Читать книгу Раб человеческий. Роман - Зарина Карлович - Страница 4

Привет. Меня зовут Степа. Мне 30 лет. В прошлой жизни я делал планировки квартир для мебельных фабрик и агентств недвижимости, учил детей черчению, а по вечерам писал картины.

Теперь я никто. Иммигрант. Гастарбайтер.

Как и все иммигранты, я приехал на чужбину за счастьем. За мечтой. Я ехал за славой. Это ради нее я оставил родину, сына, Элю. Вместо собственного жилья – угол в квартире бабки – алкоголички.

И страх. Страх такой, что зубы стучат. Так у меня стучали только один раз в жизни – когда мне было пять лет, и мы с папой перекупались в горном озере, чистейшем в мире.

Девятое утро в городе М встретил я на узкой деревянной койке, застеленной чужой простыней (ноги сначала упирались в спинку кровати, потом я ее «случайно» отломал). Синий василек на когда – то белом поле пододеяльника, как укол дантиста в десну – болючий впрыск реальности.

Я проснулся и понял, что пятый день рождения мой сын будет праздновать без меня.

Я был готов ко всему. К тому, что буду всю жизнь скитаться по выставкам, прорываться к именитым художникам, может, стелиться перед ними. Думал, что готов ко всему.

Чорта с два я был готов!..

Третий день работы менеджером по продажам рекламных площадей в телефонном справочнике вроде «Желтых страниц». Наш справочник не гонится за оригинальностью, близок к народу и непринужденно именует себя «Что-К-Чему?».

Обедом мне послужил стакан бесплатного офисного чая и четвертинка рыбного пирога, переданного мне через стол щедрой коллегой. Отщипнув пару кусочков, остальное убрал в сумку – на ужин.

В офисе из новичков, прошедших по конкурсу, работать остался я один. И хотя шеф сообщил мне, что моя тестовая презентация была лучшей в потоке (подозреваю, что так он сказал каждому из нас), продаж у меня еще не было. Я был ни на каком счету и очень рассчитывал на сегодняшние встречи.

Эта была моя вторая работа за девять дней в городе М.

Едва ступив на перрон города Ч и ударив по рукам с хозяйкой комнаты, вышедшей мне поразительно дешево, на седьмом небе от того, что все складывается так удачно (приличная комната и так дешево!), взялся за обеспечение себе пропитания, а потом и достатка.

Открыл газету и оторопел: кое-где сулили аж до тыщи рублей в день… На руки! Я приехал, заполнил анкету и зашел в кабинет, на котором было написано: Директор.

В полумраке комнаты по четырем углам дымились палочки с благовониями. В окружении расписных хоттеев, жаб с монетами и слонов возвышалась огромная дама, лицом схожая с хоттеем и жабой одновременно.

– У вас хороший опыт работы, – она подняла, наконец, глаза от анкеты, – и говорить, наверное, умеете. И выглядите хорошо…

– О, благодарю.

– Но вы не устроитесь здесь никуда. Покажите паспорт!

Я повозился с файлом и вынул самое дорогое.

Она взяла его в руки и швырнула обратно.

– У тебя паспорт даже не того цвета! – закричала она, вдруг перейдя на «ты». – Я даже не буду его у себя оставлять!

– А моя квалификация и…?

– Засунь ее в задницу. Здесь она никому не нужна.

Она закурила, выпуская дым из тоннелеобразных ноздрей.

– А ты думал что: в сказку попал? Помыкаешься, потыркаешься и все равно сюда придешь… А здесь будешь зарабатывать твердую копейку. Приходи завтра к девяти утра. И не опаздывай!

Утром в первый рабочий день, в белой рубашке, как нормальный офисный планктон, подхожу к офису и вижу скопление народа перед запертой дверью. Самые нетерпеливые стали расходиться, как вдруг из открытого окна офиса раздался трубный голос вчерашней жабы:

– Я лучше всех!!! Сейчас я выйду на улицу и всех порву!!! Они слушают меня! Они делают, что я говорю! Я лучше всех!!!

Лица моих коллег – соискателей вытянулись. Кто-то сплюнул под ноги: «Опять секта…» – и пошел к метро.

Через минуту из офиса вылетели люди с просветленными лицами. Мужчина за сорок с большой сумкой подошел ко мне:

– Степан?

– Он самый.

– Я Гена. Пошли.

Мы направились к остановке пригородных автобусов и сели в такси.

Я сразу пресек возможность вымогательства:

– Денег нет.

– Потом отдашь, – буркнул Гена.

Ехали не меньше часа – в область.

Я смотрел на редеющие высотки, густеющий лес и поля за окном и думал:

«Этих людей я вижу впервые, куда меня везут, я не знаю. У меня с собой паспорт. И если это воинствующая секта, и меня расчленят для жертвоприношения, то так мне и надо».

Но расчленять меня не стали.

Мы приехали в село. Гена повел меня по магазинам вроде советских сельмагов, где продавал девушкам духи. Чуть позже, вспоминая Гену, я поражался его мастерству холодных продаж. Он приходил к совершенно ледяным девушкам в магазине, отрывая их от работы, и предлагал то, что им не нужно.

Продавщицы всегда рады показать свое превосходство, а сельские вообще для того и созданы. «Девчонки» с удовольствием воротили носы. А через десять минут покупали у Гены духи и дешевую помаду.

– Девочки, у вас подруги есть? А когда у них день рождения? Всегда же думаем, что подарить. А возьмите духи, и будет подарок всегда… Про запас, на всякий пожарный. А скоро Новый год – сколько подарков нужно? А возьмите помаду, и проблема подарка отпадет. И недорого, и внимание. А у мужа мама есть?..

После трех магазинов Гена показал мне восемьсот рублей выручки.

– Это за неполных три часа. Хочешь так же?

Я хотел кивнуть, что да, конечно, хочу! И не смог. Я никогда не занимался продажами – я делал чертежи и писал картины. Я косился в сторону маршруток, которые едут в город, и молчал.

Гена кивнул:

– Вот и правильно – заработаешь, не волнуйся, научу даже тебя, – захохотал он и добавил: – Потому что я лучше всех!!!

…Мы колесили по поселкам. Дома темным вечером я посчитал наличку и удивился, каким чудом мне удалось заработать четыреста рублей. Ночью приснились продавщицы сельмагов. Из высоких причесок у них торчали обнаженные, словно антенны телевизора, нервы.

Больше Гену я не видел. Но он навсегда остался для меня суперпрофессионалом «холодных» прямых продаж. Как он красиво и без промахов закрывал сделки за пятнадцать минут! Ему было все равно, кто перед ним, что себе думает. Гена знал: девочка купит. Потому что Гена был действительно лучше всех.

И теперь, когда я устроился в этот справочник, вспоминая иногда его мастерство, жалел, что так и не смог его у него перенять.

…Отгуляв неделю собственной свадьбы, вернулась Яночка, дамочка лет тридцати. Красивая, холеная, в праздничном тумане. Из ее сумок на стол перекочевал арбуз, рядом сладко и томно возвышались четыре бутылки шампанского и диковинный торт.

Сотрудники собирали деньги на подарок.

Мне махнула рукой Нина. Это нечто среднее между секретаршей Верочкой из «Служебного романа»3 и консьержкой многоэтажки спального района. Пошлость и агрессия, самодовольство и бахвала глупости сплелись в ней, как сплетаются в экстазе змеи в террариуме. Жирные телеса, обтянутые адской леопардовой тряпкой, перекатывались от одного офисного стола к другому. Докатились и до меня.

У Яночки была свадьба, мы собираем по сто пятьдесят рублей, – протараторила мне на ухо Нина.

У меня в кармане сто рублей, из которых сорок я потрачу на дорогу к четырем клиентам, шестьдесят проговорю с сыном на почтамте и на остальные – надо попасть домой. Я настолько измучен, что мне даже не стыдно.

– У меня сегодня, правда, нет. Может, займешь? Я как получу – отдам.

– Да откуда я знаю, когда ты получишь! – глядя в сторону, цедила Нина, – давай, решай сам. Займи у кого-нибудь.

Займи! Ты не заняла, а кто займет? Мы же работаем без зарплаты, за проценты.

Конечно, я надеялся на сегодняшние встречи. Да и вообще, собираешь весь год на дни рождения, а потом увольняешься за две недели до своего, и плакали твои денежки…

А эту Яночку я вообще впервые вижу!

Я сел за свою часть стола. Налил чаю. Сжевал половину пирога, поправил галстук, в котором я теперь хожу большую часть дня, и вышел за дверь, оставив за спиной торжество, на котором меня не ждали.