Читать книгу Иосиф Сталин. Часть 3. Верховный главнокомандующий - Юрий Емельянов - Страница 8

Несмотря на отступление наших войск, летом и осенью Государственный комитет обороны под руководством Сталина не прекращал работы по мобилизации внутренних резервов страны. А.М. Василевский вспоминал: "Крупным мероприятием явилось завершение подготовки очередных и внеочередных резервных формирований. На рубеже Вытегра – Рыбинск – Горький – Саратов – Сталинград – Астрахань создавался новый стратегический рубеж для Красной Армии. Здесь на основании решения ГКО, принятого еще 5 октября, формировалось десять резервных армий. Создание их на протяжении всей Московской битвы было одной из основных и повседневных забот ЦК партии, ГКО и Ставки. Мы, руководители Генерального Штаба, ежедневно при докладах Верховному Главнокомандующему о положении на фронтах детально сообщали о ходе создания этих формирований. Без преувеличения должен сказать: в исходе Московской битвы решающее значение имело то, что партия и советский народ своевременно сформировали, вооружили, обучили и перебросили под столицу новые армии".

Авторы "ИВОВ" отмечали: "Поступление в действующую армию новой боевой техники, маршевого пополнения, новых частей и соединений, а также дополнительный ввод в сражение резервных армий оказали влияние на изменение общего соотношение сил на советско-германском фронте. К 1 декабря 1941 года немецкая армия уже утратила свое превосходство над советскими войсками. Правда, на вооружение Красной Армии по-прежнему находилось еще много боевой техники старых образцов. Однако сам факт утраты противником общего превосходства в силах, особенно в танках и самолетов, на массированное использование которых гитлеровское командование делало главную ставку, резко меняло обстановку на фронте".

В "ИВОВ" обращалось внимание и на качественные перемены в вооруженности Красной Армии: "Изменилось не только количественное соотношение сил. На поле боя появлялось все больше советских танков и самолетов, качественно превосходивших немецкие. Нарастающими темпами шло насыщение армии автоматическим оружием".

К этому времени Красная Армия обрела немалый опыт ведения боевых действий в условиях современной войны. В "ИВОВ" справедливо отмечалось: "Качественно изменился и состав Советских Вооруженных сил. Советские воины закалились в суровой борьбе, части и соединения организационно окрепли, а командный состав накопил значительный опыт руководства боевыми действиями в сложной обстановке".

К началу декабря, как вспоминал С.М. Штеменко, "тщательно сберегаемые резервы Ставки подтягивались к столице. К северу от нее появились 1-я ударная и 20-я армии, юго-восточнее – 10-я, 61-я, а также 1-й гвардейский кавалерийский корпус. Несколько свежих армий тогда же было выдвинуто на другие участки советско-германского фронта, где враг продолжал еще нажимать… Сначала было намечено нанести удары по тихвинской и ростовской (на Дону) группировкам противника; после их разгрома, сковав врага на северо-западном и южном направлениях, решено было перейти в контрнаступление на западном направлении – под Москвой. С 12 ноября началось наступление под Тихвином… На юге 29 ноября советские войска освободили Ростов".

В ходе освобождения Ростова наши войска захватили 154 танка, 8 бронемашин, 244 орудия, 93 миномета, 1455 автомашин и другую боевую технику. В приказе Верховного Главнокомандующего говорилось: "Советские полки и дивизии, одержавшие славную победу, утром 29 ноября вступили в Ростов и продолжают стремительно преследовать врага, бегущего на запад".

Накануне начала контрнаступления Сталин вновь позвонил Жукову и спросил его: "Чем еще помочь фронту, кроме того, что уже дано?" Он предупредил Жукова, что 5 декабря переходит в наступление Калининский фронт, а 6 декабря – оперативная группа правого крыла Юго-Западного фронта в районе Ельца.

В своем дневнике 5 декабря Гальдер писал: "Обстановка: никакого значительного продвижения наших войск. Гудериан решился на отвод своих войск от Тулы. Намеченное наступление 3-й и 4-й танковых групп должно быть отменено. Противник прорвал наш фронт в районе восточнее Калинина". "6 декабря. Вечерние данные об обстановке: в результате наступления противника на северный фланг 3-й танковой группы создалась необходимость отвода наших войск, находившихся южнее Волжского водохранилища. Как следствие этого войска надо отвести на рубеж Клин". "7 декабря. Обстановка на фронте группы армий "Центр". Отвод 10-й моторизованной дивизии у Михайлова (фронт армии Гудериана), по-видимому, будет иметь очень неприятные последствия. Весьма напряженная обстановка сложилась на северном фланге 4-й армии (в полосе 4-й танковой группы) и на фронте 3-й танковой группы… События этого дня опять ужасающи и постыдны… Самым ужасным является, однако, то, что верховное командование не понимает состояния наших войск и занимается "деланием заплат", в то время как делу может помочь только принятие принципиальных решений. Одним из решений такого рода должно быть решение на отход войск группы армий "Центр" на рубеж Руза, Осташков".

Впечатления немецких солдат, участвовавших в битве за Москву в эти дни, были более яркими. Пленный солдат Оскар Роммель говорил на допросе: "Отступление нашей дивизии началось 5 декабря. Это было не отступление, а бегство. Нападение русских было так внезапно, что нами было брошены орудия, снаряды и другое вооружение". Солдат 82-го пехотного полка Адольф Фортгеймер писал своей жене 6 декабря: "Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести. Холодно так, что стынет душа. Вечером нельзя выйти на улицу – убьют. Умоляю тебя – перестань мне писать о шелке и резиновых ботиках, которые я должен привезти тебе из Москвы. Пойми – я погибаю".

Санитар Бернгард Эббен писал в письме 6 декабря: "Уже около десяти дней мы находимся в Вердене и переживаем Верден. Нападающие – русские, осажденные – мы. Это ужасно. Каждый кусочек этого местечка взрыт снарядами. Русские хотят с треском выбросить нас отсюда. Атака. Ураганный огонь. Атака". Ефрейтор Ганс Бергмозер писал 7 декабря своей невесте в Мюнхен: "В настоящее время у нас творится нечто дикое. Нам беспрестанно досаждают русские летчики. Превосходства немецкой авиации в данный момент опять почти незаметно". Унтер-офицер Георг Брукель писал на родину: "Относительно русских мы сильно просчитались. Те, кто с нами воюют, не уступают нам ни в одном роде оружия, а в некоторых и превосходят нас". Унтер-офицер Платцер записал в своем дневнике: "Спасайся, кто может! Разбитая, смешавшаяся армия отступает. Люди растеряны. Потери огромны. Так, видимо, отступал со своей армией Наполеон. Днем и ночью заседают полевые суды".

О бегстве Наполеона из России в 1812 году вспоминали в это время все. Типпельскирх писал: "Немецким войскам грозила судьба великой армии Наполеона… Русские войска, действовавшие против группы армий "Центр", ожидали, по-видимому, только того, что у наступающего противника иссякнут последние силы, чтобы, подведя резервы, перейти в контрнаступление. Гитлер быстро понял, что в связи с изменением положения на фронте наряду с военной проблемой возникла еще психологическая проблема. Создалась угроза того, что командование и войска под влиянием зимы и вполне понятного разочарования в быстром исходе войны не выдержат морально и физически".

7 декабря были прорваны позиции противника под Тихвином. Город, который через который по Ладоге шла "дорога жизни" к Ленинграду, был взят советскими войсками. Пересказывая в своем дневнике 8 декабря содержание разговора с фельдмаршалом фон Боком, Гальдер писал: "Результатом этого совещания явился следующий вывод: "группа армий ни на одном участке фронта не в состоянии сдержать крупное наступление… Если мы примем решение на отход, то мы потеряем при этом большое количество вооружения и материальной части. Но если противник начнет большое наступление, то последствия этого даже трудно предусмотреть. Следовательно, если мы не сможем создать резервы, то нам грозит опасность быть разбитыми".

8 декабря Гитлер подписал директиву № 39 о переходе к обороне по всему советско-германскому фронту. Директива предписывала удерживать в руках районы, имеющие оперативно-стратегическое и военно-хозяйственное значение. Для восполнения потерь на фронте в армию призывались мужчины с производства. Их заменяли рабочие, угнанные в Германию из оккупированных земель, прежде всего советских.

Немцы оказывали упорное сопротивление наступавшим советским войскам, и советским приходилось проявлять такое же исключительное мужество и самоотверженность, чтобы отбросить врага от столицы, как и в дни обороны Москвы. 9 декабря в боях под Клином у деревни Рябинки сержант

В.В. Васильковский закрыл своим телом амбразуру дзота, откуда шел обстрел наступавших советских бойцов. Приказом Военного совета отважный герой был награжден посмертно орденом Ленина.

Каждое продвижение вперед давалось нашим войскам нелегко. К этому времени выпало немало снега. К тому же подмосковная местность, изобилующая речками, оврагами, болотцами создавала трудности не только для немецкого наступления на Москву, но и контрнаступления советских войск. Противник умело использовал особенности местности для создания своей обороны. 9 – 10 декабря развернулись тяжелые бои на рубеже реки Лутосни, протекавшей по глубокому оврагу. Тем временем противник сумел укрепить оборону Клина.

Однако в это время южнее Москвы контрнаступление уверенно развивалось. 9 декабря немцы, оказавшись под угрозой окружения, оставили город Елец. В боях под Ельцом немцы потеряли 12 тысяч убитыми и ранеными. Наши войска захватили 226 орудий, 319 пулеметов, а также других видов вооружения. Гальдер записал 12 декабря в своем дневнике, что обстановка в районе 2-й армии стала критической, а "командование войсками на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство".

13 декабря было передано сообщение Советского информбюро под заглавием "В последний час. Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах Москвы". В сообщении говорилось о провале немецкого плана разгрома Москвы и переходе Красной Армии в контрнаступление. В сообщении перечисляли войска генерала Лелюшенко, генерала Кузнецова, генерала Власова, генерала Говорова, генерала Рокоссовского, генерала Болдина, генерала Белова, генерала Голикова, которые с 6 по 10 декабря освободили от немецких захватчиков более 400 населенных пунктов, включая города Рогачев, Яхрому, Солнечногорск, Венев, Сталиногорск, Михайлов, Епифань, и захватили множество танков, автомашин, артиллерийских орудий и другого вооружения.

Сообщение завершалось фразами, которые по своему стилю выдавали авторство Сталина: "Теперь уже несомненно, что этот хвастливый план окружения и взятия Москвы провалился с треском. Немцы здесь явным образом потерпели поражение. Немцы жалуются на зиму и утверждают, что зима помешала им осуществить план занятия Москвы. Но, во-первых, настоящей зимы еще нет у нас под Москвой, ибо морозы достигают у нас не более 3 – 5 градусов. Во-вторых, жалобы на зиму означают, что немцы не позаботились снабдить свою армию теплым обмундированием, хотя они на весь мир прокричали, что они давно уже готовы к зимней кампании. А не снабдили они свою армию зимним обмундированием потому, что надеялись кончить войну до наступления зимы. Надежды немцев, как видно, не оправдались. Здесь был допущен немцами серьезный и опасный просчет. Но просчет в немецких планах никак уж нельзя объяснить зимними условиями кампании. Не зима тут виновата, а органический дефект в работе германского командования в области планирования войны". В эти дни А.Твардовский писал:

"И мы услышали слова,

Великие, простые:

Москва отбросила врага

И спасена Россия".

По радио это сообщение зачитывал Юрий Левитан, характерный голос которого до тех пор ассоциировался с трансляцией сводок с мрачными словами: "После долгих и упорных боев наши войска оставили город…". Теперь Левитан торжественным тоном объявлял о разгроме немцев у стен столицы СССР. В газетах публиковались портреты Г.К. Жукова, Д.Д. Лелюшенко, В.И. Кузнецова, К.К. Рокоссовского, Л.А. Говорова и других советских военачальников, под руководством которых была достигнута победа под Москвой.

Наступление Красной Армии продолжалась. 13 декабря войска 31-й и 29-й армий Калининского фронта вышли на путь отхода калининской группировки противника. Советские войска предъявили ультиматумы о сдаче гарнизонам немецких войск в Калинине и Клину. Эти ультиматумы были отвергнуты, но немцы стали отводить свои войска, бросая свою боевую технику. 15 декабря был взят Клин, 16 декабря был взят Калинин (Тверь). Только в полосе наступления Западного фронта потери противника составили 319 танков, 48 бронемашин, 484 орудия, 231 миномет, 659 пулеметов, 1093 автомата, 3729 автомашин, 440 мотоциклов. К 16 – 17 декабря закончился первый этап контрнаступления Красной Армии под Москвой.

16 декабря Гитлер подписал директиву, в которой потребовал от командного состава группы армий "Центр" "заставить войска с фанатическим упорством оборонять занимаемые позиции, не обращая внимания на противника, прорывающегося на флангах и в тыл наших войск". Одновременно были смещены с должностей командующий 2-й танковой армии генерал Гудериан и командующий 3-й танковой группой генерал Гёпнер. Под предлогом заболевания был смещен командующий группы армий "Центр" фон Бок. 19 декабря Гитлер сместил командующего сухопутных сил генерал-фельдмаршала Браухича и занял его пост.

Однако, несмотря на эти меры, отступление немецких войск продолжалось. 22 декабря возобновилось наступление войск Калининского фронта. И здесь советские бойцы проявляли исключительную смелость и готовность к самопожертвованию. В ходе упорных боев 27 декабря рядовой Я.Н. Падерин повторил подвиги Александра Панкратова, Николая Сосновского, Вячеслава Васильковского, закрыв пулеметную амбразуру немецкого дзота. Падерину был посмертно присвоено звание Героя Советского союза. Его подвиг был запечатлен в стихотворении поэта Виктора Гусева "Такой народ не будет побежден", которое было опубликовано в "Родной речи" для школьников.

Наступление шло и на юго-западе от Москвы. Попытки противника остановить продвижение советских войск на Оке были сорваны. 30 декабря была взята Калуга. К этому времени наступление развернулось почти на всем протяжении советско-германского фронта. Хотя попытки войск Ленинградского и Волховского фронтов разорвать кольцо блокады Ленинграда не увенчались успехом, все же противник, оставив Тихвин, отступил на запад. На юге наши войска после освобождения Ростова, отбросили противника за реку Миус и создали Барвенковский выступ в районе Изюма. Первоначально успешно развивалась и десантная операция по освобождению Керченского полуострова в декабре 1941 года. Наиболее же значительные успехи были достигнуты в битве под Москвой.

А.М. Василевский писал: "Значение этих побед состояло в том, что советские войска вырвали стратегическую инициативу из рук противника, не позволив ему достичь ни одной из стратегических целей, предусмотренных планом "Барбаросса". Под воздействием сокрушительных ударов план "Барбаросса" рухнул, а его основа – теория молниеносной войны – потерпела полный крах, заставив фашистское руководство перейти к стратегии затяжной войны. В ходе зимнего наступления советские войска разгромили до 50 дивизий врага, нанеся особенно серьезное поражение основной группировке вражеских войск – группе армий "Центр"… Победы под Москвой и зимнее наступление еще выше подняли политико-моральное состояние Красной Армии, ее командно-политического состава, ее бойцов… Эти первые и столь важные победы советских войск укрепили веру всех советских людей в непобедимость Красной Армии. Советский народ еще теснее сплотился вокруг своей родной Коммунистической партии, убедился, что под ее руководством победа над фашизмом не только возможна, но и неизбежна".

Оценивая значение событий в конце 1941 года, Г.К. Жуков писал: "Разгром гитлеровских войск под Москвой имел большое международное значение. Во всех странах антигитлеровской коалиции народные массы с большим энтузиазмом встретили весть об этой выдающейся победе советского оружия. С ней прогрессивное человечество связывало свои надежды на избавление от фашистского порабощения. Неудачи немецких войск под Ленинградом, Ростовым, в районе Тихвина и битва под Москвой отрезвляюще подействовали на реакционные круги Японии и Турции, заставили их проводить более осторожную политику в отношении Советского Союза… После разгрома гитлеровцев под Москвой не только рядовые солдаты, но и многие немецкие офицеры и генералы убедились в могуществе Советского государства, убедились в том, что Советские Вооруженные Силы являются непреодолимой перградой на пути к достижению поставленных гитлеризмом целей".

Несмотря на то, что разгром немецких войск под Москвой не привел к поражению Германии, эта победа существенно изменила ход Великой Отечественной войны. Позже Г.К. Жуков писал: "Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву". Отмечая роль Сталина в этой победе, Г.К. Жуков писал: "И.В. Сталин был все это время в Москве, организуя силы и средства для разгрома врага. Надо отдать ему должное. Возглавляя Государственный Комитет Обороны и опираясь на руководящий состав наркоматов, он проделал колоссальную работу по организации необходимых стратегических резервов и материально-технических средств. Своей жесткой требовательностью он добивался, можно сказать, почти невозможного".

В то же время вряд ли можно свести роль Сталина в этот период войны к роли распределителя материально-технических ресурсов. Совершенно очевидно, что, возглавив Вооруженные силы СССР в период кризиса доверия к военному руководству, он остановил его развитие. Вряд ли кто иной в военных или политических кругах страны смог бы летом 1941 года взять ситуацию под столь уверенный и жесткий контроль. Остро болея за судьбу страны, он требовал от каждого военачальника сделать все, что было в его силах для того, чтобы остановить продвижение врага. Хотя на протяжении этого периода войны он не раз обольщался обманчивыми надеждами на то, что противника уже удалось остановить, его требовательность передавалась по тысячам цепочек команд и позволяла организовать самоотверженное сопротивление наступавшим захватчикам. Хотя порой планы обороны и контрударов, выбранные Сталиным, не всегда приносили нужных результатов, немецкие генералы вынуждены были признавать провал их надежд на молниеносный разгром СССР. Разгром немцев под Москвой стал результатом плана, разработанного при активном участии Сталина. Несмотря на ряд ошибок, допущенных Сталиным в эти первые месяцы войны 1941 года, под его руководством был сорван гитлеровский план разгрома нашей Красной Армии и порабощения нашей страны. В тяжелые дни 1941 года были сделаны первые шаги к великой Победе.