговора Жоржа с Лотой в «нашей» ветви альтерверса и именно в этот день, вызывает серьёзные сомнения.

Дело в том, что в тот день племянник Геннадий с женой Верой приехали из Воскресенска достаточно рано (ездили поутру, чтобы избежать московских пробок), и только до их приезда могли быть какие-то визитеры, а после приезда их не было точно.

Что касается других дней, то, как вспоминает Гита Шаевна Коваль, которая в это время ухаживала за больным Жоржем Абрамовичем, утром какого-то дня, близкого по дате к 25 декабря, действительно приходили двое сотрудников ГРУ:

«Ю. Л. Последний на сегодня вопрос. 25 декабря 2005 года был ли кто-нибудь в доме из гостей, кроме тех, кто изображен на последней фотографии?

Г. Ш. К. А почему у Вас такой вопрос?

Ю. Л. Вопрос связан с тем, что Лота в одной из своих книг написал, что он был на последнем дне рождения Жоржа Абрамовича.

Г. Ш. С. Да был разговор, что они приходили. Это было или накануне, или утром 25 декабря. Мы собрались во второй половине дня.

Г. Ш. К. При мне двое мужчин приходили.[106]

Ю. Л. Спасибо! Это важная подробность… И тогда ведь Жорж Абрамович ещё вставал, принимал…

Г. Ш. С. Да, у него была ясная память до последнего…»[107]

Как уточнила позже Гита Шаевна, она встретила гостей в прихожей и проводила к Жоржу Абрамовичу. Одним из них и мог быть В. Лота, описавший свой последний разговор с Жоржем Абрамовичем «за бокалом вина», хотя Гита и не узнала его ни по фотографии с Жоржем в ГРУ, ни по фотографиям с торжественного заседания 17 декабря в РХТУ.

Гита на этой мужской беседе не присутствовала, но не помнит, чтобы она подавала бокалы для вина гостям и, тем более, тяжело больному Жоржу Абрамовичу…

О чём конкретно шла эта последняя беседа Жоржа со своими «официальными историографами», сегодня точно знать невозможно – это пока «белое пятно» в истории их отношений.

Можно предположить, что Жорж, хорошо знавший русскую классическую литературу, догадывался о намерении гостей склонить его

«…рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва…»[108]

Но, как очень глубоко и образно сказал сам Жорж Абрамович,

«пусть в истории лучше будет больше белых пятен, чем чёрных страниц».[109]

А о том, кто исполняет обязанности «официального биографа Ж. А. Коваля», было известно не только самому Жоржу, но и, с его слов, некоторым из его хороших знакомых. В подтверждение этого сошлюсь на авторитетное свидетельство И. К. Шмульян.

Кандидатскую диссертацию Ирина Климентьевна подготовила, работая лекционным ассистентом на кафедре ОХТ, при деятельном участии и помощи Жоржа Абрамовича (он, вместе с Д. А. Кузнецовым, был соруководителем её диссертации) осталась после защиты на кафедре, и стала соратницей Жоржа по созданию знаменитого курса «Автоматизация химических производств». Их многолетнее дружеское общение было настолько доверительным, что Жорж Абрамович делился с ней не только научными идеями, но и «делами житейскими».

В беседе со мною в 2006 году вскоре после смерти Жоржа Абрамовича она рассказала о том, что, как говорил ей сам Жорж, кроме В. И. Лоты были и другие претенденты на его воспоминания, но он обещал никому больше не рассказывать.[110] Почему – он, конечно, не сказал.

Мы же теперь попытаемся разобраться в том, почему Жорж Абрамович дал такое обещание, что происходило в его жизни в это время, поскольку все вышеизложенное о возникновении после почти полувекового разрыва тесных взаимоотношений между ГРУ и Жоржем Абрамовичем, должно даже Винни-Пуха, в голове которого, как известно, только опилки, натолкнуть на мысль о том, что «это ж-ж-ж… – не спроста!»…