Читать книгу Госпожа фараонов. Дочь зари - Натали Якобсон - Страница 5

Этот человек был особенным. Он устал, обессилел, отчаялся. Но в нем ощущалось величие. Почти, как в ней самой.

– Полководец! – сообразила Алаис, наблюдая за ним с высоты барханов.

Путник тащился по песку едва-едва, оставляя кровавый след. Он был ранен. Роскошные одежды были потрепаны и испачканы грязью.

Ей ничего не стоило грациозно спрыгнуть вниз, расправить крылья и преградить ему дорогу. Путник и так едва шел, спотыкался и горбился. Алаис взяла его когтями за подбородок и заставила поднять лицо. В его глазах затаилось нечто такое, что поранило ее саму. Алаис отпрянула. Посмотреть на этого человека было тем же самым, что заглянуть в зеркало.

Мгновенно в памяти возникли болезненные крики ее павшей армии и всепоглощающая боль поражения.

– Ты это будто я! – прошептала Алаис на древнем ангельском языке. Путник, разумеется, не понял. Он разговаривал на совсем другом наречии. Вроде бы Ремий называл его египетским, а страну за пустыней Египтом. Этот несчастный явился оттуда. Он был местным правителем, но сейчас трупы его армии поедали стервятники. Обезображенные тела валялись и в песках. Он потерпел сокрушительное поражение, а враг наступал.

– Ты пришел сюда умереть! – констатировала она. – Ну, прямо как те, кого я не досчиталась после падения. Возможно, для смерти слишком рано. Я, например, не могу умереть вообще.

Человек был ошеломлен. Ее вид почему-то всегда приводил людей в ступор. Да, на небесах она считалась самым красивым созданием, но здесь, на земле, ее сочти божеством.

Что ж, приятно пасть туда, где другого бога нет. В таком месте и без выигрыша в войне есть шанс стать главной и единственной. Ей повезло, что она пала сюда. Кто бы подумал!

– Не бойся меня! – Алаис сделала над собой усилие и стала подражать речи путника. Заговорить по-египетски для ангела оказалось совсем не сложно. Язык был сродни ангельскому наречию. Наверное, кто-то из блуждающих по миру легионеров Алаис научил людей на нем говорить. Помнится, еще недавно люди были бессловесными существами. И вдруг заговорили, подражая речи ангелов! Ничем, кроме как вмешательством демонов, этого нельзя было объяснить. Любопытно, кто из войска Алаис взялся обучать людское племя языкам и ремеслам? Легкие латы на путнике так же были сделаны по образцу небесной экипировки.

– Доверься мне! – потребовала Алаис. – Расскажи, что случилось!

Поток спонтанных образов хлынул ей в голову. Была битва! Здесь, на земле. Дрались люди! Но происходило всё не менее кроваво, чем на небесах.

– Верхнее царство… Нижнее царство… Нужно было объединить оба, чтобы стать полноценным царем… Я хотел им стать.

– Так ты царь? – Алаис не понимала, о чем твердит незнакомец, но знакомый титул ее заинтересовал. – Царь потерпел поражение? Совсем, как я…

Дежавю причинило острую боль. Сколько тысяч лет назад произошла битва в небесах? Одну тысячу лет назад? Две тысячи? Три? Как долго ее воины просидели в пустынях, терпя голод и лишения?

– Ты тоже царица? – спросил потерпевший поражение царь.

– Да! – не раздумывая, откликнулась Алаис. По сути, она стала царицей пустынь, едва пала в них. – Я правлю этим миром задолго до того, как в нем появились вы, люди. Поэтому только мне решать, кому среди вас быть царем, а кому нет.

Пора брать мир, в котором очутилась, под контроль. За ней военная сила. Михаила тут нет. Вселенная песков и людей принадлежит лишь павшим ангелам.

– Мои избранники будут править, а побежденные цари достанутся на пир моим слугам, – Алаис держала побежденного царя когтями за подбородок, заставляя смотреть ей в глаза. – Мои слуги предпочитают есть человеческое мясо и пить человеческую кровь. Каждый, кто станет царем, будет обязан их кормить. Я проявлю милосердие и выберу в качестве корма лишь тех, кого забракуют цари. Например, если ты победишь, все побежденные тобой воины будут отданы на корм моим слугам.

– Я уже проиграл.

– Кто победит, а кто проиграет, на земле решаю лишь я. Вот в небесах оказалось решить сложнее…

– Так ты с небес? Ты божество?

– Мое имя Алаис.

Царь воспринял это, как имя божества. Так оно теперь и было.

– Тебя зовут Менес, – прочла в его сознании Алаис. – И кажется, царей в вашей стране именуют фараонами.

Он закивал. Так легко было читать мысли людей, а позже удивлять их информацией, которую выудил из их же сознания. Алаис победоносно улыбнулась. Над пустынями опускалась тьма. Побежденному царю было больно смотреть на сверкающие крылья ангела перед собой.

– Как тебе повезло, что я вижу в тебе отражение себя, – Алаис наклонилась и слизала кровь со щеки человека. Фараон упал перед ней на колени. Именно так и должно быть. Земные цари должны стоять на коленях перед ангелами.

– Давай заключим договор: моя помощь в обмен на всё, чем ты когда-либо завладеешь, – Алаис коснулась рукой груди фараона. Под потрепанной белой одеждой билось сердце. Надо же! У ангелов такого органа нет! А у людей есть! Алаис захотелось надавить ногтями на уязвимую плоть и вырвать сердце, но тогда фараон умрет. Люди хрупки! Если вырвать какой-то орган изнутри них – они погибают. Вот ее ангелов резали по кусочкам и жгли огнем столетиями, а они всё равно выжили. Ангельская раса сильнее, но люди так любопытны!

Алаис провела пальцем по лицу фараона. У него была смуглая кожа, угольно-черные брови и ресницы, пухлые губы и бездонные глаза. Правда ли, что в глазах людей отражается душа? В глазах ангелов отражалась лишь холодность небесной выси.

Длинные волосы фараона стали грязными от песка и пыли, но если их очистить, то они окажутся черными, как смоль. Ей попался красивый экземпляр. Из него выйдет отличная марионетка. Нужно лишь подчинить его сознание. Или любви человека к ангелу хватит для верности на века?

Алаис решила не рисковать.

– Распишемся на песке, как на пергаменте! – она пронзила мизинец фараона своим ногтем. В песок закапала кровь и сложилась в надпись – Менес.

– Считаешь ли ты, что власть стоит великих жертв? Я так считала. И вот я здесь, на вашей земле. Если ты тоже считаешь, что ради единоличной власти над миром стоит пожертвовать всем, то ты мне, как брат.

Менес лишь кивал. Ему было больно смотреть, как сияют в сумерках крылья Алаис, зато ее мимолетные прикосновения доставляли ему удовольствия. Кто не мечтал после поражения оказаться в объятиях прекрасного ангела и получить помощь, но цена будет непомерной.

Алаис подняла горсть кровавого песка и сдула ее со своей ладони. Сделка совершена! Песчинки обратились в золото. На золото можно купить всё, даже людские души. А вот на небесах оно было никому не нужно. На земле из-за него убивали.

Золотые песчинки осели на пектораль на груди фараона и заискрились, будто снятые с неба звезды.

– Песок к песку, кровь к крови! Мое имя перемешалось с твоим, – Алаис запоздало вспомнила, что первым, что она написала на песке, было ее теперешнее имя. Похоже, ее судьба с фараоном тесно перемешалась. Был ли это высший замысел? Или просто недочет?

Весь песок кругом вдруг окрасился алым. Под песком что-то закопошилось, будто все погибшие ангелы планируют вырваться назад из царства смерти и снова жить.

Фараон смотрел вокруг, ошалев, будто видел кошмарный сон. А крылатые легионеры Алаис шипели на него, как на жертву. Они выбирались из барханов, ворошили когтями дюны изнутри, прорывали лабиринты тоннелей под песком. Всюду в пустыне гнездились демоны. Естественно, побежденный воин, забредший сюда, этого не знал. Иначе бы он не пришел. И сделки не состоялось бы.

– Твоя армия раздавлена и мертва! Моя армия, – Алаис бросила красноречивый взгляд на шипящих черных тварей, – то же самое, что мертва! У нас больше общего, чем можно подумать. И я испытываю неожиданную симпатию к тебе, человек! Мы оба восстали ради власти, мы оба потерпели поражение. Но его стоит попробовать обратить в победу.

От ее чар ли завихрилась буря в песках или то протестовали небеса? Песок стал горячим. Он клубился оранжевым облаком вокруг ее обожженной армии.

– Я подниму твое войско из могил, – пообещала Алаис, – но за это ты и все твои потомки будете подчиняться мне. Каждый новый фараон будет слушаться моих приказов.

Что еще оставалось побежденному правителю кроме, как с ней согласиться? Она божество, а он всего лишь человек. Даже правящий царь лишь человек под пятой ангела, не то, что побежденный. Алаис поняла, что пора учиться спекулировать на своем небесном происхождении. Менес безоговорочно ей подчинился.

Алаис изящно закинула руку за спину. Фараон поразился. Очевидно, человеческие руки не были такими гибкими, как ангельские, и подобное движение могло показаться человеку неестественным. Нужно быть осторожнее, чтобы не сойти в его глазах за простую фокусницу. Почему-то ей было небезразлично мнение этого человека о ней и об ее подданных. Вероятно, потому что он был первым, в ком она увидела земное отражение себя. Она пала, он пал, только по-своему, но им обоим пора поднять свои армии кому из пепла, кому из смерти и земли, чтобы снова ринуться в бой.

За спиной между крыльями Алаис носила меч, оставшийся после битвы в небесах. Его рукоять могла показаться причудливым украшением, размещенным между лопаток. Но за этим украшением в форме солнца и крыльев, таилось смертоносное лезвие. Оно больше не было огненным. Алаис это не понравилось. Сталь шипела, но не пылала в ее руках. И всё равно, чтобы совершить ритуал этого достаточно. Она провела лезвием по ладони Менеса, раскрытой для дружеского приветствия. Менес сжал зубы, чтобы не закричать от боли. Порез был таким глубоким, что почти отсек ему часть руки. Выступила кровь и закапала в песок. Кровь осталась и на клинке. Кровь – то, что надо.

Алаис вонзила меч в землю почти по самую рукоять. Вот теперь он вспыхнул пламенем. Пора читать заклинание. Но она не помнила слова. Не беда! На ангельском языке любые пожелание, высказанные вслух, становятся магией. Человеку ее шипящая речь разрывала слух. Он зажимал уши, а буря в пустыне всё усиливалась. Песок поднялся. В свете пламени он стал казаться ярко-красным, как кровь.

Мертвые воины фараона встали из земли и песка, отряхивая их с себя, как пыль. Они были чудовищными, но сильными. Духи погибших ангелов вошли в их тела, чтобы они поднялись. Сам фараон о духах пока не знал, хотя ему, вероятно, было всё равно. Проигравшие не выбирают, с кем вступить в союз или в какую область пасть. Алаис знала это по собственному опыту.

Громадная армия маршировала по пустыне и ждала за пустыней. Восставшим из смерти воинам несть числа. Менес точно победит.

– Ты не будешь участвовать в этой битве? – Ремий витал рядом с Алаис. От его черных крыльев ложились тени на ее лучезарный облик. Он привык видеть в ней полководца, естественно его смущало, что на этот раз она не рвется в битву.

– Пусть воюют они. Те, кто в телах его воинов. Они заполонят страну, а мы придем потом. Вслед за ними по расчищенному пути идти будет легко.

– Путь и так чист для тебя, – голос Ремия стал вкрадчивым.

– Люди строят храмы. Я чувствую. Много храмов для поклонения.

– Храмы тебе?

– Они сами еще не знают. Мы должны занять эти храмы раньше, чем это сделает бог, против которого мы воевали. Ему здесь не должно остаться места, лети и вели им гнать всех его слуг из земных храмов раньше, чем они туда забредут. Пусть люди поклоняются лишь мне и моим воинам. Бог, на которого мы подняли мечи, остался далеко в небесах, а земля отныне принадлежит только нам.

Ремий ее понял. Клуб черного смерча закружился на том месте, где он витал. Его скорости можно было лишь позавидовать. Он придет в страну раньше, чем туда дойдут армии.

– Цивилизация! – Алаис смотрела на красные смерчи в пустыне, из которых поднимались мертвые армии. – Кто додумался построить ее на земле, по которой до этого бродили ишь животные?

Люди были лишь животными, а теперь в них вдруг проснулся интеллект. Уж не ее ли ангелы занесли разум на землю и заразили им этих существ? Без разума они были более легкой добычей, а теперь с ними приходится заключать сделки. Не легче ли сразу всех передавить?

Алаис просыпала на ладони кровавый песок, и он превратился в огромный рубин, по форме напоминавший слезу.

– Возьми! – она подозвала к себе царя, который всё еще не мог поверить, что его армии встают из мертвых. Даже его погибший от вражеских стрел конь восстал из песка и прибежал назад к хозяину в окружении песчаной бури. Когда-то он был белым, теперь стал черным, как ночь. Глаза коня сияли зловещим красным светом. Раздавленная им змея застыла чем-то вроде браслета на ноге чуть выше подковы.

– Урей! – царь не верил, что снова видит своего любимца, но рубин понравился ему еще больше. В камне явно проступило лицо одного из потерянных знаменосцев Алаис. Оно чем-то стало напоминать женское. Вместо многих пар крыльев его окружали множество рук и ног. Бывший херувим стал походить на монстра внутри камня. Души меняются, как и тела. Имя этого знаменосца когда-то было Кали. Она узнала лицо, как бы чудовищно оно не изменилось. Значит, потерянные духи спят в песках, и их как-то можно вернуть.

Алаис вложила рубин в руку царя.

– Когда я приду, он растечется кровью. Тогда ты поймешь, что я близко.

Менес поклонился ей. В отличие от Ремия он не был поражен тем, что она не идет воевать вместе с ним. Он ожидал, что она придет, едва он утвердится на троне, и их разлука не будет долгой. Пески в пустыне напоминают время. Они текут, складываясь в песчаные бури. Они плодят демонов. Алаис увлеклась разглядыванием кружащихся кровавых песчинок еще до того, как восставшие из смерти армии ринулись в решающий бой.