Читать книгу Ежедневник - Юрий Хейфец - Страница 27

Когда-нибудь в какой-нибудь стране,

Конечно, умирать придётся мне —

Надеюсь, что в кругу моих родных

(не дай господь мне долго мучить их),

Опять же я надеюсь и на то,

Что в ад не попаду я ни за что,

Но выяснится это на весах,

Качающихся мерно в небесах,

И при любом исходе всё равно

На Божий Суд попасть мне суждено,

Где зададут мне не один вопрос,

Ответа ожидающий всерьёз.

И вот уже сейчас, пока я жив,

Болит моя душа, как злой нарыв,

Поскольку я готов признать при всех,

Что мне знаком и ненависти грех,

И если спросят ангелы меня

При мерном свете Судного огня,

За что я сам себя судить бы мог,

Скажу: «Я зла в себе не превозмог…

Я ненавидел с самых детских лет

И тех вождей, которых больше нет,

И тех, что есть, и тех, кто только ждут,

Когда на русский трон их возведут,

Я ненавидел нравы их дворцов,

Их матерей, а также их отцов,

Их жён, их дочерей и сыновей —

Всю их родню невесть каких кровей,

Я ненавидел золото корон

И варварскую пышность похорон,

И сети лжи, висящие везде

В гнилом насквозь властительном гнезде,

И тусклый перезвон пустых речей,

И липкий чад мерцающих свечей,

И жадной свиты быстрый шепоток,

Порхающий, как шёлковый платок,

И правило – тащить свою судьбу

Сквозь все препоны на чужом горбу

И упиваться славою своей,

Одних себя считая за людей,

И страсть к наживе, и жестокий нрав,

И веру в то, что только ты и прав,

И мелочную мстительность, и гнев

На всех, кто раскусил твой подлый блеф,

И страх за то, что верный твой слуга

Всё украдёт и пустится в бега,

И вражеское войско соберёт,

И на тебя натравит твой народ,

И всю твою никчёмную семью

Положит под дубовую скамью —

И на скамье начнёт чечётку бить,

И кровь свою тебя заставит пить, —

Я ненавидел, Господи, всегда

Их земли, их моря и города,

Кареты их, войска и корабли

И замки их, встающие вдали,

И сам не знаю, Боже, почему,

Нашли на них холеру и чуму,

И сделай так, чтоб мой родной народ

Увидел вдруг, что царь его – урод!».

Так буду говорить я на Суде,

Всё выскажу и не споткнусь нигде,

И может быть, до самого конца

Речь доведу я волею Творца,

И скажет мне Господь: «Послушай, сын,

Ты глуп, хотя и дожил до седин,

И чтоб ты понял, как ты виноват,

Ступай на землю. Возвратись назад.

Я сделаю теперь тебя царём,

Владыкою в отечестве твоём,

Иди – и попытайся править так,

Чтоб душу ты не погрузил во мрак,

Но если я увижу только раз,

Что отдал ты неправедный приказ,

Что ты живёшь как душегуб и вор —

Не обессудь. Я на расправу скор!»

И в ужасе проснулся я во тьме,

В своей постели и в своём уме,

И зримо ощутил, что замкнут круг.

И нечего сказать мне, милый друг.