Читать книгу Душеед - Максим Бодягин - Страница 3

Фахрут лежал на продавленном диване у раскрытого окна, раскинув руки и ноги, и чувствовал, как по телу струится пот, хотя жара в Убойке стояла не такая сильная, как в Нахальной слободке, которую милиция разгромила на прошлой неделе, и которая долгое время служила Фахруту пристанищем. Убойка была таким же отвратным гетто, но занимала всего две улицы, примыкавшие к бывшим бойням, в которых теперь выращивалось искусственное мясо – основная пища рабочих климатических установок и прочей городской бедноты. Мясные фабрики сбрасывали излишнее тепло через большие воздуховоды, наполняя жаром эти две улицы, узкими ущельями прорезавшие большое складчатое тело ледяного города с севера на юг. Когда-то здесь жили нормальные горожане, но постепенно они переехали выше по склону в более приличные кварталы, а Убойку прибрали к рукам всякие мутные типы, в основном, самогонщики. Они же содержали уйму крохотных заведений, где посетителю предлагалось не только надраться до скотского состояния, но и переночевать, чтобы не попасть в пьяном виде в лапы городской милиции, которая мигом снимала с любителей алкоголя все социальные баллы и отправляла на принудительные работы.

В одной из таких комнатух с затхлым запахом и липкими пятнистыми обоями, лежал сейчас Фахрут. Последние три недели он провёл в состоянии непрекращающегося кошмара. Для начала он попал в плен. Набравшись по самые брови запрещённого алкоголя и заполировав его большой дозой самых разных наркотиков, он искал запретных удовольствий в шатрах чафали, низшей из человеческих ун, к которой принадлежали женщины, продающие себя за деньги. Чафали кочевали за городской стеной и считались божественными шлюхами, об умениях которых в городе слагались легенды. Однако, когда Фахрут добрался до них, его обобрали до нитки, пытали и насиловали до тех пор, пока он не написал письмо своей влиятельной младшей сестре Ассандре, входившей в городской совет.

Чафали требовали от неё в качестве выкупа за братца найти старый мистериум авторства ересиарха Шавалы, называвшийся: правдивое слово Шавалы о тех, кого прозвали душеедами. Увы, красотка Ассандре поддалась чувствам и действительно разыскала этот текст в глубинах апофикефсиса, тайного хранилища городской библиотеки, подкупив и запугав персонал. Когда она отбила брата у чафали, Фахрут прочёл текст и поразился силе шавалитской ереси. Несколько дней он ходил сам не свой, заворожённый её простотой и силой.

Именно силы ему и не хватало, потому что за каждым углом ему чудились чафали, пылающие жаждой мести. Он хорошо помнил их изощрённые пытки, поэтому угнал аэрокаб и, пользуясь указаниями, данными в шавалитском мистериуме, нашёл тёмные врата. Однако лишь слегка приоткрыв их, он испытал такой животный ужас, какого не знал до сих пор. Но дело было даже не в этом. Теперь в нём что-то жило. Будто бы он забеременел. Он явственно чувствовал в себе присутствие чужой жизни, она пульсировала в нём, перемещаясь в глубине тела, вдоль позвоночника. Похожая на змею или длинного червя, чужая энергия иногда сворачивалась и засыпала, а иногда охватывала его полностью и Фахрут не знал, что ему делать в такие минуты. Он чувствовал, как тупеют его эмоции, но, в то же время, обостряются рефлексы.

Когда чафали напали на него у входа в Убойку, он ощутил сильный укол паники, но потом произошло нечто странное. Вдруг рука чафали, сжимавшая в пальцах бритву, замедлилась. Остановилась, повиснув в пространстве. Фахрут удивлённо обошёл её. Потрогал. Рука поддалась. Тогда он неожиданно для себя вцепился в неё и сломал в локте, выворачивая как куриную кость, потом оторвал предплечье и отбросил прочь. Время снова понеслось галопом, всё вокруг завертелось, задвигалось, завизжало, Фахрута было уже не остановить. Он с удивлением смотрел на свои руки, безжалостно вырывающие из чужих тел сочащиеся куски, выворачивающие суставы, и обнаружил, что не чувствует ни ярости, ни страха, ни гордости за победу, не чувствует ничего, будто бы он спит и видит сон, нет, точнее, будто бы он забрался в тело какого-то богатыря, уснул там и проснулся в разгар битвы.

Когда всё закончилось, он стоял, держа в обеих руках оторванную голову жреца чафали и с любопытством глядя ей в глаза. Рядом кто-то кричал, бежали какие-то люди, Фахрут какое-то время ничего не видел и не слышал, как вдруг звук включился и все эти вопли внезапно обрушились на него с утроенной громкостью. В ботинках хлюпало, Фахрут посмотрел вниз и обнаружил, что стоит в луже крови. Тут до него дошло, что он торчит прямо посереди улица, под безжалостным светом фонаря, с чужой головой в руках. От внезапно нахлынувшего чувства гадливости он взвизгнул и отбросил проклятую башку подальше, она с противным звуком шмякнулась о мостовую и покатилась к сточной канаве, звеня большими кольцами в мёртвых ушах.

Фахрут огляделся. Вокруг царил кошмар. Оторванные конечности, истерзанные тела, головы темнели там и сям мокрыми пятнами. Он посмотрел на собственные руки, оглядел одежду. Кровь покрывала его с головы до ног. Фахрута замутило от её запаха, он побежал по улице, стараясь скрыться от орущих от ужаса свидетелей в тени, на ходу срывая с себя пропитанный дурнопахнущей кровью сюртук и рубашку.

Теперь он лежал голышом и переваривал всё произошедшее, но самое ужасное, что та змея, которая теперь жила в нём, была сыта и только что не урчала от счастья. Напитавшись чужой болью, она разбухла и обмякла, отдавая Фахруту часть своего удовольствия. Несмотря на то, что последний раз он ел вчерашним утром, Фахрут чувствовал себя так, будто бы он отлично перепихнулся с какой-нибудь юной развратницей, а потом полновесно отужинал с несколькими переменами блюд, аперитивами, диджестивами и прочими излишествами. Иными словами, несмотря на то, что ему всё ещё было жутко, плохо и страшно, чувствовал он себя превосходно. И от этой двойственности он слегка сходил с ума.

Чтобы сгладить это впечатление, он налил полный стакан самогонки и попробовал сделать глоток, но внутренней змее это не понравилось и Фахрут, начавший пить в четырнадцать лет и никогда не перестававший этого делать, внезапно разразился приступом тошноты. Он попытался закинуться несколькими разными веществами, но чужой разум внутри него отреагировал точно так же. Ну что ж, сказал Фахрут, теперь у меня новая забава. Он помял поясницу и засмеялся. Он всё ещё чувствовал себя изумительно.

Фахрут открыл окно, чтобы впустить в комнатуху немного жаркого, затхлого воздуха. По его худым голым плечам струился пот, стекавший вниз по костлявой спине и щекотавший ложбинку между обнажённых ягодиц, поросших негустым волосом. Внезапно дверь за его спиной тонко скрипнула и он почувствовал запах, моментально вздыбивший все волоски на теле. Странный сладкий аромат обладал ноткой убоины, выраженным звериным мускусом и, несомненно, отдавал женским потом. Фахрут поучаствовал, как набухает его член, прикрыл пах ладонью и медленно повернулся, чувствуя, как чужой запах без остатка заполняет комнату, словно газ.

Не прикрывайся, сказал насмешливый женский голос: я привыкла, что все мужчины от мала до велика встречают меня именно этим древним салютом в мою честь. Своим древком они салютуют той силе, что течёт в моих венах, ибо ей не может противостоять ни один, рождённый женщиной.

Фахрут поискал глазами какое-нибудь оружие и, наконец, полностью развернулся к говорящей, с удивлением чувствуя, что его орган буквально деревенеет под пальцами. Говорившая медленно откинула с головы большой тенистый капюшон и Фахруту открылось её лицо. Чуть грубоватое, но очень красивое зеленоглазое лицо, источавшее поразительную силу. Бледный луч, упавший из приоткрытого мутного окна пробежал по массивной золотой короне, тяжело лежавшей на медных кудрях. Сверкнули драгоценные камни.

Фахрут, ты знаешь, кто я, спросила она, теребя большую костяную брошь, скалывавшую полы грязного плаща, так сильно контрастировавшего с блеском золотого венца. Нет, удивлённо качнул головой Фахрут: откуда ты знаешь моё имя? Я знаю не только имя, Фахрут, я знаю всего тебя, улыбнулась женщина и на её веснушчатых щеках проступили озорные ямочки: ведь я искала тебя. И, надо признать, у тебя не было ни единого шанса скрыться, как бы ты ни старался.

Как мне называть тебя, спросил Фахрут, прикидывая расстояние до косоногого стула, достаточно тяжёлого на вид. Как тебе угодно, снова улыбнулась женщина: можешь звать меня повелительницей, но обычно меня называют Чарицей. Царица чафали?! Мозг Фахрута вдруг полыхнул бледно-голубым пламенем, будто озарённый вспышкой весенней молнии. Он метнулся к стулу, схватил, выставил перед собой и прижался ягодицами к тёплому осклизлому подоконнику.

Ты только что убил четырнадцать моих подданных голыми руками, Фахрут, неужели теперь тебе нужен стул, чтобы защититься, засмеялась Чарица и повернула брошь. Чумазый плащ из толстого войлока шумно упал на щелястый пол и вся фигура женщины полыхнула сталью и золотом. Всё её тело, от стройной шеи до кожаных ботинок на толстой подошве, укрывали ромбовидные стальные чешуи, скреплявшиеся позолоченными металлическими скобами, пригнанные так плотно, что они казались второй кожей. Фахрут зачарованно осматривал её длинные мускулистые ноги, широкие бёдра, узкую талию и выразительную грудь, ещё более подчёркнутую странным переливчатым нарядом. Чарица насладилась его изумлением и бросила: всё ещё хочешь ударить меня стулом? Этот доспех тебе даже полихитиновым лезвием не пробить, дурачок.

Фахрут поставил стул на пол и медленно опустился на сиденье, чувствуя, как под ягодицами чвакает лужица пота. Его член позорно пламенел меж раскинутых ног, как факел. Как ты нашла меня, спросил он. Красавица усмехнулась: ты ведь был в шатре моих подданных? Впрочем, в том состоянии ты наверняка не запомнил некоторых незначительных деталей.

Она повела рукой и из-под стального рукава на её ладонь, украшенную тонким рисунком, неуклюже выполз небольшой, размером с ноготь, серый инсект, одновременно похожий на паука и на краба. Чарица нежно подула на него, и инсект немедленно вздел переднюю пару лап, будто ища в воздухе дополнительную опору. Он слегка порозовел и Чарица снова улыбнулась, подув в сторону Фахрута.

Тот слегка заёрзал на стуле, но внезапно ощутил, как в глубине его мочевого пузыря что-то шевельнулось. Он с изумлением глянул вниз и увидел, как эрекция пропала. По уретре прокатилось скребущее неприятное движение, изрядно его напугавшее. Иди к своему возлюбленному, прошептала Чарица, присаживаясь на корточки и протягивая вперёд ладонь. Её жест моментально отозвался скрежетом в фахрутовой уретре.

Фахрут испуганно заёрзал на стуле и безотчётно отодвинулся от женщины, заставив ножки стула жалобно взвизгнуть. Он протянул руки к собственному члену, но Чарица ласково сказала: не трогай, ты ведь не хочешь, чтобы тебе было больно? Сейчас всё пройдёт само. Фахрут с ужасом и отвращением глядел, как из розового отверстия на головке вылезает нечто ужасное, он вскрикнул от ужаса, вжался в спинку стула и чуть не потреял сознание.

На сиденьи копошился точно такой же инсект, только что покинувший его тело. Уретра горела, будто обожжённая кислотой. Что это за дрянь такая, заорал Фахрут, боясь шевельнуться и зажимая горящий лоскуток плоти рукой. Инсект быстро пробежал по ножке стула, спустился на пол и молниеносно вспрыгнул на руку Чарицы, слившись в объятиях с той тварью, что она держала на ладони.

Это бледный клещик, разве ты не слышал о таком, засмеялась Чарица: у тебя была его самочка, а это её возлюбленный, который все эти дни гостил в моём теле. Уверена, ему там было очень хорошо. Но зачем, глуповато спросил Фахрут. Чарица встала, без сожаления стряхнула обнявшихся инсектов на пол и с грохотом наступила на них ботинком, из-под которого брызнул длинный соплевидный сгусток. Это окончательно доконало Фахрута. Он рухнул на пол в приступе сухой рвоты, матерясь и плюясь перед собой.

Они телепаты, ответила Чарица: куда один, туда и второй. Самочка, жившая в тебе, передавала своему любовнику твои чувства. Я знала, где ты, что ты ощущаешь, как себя чувствуешь. Более того, это я постоянно внушала тебе страх смерти, страх быть убитым из мести. Лишь однажды, когда ты укатил на край ойкумены, наша тайная связь прервалась. Но я знаю, зачем ты летал туда. Поэтому и пришла.

Что ты хочешь, заорал Фахрут, испугавшийся, что после бледного клещика его может ждать какой-нибудь сюрприз похуже. Чарица величаво подошла к нему и погладила по щеке прохладной ладонью, заставив Фахрута задрожать. Поделись со мной тем, что ты вдохнул там, у тёмных врат, повелительно сказала она: и тогда ты останешься жив, более того, ты станешь почитаем всеми чафали. Ты станешь богом, Фахрут, я обещаю тебе это. У тебя будет столько любовников и любовниц, сколько пожелаешь.

Нет-нет-нет, замотал головой Фахрут, перебирая ногами и отползая назад, чувствуя, как занозы безжалостно впиваются в его тощий зад. Он прислушался к внутренней змее, но та молчала. Брось, Фахрут, не жадничай, я просто вдохну это в себя, ласково продолжила Чарица: не бойся, тебе ведь нечего бояться.

Фахрут дополз до стены, упёрся в неё задом и неуклюже поднялся на ноги. Ты убьёшь меня, заикаясь от страха спросил он: убьёшь из мести? Красавица покачала головой: нет, зачем? Я хочу, чтобы ты сам захотел поделиться со мной. Конечно, мне жаль погибших подданных, но таковы правила игры. Они должны были атаковать тебя, чтобы проверить, приобрёл ли ты то, что дарует человеку душеед. И я очень довольна результатом. Так ты поделишься? В обмен я могу обещать тебе такое наслаждение, которого ты ещё не знаешь.

Чарица подняла руку и положила себе на загривок. Фахрут услышал, как стрекотнул невидимый механизм и в следующую секунду стальная броня упала на пол, обнажив роскошное тело Чарицы. Его сплошь покрывала тончайшая золотая сеть, подчёркивавшая золотистый тон кожи. Плечи, руки и грудь царицы чафали покрывали крупные веснушки, словно кто-то просыпал на неё мелконарезанной медной фольги. Большие груди слегка конической формы венчали такие светлые соски, что их цвет сливался с общим тоном кожи, словно бы их и не было. Фахрут против воли сделал шаг вперёд и протянул руку, чтобы дотронуться до Чарицы, но она хищно улыбнулась и шепнула: смотри.

Плоские изумрудные пластинки, закрывавшие сочленения золотой сети, приоткрылись и на месте каждого из них показался шип, похожий на кривой коготь. Если я не соглашусь на то, чтобы ты меня погладил, из каждой иглы покажется небольшая капелька, нежно прошептала Чарица: одна капелька обожжёт, десять сделают боль невыносимой, а двадцать отправят тебя в ад, где ты в течение месяца будешь сутки напролёт смотреть кошмарные сны. Но я знаю, что ты не тронешь меня, пока я сама не попрошу, ведь так?

Фахрут кое-как кивнул головой, бесстыже пялясь на её грудь. Чарица подняла его подбородок указательным пальцем и скомандовала: ложись, после чего легко толкнула его в грудь и он повалился на продавленную кровать.

Чарица подняла руку, вновь стрекотнула невидимая шестерёнка и тонкая сеть золотым ливнем спустилась по её телу на заплёванный тёмный пол. Спелое и щедрое тело женщины покрывал сложный орнамент, казавшийся застывшим чёрно-золотистым лаком. Крупный зелёно-голубой камень закрывал пупок, зазывно светясь на медном бархатистом животике, упругом, как парус на ветру. Фахрут лежал, глупо приоткрыв рот и разбросав ноги. Он забыл всё, о чём Чарица только что говорила ему. Его сжигало желание, какого он не чувствовал никогда, вместе с тем, он боялся пошевелиться, не зная, что ещё выкинет опасная гостья.

Чарица рывком разорвала надвое тощее покрывало, валявшееся на углу кровати и ловко привязала запястья Фахрута к двум высоким столбам в изголовьи, к которым должен был бы крепиться балдахин. Она опустилась на колени, встав на край кровати и подула Фахруту в пах: поднимайся, я не сделаю тебе ничего дурного, сказала она полушёпотом. Фахрут застонал, чувствуя, как возбуждение нарастает океанской волной.

Чарица достала из-за спины широкий изогнутый нож, усыпанный драгоценностями и встала. Фахрут испуганно вскрикнул, но она приложила лезвие к губам, шепнув: тщ-щ-щ. Лежи и смотри. Затем женщина приложила нож к своей ключице и сделала кривой надрез, из которого тут же алым языком выползла густая, как замерзший самогон, кровь. Сладкий аромат её тела смешался с ярким запахом свежей крови. Она сделала симметричный надрез и новый алый язык выплыл из раны, обрамляя треугольный орнамент между её больших грудей.

Фахрут лежал, не шевелясь, целую вечность, завороженный этим странным, но притягательным зрелищем. Чарица танцевала, покачивая широкими бёдрами, играя животиком, напевая на незнакомом языке и рисовала лезвием на своём теле до тех пор, пока все участки её кожи, не тронутые сложным орнаментом, не покрылись кровью, блестящей как полированный коралл. Она походила на танцующую статую и Фахрут подумал, что сходит с ума от вожделения, но тут внутри него проснулась змея. Она размоталась вдоль позвоночного столба и разбухла так, что Фахруту стало трудно дышать, его вдруг наполнила сила, животная чудовищная мощь, лёгкие мышечные спазмы волной прокатились по нему с головы до ног, пальцы свело, он зажмурился, а когда открыл глаза хищное лицо Чарицы смотрело прямо на него, почти касаясь его носа своим. Её дыхание отдавало цветочным ароматом. Она приоткрыла полные губы и сказала: я приветствую тебя, древняя сила чужих, о, великий.

Фахрут не увидел, как из его рта потянулась почти невидимая жаркая струя светло-голубого дыма, слегка мерцающая и прихотливо вьющаяся. Чарица припала к ней и глубоко вдохнула, содрогаясь от наслаждения. Фахрут почувствовал, как змея глубоко внутри него вытянулась навстречу её полному алому рту. Внезапно всё закончилось, змей обмяк и кольцами упал в самый низ живота и в этот момент длинная струя семени вырвалась из его тела, яркими белыми каплями оросив покрытую алым кожу Чарицы. Наслаждение, которое нахлынуло на него, оказалось таким сильным, что он закричал зверем и потерял сознание.

Когда он открыл глаза, Чарица стояла посреди комнаты, застёгивая последнюю из невидимых защёлок, удерживавших её стальную броню. Из открытой двери ванны струился влажный пар, а кожа женщины уже была чиста. Она заметила, что Фахрут открыл глаза и насмешливо сказала: всегда так. Рождённый женщиной не может сопротивляться мне. Я не благодарю тебя, поскольку мне пришлось взять то, что мне нужно, силой.

Развяжи меня, попросил Фахрут, чувствуя новый приступ эрекции. Зачем, усмехнулась женщина: мне от тебя больше ничего не нужно. Фахрут задёргал руками и заорал: развяжи, сука! Чарица захохотала, запрокинув голову: боги, ты такой дурак! Я ведь предлагала тебя сделку, но ты сам отказался, идиот. Ведь ты идиот, Фахрут, ничтожество, козявка, которой по недоразумению достался чужой дар. Не бойся, когда сила вернётся к тебе, ты освободишься и сам. Я даже убивать тебя не стану, настолько ты слаб сейчас. Даже с тем, что живёт у тебя внутри, ты не сможешь победить меня.

Фахрут визжал и бесился, дёргал руками, пытался пнуть Чарицу, бился вихрастой головой в стену, но женщина равнодушно набросила плащ, сколола его полы брошью и тщательно разгладила складки ткани. Тварь, с ненавистью бросил Фахрут, исподлобья глядя на неё. Не ругайся, ласково сказала она, блеснув лезвием: иначе я могу сделать твой отросток чуть короче. Фахрут моментально заткнулся. Чарица подошла к двери и он крикнул ей в спину: ты же только что резала себя, почему у тебя нет шрамов? Женщина повернулась к нему, и набрасывая капюшон, ответила: я ведь не просто так царица чафали, я знаю много всяких трюков. Например, один из них состоит в том, что теперь я буду сниться тебе каждую ночь. Ты будешь предлагать мне любые сокровища за то, чтобы я хотя бы поласкала тебя рукой, но не получишь ничего взамен. А ещё ласки любой женщины теперь будут казаться тебе докучливыми и пресными. Таково моё проклятье. Живи с ним. Или убей себя, мне всё равно.

Она вышла за дверь, не закрыв её за собой. Фахрут потянул носом струящийся за ней аромат и досадливо завыл, изрыгая матерщину и вновь забившись на кровати словно плохо связанная курица.

Он очнулся уже утром. Внутри него клокотал голодный змей, свивавший и развивавший горячие кольца. Всё тело затекло от однообразной позы. Фахрут дёрнул руками, рванув на себя тканевые ленты, стягивавшие его запястья, и к его удивлению одна из них легко разорвалась. Он снова рванулся и выворотил столб, к которому была привязана левая рука. Матерясь и рыча, он распутал промокшую от пота ткань, и встал, чувствуя, как сотни иголочек впиваются в затёкшие ноги.

Он кое-как доковылял до ванны, включил воду, чтобы намочить голову и увидел в сливном отверстии несколько спутанных медных волос. Фахрут тщательно собрал их в пучок, завязав, чтобы не размотались, и с наслаждением понюхал. Змея внутри забилась, будто ужаленная током. Фахрут почувствовал прибывающую эрекцию и с улыбкой сказал: у меня хорошие новости, сучка. Теперь ты от меня не спрячешься. Я тебя ещё выебу, тварина.