Читать книгу Сны скорпионов - Юрий Бригадир - Страница 2

Бытовая заурядная закономерность гласит, что если у тебя появился партнер, то ты либо ничего не сделаешь, либо не успеешь вовремя. Даже дай тебе человека, с которым ты плотно дружишь, пьешь пиво, играешь в одной команде, совпадаешь по интересам, неважно – стоит запланировать какой-либо пустяк, и этот пустяк автоматически не случается. Ночная рыбалка, дневная охота, мировая революция или битва двух хомячков одинаково будут сорваны. Партнер в любом деле – это всегда катастрофа.

Да, блин, сто раз было! – вот тебе импульс, мозговой штурм, чертеж, направление. И тут же начинается алгоритм бездействий. Вот прям с первого пункта. С краеугольного, так сказать, камня. Со времени!

Если бы вселенную создавал не один творец, а два приятеля, то она бы еще клубилась бесформенным пылевым пространством. Если бы архитекторов было пять, то с жаром и пивом обсуждался бы лишь черновой сценарий этой, в общем-то, не сильно нужной идеи. А если бы соратников было, ну скажем, десять, то совершенно точно они бы еще не собрались. Причем половина вообще никогда бы не явились. И это странно, учитывая, что на момент, так сказать, несотворения не имелось ни одного места, где можно было бы задержаться. То есть, напоминаю: пивной бар, стриптиз и гаражи отсутствовали как класс.

Но вернемся к катастрофе. Одним чудесным ранним утром экипаж в составе журналиста газеты «Вечерний Энск» Ксении Тамериной и мастера на все руки Антона Лещинского не выехал на задание в пять утра. Вообще говоря, неясно, зачем парочка назначила себе такое экстремальное время. Если выезжать в пять, то в каком часу тогда просыпаться? В четыре? В полпятого, без пятнадцати? Все эти варианты не прибавляли настроения ни разу, отчего партнеры проснулись в шесть. Конечно, будильники орали как на пожар. Но Ксения выключила свою мелодию не вставая, а Антон – вообще во сне.

К семи выяснилось что ноутбук в редакции, материал не собран, а «Тойота» не заправлена. В девять Ксения внезапно осознала, что ехать нужно, первое – на восток от Новосибирска и второе – не по адресу, а по навигатору. Через третьи руки в редакции партнерам скинули точку на карте с припиской – не пропустить поворот!

В десять попытались позавтракать, в двенадцать чуть не забыли ноутбук, и только около часа пополудни Ксения, с трудом организовав экипаж и сидя на заднем сидении редакционной машины разобралась, к кому, они, собственно едут по федеральной трассе.

– Антоха, мы едем отдыхать! – радостно вскрикнула она.

– В колхоз? – не отрывая глаз от тяжелой фуры, спросил партнер и пошел на обгон.

– Почему в колхоз? – удивилась Ксения.

– Ты сказала – упадочная деревня.

– Это не я сказала, это мне сказали. Но это не деревня и не упадочная. Это база отдыха.

– Класс, – равнодушно сказал Антон, обогнав сразу две фуры.

– Ты осторожней давай, и да – не пропусти поворот!

– Да вижу я все на экране, – отмахнулся Антон, – что за база-то?

– Называется: дайв-центр «Снежный». Я даже не представляю, куда там нырять.

– Я не представляю – зачем… Блин, надо было тогда хоть камеру подводную взять. Разнообразить картинку.

– Ничего не надо, – шуршала кнопками на заднем сидении Ксения, – приехали, взяли интервью, поулыбались, «с вами была Тамерина» и – быстро назад!

– Ты говорила «баня», – напомнил Антон.

– Уфф. Я говорила так, потому что в любой деревне есть баня. Ну как символ. Колодец, дурачок, баня – в любой деревне. В любой стране.

– А интервью нельзя было по телефону взять?

Ксения закрыла ноутбук и легла поперек, подогнув ноги.

– Приоткрой боковое чуть-чуть, чтобы продуло, – попросила она.

– Свистеть будет, – попытался отговорить ее Антон.

– А ты не гони. Мне подышать надо, там все цветет.

И то правда! По обе стороны от дороги безумно и вольно цвели травы, названия которых Ксения сроду не знала. Все полыхало бело-желтым, иногда точечным синим, а потом вдруг в полполя – оранжево-красным.

– Мы с тобой месяца три из подъезда не выходили. Я уже забыла напрочь, какой воздух за городом. Так что по телефону – нельзя! А поворот – ладно, пропускай…

– Накаркаешь!

Антон не был просто водителем или просто любовником. Он был почти другом и к тому же сотрудником на все руки.

Например, слегка оператором. А также немного звуковиком, монтажником, самую малость по свету и чуток по компьютерам в целом.

Если все это уметь, то на выходе получается ролик, живущий в интернете несколько часов, а иногда даже дней. И по современным меркам это вечность, переходящая в качество.

Поворот не был пропущен, так как за этим следили несколько спутников GPS, навигатор и сам Антон. Комфорт на грунтовке сразу прервался, и «Тойота» пошла плясать по ухабам.

– М-да, не полежала толком, – задумчиво протянула Кения, снова села и положила ноутбук на колени, – помягче давай, я добираю материал!

– Интернет появился? – спросил Антон, – вроде ж не было…

– Внезапно прорвало, – довольно сказала Ксения, – а у этого дайв-центра еще и история есть!

– Реальная, или как ты напишешь?

– Довольно страшненькая, но наверняка врут.

– Ну так… Журналисты, что с них взять!

– Нет, эти еще хуже.

– Педофилы? – вытащил из своего мозга заведомо гнусную категорию Антон.

– Дались тебе эти педофилы! Приличные люди, детей любят… Блогеры!

– А, ну да. Мы-то лучше… – усмехнулся Антон. – Так что там с историей?

– Вот сейчас и разберемся. А если не разберемся – заночуем. И все равно разберемся.

– То есть, баня? – засмеялся Антон.

– Сауна у них это называется. А на сайте так даже – спа. Картинки так себе, но похвалить придется.

– И сеновал?

– Два сеновала. Отдельно. Смотри – мост, осторожней!

– Да вижу я! – тихо проговорил Антон, снижая скорость.

Мост был однополосным, полностью железобетонным, не имел перил (и вообще – хоть как-то оформленных краев) и выглядел наспех сворованным с другого места этой же речки.

– Тут бы для антуража сбитый вертолет времен апокалипсиса… – задумчиво сказала Ксения.

– Давай приклею, не вопрос, – предложил Антон, – ржавый, или пусть еще кровь пузырится?

– Да кому он нужен, этот мост… Эт я так, настраиваюсь. Давай-ка без саун – сели, сняли и – обратно в апокалипсис. В смысле – в город.

От моста оказалось рукой подать и уже через несколько минут показались ворота объекта, отдаленно похожего на тюрьму или войсковую часть. По крайней мере глухой забор в три метра и колючка поверху были явно не от отеля. Унылый дискомфорт усиливало пожелтевшее объявление о запрете пускать посторонних в связи с недавним коронавирусом, но несмотря на это дверь в серьезных стальных воротах была халатно приоткрыта. Антон аккуратно остановил машину, постучал пальцами по рулю и вежливо просигналил.

За десять секунд ничего не изменилось. Картинка оставалась беспечной и безлюдной. Антон нетерпеливо нажал на клаксон, после чего дверь с простуженным ржавым звуком открылась настежь.

Оттуда не спеша вышла огромная собака, бесформенная из-за обилия шерсти, уверенно села и зевнула, показав великолепные зубы.

– Думал было выйти, но теперь уж точно нет, – усмехнулся водитель.

– Она вроде бы сторожевая, но… не на цепи… – заметила Ксения.

– И что?.. – спросил Антон.

– А без цепи у них рефлекс не работает, – предположила журналистка.

– Какой рефлекс?

– Ну, этот… Охранный, цепной или как там его… В общем, она не должна лаять.

Антон хмыкнул и еще раз длинно просигналил.

Собака лениво встала и дружелюбно замахала хвостом, подметая въезд не только на всю ширину, но даже с запасом.

Антон вздохнул и сказал:

– Звони, давай. Это же мамонт какой-то. Я с ним общаться вообще не собираюсь.

– Уже, – кивнула Ксения, набирая номер.

Переговорив с кем-то нужным и занятым, журналистка добилась того, что в проеме двери показался и медленно подошел к машине человек-танк в камуфляже – видимо, охранник:

– Добрый день, – неожиданно интеллигентным голосом произнес охранник, – «Вечерний Энск»?

– Э-э-э, да, – ответил Антон.

– Мы вас ждали раньше. Ну да ничего, паркуйтесь на полянке и проходите!

– А пес? – поинтересовался водитель.

– Не волнуйтесь, это Батон, и он у нас в основном для фотосессий. Еще на нем дети спят, другие животные!

– Какие еще животные? – спросила Ксения.

– Да любые. Белки, кошки, крысы…

– Медведи? – без улыбки пошутила журналистка.

– Один есть, – так же без улыбки сообщил человек-танк, – но он не взрослый. Так, медвежонок.

– Уже хорошо… – покачала головой Ксения, отстегнулась и с трудом выбралась из машины. – Однако меня заклинило! – с хрустом потянулась она.

Антон аккуратно припарковался, косясь на добродушного необъятного пса, и тоже вышел.

Батон немедленно оказался рядом и подпрыгнул, приглашая, видимо, поиграть. Ну, как подпрыгнул… Припал к земле и встал. Шерсть пошла волной вверх и лениво опала.

Антон немного подумал, мысленно простился со своей правой рукой, и с опаской прикоснулся к огромной собачьей голове.

Батон горячо выдохнул всю накопившуюся в сердце нежность, и облизал одним движением всю руку до локтя.

– Твою ж… – выругался водитель, стряхивая с ладони слюну.

– Вы б его не трогали! – предупредил человек-танк, – не дай бог, еще подружится с вами!

– Да я… ладно, ну тебя! – Антон предусмотрительно поднял повыше руки и пошел вытаскивать из багажника аппаратуру.

Батон с интересом пристроился рядом с явной целью мешать и путаться под ногами, но охранник окликнул, и пес с сожалением пошел на свое, видимо очень скучное место.

Если снаружи территория выглядела как казенный дом, то внутри это впечатление тут же улетучивалось. Обшарпанный и видавший виды бетонный забор изнутри был абстрактно покрашен. Цвета было всего два – свежий травяной и ярко-синий, но линии и узоры не повторялись и не утомляли. Растительность была частью дикой (сосны), а частью подсаженной, посеянной и ухоженной (барбарис, например, или газонная трава).

Дорожки, асфальт, разметка, аккуратные домики, несколько складов или ангаров, гаражи – все было в почти идеальном порядке. У входа стояла будка охранника повышенной комфортности, кирпичная и с панорамными окнами. Из нее было видно все и даже больше, учитывая видневшиеся внутри мониторы.

Дорожка шла к воде, мимо зданий, потом превращалась в серебристый металлический переход, поднималась мостиком и заканчивалась на огромной плавучей платформе.

Собственно, тут все было либо серебристым, либо, как вариант, белым или стеклянным.

Посреди платформы располагался разноуровневый бассейн, а вокруг него – несколько домиков в ряд. Приятно для глаз, но на вкус Ксении несколько холодновато.

Даже несколько искусственных кокосовых пальм со светильниками вместо орехов не согревали, так как тоже были серебристыми.

Между домиками было что-то вроде эстрады с парой-тройкой мелких декоративных столиков и с одним колоссальным, на века столом. У него была толстенная стеклянная столешница, которую, казалось, нельзя было разбить ничем, кроме ядерного взрыва.

За этим эпическим столом сидел очень простой мужик и сворачивал пробку пластиковой бутылке с водой.

– Добрый день. Пить хотите? – совершенно буднично спросил он, налил полстакана себе, выпил, пододвинул гостям еще стаканов и жестом пригласил наливать самостоятельно.

– Добрый, – ответили вразнобой Ксения и Антон, – можно!

– Присаживайтесь! – пригласил простой мужик, – чувствуйте себя как дома…

– Благодарю, – кивнула Ксения, села на тоже немаленький стул, с трудом его подвинула поудобней и разложила на столе главное – ноутбук, телефон, тонкую папку и шариковую ручку. – Может быть, начнем?

– Я не против, – безразлично ответил мужик, – спрашивайте.

– Нам бы пару розеток на двести двадцать, и я немного стол подготовлю… Простите, как вас?..

– Павел Сергеевич. Касатонов. Можно просто Павел. Директор всего этого. Ну, то есть оздоровительного комплекса «Орбита».

Павел говорил абсолютно без пафоса и даже как будто стесняясь. Ну да, мол, директор, уж не обессудьте. Так вышло. Само.

– Э.., простите, мне говорили о дайв-курорте «Снежный», – ткнула Ксения пальцем в середину экрана.

– «Снежный» тоже входит в этот кластер. Плюс лыжный комплекс, конный клуб, несколько гостиниц, СПА, массаж, все сопутствующее… строим… э… опять начали… канатную дорогу. Не все на полную мощность, но дайвинг и лыжи у нас, можно сказать, в полном объеме.

– О, так мы, пожалуй, расширим интервью… – обрадовалась Ксения и нетерпеливо сделала знак Антону.

– Расширяйте, – с усилием улыбнулся Касатонов и показал рукой, – розетки там и там…

Антон оценил их расположение на «хорошо» и тут же захлопотал. Через минуту – собственно, как всегда – он понял, что половина проводов привычно забыта в багажнике, и убежал.

Ксения укоризненно покачала головой, открыла ноутбук и пошелестела клавишами:

– Прежде чем мы приступим, Павел, хотелось бы в общих чертах пробежаться. Просто без записи, не волнуйтесь…

– Я не волнуюсь, – Павел Сергеевич и вправду выглядел абсолютно спокойным и даже безразличным.

– Хорошо. Ну, скажем, первое, – открыла ноутбук Ксения, – дайв-курорт в Сибири, в глубоком озере, холодном… – развела журналистка ладони в стороны.

– Это карьер, не озеро, – равнодушно поправил Касатонов.

– Ну да, пусть будет карьер… Все равно вода, все равно холодно. Откуда клиенты? Не самое приятное развлечение. Я понимаю если бы Мальдивы, Египет…

– А вы всегда прям вот в Египте? – перебил Павел.

– Э, в смысле… не поняла? А… Вы имеете в виду разнообразие?

– Да не только это. Тут ведь дело такое, не всем и из России выехать… Некоторым так считай, что и никогда.

– Угу… – постучала по клавишам Ксения, – ладно. Второе – это ведь изрядный финансовый риск, вы ведь серьезно вложились?

– Нет, – беспечно махнул рукой Касатонов, – на самом деле база нам досталась случайно, хотя и хлопотно. Это ведь бывшая съемочная площадка…

– Я в курсе, справки навела – здесь провалилось реалити-шоу «Сны скорпионов». Так и не вышло, кстати, на большой экран. Пара рекламных роликов, тизер такой, знаете, яркий, а потом дичь какая-то, странные отзывы плюс нелепые слухи. И все заглохло.

– Да, – кивнул головой Касатонов, – специально заглохло. Но вот база осталась. А дайвинг был, считай, предусмотрен.

– Как это? – пробежалась по клавишам Ксения.

– Монтаж же водолазы делали. И даже осталось несколько комплектов снаряжения… для ремонта и сервиса. Даже компрессор. Впрочем, тогда это надо было еще отстоять и защитить.

– От чего?

– От кого, – поправил Павел. – Тут же, как видите, море металла. Соседние деревни быстро пронюхали и наведались уже через неделю после закрытия – полюбоваться. А еще через пару недель приехали грузовики и кран. Пришлось отстреливаться.

– Э… Вы сейчас преувеличили? – улыбнулась Ксения.

– Преуменьшил. Вы это не пишите, кому это нужно, что было, то было!

– Ну, хорошо… – наклонила голову Ксения, – по вашим… э… словам я поняла, что вы имели отношение к тем событиям? Были на шоу? Чем занимались?

– Формально был санинструктором. Ха. – Странно усмехнулся Павел, – а по сути – кем-то вроде стажера или юнги. Плохого юнги. Отвратительного. В общем, тот еще персонаж, тоже не пишите.

– Не пишу, – улыбнулась Ксения, – а что писать?

Павел Сергеевич криво улыбнулся:

– Вы сами на себя работаете или в штате? Начальник, как я понял, у вас есть. Собственно, он с нами и связывался.

– Начальник есть, да, – кивнула Ксения. – Но в целом я достаточно независима. То, что нервничаю – простите, цейтнот – просто мало времени. Нам еще возвращаться сегодня, и видимо по темну…

– А вы оставайтесь на ночь, места много, – предложил Павел, – на подъезде к городу вы часа на два встрянете. После эпидемии все как с цепи сорвались, жгут бензин почем зря. А вот утром пораньше – самый вариант. Ну, либо в обед ранний, но тогда до вечера не тянуть…

– Вы что с Антоном, сговорились? – фыркнула журналистка.

– Просто это разумно. Официально мы после эпидемии только открылись, как и все развлекательные учреждения, впрочем. Клиентов нет. И пока после изоляции раскачаются – месяца два пройдет. Надо, кстати, с ворот объявление убрать…

– Вы там хоть повеселей забор покрасьте, что ли! – встрял в разговор Антон, подтаскивая целый ворох разноцветных кабелей. – Ксюш, мне надо еще минут пятнадцать!

– Не спеши, делай все как надо! – Ксения подумала, постучала пальцами по стеклянному столу, – и да, Антон, мы остаемся!

– Прекрасно! – просиял Антон. – У вас бар есть? – доверительно обратился он к Павлу, чуть ли не подмаргивая.

– Есть, но пока нет бармена. Не волнуйтесь, вы гости – для вас постараемся. Баня, кстати, топится. Напаритесь – и в воду, а там у нас контраст от души, аж кожа взрывается! Ну и чай с дикой смородиной. Там от одного запаха… люди сознание теряют. Ну и водочка, разумеется – и беленькая, и на травах…

– Вах! – закатил глаза Антон. – Давайте работать прям резко!

Ксения оглянулась на него, с трудом сдержалась, чтобы ничего не сказать, а затем спросила Павла:

– У вас много номеров? Я про жилье.

– Это вам для интервью?

– Это мне для себя. Ничего такого не подумайте, Антон парень хороший, но он все время рядом и все время разговаривает.

– Так сейчас все разговаривают.

– Так все по делу!

– Не вопрос, – устало проговорил Павел. – У нас есть отдельные домики, большой двухэтажный блок и два коттеджа на берегу. Повышенной, так сказать, комфортности… Ну вот по домику вам и дадим. Коттеджи, к сожалению, готовить надо, а персонал еще не подъехал.

– А вы здесь все время живете или наездами? – спросила Ксения.

– Мне неоткуда наездами, – усмехнулся Касатонов. – Вообще, если бы я тут не жил с самого начала, то здесь, скорее всего, ничего бы не было. Даже сейчас, с охраной, норовят что-нибудь спилить-оторвать. Десять лет назад, после всего этого скандала, я здесь один остался. Правда, меня никто не просил оставаться… Так получилось…

– Вы имеете в виду закрытие шоу?

– Да. Есть хотите? – сменил тему Павел.

– Э-э-э…

– Если хотите, пойдемте со мной. Не хотите – подождите 30 минут. Кафе закрыто, официантов нет, но кухня работает. Котлеты сегодня с мою голову! Так хотите?

Ксения неопределенно посмотрела вокруг, потом захлопнула крышку ноутбука и встала:

– Ну, если с вашу – то непременно.

В кафе пришлось обслуживать себя самостоятельно. Столы были в основном заставлены перевернутыми стульями и мирно ждали хороших времен. Один, впрочем, стоял без стульев, но не выглядел идеальным. Пришлось поколдовать, и не сразу нашли все, что нужно. Посуда была, ложки-вилки были, не было кружек. То есть конечно где-то они прятались в огромных количествах со времен эпидемии, но найди их могла только мифическая тетя Надя, которая в лучшем случае обещалась быть дня через три.

В конце концов какие-то нештатные емкости были найдены, но все как-то вразнобой – два стакана, два фужера, десять стопок, пять алюминиевых кружек, ковш и какие-то сувенирные охотничьи чашки со сценами зверских охот.

По другой посуде и по специям был полный ажур – обнаружились сразу.

Скатерть тоже нашлась, но большего, чем нужно, размера, поэтому сложили ее вдвое – получилось аккуратно и почти незаметно.

– Извините, что неорганизованно, но тут я не хозяин, – уплетая за обе щеки, оправдывался Павел.

– Да ладно, – улыбнулась Ксения, разрезая котлету блестящим ножом, – зато одни.

– М-м-м, – принял посильное участие в дискуссии Антон и от души поперчил.

Солнце уже вовсю било в окна, прочерчивая яркие дороги и полосы. В воздухе золотом сверкали пылинки. Все возвращалось. Весь мир разворачивался, раскрывался, рождался заново.

Утолив голод, перешли к чаю с местным молоком, густым и тягучим.

– Давно так не ела, – засмеялась журналистка, – у вас все какое-то слишком настоящее. Отвыкла. А может и не привыкала никогда.

– Сейчас все свое, с нашего хозяйства. А когда народу много – нам с деревни завозят. Здесь немножко проще. Контингент не ворует, потому что некуда. Живут здесь же, увезти сложно, а еду мы не ограничиваем. Пока здесь – ешь сколько хочешь. Мало – приготовь еще. Ну это так, детали, – махнул рукой Павел, допивая чай из охотничьей чашки с летящей навстречу смерти уткой.

После обеда вышли на звенящий воздух. У желтых крепких сосен едва шевелились верхние иголки. Блестя синим металлом, мимо пронеслась стрекоза.

– Нам бы начать, да кончить, – предложил Касатонов, когда компания вернулась за стеклянный стол.

– Да, конечно. Антон уже все приготовил. Давайте я вас немножко проинструктирую. Отвечайте спокойно, не спешите. Если запутались, просто повторите фразу с начала – Антон подмонтирует. Надо прерваться – замолчите, подождите две секунды и поднимите руку. Ну, прокашляться, например, сходить в туалет, покурить…

– Я не курю, – сказал Павел.

– Да я к примеру. Вот я курю. Но в кадре этого делать не буду.

– Сколько вам нужно минут? – спросил Касатонов.

Ксения неопределенно помотала головой:

– Не знаю. Пять. Это где-то час работы. Или два.

– Или три, – подтвердил Антон, настраивая штатив.

– Ну, хорошо. Раз уж это нам тоже нужно – пусть будет три.

– Лицо поправь, – быстро приказала Ксения своему напарнику и объяснила Павлу, – лоб блестит у вас. Жарко.

Антон метнулся с какой-то кисточкой наперевес и подправил Павлу физиономию.

– И не принимайте поз никаких, – предупредила Ксения, – сидите, как сидится. Готовы?

– Угу, – безразлично ответил Касатонов.

– Вот и хорошо. Поехали… Итак, сегодня мы в гостях у Павла Сергеевича Касатонова, директора спортивно-оздоровительного комплекса «Орбита», одного из самых, я бы сказала, необычных центров, поскольку начинался он как клуб экстремального дайвинга «Снежный»…

– Дайв-курорт, – поправил директор, – да и не очень-то экстремальный.

Ксения подождала две секунды и подняла руку:

– Павел Сергеевич, еще одно! Пожалуйста, не поправляйте меня резко. Если с чем-то не согласны – подождали, остановились, подняли руку и объяснили, в чем дело. Вот сейчас – в чем дело?

– Людей пугать не надо. Ну да, сухие костюмы, да, подледные погружения, да, глубокие. Но это не сверхдостижения, и у нас все по стандартам.

– Да? По мне так под лед – уже ужас… Ну, да ладно… Итак, сегодня мы в гостях у Павла Сергеевича Касатонова, директора спортивно-оздоровительного комплекса «Орбита», одного из самых, я бы сказала, необычных комплексов, и началось все с дайв-курорта «Снежный». Расскажите об этом, Павел Сергеевич!

Касатонов смотрел ровно сквозь стеклянный стол и молчал.

– Павел Сергеевич! – вежливо, но строго окликнула его Ксения.

Касатонов задумчиво перевел на нее взгляд.

Ксения подняла руку и посмотрела на Антона. Тот показал ей две ладони и кивнул головой. Пауза неумолимо стала затягиваться.

– С вами все в порядке? – спросила Ксения.

Касатонов взял в руки пластмассовую бутылку с водой, медленно открутил крышку и отпил. Аккуратно закрутил обратно. Поставил на стол. И, наконец, ответил:

– Да. Я вот иногда думаю, что стало с теми тремя скорпионами…

– Что, простите?

Касатонов откинулся назад, посмотрел вверх, глубоко вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, давайте с середины.

– В смысле – с середины? – удивилась Ксения.

– Вас же интересует именно центр, я правильно понимаю?

– Да, конечно, – кивнула Ксения, – но ведь он же не на пустом месте возник? С чего-то он начался?

– Десять лет назад, – не обращая внимания на ее слова, начал Павел, – здесь произошел… скажем… несчастный случай.

– И он был не один, и погибли люди, – подсказала Ксения правильный ход мысли.

– Так вот тогда здесь был террариум, – невозмутимо продолжил Касатонов абсолютно своим путем, – и в нем осталось три больших императорских скорпиона. Вообще вначале их было пять, но двоих они убили и съели. Для скорпионов это нормально…

Ксения оглянулась на Антона и сначала пожала плечами, а потом сделала пальцами ножницы и как бы вырезала ненужные подробности. Антон кивнул.

– Собственно, – усмехнулся Павел, – это и для людей нормально, да. Но… Когда персонал сбегал, я в основном был пьян, но точно помню, как паковали и увозили оборудование, камеры, свет, даже припоминаю как вытаскивали дымовуху. Потом еще какое-то барахло, мебель, коробки… Отдельно оружие, документы, оргтехнику. Кабеля сматывали. Катер белый, «Ирбис» увозили. С трудом утянули – это я все помню. Но – хоть убей – не помню, куда делся террариум. Как-то вот был – и нет. Странно, да? Дымовуху даже запомнил. А скорпионов – нет… Как испарились. Черные императорские…

Касатонов замолчал, снова посмотрел сквозь стеклянный стол, потом в упор на Ксению, успокаивающе поднял руку и опустил ее на стекло:

– Так вот, надеюсь с ними все хорошо. Главное, что все исчезло за пару дней. Представляете? Крупный медийный проект, народу – пропасть, а сорвались, как будто спецназ. Раз – и нет. Одна внешняя охрана осталась. И до кучи с чего-то вдруг – я. Я еще помню какую-то бумагу дали подписать. Ящик коньяку притащили. Я не то, чтобы хотел пить, нет. Просто… он был, этот ящик! Через пару дней милиция понаехала.

– Полиция, – поправила Ксения.

– Нет, ее тогда еще не переименовали. Чувствуете масштаб времени? С ними также понаехала уйма народу. Какие-то все кривые, пухлые, наглые, щеки надували, корочками махали, везде лезли. Что-то у меня спрашивали. Ну, когда я трезвел. Или мне все казалось – я уж не помню. Вообще, кино было очень странное и унылое, но внезапно с какого-то кадра появились чекисты. И я вам скажу – все уверенно стали разруливать. Пришлых – взашей, а нас, кто из шоу остался, поставили на колени и задали один только вопрос – хорошо ли мы тут все напрочь забудем? Или придется прятать концы. В воду. Буквально. Так я вам скажу – сразу все забыл. Я тут глубину знаю не понаслышке.

Дальше уже было проще. Охрану повезли служить в другую область. А я по тем бумагам, которые подписал, внезапно стал директором базы какой-то, блин, туристической. Даже печать вручили круглую. Вот черти… Так и остался. Вы это не пишите, а то у вас тоже спросят – хорошо ли все забыли. Время прошло, да. А люди-то остались…

Павел искренне и страшно хохотнул.

– Послушайте, Павел Сергеевич, – выдержав паузу, взмолилась Ксения, – мы так до комплекса никогда не доберемся. А у нас еще сауна. Возможно. Хотелось бы.

– Я б выпил чего-нибудь, – неожиданно сказал директор, – а вы?

Ксения помолчала, посмотрела по сторонам и вдруг резко захлопнула ноутбук.

– А давайте. Антон, выключай все.

– В смысле «все»? – удивился мастер на все руки.

– Вообще все.

– Почему?

– Паузу сделай, пожалуйста, Антон.

– Окей. Но тогда мне тоже…

Ксения исподлобья сверкнула глазами.

– Окей, – поправился Антон, – с учетом рабочего процесса. Возможного.

Касатонов кивнул, позвонил по телефону и через пару минут мрачный мужик в белом фартуке принес что требовалось. Мужик совершенно точно относился к кухне, так как ничего не разбил и не перепутал. Но так же явно было заметно (в основном, по лицу), что до этого в зал из этой самой кухни он выходил только чтобы гасить конфликты вместе с их участниками.

– Олег Михайлович, спасибо! – приложив руку к сердцу, наклонил голову Павел.

Мужик изобразил на лице странное подобие улыбки, кивнул и ушел, стуча каблуками.

На подносе стояли: два графина с разными водками (цветной и белой), бутылка белого вина, стопки-стаканы, закуска в ассортименте, а также запотевший графин с квасом. Вес набора был изрядным, и стало понятно, что Олег Михайлович ко всему прочему здоров, как два быка.

Ксения уговорила стакан вина, а Касатонов с Антоном по стопке водки, не особо обсуждая поводы. Потом Павел отпил ледяного квасу, кашлянул от холода, и продолжил:

– Так вот, собственно, о нашем дайв-центре, и как он себя… м-м-м… перерос. Мне ехать некуда было. Ворота запер, допил коньяк, а тут и осень. Да что там осень, я глазом не успел моргнуть – лед встал. Макароны нашел на кухне, кстати – много и разных видов, соль – так вообще немерено, слегка чаю, пакетов десять кофе «три в одном» и бутыль растительного масла. Да, какие-то банки с приправами. В комплексе отопления не было, примерно как в лагерях пионерских, все ж на лето рассчитано. Из всего комплекса только одно здание было с печкой, да и в той щели с кулак. Пришлось ремонтировать без всякого опыта. А сам домик несуразный, в странных полтора этажа тоже пришлось быстро конопатить и обустраивать. В фильмах вот сплошь и рядом необитаемый остров, а у меня – необитаемое озеро. То есть карьер, но сути не меняет. Дров не было. Нашел досок всяких, упаковок, отходов, ну и тайга конечно рядом, топор-пила есть, но пила только двуручная. Ничего, как оказалось, в одиночку вполне можно, если приспособиться. Первые дни еще было электричество, я уж думал – сносно проживу. Зря радовался! Через месяц все отрубили. А куда идти, звонить, просить – неизвестно. Телефона нет, раций две штуки валяются, но севшие в ноль. Было б куда – ушел. Но где кому я нужен? Впрочем, это философия, к делу не относится.

Как все промерзло насквозь и брод на реке, как я понимаю, встал, приехали от хозяина. Сейчас-то там мост, вы через него ехали, а тогда брод был. На джипе два мордоворота. Мутные какие-то, сразу давай наезжать, кто я такой, кого знаю и кто разрешил. Но бумаги ж были, я показал. И паспорт, конечно. То есть, по всему я директор. Только сам себе директор, без подчиненных. Но с печатью.

Павел улыбнулся. Ксения бросила на стол золоченую обертку от конфеты и плеснула себе еще вина.

– Честно говоря, они удивилась, что я вообще есть. Их ведь послали просто глянуть, много ли своровано и стоит ли вообще эту базу иметь в виду. Никто не рассчитывал, что я там останусь. Так и я думал – временно. Мордовороты походили по территории, поговорили по спутниковому телефону (обычные тогда здесь не работали). И с того времени какой-то невидимый хозяин начал что-то там размышлять. В результате через пару дней другие мордовороты завезли еды, бензопилу и Василия с двустволкой. Вася стал моим первым подчиненным, формально – сторожем. На самом деле ему тоже негде было жить, просто встретились два одиночества.

Ну и, как я уже упоминал, деревенские на разведку пожаловали. Зима в тот год лютая удалась. Занесло все снегом, потом подтаяло, потом опять занесло, в общем – оказались мы без дорог, зато за стеной. Пацаны на снегоходах подъехали, круг-другой дали, постучались, убедились, что нас двое, спросили что да как, да не видели ли Федора – обычный базар, лишь бы зубы заговорить.

А через пару дней слышу – трактор работает. Далеко, правда. Это они дорогу расчищали. То есть организация на высоте была. Через день уже у ворот трактор тарахтел, мы вышли, спросили, в чем дело и кто такие. Так и так, говорят, приказ – дорогу зачистить, ничего не знаем. Может и правда не знали. А назавтра опять снегоходчики, да с угощением. Вроде как заблудились, опять Федора искали, не нашли, но про вас вспомнили, давайте на брудершафт, вы ж, считай, местные теперь. За дружбу, не закусывая.

Вася со стакана да с непривычки под стол уехал, а я с двух-трех песню, как положено, исполнил, в туалет сбегал да вернулся.

А тут уже в ворота грузовик без номеров заезжает, не ссы, говорят, охрана, нам только колеса переобуть, не в лесу же. А следом еще мужики, грузчики, как я понял. На территории у нас тогда целый склад был – арматура, трубы, листы, швеллеры, что-то черное, а что и никелированное. Плюс цветмет. Не сказать, что много, но в наличии. А еще сварочник, компрессор, электроинструменты, да много чего, если порыскать.

И как-то пришлые мимо меня ходят, не замечая, уже по хозяйски. Тут снегоходчики опять со стаканом, опять за стол. Дело движется, короче, к разбою. Сижу, думаю что делать. На конфликт идти странновато: не мое, во-первых, имущество, а во-вторых – силы не равны. Собрал в кучу остатки мозга. Думаю. Если силой нельзя, а ее, можно сказать, и нет, то дипломатию – ее ж никто не отменял!

Осенило. Мужики, говорю, берите меня в долю. И вам меньше искать, и мне доход какой-никакой. Хозяева мне какой месяц не платят, да и будут ли тут до весны – неизвестно. В общем, ничего необычного, а к тому же – правда.

Не то, чтобы ворье обрадовалось, но перетерли между собой и меня, так сказать, трудоустроили. Одного они не знали, что когда до ветру я бегал, то задержался на складе и по спутниковому обстановку доложил. С большой земли сказали ждать, ничего не предпринимать, но позвонить через час и получить инструкции.

Через час не получилось – припахали на загрузку. Оно, кстати, и хорошо. Так как убедил их не спешить – некуда – и не ломать ничего, потому как демонтированная вещь всегда дороже отломанной. В общем, полное взаимопонимание.

И через два не получилось – проснулся Вася, пришлось допаивать. Зато все к тому времени устали и решили перекусить прямо на месте преступления. А так как пьющие были все, то пришлось снегоходы запрягать в сельпо и, как потом оказалось – не один раз.

Большая земля прибыла среди ночи, по ощущениям – часов через восемь, застав грабителей еле теплыми. Кто-то выпивал, кто-то подплясывал, а в основном все ржали и вели непринужденные беседы на вечные темы. Вася, напоенный уже четвертый раз, даже не пытался что-то понимать. В отличие от меня.

Пожалуй только я понял, что произошло. В разгар пьянки, посреди бездумного веселья, открылась входная дверь и в помещение вошли неизвестно сколько, но все трезвые и вооруженные. Сразу стало тесно и неприятно. Конечно, кто-то кинулся на гостей, не разобравшись. Конечно, гости вежливо ответили не только ему, но и другим, а потом всех поголовно жестко пересчитали.

– И вас? – неожиданно спросила Ксения.

– Меня тоже. Вот тогда я понял, что у гостей была не вся информация. Так что все мы очутились в наручниках, в холодном складе, который мы же недавно и освободили… Антон, налейте нам, пожалуйста, водочки!

– Конечно, – встрепенулся Антон и схватился за оба графина, – вам какую?

– Мне беленькую.

– С травками, кстати, мне больше понравилась, она с характером и как-то… наполняет! А вот… для интервью, наверное, не сильно надо про склады. Извините, конечно.

Касатонов посмотрел внимательно на Антона и сказал:

– Ну, не надо, так не надо.

– Павел Сергеевич, – извиняясь, подняла обе руки Ксения, – вы не волнуйтесь, рассказывайте все, Антон же механик, с железками работает, для него это только технические нюансы!

– Да у меня вся жизнь – технические нюансы! Я привык. Ладно, дальше на перемотке, кратенько. Со снегоходами и их друзьями в тот раз разобрались. Хотя через неделю кто-то приезжал и орал что-то через забор о возмездии. Пришлось применить двустволочку в режиме, прости господи, пугача. Зима прошла, настало лето, спасибо партии за это… И тут началось.

– Опять грабители? – артистично, с придыханием спросила слегка уже выпившая Ксения.

– Да какие в ж… Водолазы приехали, все в черном. Предъявили пропуск. А у нас до этого не было никаких пропусков, некого пускать было. А тут, значит, корочка красная с золотом, внутри фотография и, что интересно, я вроде как разрешаю, печать, место подписи, а самой подписи нету, пусто. Я говорю – господа, что за паноптикум – они мне тут же спутниковый телефон в руку и, значит, мне владелец говорит – ты там подпиши, они все сделают. Что сделают, кому сделают – непонятно. Тут надо еще добавить, я ведь хозяина сроду не знал, и видеть не видел. На одной бумаге видал фамилию с инициалами – и все. Вот думаю, сейчас пустишь, а это опять какие-нибудь шаромыжники. Ну, в общем вежливо – на всякий случай – послал, трубку водолазам отдал, сказал Васе, чтоб стрелял, если что, под ноги (и не дай бог выше!), и стал реакции ждать. Водолазы напряглись, стали в обратку трезвонить, но теперь уже их мягко послали. Стоим напротив, напрягаемся, с ноги на ногу мнемся. Через три минуты звонок. Оказалось один из тех, зимних, я его помнил хорошо и по голосу узнал. Паша, говорит, я тебя лично на пол укладывал и ничего не сломал, помнишь? Помню, конечно, как не помнить. Слово за слово, разъяснили все, устаканили… Хорошие ребята оказались. Баллоны свои из машины вытащили, приоделись и вниз, под воду ушли. Я тогда, признаться, даже не знал слова «дайвер». Как-то все или водолазы, или аквалангисты.

Через час ребята вернулись, все в восторге, друг друга перебивают, взахлеб рассказывают. Мое-то дело десятое, пузыри видел – и ладно. Но раз гости – то гости. Подсуетился, сервис какой-никакой сообразил, накормил. С реалити-шоу кухня осталась разукомплектованная, что-то я там понял – что-то нет, где провода торчат, где искры сыпятся… Ну, не суть, включил, вскипятил, разогрел. В самом кафе мебели почти не было, но один стол собрал. Посуда одноразовая, зато вилки-ложки хорошие, стальные, видимо забыли, когда сбегали.

В общем, сначала они на все выходные приезжали, с пятницы по вечер воскресенья, а потом уже и домики жилые запустили, и контингент потихоньку стал прибывать.

Оказалось, что хоть и не Мальдивы, и рыб мало, а вода прозрачная! Островок понтонный, укреплен на совесть – железа под водой много, для тренировок – самое оно. Сваи там, распорки, перекладины, надголовка приличная, а самое главное – никуда плыть не надо – шаг сделал и вниз пошел. Глубины любые, до 76 метров, с уступами – карьер же бывший.

– Простите, – перебила его Ксения, – то есть, связи со старым проектом дайв-центр не имел?

– Ну, если только через меня, – улыбнулся Касатонов, – я потом выяснил, все было продано за бесценок, так как особо никто ж не понимал, что со всем этим делать. Знаете, примерно как после съемок фильмов где-нибудь в пустыне остается город со всеми замками, салунами, декорациями. Иногда даже делают парк развлечений по фильму. Но если фильм так себе или площадка за горизонтом – все так и умирает постепенно. И здесь бы умерло. Но вот здесь сложился какой-то непонятный пазл…

– Вы оказались в правильное время в правильном месте?

– Вы еще скажите, что мне повезло! – устало подсказал Павел.

– А разве нет? Интересная же работа…

– Вы про сейчас или про тогда?

– Про тогда. Как бы это образней… ну вот каждый может жить в готовом доме, в этом ничего сложного. А вот задумать, рассчитать, построить… Да понаделать ошибок, да исправить их, да понаделать новых. Вам нравится ваша личная история успеха?

– Успеха? – усмехнулся Павел и неожиданно спросил, – а вот вы, журналисты, часто кончаете жизнь самоубийством?

– Не чаще психиатров. К чему это вы?

– Струны, – проиграл аккорд на невидимой арфе Касатонов, – вот вас ругают на каждом углу, и правильно делают, но ведь журналист – творческая профессия. Если к ней подходить честно, то вам придется играть на чувствах других. А сделать это не поиграв на своих – невозможно. Ну или надо быть циником. Вот у вас лично с этим как?

– Я играющий циник, – засмеялась Ксения, – работа такая.

– Мне сейчас проще, – покачал головой Касатонов, – я живу вообще без эмоций. Есть сотни мелких проблемок и десятки крупных и гигантские проекты, которые даже озвучивать сложно. Но они в виде сухой математики. Отнять, прибавить, определить вероятность, процент… Согласовать, организовать, научить. Уйти вовремя, возглавить, и так далее. Даже подставить и обмануть – такое тоже бывает, в той или иной мере. Но это все без эмоций. Вот как крутятся шестеренки в часах? Отлажено, но без слез, без радости. Вы спросите, что приносит удовлетворение? Вот это и приносит! Идеальная работа. Без сбоев. Это как настройка рояля, который до тебя звучал ужасно или вообще был без струн…

– Мы что-то в сторону ушли, – перебила Ксения.

– А вы верните меня! Это ж ваша работа, – напомнил Павел. Впрочем… Иногда я думаю, что мне действительно повезло. Молодой и абсолютно безответственный лоботряс пережил странную дичь. Я не был к ней готов. Вся жизнь наизнанку. А потом у меня были годы депрессии, к которой я привык и даже полюбил. Я с ней не боролся, я обходил ее, обруливал, хранил, если хотите. И после той странной, как я уже сказал, дичи я не боялся смерти, сумы, тюрьмы. Легко принимал решения. Не колебался. Да и чего бояться – внутри я уже был мертв, выжжен, высушен… Работа приносила смысл, шестеренки крутились, люди приклеивались.

За эти годы я успел упасть до рядового вахтера – был такой момент – подняться опять до директора, создать еще два предприятия, затеять авантюрную стройку, найти инвесторов. Это было и просто, и непросто. Непросто, потому что это ни бензозаправка, ни рынок, ни проституточная; трудно объяснять как здесь хорошо и откуда польются деньги. А просто, потому что я не рассказывал, а показывал. Поэтому я все тут освоил. И дайвинг, и горные лыжи, и лошадей, и квадроциклы, и даже парашют. Человек-оркестр. Знаете, есть депрессия как часть тебя, живая, с ней даже договориться можно, а есть как кусок арматуры внутри или осколок – вообще не твой, чужой, рваный, он тебя убить прилетел, да не вышло сразу, а теперь чего уж – обволакивай его, вращивай, оставляй, заделывай. Вот и вся история успеха.

Павел замолчал. Ксения покачала почти пустой стакан в руке и на секунду-другую задумалась.

Разговор хоть как-то, да клеился. А будущее интервью – нет.

«Могла бы вопросы составить, да позвонить», – подумала Ксения, – «картинок с интернета набросать. В крайнем случае, попросила бы у него пару фотографий с телефона. Первый раз, что ли? Человек-оркестр… Твою ж мать, сколько времени потеряла!»

– Эта вот, как вы говорите – странность – не хотите о ней рассказать? Как предыстория… была бы интересна, – вкрадчиво спросила она.

– Давайте я вам лучше про комплекс расскажу. И даже про парашютную секцию. Ее, правда, еще нет, так это даже лучше – фантазируйте сколько угодно. Плюс фото-видео. Прайс дадим, дипломы покажем. Скидки, все дела, промо-коды. Дисконтную карту. А хотите, прямо сейчас в воду? Или коня?

– Боже упаси, – улыбнулась Ксения.

– А я б поскакал, – неожиданно вызвался Антон.

– Ты мне по частям не нужен! – заявила журналистка.

– Да не волнуйтесь, есть у нас один лютый мерин – на нем плясать можно, он с места не двинется. Давайте по маленькой, – предложил Касатонов.

Антон хлопнул в ладоши и тут же с азартом потер одну о другую. Ксения задумалась, взяла с тарелки яблоко, покрутила его в руках и спросила:

– А вы здесь надолго, Павел Сергеевич?

– Навсегда, – просто, даже обыденно ответил Касатонов.

– Но ведь есть же другая жизнь. Другой лес, другая вода, другие кони. Что вас тут держит?

– Вы действительно хотите знать?

Ксения пожала плечами и грустно улыбнулась:

– Мне один раз врач-косметолог статью на сайт заказала о себе, о клинике, о бизнесе. Я три часа беседовала, а потом еще полночи узнавала, что эти термины значат. Статья вышла просто шикарная. Женщина стильная, одета с иголочки, кожа очень чистая, прямо образец среднего класса. Даже выше среднего. Муж красавец, дети-вундеркинды в каких-то там лицеях частных, дом – полная чаша. Золотистый ретривер у ног. Не собака, а эталон. Глаза умнющие. И фотограф не подкачал – на сайте все здорово смотрелось. А через три дня эту даму муж убил вместе с ретривером.

– Бывает, – равнодушно сказал Касатонов.

– Вот если ты врач и не видишь признаков – ты плохой врач. Если ты механик и не слышишь, что мотор троит – ты плохой механик. Я должна была почувствовать хоть что-то. Но я видела только образец среднего класса. Больше всего жаль собаку…

– Да ведь сейчас люди очень хорошо притворяются. Не вините себя.

– Да нет… тут дело в другом… Если ты чуешь неправильность, странность, ложь, черноту, я еще люблю говорить – предболь – ты сделаешь работу так, что мир это тоже увидит и тогда, может быть, ретривер останется жив. Или, может быть, муж посмотрит на фотографии и поймет, что его поняли… Представляете, как можно наполнить свою работу? Не сказать ничего лишнего, но наполнить. На уровне предчувствий, предзнаний, предболи? Это как сделать трехмерной плоскую карту, выдавить ее изнутри. Но откуда взять объем, если вы молчите…

– Предболь? – усмехнулся Павел, – вам-то она лично зачем?

– Просто я люблю собак.

– Это уважительная причина, – Касатонов налил себе стопку водки, выпил, не закусив, и задумался.

Над водой затопленного карьера планировала всеядная чайка, высматривая любую добычу.

– Ну, тогда слушайте. Десять лет назад, еще до начала реалити-шоу на проект привезли черных императорских скорпионов. Вначале их было пять…