Читать книгу Песня о главном - Зося Якобсон - Страница 4

Спустя некоторое время Олеша, которому, видимо, сложно было выдерживать сразу два укоряющих взгляда, неохотно пробормотал:

– Ну, она х-х-хочет, чтобы мы встретили какого-то новенького.

Взгляды с укоряющих сменились на очень удивлённые.

– Я не в курсе, – Олеша покачал головой и отвернулся.

– А, – Стюарт засмеялся, – это этот, сын полковника.

Олеша повернулся; очень удивленных взгляда опять стало два.

– Переходит, – пытался пояснить Стюарт, – К нам. Сын полковника.

Стюарт почему-то опять захохотал.

– А-а-а, – Аня махнула рукой в сторону Стюарта, – Ну тебя, за ним Вия пошла.

– Как же, за полицейских у нас теперь ты отвечаешь, – Стюарт буквально согнулся от смеха.

– Мить, хватит, а – надавил Олеша откуда-то сзади.

На пару минут воцарилось молчание; единственным звуком в комнате была уже в целом всем надоевшая гитара Стюарта.

***

– Наша школа – это школа-интернат, здесь есть спальный корпус, его с основным соединяет коридор, – на одном дыхании объяснила Виола, когда мы только выходили из этого так называемого основного здания.

Дальше шли по коридору молча – Виола впереди, периодически потряхивая огромным хвостом из кудрявых черных волос. Георгий шел рядом со мной.

– Тебя-то как зовут? – спросил он с такой же вроде бы искренней улыбкой.

– Александр, – недоверчиво ответил я. Ну, мало ли, что.

– Ах, как официально, – несмотря на то, что здесь явно был сарказм, улыбался Георгий все равно так же искренне, – Можно тебя Сашей называть?

– Как вам удобно, – ответил я, – А вас можно Жорой?

– Меня можно на ты, – Георгий рассмеялся.

Мне стало немного неловко и я, просто, чтобы отвести взгляд, посмотрел на Виолу.

– Это, конечно, твое дело, но ее завоевать еще никто не смог, – Жора прищурился.

Я в нем немного разочаровался – почему он сразу думает о каких-то чувствах?

Видимо, мое разочарование было видно, потому что Жора щелкнул пальцами, и, второй раз подтянув рукава пиджака, прошептал:

– Я в твоем возрасте тоже не верил в чувства. Такая позиция ни к чему хорошему не приводит.

Я кивнул. Чисто из вежливости.

– Тебе лет-то сколько? – Жора усмехнулся.

– Полных – пятнадцать, – протянул я; честно – я не особо понял, зачем он вообще спрашивал.

– О-о-о-о, – Жора с широкой улыбкой помотал головой, – Знаешь, Саш, мне девятнадцать.

Я предпочел промолчать. Так безмолвно даже и шли.

Спустя пару минут мы, так сказать, наконец прибыли к месту назначения – к спальному корпусу. Точнее, к одному из этажей – второму. Еще точнее, к отдельному его куску.

Из-за двери рекреации – подобных дверей я никогда не видел, она была сделана из матового стекла и украшена витражами, – куда мы, в общем-то, и пришли, слышались смех, какой-то стук и бренчание гитары – на мой взгляд, грязный и неблагородный инструмент. Место внушало очень противоречивые чувства – с одной стороны, какое-то презрение, с другой – любопытство.

Жора сделал взмахнул в воздухе рукой, пропустил меня и Виолу вперед (хотя она, в принципе, в этом не нуждалась) и, резко дернув на себя дверь, впустил нас в помещение.

Вот тут я по-настоящему удивился. В комнате сидело три человека – излишне кудрявый (хуже, чем Виола) еврей, увлеченно читавший какую-то книгу и даже не поднявший на нас глаза, какой-то белобрысый неформал со старой некрасивой гитарой, и девушка, которая приходила позавчера к отцу в контору.

Ее я меньше всего ожидал увидеть, она меня, видимо, тоже – девушка резко встала; было ощущение, что ей некуда девать руки.

– Ребят, знакомьтесь, это Саша, наш новенький, – Жора показал на меня рукой.

Девушка неуверенно помахала мне (я предпочел никак не реагировать – вдруг что-то не то подумает), подошла к Виоле, стараясь на меня не смотреть (это было несложно), и шепнула ей что-то на ухо.

– Здрас-сти, – пробурчала та, – Ань, это судьба.

– В судьбе, Анечка, нет случайностей; – заржал белобрысый, говоря с очень неприятным и очень сильным балтийским акцентом, – человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу. Лев Николаевич Толстой.

– Мить, заткнись, а, – Виола притянула к себе девушку – ее, видимо, звали Аня, – и бросила на белобрысого – как я понял, Дмитрия – злобный взгляд. Дмитрий пожал плечами и, в свою очередь, притянул к себе гитару.

Девушка вышла из объятий Виолы, подошла к Дмитрию и шепнула что-то на сей раз ему.

– Ну, как говорил Конфуций, – Дмитрий буквально согнулся от смеха – Проще зажечь свечи, чем проклинать темноту.

– Мить, – Виола покачала головой, – Если ты сейчас не заткнешься, я кину в тебя… чем-нибудь тяжелым, короче.

– Первый человек, бросивший ругательство вместо камня – Дмитрий очень широко улыбнулся, – был творцом цивилизации. Зигмунд Фрейд.

Виола сняла ботинок и замахнулась.

– Как сказал Уайльд, человек ценен только… – начал было Дмитрий, но Виола все-таки кинула в него ботинок и на время заткнула. Радовало то, что хоть один из окружающих меня людей хоть в каком-то виде держал свое слово.

– Только когда его слова совпадают с его действиями, – несмело закончил Дмитрий, и, поймав еще один укоризненный взгляд Виолы, добавил: – Все, молчу.

Еврей поднял голову.

– О, его высочество Олег изволили обратить внимание на происходящее, – съязвила Виола и поймала сразу два укоризненных взгляда – от Жоры и от Ани.

– Что происходит? – спросил еврей – видимо, Олег.

– Добрый день, меня зовут Александр, я временно буду учиться в вашем лицее-интернате и я знаю Аню, потому что случайно встретил ее позавчера в конторе моего отца, – выпалил я немного неофициальным тоном.

Еврей кивнул, Дмитрий в очередной раз прыснул, Виола взяла Аню за плечо и обе ушли в какой-то коридор.

– Там спальни, – кивнул Жора.

Дмитрий взял за плечо Олега и оба ушли в тот же коридор.

Я сел на стоявший рядом диван.

– Подведем итоги дня. Я в интернате, в моем окружении – какой-то даун, балтиец-ЧСВшник, типичная "фифа" и школьница, скажем так, с подолом, – сказал я зачем-то вслух.

Честно говоря, я действительно был довольно разочарован.

Жора нахмурился.

– Я сейчас вернусь, – сказал он и ушел в тот же коридор.

Я решил попробовать наконец разобраться в своих чувствах. С одной стороны, родители мои – очень авторитетные люди, их мнению я доверяю, а они настаивают на том, чтобы я сначала закончил учебу в школе, на бакалавриате, в магистратуре и аспирантуре, нашел хоть сколько-нибудь приличную работу, а только потом думал о девушке – и то, только если они – родители – будут ею довольны. И я полностью согласен с таким подходом.

Однако случилось непредвиденное – я не смог контролировать свои чувства. И вот, я, кажется, влюблен – симптомы налицо, мурашки, беглый взгляд и желание провалиться сквозь землю в любой момент. А мой объект влюбленности – человек, про которого я знаю только то, что у него есть дети – в ее-то возрасте! – и что он учится в интернате.

В таких ситуациях нынешняя молодежь говорит: "Зашибись". Надо будет посоветоваться с Жорой.

***

– Вия, надо поговорить, – Гера зашёл в комнату.

Виола и Аня переглянулись.

– Не, Ань, можешь не выходить, – процедила Виола, но Аня всё-таки, увидев выражение лица Геры, тихо вышла.

– У тебя до меня кто-то был? – сдавленно спросил Гера.

– А что?

– Мне тут по секрету сказали, что ты беременна, и по очевидным причинам явно не от меня.

Виола резко изменилась в лице.

– То есть у тебя что-то с кем-то было?

Виола вскинула брови.

– Так, и кто это?

– Гер, по-моему, ты что-то неправильно… – попыталась начать Виола.

– Знаешь, меня три месяца «самый крутой психотерапевт города» учил не ошибаться, – Гера говорил быстро и с сильным сарказмом, попутно буквально по плечи задергивая рукава пиджака, – Передай, пожалуйста, Ане, что она овца.

– Спасибо, – раздался из-за спины Геры дрожащий голос Ани. Виола опустила голову в колени.

– В общем, я пошел, – Гера наклонил голову и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Девочки переглянулись.

***

– Георгий! – я увидел выходящего из комнаты Жору и решил все-таки с ним поговорить, – Мне нужно с тобой кто-что обсудить.

– И тебе?.. – Жора как-то устало поднял глаза.

– Что – и мне? У меня проблемы с чувствами.

– Я уже понял, – вздохнул Жора.

– Я абсолютно серьезно, – у меня начало складываться ощущение, что я выбрал не того человека, чтобы советоваться, – У меня проблемы с девушкой, которая мне нравится.

– У меня тоже, ты не поверишь, – Жора за что-то, кажется, на меня рассердился – мне даже обидно стало.

– Ну, знаешь, – я с наигранной злостью покачал головой, чтобы хоть как-то пробудить в Жоре чувство стыда, – Что-то мне подсказывает, что моя проблема гораздо серьезнее.

– Я не против тебе помочь, – Жора опять вздохнул, слегка закатал рукава пиджака и сел.

– Но от моего соседа по комнате, кажется, беременна моя девушка, – Жора поднял на меня голову.

Я не знал, что и думать.

– То есть, – с некоторой опаской спросил я, – У вас тут все такие… ранние?

Жора удивленно смотрел на меня.

– Какие?

– Ну, у Ани же тоже есть дети.

Жора так же удивленно приоткрыл рот. Потом встал, еще больше закатал рукава пиджака – интересно, зачем? – и ушел обратно в коридор.

Я даже не успел спросить, что мне делать. А моя проблема, хоть я и ошибся в оценке ее серьезности, действительно требовала очень тщательных подходов к решению. Потому что чтобы убрать чувства, нужен очень хороший психотерапевт. А если уж с чувствами оставаться (хотя этот вариант, конечно, менее желателен), то надо продумать, что с ними делать и как ими управлять. Кстати, в психотерапевтов я не верю, но проблемы все-таки лучше решать по мере их поступления.

***

– Вот, а Стюарт или Олеша могли ему как-то не так рассказать, вот он и подумал, что дети не у меня, а у тебя, а с тобой… – пыталась закончить долгое повествование о потерянных детях и полицейском участке Аня, – Короче, ничего прям страшного не произошло. Тебе к таким ситуациям, скажем так, не привыкать – Аня засмеялась.

– Ну, с одной стороны, Олеша вряд ли стал бы просто так рассказывать что-то, – рассуждала Виола; Аня пожала плечами, – С другой, если кто-то что-то рассказал не так, первый, кто приходит в голову – собственно, Олеша…

Аня помотала головой:

– Стью все никак не успокоится…

– А что Стью? – Виола деловито сложила руки в замочек.

– Что Стью, пытается добиться своего, – вздохнула Аня.

– Так вроде вы с ним… – губы Виолы скривились в нервное подобие улыбки; тонкие черные брови как будто сами поднялись примерно на полтора сантиметра выше, где они по-хорошему должны были быть.

– Так ему от этого что? – Аня говорила, как обычно, спокойно и слегка монотонно, – Он хочет быть с тобой, безотносительно вообще моего существования. Он привык, что ему все потакают и всё легко достается, вот и пытается компенсировать отсутствие такого своеволия.

– Господи, да у меня к нему даже жалости не было, не то, что… И потом, он два года уже вне этого твоего своеволия, что ему еще надо-то?! – Виола сжала губы и откинулась на кровать.

– А ему надо быть не вне, понимаешь? – Аня улыбнулась, – Все эти постсоветские идеи про "пожить среди нормальных людей" и "стать нормальным человеком" и про "мало тебя в детстве пороли, поехали, я тебя в интернат отвезу" давно уже потеряли актуальность.

– Ну, чему ты удивляешься, я с бабушкой живу, – нарочно обиженно протянула Виола.

– У тебя бабушка, Вий, прогрессивная, – Аня засмеялась и, подложив руки под голову, легла рядом с Виолой и задумалась.

***

Гера закатал рукава, шумно выдохнул и дернул дверь в комнату. На одной из кроватей сидели Олеша и Стюарт и играли в карты

– Мить, по-моему, ты слегка перегибаешь, – решительно начал Гера.

– Чего? – в один голос спросили Олеша и Стюарт (Олеша – слегка заикаясь).

– Знаешь, я не буду тянуть резину…

– Б-будешь с нами? – Олеша вдруг протянул Гере часть колоды.

Гера молча взял карты и зло посмотрел на Стюарта.

– Олеша, – не отрывая взгляда от Мити, процедил сквозь зубы Гера, – Ты не мог бы выйти на секунду?

Олеша пожал плечами, перевернул свою колоду, положил ее на кровать и вышел.

– Митя, – выдохнул Гера и, видимо, растерялся – продолжить не смог.

– Лучше хранить молчание до тех пор, пока не спросят, – плавно изрек Стюарт, выкладывая очередную карту – чем говорить до тех пор, пока не попросят замолчать. Что?

– Ты в курсе, что Вия беременна от тебя? – выпалил Гера, даже немного покраснев от волнения.

– Гер, у тебя все хорошо? – спросил Стюарт даже с каким-то тонким намеком на беспокойство.

– У меня – да, – Гера говорил пугающе-угрожающим тоном, – А у тебя вот могут быть проблемы.

– Ничто так не обманывает нас, как наше мнение, – Стюарт с ухмылкой покачал головой, – Леонардо да Винчи.

Стюарт выложил все оставшиеся карты, щёлкнул пальцами. В глазах его заиграли злые огоньки.

– Что мы с тобой, как дети? – Стюарт с той же издевательской ухмылкой стал мешать карты, – Давай на мою гитару сыграем.

Гера несколько растерялся, но виду не подал – просто кивнул – на удивление спокойно.

– Знаешь, Стью, – так же спокойно и очень тихо сказал Гера, – Мне, честно говоря, все равно, правда это, про беременность, – здесь Стюарт как будто хотел ударить Геру, но сдержался, – или нет, я Вию в любом случае буду поддерживать. Но я тебя хочу попросить об одной вещи.

– Мудрый человек требует всего только от себя, ничтожный же человек – всего от других, – пробубнил Стюарт себе под нос, – И у меня с Виолой ничего не было.

– Стью, хватит к ней приставать, – металлически-твердо потребовал Гера.

Стюарт поднял голову.

– Во-первых, – Стюарт начал нервно перебирать пальцами, – я не пристаю. А во-вторых, почему ты мне указываешь?

– Потому что Вия – прекрасная, нежная девушка, – Гера дёргал рукава пиджака, – А ты – неотёсанный идиот, который пьет, играет в карты, курит…

– Уже нет! – Митя сорвался на крик.

– … И самое главное – как мы уже поняли, не понимает слова «нет». Пожалуйста, не трогай ее, – Гера все ещё говорил очень тихо, – Больше никогда.

Митя закусил губу, посмотрел на разложенные перед Герой карты и, с трудом сдерживая слезы на глазах, протянул гитару Гере.

Гера подтянул рукава, кивнул, взял гитару и вышел из комнаты.

Митя уткнулся лицом в подушку и заревел, как маленький ребенок.

В комнату неслышно вошёл Олеша, сел рядом с Митей и так же бесшумно положил руку на его дрожащее плечо.