Читать книгу Век цинизма - Юрий Вячеславович Кудряшов - Страница 7

Решено было ехать на метро не по прямой от «Комсомольской-радиальной» до «Охотного ряда», а с пересадкой – одну остановку от «Комсомольской-кольцевой» до «Курской», затем через «засекреченный» (никак не отражённый указателями) переход на «Курскую-радиальную» и, наконец, одну остановку по синей ветке до «Площади Революции». Во-первых, так было чуть быстрее, а ребята уже опаздывали, ибо электричка, как всегда, шла с задержкой. Во-вторых, друзья не хотели упускать случай погладить нос бронзовой собаки на «Площади Революции». Наконец, в-третьих, выход к Большому театру с «Площади Революции» позволял пройти через горячо любимый сквер, где назначили встречу герою «Джентльменов удачи», и порадовать местных бомжей, кинув монетку в фонтан.

Фокус с бесплатным проходом в очередной раз удался. Хотя спектакль был недешёвый (Вагнер в Москве редкий гость), бабуля-администратор поверила, что Пан и Боря тоже учатся в Пушкинском училище. Боря по легенде был валторнистом, а Пан – тромбонистом.

Забравшись, как и полагается льготникам, на четвёртый ярус, ребята заметили пустующую ложу в бельэтаже. Уже прозвенел второй звонок, и вероятность её заполнения близилась к нулю. Решено было на свой страх и риск попробовать перебежать туда. Прогонят – и хрен с ним, пойдут назад. Но никому так и не суждено было их оттуда прогнать. Бабушка, контролирующая ложу, и вовсе спала на своём стульчике, свесив голову. Мест хватало аккурат на нашу компанию. Совершенно бесплатно ребята устроились в одном из лучших мест зала, недалеко от сцены, с отличным обзором. К тому же они были одни в ложе и никому не мешали.

– Ну, теоретик, давай! – подтолкнул Хом Марианну.

Прозвенел третий звонок, шорох и гул в зале потихоньку стихли, свет приглушили, оркестр заиграл бравурную увертюру, и Марианна начала свою лекцию:

– «Мейстерзингеры» в переводе с немецкого означает «мастера пения». Так называли себя немецкие музыканты эпохи Ренессанса. «Нюрнбергские мейстерзингеры» – одна из последних опер Вагнера. «Нибелунги», «Тристан», «Лоэнгрин» и «Тангейзер» уже были написаны. Постановка её в России – редкость. Вообще оперы Вагнера крайне трудно ставить из-за масштабов постановки. В Германии, в Байрейте, для них построен специальный театр.

– Кто же спонсировал такую роскошь? – спросил любознательный Пантелей.

– Вагнера спонсировал сам наследник престола – принц Людвиг Баварский. Ему и посвящена эта опера.

– Вот были же времена, – послышался голос Тельмана, – когда люди с деньгами и властью обладали ещё и хорошим вкусом!

– А правда, что Вагнер был антисемитом? – поинтересовался Пан.

– Он был антисемитом, но не нацистом, – доходчиво объяснила Марианна и продолжила лекцию: – Оперы Вагнера обычно не делятся на номера, а идут непрерывным потоком. Вот увертюра плавно перешла в хор.

Открылся занавес, и публике предстали шикарные декорации католического собора.

– Это церковь Святой Екатерины в Нюрнберге, – комментировала Марианна происходящее на сцене. – Молодой рыцарь Вальтер признаётся в любви первой красавице города Еве.

Пан наслаждался любовной сценой, отождествляя себя с Вальтером, а Кристину – с Евой.

– Она тоже его любит, но судьба женщины в те времена не принадлежала ей.

– Вот были же времена! – вздохнул Хомяков.

– Отец Евы решил выдать дочь за победителя в традиционном ежегодном состязании мейстерзингеров.

– Это что-то вроде конкурса композиторов, – пояснил Понуров.

– Который будет у нас во вторник, – добавила Манкина.

– Понятия «композитор» и «исполнитель» в те времена были неразделимы, – продолжала Марианна. – Собственно, понятия «композитор» как такового ещё не существовало.

– Что же мешает Вальтеру участвовать в конкурсе? – спросил Пан.

– Только мейстерзингеры могли участвовать в конкурсе мейстерзингеров. Для этого Вальтеру сперва надо было стать членом цеха.

– Это что-то вроде Союза композиторов, – догадался Боря.

– Вступление в цех мейстерзингеров – дело непростое и небыстрое. Так что Вальтеру, казалось бы, остаётся лишь смириться с тем, что Ева никогда не будет принадлежать ему.

При этих словах Марианна бросила ехидный взгляд на Кирилла.

– Но Вальтер просто так не сдаётся! – ответил на её взгляд Хомяков. – Он намерен отчаянно бороться за свою любовь!

– И вот он отправляется в цех с просьбой принять его в свои ряды.

– Но разве это не требует долгих лет кропотливой учёбы? – перебил её Тельман.

– Вот поэтому мастера смеются над дерзким мальчишкой, который не знает правил и хочет сразу же стать мейстерзингером.

Тем временем на сцене Вальтер пел одну из своих красивейших арий. Не зная правил, на одном лишь вдохновении, что дарила ему Ева, воспевал он весну, что сменяет собою зиму и рождает в душе поэта любовь и песню. Пан с искренним удовольствием слушал Вальтера, при этом думая про себя: «Вот и я сегодня так же, одним лишь вдохновением, не зная нотной грамоты, поразил бывалых мастеров».

Не менее искреннюю ненависть Пантелея вызвал жирный старикашка, который неожиданно прервал героя на полуслове.

– Это Бекмессер. Он вызвался судить Вальтера в его вступительном испытании. Но объективности от него ждать не приходится, ведь он сам надеется жениться на Еве.

Невзирая на усмешки профессоров, Вальтер допевает свою вдохновенную песню и покидает собрание с гордо поднятой головой. Занавес закрывается, публика аплодирует.

– Уже больше часа! – глянул Пан на часы. – Неужели это только первое отделение?

– Это самая огромная опера Вагнера. В полной версии больше четырёх часов чистой музыки. Но это сокращённая версия. Будет три отделения, а значит, два антракта.

– Трудно с непривычки? – Тельман похлопал Пана по плечу.

– Трудно, но безумно интересно, так что выдержу.

– А я, пожалуй, не выдержу, – проснулась Изольда. – Поеду домой. А то уже залипаю. Дедушка Вагнер действует на меня усыпляюще.

Ребята пожелали ей счастливого пути и вздохнули с облегчением.

– Вагнер задумал эту оперу ещё в молодости, – продолжила лекцию Марианна. – Но всё время откладывал в долгий ящик. Практически писал всю жизнь. Она написана на его собственное либретто.

Начинается второе отделение.

– Это Ганс Закс. Он существовал в реальности и был величайшим из мейстерзингеров. В первом акте он тоже был на собрании и единственный пытался защитить Вальтера.

– Отчего же он так печален? – спросил Пан.

– Он тоже втайне любит Еву.

– Значит, тоже будет участвовать в конкурсе? – спросил Тельман.

– Нет, потому что твёрдо уверен в своей победе. Но, в отличие от Бекмессера, он интересуется также и мнением Евы.

– Он защищает Вальтера, потому что видит, что Ева любит его, и желает ей счастья, пусть даже с другим? – догадался Пан.

– Не только поэтому. Закс увидел в Вальтере большой потенциал.

– Он самородок, – пояснил Понуров.

– Прям как ты, Пан, – добавила Манкина.

– А вот и Бекмессер. Он пытается петь серенаду под окнами Евы. Не сомневается в своей победе. Но Еве он так отвратителен, что она посылает к нему вместо себя свою служанку, переодетую в её платье. Бекмессер настолько стар и слеп, что даже не замечает подлога.

– Что это за стук? – спросил Тельман.

– Ганс Закс был не только музыкантом, но и башмачником. Он нарочито мешает Бекмессеру петь серенаду. Он ведь искренне хочет, чтобы Ева досталась Вальтеру, которого любит.

– Величайший из мейстерзингеров – башмачник? – удивился Пан.

– Мейстерзингеры вышли из простого народа. Своё искусство они противопоставляли косности старых мастеров, писавших только для избранных.

– Но если их искусство народное – какие же тогда цеха и правила?

– Мейстерзингеры первыми попытались найти золотую середину – искусство профессиональное, но при этом понятное народу.

– Но потом и в их рядах образовались свои снобизмы и косности, – добавил Боря.

– А что это за малец напал на Бекмессера? – спросил Хом.

– Это Давид, подмастерье Закса. Служанка Евы – его невеста. Поэтому он увидел в Бекмессере конкурента.

Началась комичная потасовка, к которой в итоге (согласно законам жанра) присоединилось полгорода и которую в итоге (согласно законам жанра) прекратил свисток ночного сторожа.

Снова занавес.

– Ну как, ещё держишься? – спросил Боря утомлённого Пана.

– Уровень восприятия слегка падает, но до конца досижу.

– Третье отделение – самое длинное, – предупредила Марианна.

Пан тяжело вздохнул.

– Здесь есть чего попить? – Его бил недетский сушняк.

– Есть, но всё слишком дорого, – ответил Хом.

– В туалете бесплатно, – улыбнулся Пан и отчалил в уборную.

Напившись воды из-под крана и сполоснув ей свою бритую голову, Пан вернулся в ложу. Восприятие его было перегружено впечатлениями от всего, что произошло за эти два дня в столице. Однако же он чувствовал в себе силы и желание досмотреть оперу до конца, ибо многое в ней было созвучно его мыслям.

Часы показывали уже около десяти. Добрая половина публики не выдержала и покинула спектакль. Зал наполовину опустел, и можно было смело идти в партер. Свободна была даже императорская ложа, где поначалу заседал какой-то важный чиновник. Но у наших героев уже не было сил перемещаться.

– Итак, Ганс Закс затащил Вальтера к себе, чтобы разбавить его природные данные азами мастерства – и тем самым помочь выиграть состязание. «Грош цена вдохновению и таланту! – говорит ему величайший из мейстерзингеров. – Грош цена слепому следованию правилам. Только сочетание одного с другим может породить подлинный шедевр искусства!»

Вальтер показывает своему учителю новую песню, с которой намерен выступить на конкурсе – о встрече с возлюбленной в райском саду. И Ганс Закс помогает ему довести песню до совершенства. Вдохновенный порыв плюс зрелое мастерство.

Тут появляется Бекмессер. После ночной потасовки он обессилен и не может придумать ничего толкового. Увидев на столе листок со стихами Вальтера, он втихаря запихивает его себе в карман. Если Закс не будет участвовать в состязании – у Бекмессера нет конкурента. Тем более с такими стихами! И теперь Ева, без сомнений, станет его женой.

Занавес закрывается, но непрерывное течение музыки Вагнера продолжается.

– Это не антракт, – поясняет Марианна. – Лишь небольшая пауза для смены декораций. Даже её Вагнер решил наполнить музыкой.

Музыка была полна предвкушения чего-то важного и прекрасного, что вот-вот должно произойти на сцене. Наконец занавес вновь открылся, и публике предстала костюмированная массовка. Состязание началось. Казалось, на сцене больше людей, чем в зале. Особенно вкупе с оркестровой ямой, где теснился необъятный вагнеровский оркестр.

– Вот Бекмессер с украденными стихами, – не уставала Марианна. – Он зрелый мастер, но возможно ли исполнить песню Вальтера без его вдохновения? Ничего не понимая в стихах влюблённого юноши, Бекмессер уходит оплёванный и освистанный публикой.

Вслед за ним выступает Вальтер. Ему и не нужно шпаргалок. Он помнит свою любовную арию наизусть, ведь каждая нота и каждая буква в ней идут от сердца. Он становится безусловным лидером, получает венок победителя, звание мастера и руку Евы.

– Хеппи-энд! – воскликнул Кирилл.

– Ура! – поддержал его Пан.

Занавес закрылся, и публика разразилась овациями.

– Друзья! – пытался перекричать аплодисменты Тельман. – Вы же опоздаете на последнюю электричку!

Все дружно глянули на часы. Было уже около полуночи. Вся компания разом сорвалась с места и бегом побежала к выходу, чуть не сбивая всех на своём пути.