Читать книгу Авролион: Свиток апокалипсиса - Анастасия Суховеркова - Страница 4

– Эстер, ты что там застряла? Ты уже минут десять переодеваешься! – Возмущённо крикнула Алиса в сторону занавешенной примерочной.

– Это просто ужас! – В отчаянии отозвалась примерочная. – Я в этом не покажусь!

– Ты же обещала!

– Я не привыкла носить платья! Я похожа в нём на политкорректную диснеевскую принцессу!

– Я открываю!

– Не смей!

Эстер протянула руку к шторке, чтобы придержать её, но не успела и, наступив на длинный подол платья, вывалилась наружу.

– А по мне, так очень даже неплохо… – С сомнением произнесла Алиса.

– Розовый цвет не идёт к моей тёмной коже!

– Круто выглядишь, чучело! – Послышалось в дверях магазина, и обе девочки повернулись к напудренной крашеной блондинке в непристойно короткой юбке. – Решила пойти против семейной традиции и вместо Ведьмы нарядиться Феей Крёстной?

Толпа таких же напудренных прихлебательниц подобострастно захихикала.

– Не совсем, – равнодушно отозвалась Эстер, – просто решил пойти на поводу у моды и купить самую безвкусную вещь в этом магазине.

И, не обращая внимания на посыпавшиеся ей в спину насмешки и улюлюканье, девочка резко развернулась и скрылась за плотной бордовой шторой.

И ведь надо же было этим бабочкам появиться именно сейчас!

Эстер привыкла к этой дурацкой дразнилке с самого детства. Старики да пьянчуги шептались между собой, что её мать ведьма, а отец привороженный. Образованные люди, разумеется, этому не верили, но дети всегда падки на подобные небылицы, и в младших классах Эстер не давали прохода.

Мало кто всерьёз воспринимал слова местных сплетников о том, что Присцилла колдунья (именно так Рэйчил представилась, когда они с Тэо поселились на острове Воар), но почти все взрослые жители деревни сходились во мнении, что внешность её дочери поистине колдовская – несмотря на очень смуглую кожу и каштановые волосы у Эстер были светло-серые глаза. Самой Эстер это казалось досадным недоразумением – она не единожды ловила себя на мысли, что эти глаза должны принадлежать кому-нибудь другому. Кому-нибудь с сияющими белокурыми локонами и аристократически-бледной кожей.

Ко всем прочим предрассудкам относительно семейства Мак’Тавиш прибавлялся ещё и странный конь, который, по слухам, появлялся из пучины морской и верхом на котором несколько раз видели Эстер. Всерьёз эти «байки» никто не воспринимал, списывая подобные видения на действие алкоголя, но вой, время от времени раскатывавшийся по тихим улицам деревни, заставлял кровь леденеть в жилах. Среди тех, кто не верил в кэлпи, ходили разные теории относительно природы этого завывания – и самая адекватная из них гласила, что это сирена какого-нибудь предприятия («Они здесь в последнее время как грибы растут», – добавляли местные интеллектуалы).

Невзирая на обилие слухов, всё же находились смельчаки, которые решались выяснить природу этого звука. Среди них были и те, кто порывался «отловить зверюгу», чтобы доказать свою правоту, но их всех неизменно ждала неудача – им ни разу так и не посчастливилось даже увидеть Омута, не говоря уже о том, чтобы поймать его.

Кэлпи всегда появлялся в разных местах и в разное время ночи. Он мог не приходить по нескольку месяцев, а бывало, что его вой терроризировал окрестности каждые две-три недели.

И только Эстер и её родители знали, где Омут появится в следующий раз, ведь Кункта всегда посылала записку в маленькой стеклянной бутылочке, привязанной к шее коня – там она писала о следующей встрече и рассказывала о последних новостях.

Эстер никогда не выбрасывала эти записочки, складывая их в шкатулку на прикроватной тумбочке, и нередко сама отправляла старой нойде краткие послания.

Девочка как-то поинтересовалась у Кункты, почему та подарила ей Омута, но старуха лишь буркнула, что не хочет, чтобы девочка отрывалась от реальности, живя в «мире спящих».

И Эстер приходилось проявлять недюжинную осмотрительность, чтобы «не отрываться от реальности» и одновременно оставлять слухи слухами.

Омута она очень любила – кэлпи был её преданнейшим другом. Кункта подарила его Эстер, как только та появилась на свет.

Когда она достаточно подросла для того, чтобы ездить верхом без присмотра, Рэйчил и Тэо начали говорить друг другу, что нужно проявлять больше строгости в воспитании ребёнка, но каждый раз, как Омут появлялся из пены бушующего прибоя, и дочь радостно взбиралась на мокрую буро-зелёную спину коня, они неизменно сдавались.

Тэо подобные поездки расстраивали куда больше, чем Рэйчил – он обеими ногами стоял в мире людей и хотел, чтобы и дочь его была там же.

– Ангелы и нойды – это, конечно, прекрасно, – говорил он, – но не обязательно же быть одной из них.

Однако, чем старше становилась Эстер, тем явственнее делалась её непохожесть на других детей.

Она росла на историях матери об ангелах, горгульях, колоссальных левиафанах и тварях бездны, а Кункта знакомила девочку с историей своего народа начиная с самых древних времён. Эстер жила в этом мире с самого рождения, и её удивлял тот факт, что окружающие её люди считают всех этих существ глупой выдумкой.

Девочка не единожды задавалась вопросом, почему Кункта и ей подобные предпочитают держать своё существование в тайне от людей, и старая нойда однажды ответила ей, что так безопаснее.

– В стародавние времена люди неизменно уничтожали всё, что отличается от них. Оно пугало их, они видели в этом проявление Дьявола, а значит, это представляло угрозу для их бессмертной души.

– Тенебриэль как-то сказал маме, что всё, что действительно представляет опасность, они уничтожить не смогли бы. Поэтому гибли чаще всего безобидные существа, – припомнила Эстер очередной мамин рассказ.

– Ты долго ещё? Я тут книгу успею написать! – Крикнула ей в ответ Кункта голосом Алисы, и Эстер, вздрогнув, очнулась.

– Задумалась, – призналась та, показываясь из-за шторы и завязывая волосы в высокий «конский хвост». – Не выспалась, наверное.

– Неужели снова купалась голышом при полной луне? – Захихикала Алиса, вспомнив глупый слух, пущенный в школе Шерри Макмаон.

Да это было всего один раз! – Сокрушённо подумала Эстер, выходя из магазина вслед за подругой.

– Куда теперь? – Окликнула её Алиса.

– У меня пропало настроение искать платье. Может, в другой раз?

– До выпускного осталось всего три недели.

– Успею ещё, – отмахнулась Эстер.

– Ну как знаешь, – пожала плечами Алиса. – Вот только вопрос остаётся прежним – куда теперь?

– Я хочу кофе.

– Значит, в «Зонтик»?

– В «Зонтик», – весело кивнула Эстер.

Майское солнце пригревало вовсю, и недавний инцидент в магазине быстро выветрился у девочек из головы. А когда Эстер вспомнила, что этой ночью должен появиться Омут, сердце у неё радостно подпрыгнуло.

Алиса, кудрявая белокурая девочка с голубыми глазами, была лучшей и единственной подругой Эстер на этом маленьком клочке земли. У девочки не было от неё секретов, кроме одного – Омут. Омут и ему подобные. Для Алисы они так и оставались в разряде нелепых слухов, а Кункта была самой обыкновенной одинокой старушкой, которую она ни разу в жизни не видела.

«И как люди только могут сочинять такие глупости, в наше-то время?» – Возмущалась она каждый раз, как слышала про колдовство или кэлпи.

Порой Эстер становилось ужасно стыдно за то, что скрывает от подруги всё, что касается её настоящей жизни, и не единожды порывалась всё рассказать, но каждый раз её останавливали мысли о том, как та отреагирует на подобное признание. Что, если Алиса ей не поверит? А что, если поверит? Увидит острозубую лошадь с рыбьими глазами-плошками, выпрыгивающую из океанского прибоя, и сойдёт с ума? Или ненароком расскажет кому-нибудь, и над ней станут потешаться так же, как над этими пьянчугами из бара?

– Эй, ты о чём задумалась? – Окликнула её Алиса. – Ты какой кофе будешь?

– Чего?

Эстер подняла голову и обнаружила, что рядом стоит официантка и сверлит девочек нетерпеливым взглядом.

– Капучино с карамельным сиропом, – улыбнулась ей Эстер, но та лишь равнодушно записала заказ и, резко развернувшись, удалилась.

– Что это с ней?

– Она работает официанткой, – пожала плечами Алиса.

– Ладно, чёрт с ней, – нетерпеливо отмахнулась Эстер. – Ты сегодня всё утро обещаешь рассказать мне, как прошло вчерашнее свидание, а я ещё ни слова не услышала!

Между подругами завязался типичный разговор девочек-подростков, с громкими восклицаниями и обилием вспрыскиваний и весёлых смешков.

– А когда ты уже начнёшь с кем-нибудь встречаться?

– Толковые парни, знаешь ли, с неба не падают, – глубокомысленно изрекла Эстер и шумно отхлебнула принесённый ей кофе.

***

– Ну, как съездила? – Окликнула Рэйчил из кухни, услышав, как хлопнула дверь в маленькой прихожей.

Она знала, что пришла именно Эстер, хоть и не видела её из окна – Тэо приезжал с работы вечером, а часы на стене показывали только половину четвёртого.

– Впустую, – досадливо откликнулась девочка, критично разглядывая себя в зеркале.

Её взгляд вдруг упал на большое лазурное перо – оно было здесь всегда, сколько она себя помнила, и на него теперь редко обращали внимание.

Но сейчас оно почему-то бросилось ей в глаза. Она аккуратно сняла его с зеркальной рамы и смахнула пыль. Перламутровая рябь на гребешке заиграла глубоким сапфировым отливом.

Девочка не сразу заметила, что мама внимательно наблюдает за ней.

– Ты скучаешь по нему? – спросила Эстер, крутя в руках перо.

Рэйчил некоторое время задумчиво молчала.

– Да, пожалуй, – наконец сказала она.

– Тебе тяжело было расставаться с ним? – Девочка встретила пристальный взгляд матери и потупилась. – Ты никогда не говорила об этом, – пояснила она. – Ты вообще мало что рассказывала мне о битве и о том, что произошло после.

– Потому что там не было ничего кроме грязи и смерти.

Рэйчил отвернулась и возвратилась на кухню. Эстер, воткнув перо на прежнее место, направилась за ней.

Она почувствовала сладкий запах выпечки, как только вошла в дом и потянула носом, пытаясь угадать, что готовится в духовке. Уловив запах яблок и корицы, девочка блаженно улыбнулась.

– Мой любимый пирог!

Рэйчил насмешливо фыркнула и распахнула пышущую жаром духовку. Вытащила исходящий благоухающим паром пирог и поставила на стол.

– Погоди немного, обожжёшься! – Предостерегла она, но Эстер уже схватилась за нож.

– Так быстрее остынет, – пояснила та и отрезала огромный кусок.

– Не жадничай! Оставь отцу!

– А папочка обойдётся, – сморщила носик Эстер и накрыла пирог вафельным полотенцем.

Запихнув в рот непосильную порцию, девочка начала усиленно втягивать в себя воздух.

– Я же говорила, пусть остынет!

– Охень ехть хохется!

В этот момент за окном сверкнула яркая вспышка, вслед за которой последовал гулкий, резонирующий грохот.

Эстер поперхнулась и начала отчаянно кашлять. Рэйчил хотела было похлопать её по спине, но та ловко увернулась и, не переставая кашлять, бросилась к окну.

– Гроза среди ясного неба?!

Рэйчил не подошла к окну. Она осталась сидеть за столом, застыв в глубокой задумчивости.

– Мам, это ведь в точности, как ты рассказывала!

Рэйчил посмотрела в пылающее от волнения лицо дочери.

– Это был всего лишь отдалённый гром.

– Отдалённый?! Да у нас стёкла задребезжали!

Рэйчил в ответ рассеянно кивнула.

– Это же авролионец, да?

– Кто бы это ни был, нас это не касается.

– А вдруг ему нужна помощь?

– От потери крыла ещё никто не умирал. Выживет как-нибудь, как и остальные его сородичи.

– А что, если это кто-то из твоих знакомых? Вдруг это Тенебриэль?! Не думаешь же ты, что его занесло в эти места по чистой случайности?

Рэйчил порывисто встала из-за стола.

– Двадцать лет назад мы переехали сюда, чтобы нас оставили в покое. Ты даже представить не можешь, как тяжело это было!

– Но как же твои рассказы?

– Они хороши тем, что остались в прошлом!

– Бабушка была права, когда сказала, что ты совсем забыла, кто ты.

– Эстер, хватит! – Прикрикнула на неё Рэйчил. – Иди в свою комнату! Живо! Сегодня останешься дома.

– Что?! – Возмущённо завопила та. – А как же Омут?!

– Уверена, Омут вернётся в следующий раз. Уж тебе-то Кункта не даст забыть, кто ты.

На глаза девочки навернулись слёзы.

– Ты просто трусишь! – Выкрикнула Эстер и убежала к себе, громко хлопнув дверью.

Рэйчил обессиленно опустилась на стул и посмотрела на кусок недоеденного пирога.

Трушу, – призналась она сама себе. – Ещё как трушу. Знала бы ты, милая, как порой начинаешь трусить, когда есть, кого терять.