Читать книгу Так уж бывает - Зяма Исламбеков - Страница 6

Когда Монзикова вытащили из лодки и абсолютно голого донесли до машины, толпа на пляже сердобольно констатировала, что опять кто-то утонул по-пьяне.

Спасатели, их было двое, помогли надеть Монзикову чистые запасные трусы с украинской символикой. А в тот момент, когда они начали Александра Васильевича раскручивать на «благодарность», рядом остановился японский джип, из которого плавно вылезли Гиви и его два младших брата. Увидев полускрюченного Монзикова с несчастным лицом и двоих спасателей, канючивших у Александра Васильевича на бутылку, Гиви громко воскликнул кавказское приветствие на грузинском языке и подвалил к адвокату. Спасателей тут же сдуло словно ветром.

– А, дорогой, ты уже здесь? Ну что, понравилось, а? Я знал, что тебе понравится! – и Гиви широко улыбаясь своими золотыми зубами, залихватски подмигнул полуживому Монзикову.

– Понимаешь, я – это, ну – того! – Монзиков пытался подобрать выражения, чтобы кратко, без лишних подробностей, поведать братьям о своих приключениях, но накатившие вдруг слёзы не дали ему развить эту мысль.

– Ну, ладно, давай, догоняй нас. Мы пошли на работу, – Гиви опять улыбнулся и уже собирался что-то сказать своим братьям, как вдруг его осенила интересная мысль, – а ты не мог бы научить меня и моих братьев так классно играть на бильярде? Завтра сюда приедет Вахтанг и я мог бы его опустить на пару тысяч, а!?

– Гиви, я не могу ходить. Меня всего скрутил этот чертов радикулит! – и Монзиков жалобно посмотрел в волосатое лицо грузинского человека-горы.

– Так вот оно что!? А я-то думал, что ты просто спешишь! Не волнуйся, сейчас все будет хорошо.

В одно мгновение братья подняли Монзикова, как пушинку, и осторожно положили на заднее сиденье своего шикарного джипа. Затем они куда-то поехали. Через 15 минут Монзиков лежал на операционном столе. Над ним склонились эскулапы в белых халатах, готовые за полчаса вылечить Монзикова навсегда от этой гнуснейшей болезни. Ведь Гиви пообещал каждому по две тысячи баксов. Силы практически оставили Монзикова. Когда самый младший из братьев вез его по извилистым улицам Севастополя, Монзиков мысленно спрашивал у самого себя, от чего он умрет: от радикулита? От поноса? Или от ДТП? Дело в том, что вероятность летального исхода была столь велика от любого из перечисленных факторов, что Монзикову практически было уже все равно, когда и как он встретит свою смерть. Единственное, чего ему очень не хотелось, так это умирать в чужих семейных трусах, в чужой машине, в чужой стране.

Врачи, то же грузины, окрыленные такими денежными перспективами, начали осматривать полуживого адвоката. После двухминутного консилиума на грузинском языке, в котором принимали участие Гиви с его братьями, было принято решение – начать клизмирование, а затем ускоренный сеанс «массажатерапии». Монзиков, не знавший грузинского языка, почему-то решил, что массаж ему будет делать никто иной, как Гиви. От одной этой перспективы у адвоката рассудок помутнел, и он потерял сознание. В то же время медики засунули Монзикову в анальное отверстие катетер и начали закачивать мутную, грязно-серого цвета жидкость, в которой плавали плохо растворенные темно-серые комочки. Монзиков безнадёжно молчал. Один из медбратьев, а это были просто хорошие ребята – друзья Гиви, попросил Монзикова сказать, когда ему будет больно, чтобы они закончили ему вливать специальный раствор. Монзиков пришел в сознание, когда медики закончили вливание трех литров жидкости и подвесили новую бадью со свежим трехлитровым раствором. Увидев объем и саму жидкость, в которой плавали подозрительных размеров и цвета грязно-серые комочки, Монзиков опять потерял сознание. И только когда ему дополнительно вкачали пять с половиной литров целебного раствора, Монзиков, придя на несколько секунд в сознание, вдруг истошно заорал от дикой боли, пронизывавшей всё тело насквозь и раздиравшей нещадно изнутри. Боли в пояснице теперь он не чувствовал.

Ветераны Освенцима и Бухенвальда, пережившие пытки и «медицинские» изыскания фашистов, наверняка могли бы посочувствовать бедолаге Монзикову, который подвергся клизмированию за 6000 баксов. Что интересно, когда через полчаса Монзиков, абсолютно голый, лежавший на холодном металлическом столе и дрожавший от холода, услышал, что ему теперь можно делать массаж, резво вскочил на ноги, словно ошпаренный, и пулей выбежал на улицу, одев каким-то чудом по дороге теперь уже свои семейные трусы.

Мозг адвоката лихорадочно пытался восстановить координаты пляжа «Омега», до которого, как потом выяснилось, было ни много, ни мало, 18 км. Монзиков никогда ранее не занимался бегом, но всю дистанцию он пробежал очень легко, менее, чем за час. По наитию, или по Божьему провидению, Монзиков удачно срезал дистанцию. Бег по шоссе чередовался с бегом через дворы и огороды. Именно после этого славного забега по Севастополю поползли слухи о том, что по городу бегает насильник-психопат, который очень коварен и хитер. Поймать его очень и очень не просто, т. к. он ко всему прочему – прекрасный бегун.

Прибежав на пляж с высунутым языком, Монзиков обогнал Гиви с братьями более, чем на час. Этого было достаточно, чтобы Александр Васильевич мог искупаться, сыграть четыре партии на бильярде со своим вчерашним партнером-дедом, перекусить, одеться, сесть в машину и отъехать от пляжа в сторону Казачьей бухты, где Монзиков планировал обосноваться на какое-то время и обдумать свое непростое положение.

* * *