Читать книгу Избранники Муз. Поэзия XXI века - Юрий Любушкин - Страница 12

Жаба плакала безутешно:

«Не побрезгуй, возьми к себе!

Мой Есенин, любимый, сердешный,

Я всегда благосклонна к тебе,

Возвращайся в родные дали,

Сердцу русскому не перечь.

Ведь в столице тоска и печали,

А в тоске можно беды навлечь.

И не вздумай съезжать заграницу,

Там лишь скопище бывших господ.

Там тоска да чужие все лица

И чужой непонятный народ.

Да и речь непонятна для слуха,

Лишь привыкшего к песням полей.

Каждый миг там измерен гроссбухом,

И тебе не споёт соловей.

Где же там соловьиная роща,

Где российских берёзок излом?

Заграница – зловредная тёща:

Всё дела, а душа – на потом.

«На потом» – значит песни не к месту,

И «тальяночка» ей ни к чему.

Ты ж, Есенин, из русского теста,

Русь родная тебе по плечу!

А вокруг тебя сплетни и слухи,

И мытарит ковчег сатаны.

Да Москва раздаёт оплеухи —

Не до песен родной стороны.

Убегай в синь родимого края,

Напоённой простором полей.

А в столице лишь мерзкая стая

Злобой дышит из разных щелей.

Пожалей свою русскую душу!

Я хоть жаба, но дельный совет —

Нечисть снулая счастье порушит

Да изгложет коварный навет.

Мол, деревня Есенин и пьяница,

Возомнил, что великий поэт.

Опозорит молва. Что ей станется?

Где семь бед, там один лишь ответ.

Уезжаем… Да что с того станет?

Я хоть жаба, но роза в душе.

И сердечко меня не обманет:

С милым вместе и рай в шалаше».

Жаба квакала громко, восторженно,

Вдаль взирая, в просторы небес,

А затем, замолчав настороженно,

Подалась в завороженный лес.

Где кикиморы, леший лохматый,

Где русалка поманит к себе.

Нет здесь правых и нет виноватых,

Только страсти кипят по Весне.

Ну понятно, лесные утехи

На забытой, замшелой тропе.

Несомненно, есть в царстве прорехи.

Ну и что? Так угодно судьбе…

Наша Жаба над всеми Царица —

Это дань за мытарства её.

И грохочет окрест колесница,

И ликует в восторге зверьё…

Пусть ужасная – Жаба Чёрная,

Но к Поэту большой интерес.

Ругань грязная, брань подзаборная,

Коль увидит вдруг пьяный балбес.

Но она, своей царской милостью,

И ему отпускает грехи.

На болоте, в дворце с вечной сыростью

Культ Поэта, хоть был от сохи.

Он крестьянский сын, но талантище.

На вершине, всему вопреки.

Поменяет лягуха пристанище:

Царский дом на простор у реки.

Сергуну по душе Жаба Чёрная,

Что ж друзья, вот такой коленкор.

Пусть идея шальная и вздорная:

Заключил с ней Поэт уговор:

Не лягуха она – Роза Белая,

И Царевна – прекраснее нет.

Лишь кабацкая пьянь, оголтелая,

Вслед орёт: «Будь ты проклят, поэт!»

Розу Белую с Жабой венчали —

Это сказка всего лишь друзья.

Вновь на сердце Поэта печали,

На Руси без печали нельзя.

И нельзя от корней отрываться,

Не прожить без деревни никак.

Всё забросить, в деревню сорваться,

Поскорей на родимый большак.

Здесь луна освещает дорогу,

И тропинку средь русских полей.

Ждёт Царевна, твоя Недотрога,

Торопись к ней Есенин Сергей.

Жаба квакала безутешно:

«Не побрезгуй, зачтётся тебе!

Ты меня, хоть и я не безгрешна,

Усади на колени к себе!

Ну, а я своей царской милостью,

Одарю твой сердечный порыв.

Будет Счастье, какое не снилось,

Сгинет прочь твой душевный надрыв…

Ты, Сергун, золотой, послушай,

Ещё раз песни русской страны.

А в Москве торжествуют кликуши,

И колдует ковчег сатаны…»

Сергуну по душе Жаба Чёрная,

Жизнь не мыслит уже без неё.

Что плохого? Царица проворная

Вдруг поверила в счастье своё.

Ведь Её повенчали на царство,

Розой Белой при всех окрестив.

Ни подвоха здесь нет, ни коварства,

Лишь Любви – бесконечный мотив…

Быть Царевной-Лягушкой на Руси нелегко

За полцарства в кадушке, да и Принц далеко.

И не справить поминки, облизав комара,

По знакомой тропинке припущу со двора.