Читать книгу Выбор героя - Юрий Львович Манов - Страница 5

Нет, не дадут мне в этом мире выспаться. Точно не дадут! Ну кто там еще?!

Гриня так надрывался, что из-за его лая я даже не сразу услышал, что в дверь звонят. Долго и настойчиво. И мобильник попискивает. Глянул на экранчик, девять вызовов с одного номера. Ого! А в дверь уже постукивают кулачком. Ну и пусть стучат. Постучат, постучат, и уйдут. А вот все равно не открою, имею же я право выспаться вволю после трудной ночной смены?! Ну да, не уголь разгружал, но пообщайтесь с этой Книгой пару часов – сами поймете. Щелкаю пультом, на экране наш двор и одинокая фигура под дверью. Лазарев – зараза! Этот настырный, этот не уйдет. До посинения будет стучать, пока не откроешь. Как он мимо Грини-то проскочил?

Да, незваным гостем оказался мой недавний недруг капитан Лазарев – «важняк» из следственного комитета. Вот уж правильно говорят про незваного гостя. Только не знаю, что хуже на самом деле, незваный татарин или ранний мент? Вот у нас в соседнем доме Ренат живет. Натуральный татарин, а душа – человек. А этот… ну прямо упырь какой-то. И жуткой настырный. Далась ему эта книга, всю кровь из меня уже выпил, зараза!

Лазарев, наконец, заметил камеру наблюдения, и теперь его физия во весь экран:

– Михаил Сергеевич, вы же дома, я точно знаю. Вот и машина ваша перед домом, и соседи сказали… Не усугубляйте, а то придется ОМОН вызывать, двери выбивать. Ну зачем вам это?

Действительно, зачем? Эта дверь кучу бабла стоит! Жалко! Я даже не знал, что двери могут столько стоить! Зато директор фирмы, которая мне систему безопасности устанавливала, божился, что ее танком не проломишь. Но экспериментировать как-то не хочется. А вдруг правда ОМОН вызовет. Жму на кнопку, запускаю Лазарева внутрь. И сам, кряхтя, спускаюсь вниз.

Надо сказать, что за недолгое время материального благополучия дом наш изменился удивительным образом. Все красивое, современное, дорогое! За одну систему охраны пол-лимона отдал. И еще полтос за кавказскую овчарку по кличке Гриня. По ночам двор охраняет. Жуткая тварь, сам его боюсь, честное слово! Зато соседи теперь наш дом по другой стороне улицы обходят. Ну и хрен бы с ними. За ванну с джакузи и еще какой-то херней двести тысяч отдал, за сад зимний на крыше гаража – триста! Но вот чего-то не греет… И нахрена мне эти фикусы? Говорят, один из них – плотоядный, мух жрет. Последний писк моды. Я посидел, посмотрел, муху ему подсунул жирную, навозную. Он на нее ноль внимания. Позвонил фирмачам. Они говорят, сейчас он сыт, к весне аппетит разыграется. И что мух он любит особых – тропических. И за такие деньжищи я до весны ждать должен и особых мух ему ловить?!

Лестница на второй этаж стала такая неудобная! Очень дорогая, из мореного дуба, но очень неудобная. Вчера сверзился второпях, чуть шею не сломал. Стены со светящимися обоями – утомляют. Пальма прямо из пола растет. Нахрена? И пол мраморный такой скользкий и холодный. Фирмачи обещали, что с подогревом. И где этот подогрев? Домашний кинотеатр внизу в полкомнаты, а когда я его включал в последний раз? Одна радость, змей в гараж наконец-то переселил. Которые еще остались. Хотел и лабораторию туда же, но… Какой это теперь гараж? Там сауна с хамамом, бассейн и комната отдыха такая… там жить можно! Так что библиотека и лаборатория пока в зале размещаются. Здесь же драгметалл и добываю привычным способом. Только змеиной кровушки совсем мало осталось… Скоро придется на закупки ехать в теплые края. Или в Москве заказать? Из Москвы за деньги что угодно привезут…

– Попов Михаил Сергеевич? – Лазарев словно впервые меня видит. – Вот постановление на обыск. Ознакомьтесь.

– А понятые где? – спрашиваю, потому как в этих делах уже подкован.

– Да не будет никакого обыска, – говорит Лазарев, вешая куртку в шкафе-купе. – Че я, не понимаю, что нет у вас в доме никакой книги. Просто поговорить хотел без протокола, по душам.

Лазарев, приглаживая расческой челку, проходит в комнату, на пороге останавливается и от интерьера явно офигивает. Потом осторожно садится в кресло, рассматривает початую бутылку «Хеннеси» и рюмки на столике, засохшие полуколечки лимона на тарелочке. Это я вчера одиночному алкоголизму предавался, после того как девок выгнал. Дур этих, перекисью перекошенных. Иду на кухню, тоже переделанную под какой-то хайтек и заставленную кучей непонятной техники, открываю громадный до неприличия холодильник, с трудом отыскиваю свежий лимон, нарезаю на блюдце.

По пути глянул на себя в зеркало. Да, хорош, ничего не скажешь. Морда опухшая, волосы взъерошены. А за стрижку, между прочим, сотку баксов отдал.

Лазарев уже достал какие-то бумаги, разложил их на столе. Щелкает кнопкой допотопного диктофона, кажется, еще пленочного.

– Гражданин Попов, знакомы вам эти бумаги?

Рассматриваю без особого интереса. На листах крючки и закорючки, пестики-тычинки. Ну да, это я эльфийские письмена пытался на цветном ксероксе скопировать. Без особого успеха. В эльфийском письме главное – не знаки начертанные знать, а почувствовать настроение писавшего, увидеть его глазами то, о чем он думает. Жутко трудное дело…

– Конечно, знакомы, – пожимаю плечами, наполняя рюмки. – Я же вам рассказывал на допросе в милиции…

– На беседе, – перебил меня Лазарев, – в полиции.

– Ну да, на беседе, – согласился я, хотя не совсем понимал разницу между беседой и допросом, как между милицией и полицией, – что работая ночным сторожем в библиотеке имени Горького, я ксерокопировал некоторые книги, нужные мне для учебы. В том числе и эту. А че, нельзя?

– Вы, сторожем? – Лазарев снова оглядывает интерьер моего жилища.

– Что поделаешь, приходится подрабатывать бедному студенту. Стипендия-то мизерная…

– Ну да, ну да, стипендия, – кивнул Лазарев, рассматривая этикетку на бутылке. Наверное, ползарплаты его такая бутылка стоит. Хотя, говорят, ментам зарплату хорошо прибавили.

– Вы получали разрешение на эти действия? – продолжает пытать меня мент.

– А че получать-то? – удивляюсь я. – Да там любой может откопировать себе сколько угодно, пять рублей лист.

– И вы платили? – прищурился Лазарев.

– Ну не платил, – признался я в страшном преступлении, взял со столика наполненную рюмку и лихо тяпнул. Вторую рюмку придвинул к гостю. – Но этот ксерокс, как и библиотечные компьютеры, мой братан налаживал. И ему, между прочим, ни копья не заплатили, жмоты.

Лазарев, видимо, понял, что ксероксными копиями ему меня не взять. Поэтому рюмочку взял и осторожно выпил. Поморщился, закусил лимоном.

– А саму книгу вы из хранилища не выносили?

– А нахрена? – резонно возражаю я, снова наполняя рюмки.

Лазарев выключает диктофон, видимо, допрос окончен. Чокаемся и угощаемся коньяком. Чувствую, как «Хеннесси» успешно возвращает мой организм в жизнеспособное состояние.

– Че у вас весь пол разрисован? Сатанисты что ли? – спросил Лазарев, морщась.

Смотрю на пол около стола с химлабораторией и тупо соображаю, откуда здесь пентаграмма? Вроде с потусторонним запредельным миром я давно не связывался. Неужели братишка решил поэкспериментировать? С него станется, совсем от рук отбился. Но менту про наши семейные отношения знать не обязательно, поэтому вру:

– Да так, дурью маемся, дух Наполеона вызывали.

– И как вызвали?

– Не-а.

Шарю по столу в поисках сигарет. Золотистые пачки «Данхил», все пустые. С трудом пытаюсь сообразить, где у меня заныкано курево.

– А че за кровь? – кивнул Лазарев в сторону корзины, доставая сигареты.

Кровь? Не, а правда, откуда в моем доме, на моем дорогущем паркетном полу из карельского кедра лужа крови? И перевернутая фарфоровая чашка. Ну да, видимо, братец решил самостоятельно алхимией позаниматься, когда я его в расходах малость ограничил. Вознамерился добыть драгметалла по примеру старшего брата, то есть меня. Правда, забыл, что у этого брата в голове мозги, а не труха, как у него. А потому ни хрена-то у него не получилось. Вон, свинцовые бляшки в крови валяются. Не обратились в золото на утренней заре. То-то братец расстроился… Крови жалко, кровь-то, наверняка, змеиная, а змей в гараже осталось мало. Но менту и об этом знать не обязательно.

– А, кровь носом пошла, – снова вру и угощаюсь халявным «Мальборо» от ментовских щедрот. – Давление…

Соврал и сам офигел. Такая лужа крови с носа натечь может разве что со слона. Или у слонов не нос, а хобот? И с хобота вряд ли что потечет. Но Лазарев словно моей глупости и не заметил.

– Давление, говоришь… – повторил Лазарев, задумчиво переходя на ты. – Слышь, Попов, давай как мужик с мужиком. Сам понимаешь, мне эта книга и на хрен не нужна, да и никому не нужна. Я тут посмотрел запросы по карточкам. Три запроса всего, последний – десять лет назад. Но начальство… Кто-то поднял большой шум по поводу этой книжки. Словно вселенская ценность пропала. А какая там ценность? Коллекционеров прошерстили – все в один голос отвечают, особой ценности не представляет. Нет, стоит денег, конечно, но не таких, чтобы очень больших. Посмотрел историю, книга привезена из Германии после войны, трофей. Как и откуда туда попала – неизвестно. Автор неизвестен. Содержание – че-то там про химию на французском с картинками.

– Это старофранцузский, – пояснил я. – Манускрипт по алхимии о сущности философского камня.

– Так ты и старофранцузский знаешь? – удивился Лазарев.

– Откуда ж мне… Так, могу перевести со словарем, если повезет. Только большие трудности в химических обозначениях и терминах.

– Химия – алхимия… Я гляжу, ты химией серьезно увлекаешься, – сказал Лазарев, разглядывая мой перегонный куб. – Самогонку-то на этом деле сможешь выгнать?

– Самогонку на перегонном кубе и первокурсник выгонит, а я – на четвертом. Я ж, товарищ…господин капитан, на эту книгу сам случайно наткнулся. Писал курсовую по связи химии и алхимии, вот и наткнулся в каталоге. Нашел, перевел, нужные страницы отксерил, когда дежурил в ночную смену, а сама книга мне и на хрен не нужна.

– Так кроме тебя ею никто не интересовался.

– Ну и что, мало ли? К тому же, у меня алиби. Книга когда пропала? Тринадцатого, в пятницу. А это бабкино дежурство, с нее и спрашивайте. А я на сессии был.

Лазарев тяжело вздохнул, встал:

– Будем считать, поговорили.

– Да ладно, заходите почаще, всегда рады…

– Эх, нашлась бы эта книга в какой-нибудь подсобке, – мечтательно сказал Лазарев, подойдя к столу и рассматривая мои колбы, пробирки и реторты, – сразу бы все дело прекратилось. Мало ли чего в запасниках теряется – находится…

Лазарев затушил окурок в чашечке Петри, как бы в задумчивости потрогал лабораторную посуду, повертел в руках горелку, выдвинул ящик стола. Тот самый ящик с толстым свитком телячьей кожи! Но мент увидел в ящике то, что его приятно удивило.

– Надо же! С рисунками Мигунова!

В руках у мента книга Стругацких «Понедельник начинается в субботу». И именно с иллюстрациями Мигунова.

– Слушай, Миша, уступи, а? «Понедельник» у меня есть, даже в двух изданиях, а вот с рисунками давно ищу. Дочка просит.

– Да я сам сколько времени искал, – встаю и пытаюсь вернуть свою собственность. Но Лазарев не отдает, и в глазах у него замечаю что-то не то. Не человеческие у него глаза, звериные какие-то. Протягиваю руку за книгой, и вот я уже с приличным ускорением лечу спиной на диван. Хорошо, что заменил старую рухлядь этим мягким диванчиком, а то точно спину бы отбил. Так что приземляюсь вполне мягко.

А Лазарев уже двигается к дверям, прижав книгу к груди. Даже про папку свою забыл и про диктофон. На секунду останавливается, оборачивается, смотрит на меня, обнажает в ухмылке клыки. Книга, которую он прижимает к груди – уже Уголовный кодекс РФ. Вернее, одна-единственная статья о завладении чужим имуществом путем насильственных действий.

Чувствую на груди вибрацию – верный медальон ожил. Лазарев больше не улыбается, он смотрит на огромную тушу, внезапно заслонившую ему выход. Туша протягивает когтистую лапу, Лазарев пятится и медленно вкладывает в нее Книгу. Книга уже не видит смысла маскироваться и вновь обретает вид пергаментного свитка.

– Что с ним делать? – рычит Орр кровожадно глядя на заметно сникшего Лазарева. – Оторвать голову?

– Пусть просто проваливает, – отвечаю я и наливаю себе коньяку. Незваному гостю не предлагаю…