Читать книгу Технология подавления национал-патриотов и народов. Часть первая. Ксенофобия. Толерантность. Антисемитизм - Роман Ключник - Страница 7

Казалось бы – всё довольно просто: слово-понятие ксенофобия произошло от двух греческих слов «ксенос» – чужой и «фобия» – страх, бояться; и в результате получается, что ксенофобия – это бояться чужих, незнакомых, остерегаться их, относиться к чужим с опаской, с настороженностью, как к потенциальной угрозе. Здесь даже основную нагрузку несет не столько слово-понятие «чужой», сколько незнакомый. А любое неизвестное, соответственно – непонятное явление в этом мире, закономерно, оправданно вызывает в любом нормальном человеке не только любопытство, но и настороженность, опаску, определенный страх и определенную готовность к худшему: повышенная концентрация и мобилизация, определенная агрессия как недовольство нарушением привычной, контролируемой ситуации и готовность ответить на агрессию незнакомца, чужого.

С другой стороны, чаще всего и чужестранцы не желают сразу брататься с коренными народами, а предпочитают жить обособленно, в сторонке, и эта их позиция рождает подозрения и недоверие – ксенофобию. Например, некоторые представители еврейского народа сами объявляют о своей принципиальной ксенофобной позиции – еврейский, сионистский писатель Яков Клацкин в своей книге «Кризис и решение» толковых решений во взаимоотношениях еврейского народа с другими не предложил, но доступно объяснил позицию пришельцев:

«Мы просто чужестранцы; мы – иностранный народ среди вас, и мы подчёркиваем, что хотим оставаться в таком состоянии. Существует широкая пропасть между вами и нами, такая широкая, что невозможно навести между ними никакого моста. Ваш дух является чуждым нам; ваши мифы, легенды, привычки, обычаи, традиции и национальное наследие, ваши религиозные и национальные святыни, ваши воскресенья и праздники… все они чужды нам. История ваших триумфов и поражений, ваши военные песни и боевые гимны, ваши герои и ваши подвиги, ваши национальные амбиции и стремления, – все они являются чуждыми для нас».

Неужели «невозможно навести никакого моста» через «широкую пропасть между вами и нами»? Неужели не преодолеть ксенофобию?..

Ученик и соплеменник известного еврейского социолога Курта Левина Фредерик Соломон Перлз (1893-1970) когда-то написал известный постулат: «Я делаю свое, и ты делаешь свое. Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. И ты в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям. Ты – это ты, а я – это я».

Оказывается, понятие ксенофобия является намного сложнее, чем это предельно «просто» объясняет нам еврейский писатель Д. Быков:

«О нравственной благотворности национализма говорить смешно, ибо сводится он к желанию выгнать чужака, выпустить наружу злобу, отомстить за личную деградацию». Я не думаю, что Д. Быков настолько глуп, чтобы упрощать эту тему, хотя насколько лжив и коварен, видно. А огульно обвинять кого-то условного, не конкретного в «личной деградации» – это тоже проявление ксенофобии; к тому же – я могу перечислить очень много известных еврейских националистов, которых по лукавой логике Д. Быкова следует назвать – дегенератами…

С третьей стороны, ксенофобия может быть проявлена не только в виде осторожного, опасливого, подозрительного и отсюда агрессивного отношения. «В других частях Света есть обезьяны: в Европе же – французы», – додумался утверждать знаменитый немецкий философ А. Шопенгауэр о своих соседях. Как видим: ксенофобия – это ещё и оскорбления и проявления презрительности к представителям других народов. И в этом случае, к сожалению, А. Шопенгауэр в своей ксенофобии опустился до уровня Д. Быкова.

А с четвертой стороны, – ксенофобия может быть проявлена к известному уже из жизненного опыта чужому человеку или группе людей, от которого человек пострадал, это опыт и история взаимоотношений, результатом которых может быть другая грань ксенофобии: неприязнь, озлобленность, враждебность и ненависть. А данном случае ксенофобия – это уже как определенная мудрость, полученная в результате жизненного опыта «стреляного воробья», гарантия неповторения ошибки.

Более того, ксенофобия может быть проявлена даже несмотря на долгие годы воспитания против ксенофобии, воспитания в духе интернационализма и дружбы различных народов и рас. Например, в СССР подобное воспитание толерантности детей и взрослых было одним из самых мощных и эффективных, осуществлялось в разных пропагандистских формах, в разных темах и для различных групп населения по-разному, все нации и народности на территории СССР переплавлялись по замыслу Сталина и его последователей (это я подробно рассматривал в книге № 7) в единый советский народ, в единую советскую нацию. Всеохватность, «тоталитарность» в этом вопросе приводила даже к забавным случаям.

«В Союзе к чернокожим относятся любовно и бережно. Вспоминаю, как по телевидению демонстрировался боксерский матч. Негр, черный, как вакса, дрался с белокурым поляком. Московский комментатор деликатно пояснил: «Чернокожего боксера вы можете отличить по светло-голубой каемке на трусах…»» – отметил в своих воспоминаниях известный советский еврейский писатель С. Довлатов («Собрание сочинений», т. 3, СПб, 2003 г.).

Это антиксенофобное воспитание толерантности в СССР осуществлялось на протяжении многих лет и многих поколений, и уже казалось, что должно было перейти с уровня привитого рефлекса поведения («условного» по Павлову) на уровень подсознания, закрепиться на генном уровне и уже передаваться по наследству, как накопленный положительный человеческий багаж, однако… Как показала жизнь, практика, – это целенаправленное искусственное «напыление» сознания в СССР к удивлению многих оказалось не прочным, не стойким. Яркие примеры этого приводит тот же Сергей Довлатов, который, став советским диссидентом, вместе со многими другими советскими евреями покинул ненавистный СССР (это уже другой случай и вид ксенофобии, который мы рассмотрим дальше), переехал с семьёй жить в США и уже описывал жизнь в этом звездно-полосатом «раю», в котором, как казалось многим, проблема ксенофобии также была решена, поскольку в этом благополучном в материальном смысле американском мультинациональном «плавильном котле» все нации и расы «сварились», переплавились в единую американскую нацию. И, несмотря на то, что, как свидетельствует С. Довлатов, афроамериканцы в США не давали повода к настороженности и даже наоборот:

«…Негры в этом районе – люди интеллигентные. Я думаю, они нас сами побаиваются. Однажды Хася Лазаревна с четвертого этажа забыла кошелек в аптеке. И черный парень, который там работал, бежал за Хасей метров двести. Будучи настигнутой, Хася так обрадовалась, что поцеловала его в щеку. Негр вскрикнул от ужаса. Моя жена, наблюдавшая эту сцену, потом рассказывала:

– Он, знаешь, так перепугался! Впервые я увидела совершенно белого негра…».

Несмотря на этот случай, Сергей Довлатов свидетельствует, что: «К неграм мы (в США) относимся с боязливым пренебрежением. Мы убеждены, что все они насильники и бандиты. Даже косоглазая Фира боится изнасилования (я думаю, зря. – С. Д.). Она говорит: «Зимой и летом надеваю байковые рейтузы»…

Кроме нас, в этом районе попадаются американские евреи, индусы, гаитяне, чернокожие. Не говоря, разумеется, о коренных жителях. Коренных жителей мы называем иностранцами. Нас слегка раздражает, что они говорят по-английски. Мы считаем, что это – бестактность».

Возможно, это можно назвать оригинальным методом или даже технологией адаптации приезжих мигрантов, евреев в новой стране, среди хозяев этой страны, среди коренных народов этой страны. И это можно назвать видом ксенофобии – КИРИОФОБИЯ (от греч. κύριος, «господин», «хозяин» и φόβος, «страх») – это вид ксенофобии, когда приезжие сразу враждебно относятся к хозяевам страны, к коренным народам. Кстати, вышеописанное Довлатовым было недавно – в последней четверти «прогрессивного» 20-го века.

Как видно из этого примера – вопрос ксенофобии не простой… Есть о чем поразмышлять, о многоликости ксенофобии, о её различных видах, и в следующей главе мы в этом постараемся разобраться. Я родом из Западной Белоруссии, из деревни; оба моих деда были зажиточными крестьянами – «кулаки» в понятии коммунистов, имели несколько коров, несколько свиней, пару десятков овец, несколько лошадей, большое количество домашней птицы и немало ценного сельхозинвентаря, ещё и рыбачили, торговали рыбой, ягодами, грибами, фруктами; у одного было шестеро детей, у другого восемь, и один и второй жили на хуторе, это такое отдельно расположенное недалеко от деревни среди лесов и полей автономное хозяйство; никого не трогали, никому не мешали, жили, растили детей и производили продовольствие, ни у людей, ни у государства ничего не просили и не брали, никого не трогали и мечтали, чтобы их никто не трогал.

Примерно 40-50 километров на север от их места жительства расположена граница с Литвой, а 50-60 километров на юг расположена граница с Польшей. И во время Второй мировой войны во время гитлеровской оккупации, как правило, ночью к деду приходили неизвестные: литовские «лесные братья», белорусские партизаны, польские партизаны, поляки из «Армии крайовэй», русские диверсионные отряды, беглые из плена и все просили или требовали, угрожая оружием, – покушать, самогона, и с собой, а часто просто отбирали всё найденное. В результате семье не раз грозила голодная смерть, спасала лебеда, крапива, ягоды, грибы, спрятанный в лесу кусок соленого сала, рыба в Немане. А днем наезжали совсем чужие – полицаи и гитлеровцы, и, тыкая дулом в грудь деда, грозно вопрошали: партизаны приходили, помогал им? И они также были голодными, забирали яйца, хлеб, кур, овец, свиней; и опять жутко пахло смертью.

А в мирное довоенное время на хутор, кроме польских налоговиков, постоянно приезжали еврейские местечковые бизнесмены, которые предлагали «самые дешевые» кредиты, «самые высокие» цены за скот, сыры и зерно, «самый выгодный» бартер на инструменты, одежду и т. д. И при доверчивости и недостаточной осторожности хозяйство могло быстро обанкротиться, попасть в тяжелую кабалу, могла произойти потеря не только результатов своего труда, но и всего хозяйства. А в конце 1939 года приехали грозные советские комиссары с вооруженными отрядами раскулачивать, грозя сослать в Сибирь или Казахстан. Это исторический пример – когда мирный труженик находится в окружении многих чужих; и для него «свои» – это члены его семьи, все остальные – чужие.

А есть случаи, когда свои – это только ваше единственное декартово «я», вы чувствуете и осознаете себя целостной самостоятельной единицей этого мира, выделенным из мира спинозовским модусом, лейбницевской монадой отделенной от этого мира и в этом мире находящейся, и всё остальное вокруг – это неизвестное, потенциально опасное, враждебное – от явлений природы, животных и до людей; и вы, как Робинзон, пытаетесь выжить и жить хорошо в этом часто не очень приветливом мире.

А есть случаи, когда своеобразное декартовское «я», монада – это группа единомышленников объединенных общими ценностями, идеями и целями, воспринимающая окружающий мир как враждебный и враждебно к нему относящаяся, это может быть замкнутая группа отшельников, секта, преступная группа, группа террористов или революционеров, группа предпринимателей и даже какой-либо обиженный народ. Например, в своей книге о М. Ходорковском «Путин и дело КЖОСа» («Питер», 2011 г.) корреспондент ВВС и затем представитель по связям с общественностью в правительстве Тони Блэра – Мартин Сиксмит указывает на один вид проявления ксенофобии:

«Их (команды М. Ходорковского. – Р. К.) одержимость и желание привести свою компанию к успеху частично коренились в ощущении, что их окружает враждебная среда. На этом этапе неприязнь не была выраженно политической или антикремлевской. Это придет позже, но на этом этапе они обвиняли государство в том, что оно подавляло предпринимательство в России и навязывало антисемитизм».

Эти обвинения в определенном смысле технологичны, ибо они дают моральное право на «ответные» не всегда правомерные действия, «развязывают загребучие руки» и далеко забрасывается совесть. И это вид люциферства – противопоставление себя окружающему миру; это как в песне еврейского певца Макаревича про враждебный окружающий мир, который «однажды прогнется под нас». Они воспринимали окружающий мир как богатого врага, у которого необходимо урвать побольше, и, к несчастью для России, они оказались именно в этой якобы вражеской для них стране. Ксенофобия – это повод атаковать этот мир, что-то от него себе присвоить, якобы чтобы быть сильнее против него.

Прошло 14 лет с момента начала предпринимательства: М. Ходорковский и его друзья-компаньоны стали уже очень богатыми людьми, олигархами, но М. Сиксмит фиксирует, что их внутреннее агрессивное ксенофобное состояние осталось прежним: «В 2000 году Ходорковский построил укрепленный поселок за надежными заборами и воротами в пригороде Москвы, Жуковке, и переселил в него владельцев ЮКОСа. У него самого и у его семьи была отдельная вилла, окруженная стеной. Такие же виллы были у Платона Лебедева, Леонида Невзлина, Михаила Брудно и Владимира Дубова… Совместная работа в течение всего дня и общение по вечерам сделали их сплоченной командой. Ощущение единства в борьбе против враждебного мира, которое они испытывали в молодости, не покидало их и сейчас».

Если присмотреться, то не мир был враждебен к ним, а они патологически были враждебны к окружающему их миру; здесь не мир – ксенофоб, а они – ксенофобы. Приведен любопытный пример: бизнесмены стали богатыми, даже олигархами, отгородились от мира высокими заборами и мощной охраной, они стали властными в своей империи и влиятельными за её пределами, но и после этого их суть не изменилась, их отношение к окружающему миру не изменилось, и, как показали последующие события, – для полного счастья и полной защищенности от властей и государства им не хватало самим стать в государстве властью и завладеть государственным аппаратом, и они стали бороться за власть в России. Наблюдаем в начале – алчность к богатствам, а затем – алчность к власти. Они являются источником ксенофобии и вызывают ксенофобию у окружающих.

А есть много людей, для которых не надо власти и много богатств, они живут на один доллар в день на пляжах Гоа или на 50 рублей в день в российской глубинке и при этом довольны жизнью. Мы наблюдаем, что людей можно разделить на тех, кто продуцирует и провоцирует ксенофобию, и тех – кто этого не делает. Профессор Сибирского университета В. Немировский отмечает:

««Водораздел»… проходит прежде всего на основе двух базовых типов ценностных ориентации. Эти два вида направленности человеческой жизни подробно изучил Эрик Фромм, весьма удачно определив их как ориентацию на бытие и ориентацию на обладание. Доминирование той или другой ориентации определяет различия в индивидуальных характерах людей и типах социального характера».

«Люди бытия» чувствуют и понимают себя причастными к этому бытию, родственными к окружающему миру, а «люди обладания» относятся к нему враждебно, агрессивно. В первой книге этой серии первую группу людей я назвал – люди координаты «игрек», с доминантой морально-нравственных ценностей, а вторых – люди координаты «икс», с доминантой наживы, обогащения, богатства, власти – материалисты.

У некоторых детей даже в раннем возрасте проявляется беспричинная агрессивность к окружающим, враждебность, например, – бунтарский, «революционный» характер у маленького Лейбы Бронштейна-Троцкого проявился очень рано – и он был исключён из Одесского реального училища во втором классе из-за бунта против учителя.

Ученый Конрад Лоренц в своих работах убедительно показал, что среди насекомых и животных разработаны достаточно эффективные механизмы распознавания «своих» и «чужих», а у некоторых «чужих» разработаны механизмы обходить разоблачающие механизмы. Ученые-психологи вам расскажут, что уже у ребенка с раннего возраста существует механизм распознавания «свой» – «чужой», и в связи с этим стереотипный механизм поведения для сохранения жизни, для выживания формируют родители, родственники, воспитатели.

Мир так устроен, что он – множественен и различен. В священной древней книге «Упанишады» Господь утверждает: «Да буду Я Множественностью, оставаясь Единым». А множественность и различность среди людей предопределяет их разность, непохожесть. Выдающийся философ и конструктор первого механического компьютера Готфрид Лейбниц(1672-1725) озвучил очень важный постулат: «Императив существования требует максимального качественного разнообразия в действительном мире…»

Разнообразие этого мира приводит к столкновению его различных частей и к взаимодействию, к диалектике, к постоянному движению этого мира, к постоянной его изменчивости. Эта разность, это разнообразие – это разные люди, разные расы, разные религии, разные национальности, разные культуры и традиции, разные государства, разные качества человека, разные ментальности, разные смыслы жизни и разные цели, часто противоположные и враждебные, разные способы добычи пропитания и денег, и это многочисленное разнообразие разностей приводит к насторожению, непониманию, неприятию, вражде и агрессивности, к взаимостолкновению людей, народов, государств, групп государств, – к ксенофобии. Можно привести много примеров этого выражения, даже в стихах:

Крайняя форма выражения ксенофобии – насилие, драка, а масштабное насилие, масштабная драка – это война. В этом ракурсе современные либералы должны назвать опасным экстремистом знаменитого древнегреческого философа Гераклита, утверждающего:

«Война – отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других – людьми, одних творит рабами, других – свободными… Должно знать, что война общепринята, что вражда – обычный порядок вещей, и что все возникает через вражду…»

Известный ученый и политик Андрей Савельев в своей книге отмечает: «Из истории древней Спарты известен факт, когда эфоры наложили штраф на царя Агесилая за излишнюю благожелательность к своим сторонникам и политическим врагам. Причиной такого решения, пишет Плутарх, было мнение, что спор и вражда есть причина всякого рождения и движения. Соперничество рассматривалось как средство воспитания добродетели среди достойных граждан…»

Как видим, тогда благожелательно относились к конкуренции не только на рынке, но и в обществе.

А наш выдающийся мыслитель М. Е. Салтыков-Щедрин в 19 веке доступно объяснял первым российским либерал-демократам жестокие реалии этого мира, мирового «рынка» в произведении «Карась идеалист»:

«Карась: Не верю, – чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспевание, верю в гармонию…

Тьма, в которой мы плаваем, есть порождение горькой исторической случайности…

В жизни первенствующую роль играет добро; зло – это так по недоразумению допущено… Вот кабы все рыбы между собой согласились…

Ёрш: Глуп ты – вот в чём твоя вина. Да и жирен вдобавок. А глупому да жирному и закон повелевает щуке в хайло лезть!

Карась: Не может такого закона быть! И щука не имеет права глотать, а должна, прежде всего, объяснения потребовать. Вот я с ней объяснюсь, всю правду выложу. Правдой – то я её до седьмого пота прошибу».

Известно, чем закончилась философия и судьба неадекватного карася.

Повезло М. Е. Салтыкову-Щедрину, что он не живёт в современной России, иначе досталось бы ему пинков от современных агрессивных либералов и патологически лживых правозащитников.

Ещё один пример и аспект темы – Ф. М. Достоевский вспоминал разговор с одним из первых в нашей стране либерал-демократов – В. Белинским, который утверждал:

««Да знаете ли вы, – взвизгивал он раз вечером (он иногда как-то взвизгивал, если очень горячился), обращаясь ко мне, – знаете ли вы, что нельзя насчитывать грехи человеку и обременять его долгами и подставными ланитами, когда общество так подло устроено, что человеку невозможно не делать злодейств, когда он экономически приведен к злодейству, и что нелепо и жестоко требовать с человека того, чего уже по законам природы не может он выполнить, если б даже хотел…»

Кругом меня были именно те люди, которые, по вере Белинского, не могли не сделать своих преступлений». И этих опасных людей, больных «болезнью Белинского», Ф. М. Достоевский показал в своих знаменитых произведениях «Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы».

Сегодня в России за слова Гераклита и мудрых эфоров сразу посадили бы в тюрьму по статье 282-й, загремел бы по этой статье и знаменитый Пифагор, Платон, Аристотель – воспитавший величайшего завоевателя стран и народов, а древнюю индусскую священную книгу «Бхагават-Гита» следует назвать экстремистской, ибо в ней Бог Кришна упорно подталкивает Арджуну начать войну против своих же родственников за их морально-нравственное падение, и укоряет его за сомнения и малодушие: «Если, однако, ты не исполнишь свой религиозный долг и не будешь сражаться, то совершишь грех пренебрежения долгом и таким образом потеряешь воинскую честь. Люди всегда будут говорить о твоём позоре, а для уважаемого человека бесчестье хуже смерти…»

Да и первую часть Библии – Ветхий Завет следовало бы запретить как экстремистскую книгу за пропаганду насилия и расизма. И знаменитый мыслитель и мистик Яков Бёме загремел бы по современной «русской статье» за оправдание насилия: «Никакая вещь не может открыться самой себе без злоключения, противодействия… Без злоключений жизнь не имела бы ни чувствительности, ни хотения, не имела бы ни разума, ни науки…» (и т. д.). А наш великий мыслитель 20-го века Елена Рерих, созерцая в горах Тибета, утверждала: «Печально, если кто-нибудь не подвергается нападениям… Испытание есть проверка. Попавший под удар врага по неосмотрительности – не несет чести». В этом высказывании слово «неосмотрительность» можно заменить словами – «неграмотность», «глупость», «наивность».

Досталось бы сегодня за нетолерантность и ксенофобию таким мировым знаменитостям, как Гете, Шопенгауэр, Ницше, Иван Ильин, а уж великий Фёдор Достоевский загремел бы «на всю катушку» за «Еврейский вопрос» и за свои рассуждения о войне: «Нет выше идеи, как пожертвовать собственною жизнию, отстаивая своих братьев и свое отечество или даже просто отстаивая интересы своего отечества. Без великодушных идей человечество жить не может, и я даже подозреваю, что человечество именно потому и любит войну, чтоб участвовать в великодушной идее. Тут потребность.

– Да разве человечество любит войну?

– А как же? Кто унывает во время войны? Напротив, все тотчас же ободряются, у всех поднят дух, и не слышно об обыкновенной апатии или скуке, как в мирное время. А потом, когда война кончится, как любят вспоминать о ней, даже в случае поражения! И не верьте, когда в войну все, встречаясь, говорят друг другу, качая головами: «Вот несчастье, вот дожили!» Это лишь одно приличие. Напротив, у всякого праздник в душе. Знаете, ужасно трудно признаваться в иных идеях: скажут – зверь, ретроград, осудят; этого боятся. Хвалить войну никто не решится.

– Но вы говорите о великодушных идеях, об очеловечении. Разве не найдется великодушных идей без войны? Напротив, во время мира им еще удобнее развиться.

– Совершенно напротив, совершенно обратно. Великодушие гибнет в периоды долгого мира, а вместо него являются цинизм, равнодушие, скука и много-много что злобная насмешка, да и то почти для праздной забавы, а не для дела. Положительно можно сказать, что долгий мир ожесточает людей. В долгий мир социальный перевес всегда переходит на сторону всего, что есть дурного и грубого в человечестве, – главное к богатству и капиталу.

Честь, человеколюбие, самопожертвование еще уважаются, еще ценятся, стоят высоко сейчас после войны, но чем дольше продолжается мир – все эти прекрасные великодушные вещи бледнеют, засыхают, мертвеют, а богатство, стяжание захватывают всё. Остается под конец лишь одно лицемерие – лицемерие чести, самопожертвования, долга, так что, пожалуй, их еще и будут продолжать уважать, несмотря на весь цинизм, но только лишь на красных словах для формы.

Настоящей чести не будет, а останутся формулы. Формулы чести – это смерть чести. Долгий мир производит апатию, низменность мысли, разврат, притупляет чувства. Наслаждения не утончаются, а грубеют. Грубое богатство не может наслаждаться великодушием, а требует наслаждений более скоромных, более близких к делу, то есть к прямейшему удовлетворению плоти. Наслаждения становятся плотоядными. Сластолюбие вызывает сладострастие, а сладострастие всегда жестокость. Вы никак не можете всего этого отрицать, потому что нельзя отрицать главного факта: что социальный перевес во время долгого мира всегда под конец переходит к грубому богатству.

Богатство, грубость наслаждений порождают лень, а лень порождает рабов. Чтоб удержать рабов в рабском состоянии, надо отнять от них свободную волю и возможность просвещения. Ведь вы же не можете не нуждаться в рабе, кто бы вы ни были, даже если вы самый гуманнейший человек?

Замечу еще, что в период мира укореняется трусливость и бесчестность. Человек по природе своей страшно наклонен к трусливости и бесстыдству и отлично про себя это знает; вот почему, может быть, он так и жаждет войны, и так любит войну: он чувствует в ней лекарство. Война развивает братолюбие и соединяет народы.

– Как соединяет народы?

– Заставляя их взаимно уважать друг друга. Война освежает людей. Человеколюбие всего более развивается лишь на поле битвы. Это даже странный факт, что война менее обозляет, чем мир. В самом деле, какая-нибудь политическая обида в мирное время, какой-нибудь нахальный договор, политическое давление, высокомерный запрос – вроде как делала нам Европа в 63-м году – гораздо более обозляют, чем откровенный бой. Вспомните, ненавидели ли мы французов и англичан во время Крымской кампании? Напротив, как будто ближе сошлись с ними, как будто породнились даже. Мы интересовались их мнением о нашей храбрости, ласкали их пленных; наши солдаты и офицеры выходили на аванпосты во время перемирий и чуть не обнимались с врагами, даже пили водку вместе. Россия читала про это с наслаждением в газетах, что не мешало, однако же, великолепно драться. Развивался рыцарский дух.

А про материальные бедствия войны я и говорить не стану: кто не знает закона, по которому после войны всё как бы воскресает силами. Экономические силы страны возбуждаются в десять раз, как будто грозовая туча пролилась обильным дождем над иссохшею почвой. Пострадавшим от войны сейчас же и все помогают, тогда как во время мира целые области могут вымирать с голоду, прежде чем мы почешемся или дадим три целковых.

– Но разве народ не страдает в войну больше всех, не несет разорения и тягостей, неминуемых и несравненно больших, чем высшие слои общества?

– Может быть, но временно; а зато выигрывает гораздо больше, чем теряет. Именно для народа война оставляет самые лучшие и высшие последствия. Как хотите, будьте самым гуманным человеком, но вы все-таки считаете себя выше простолюдина. Кто меряет в наше время душу на душу, христианской меркой? Меряют карманом, властью, силой, – и простолюдин это отлично знает всей своей массой. Тут не то что зависть, – тут является какое-то невыносимое чувство нравственного неравенства, слишком язвительного для простонародия. Как ни освобождайте и какие ни пишите законы, неравенство людей не уничтожится в теперешнем обществе. Единственное лекарство – война.

Пальятивное, моментальное, но отрадное для народа. Война поднимает дух народа и его сознание собственного достоинства. Война равняет всех во время боя и мирит господина и раба в самом высшем проявлении человеческого достоинства – в жертве жизнию за общее дело, за всех, за отечество. Неужели вы думаете, что масса, самая даже темная масса мужиков и нищих, не нуждается в потребности деятельного проявления великодушных чувств? А во время мира чем масса может заявить свое великодушие и человеческое достоинство?

Мы и на единичные-то проявления великодушия в простонародье смотрим, едва удостоивая замечать их, иногда с улыбкою недоверчивости, иногда просто не веря, а иногда так и подозрительно. Когда же поверим героизму какой-нибудь единицы, то тотчас же наделаем шуму, как перед чем-то необыкновенным; и что же выходит: наше удивление и наши похвалы похожи на презрение. Во время войны всё это исчезает само собой, и наступает полное равенство героизма. Пролитая кровь важная вещь. Взаимный подвиг великодушия порождает самую твердую связь неравенств и сословий. Помещик и мужик, сражаясь вместе в двенадцатом году, были ближе друг к другу, чем у себя в деревне, в мирной усадьбе.

Война есть повод массе уважать себя, а потому народ и любит войну: он слагает про войну песни, он долго потом заслушивается легендами и рассказами о ней… пролитая кровь важная вещь! Нет, война в наше время необходима; без войны провалился бы мир или, по крайней мере, обратился бы в какую-то слизь, в какую-то подлую слякоть…» («Дневник писателя»).

Под «русскую статью» попал бы сегодня и знаменитый Георг Гегель, который подталкивал к войне, воспитывал экстремистов, убеждая их:

«Тот, кто смел, кто не боится смерти, рискуя жизнью… – становится господином… Раб – человек, готовый трудиться в поте лица для того, чтобы сохранить свою жизнь». Сегодня он сказал бы: «Раб – человек, готовый терпеть всё, быть абсолютно толерантным, чтобы не иметь проблем и сохранить свою никчемную жизнь». По этой логике – в современной России либеральные политики и «правозащитники», покорив незаметно современными интеллектуальными технологиями коренные народы, отобрав у них Богом данные богатства, фактически превратив их в беспомощных полуголодных рабов, продолжают внимательно беспрерывно технологично «разводить» их, дабы они не взбунтовались. А либерал-демократы в руководстве США постоянно лицемерно говорят о мире и демократии и – постоянно развязывают войны, нападая на различные страны.

Доктор психологических наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств, вице-президент Санкт-Петербургского общества психологов Анатолий Зимичев в своей книге «Психология политической борьбы» (М., 2010 г.) отмечает:

«Для поддержания своего существования этносу необходимы материальные ресурсы. Различают три источника их получения:

1. Агрессия – вооруженное нападение, захват чужих ресурсов.

2. Паразитирование – существование за счет потребления чужих ресурсов, не обнаруживающее явной агрессии.

3. Продуцирование – получение средств из той части земного шара, которая считается территорией этноса (экое). (Хотя такое разделение условно, в каждом способе присутствуют элементы других. – А. 3.)». Первые два пункта явно обусловливают ксенофобию с обеих сторон: инициативную и ответную – защитную.

Ксенофобия – это сугубо человеческое явление? – Нет, природное планетарное, космическое, вселенское: заяц ненавидит волка, утка коршуна, все животные бояться огня и охотников, а рыбы рыбаков. И если бы не их ксенофобия, если бы они не боялись чужих, были бы совсем доверчивы, то они давно бы уже погибли, исчезли как вид. И уверен – когда к дереву подходит человек с топором, то дерево фонтанирует ксенофобией – смесью страха, враждебности, ненависти. А кто-то или что-то боится и ненавидит в Космосе коварную хищную всепоглощающую Черную Дыру, множество Черных Дыр.

10 июня 2011 года на телеканале «Культура» тема очередной телепередачи под руководством матерого борца с ксенофобией М. Швыдкого звучала – «Жестокость есть неистребимое качество человека», во время которой известный московский либерал профессор МГИМО Оксана Гаман-Галутвина объясняла телезрителям: человек всегда был, есть и будет жестоким по отношению к другим людям, и что причиной этому является человеческий эгоизм, поэтому жестокость неистребима, и вообще – «Зло – движущая сила истории», – цитировала она знаменитого философа Гегеля. Соответственно – всё сказанное Гаман-Галутвиной относится и к ксенофобии – ксенофобия неистребима… Я не ожидал от либералов такой черной безысходности и одновременно утверждения совершенно противоположных истин, и уверен – не все в этом вопросе так тоскливо безнадежно.

Технологии манипулирования в 19-21 веках н. э. появились как своеобразный закономерный, логический результат развития европейской философии в теме ксенофобии, в теме взаимоотношения человека, его «я», с враждебным окружающим миром («не я»). Иоганн Фихте (1762-1814), оттолкнувшись от знаменитого базового самоощущения, самоопределения Рене Декарта (1596-1650) – «Я есмь. Я существую», логично продолжил эту линию и, развернувшись на 180 градусов от самоощущения своего «я», весь остальной огромный окружающий Мир назвал – «Не-я», как бы противоположное нашему «я». А мог бы назвать – Неизвестный, Чужой и во многом враждебный, непонятный и поэтому настораживающий.

Понятно, что наше «я» – это часть огромного окружающего мира – «Не-я», а поэтому есть с Ним взаимосвязь, взаимодействие, отношения, несмотря на настороженность. И это не только желание познать этот мир, его изучение, любопытство, пользование его частями для своей жизнедеятельности, но и через обратное отношение к себе человек лучше изучает, понимает самого себя. На эти аспекты разности и всеединства, диалектики противоположностей обратил внимание русский философ Михаил Бахтин (1895-1975), который объяснял:

«Быть – значит общаться… Быть, значит быть для другого и через него для себя. У человека нет внутренней суверенной территории, он весь и всегда на границе, смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другому и глазами другого… Я не могу обойтись без другого, не могу стать самим собою без другого; я должен найти себя в другом… Моё имя я получаю от другого (и клички, прозвища, ярлыки, эпитеты. – Р. К.)…»

Понятно, что ситуация «отдельный человек вне общества» – в наше время уже невозможна даже для отшельника. Многие люди, особенно молодые, думают, даже убеждены, что у них есть своя уютная, интимная, суверенная территория их «я», и многие из них даже не подозревают, что на эту территорию сознания со всех сторон без спроса и стука вламываются различные жлобы из визуальной и звуковой рекламы, из книг, газет, интернета и телевизора, пытающиеся нагло или вычурно коварно повлиять на сознание и использовать его (уже измененное) в своих целях, превратив его если не в раба, то в слугу или «младшего» партнера-плательщика.

Понятно, что находясь в обществе, человек видит своё отражение не только в зеркале и в своём внутреннем диалоге, но в реакции на него окружающих людей: родителей, соседей, начальника и сослуживцев, друзей и недоброжелателей, врагов и даже собак: своей и чужих. И понятно, что одно отражение человека – в зеркале под названием «родители», «дети» или «друзья» и в зеркале под названием «чужие, недоброжелатели, враги». Интересно, что и первое зеркало и второе могут быть умышленно «кривыми», врать и приписывать несуществующие характеристики. Суммарный мозаичный образ всех зеркал и есть некий общий образ человека, иногда сильно не совпадающий с истинным, или наоборот – внутренний «истинный» является ошибочным, приукрашенным, «хотел быть таким, но…», а внешнее отражение является более истинным, характеризует ближе к истине.

Каждый человек хочет отражаться во внешних «зеркалах» в лучшем виде: в родных и близких – чтобы хвалили, были довольны, любили, уважали, помогали и т. д.; а в чужих враждебных – чтобы уважали, боялись обидеть и т. п. Если вы в чужом зеркале видите отражение: неуважение, презрение, надменность, отсутствие боязни обидеть, получить серьёзный «ответ», то с большой вероятностью можете ожидать насильственное вторжение во все ваши территории: в вашу свободу и суверенность, в вашу семью, в вашу страну.

В этих отношениях, в этом взаимодействии и взаимовлиянии есть элемент технологичности, когда взаимовлияние переходит в попытку целенаправленного формирования желаемого результата.

М. Бахтин: «Высказывание с самого начала строится с учетом возможных ответных реакций (другого или других)… Строя своё высказывание, я стараюсь его активно определить, с другой стороны, я стараюсь его предвосхитить, и этот предвосхищающий ответ в свою очередь оказывает активное воздействие на моё высказывание…» или поступок. И эту истину можно использовать в различных целях, включая неблаговидные.

На этом эффекте строятся многочисленные коммерческие и политические технологии. Например, лозунг «Голосуй – а то проиграешь!» – для активизации заведомо либерально настроенной молодежи; или реклама, основанная на активизации человеческого (фрейдовского) Эго – «Ты этого достойна!» или – «Ваша жена – не посудомойка!». Эти методы вполне можно назвать – исподтишка насильственными, бесстыжими, непорядочными. Или – не успели вы сказать что-то патриотическое или критическое по отношению к еврейскому олигарху, – а вам уже громко ляпают при всех на лоб якобы позорный ярлык: «Ксенофоб!», «Антисемит!», «Экстремист!», «Фашист!». И этим предвосхищают, программируют не только вашу дальнейшую реакцию в сторону страха, смирения, деморализации, подавления и неповтора ваших слов и действий, но и других членов общества, которые не только от вас отшатнутся, но и на вас надавят, или что-то не опубликуют, не возьмут на работу, не дадут сделать политическую карьеру и т. д., в результате чего вы и ваша семья может даже погибнуть от голода и других умышленно созданных лишений, как этосделалив 1914-1918 гг. прогрессивные либерал-демократы с известным публицистом Василием Розановым (эту ситуацию я подробно описывал в книге № 4 этой серии).

От экскурса в философскую часть этой темы перейду к рассмотрению взглядов современных ученых непосредственно на ксенофобию и на противоположное понятие – толерантность. Ученые петербургского «большого», «президентского» университета «на потребу дня» выполнили политический и идеологический заказ – написали научный труд о ксенофобии, книгу – «Ксенофобия в современном мире» (СПб, 2008 г.). В этой работе некто И. В. Радиков решил простое понятие «ксенофобии» увеличить, утяжелить, удвоить своей придумкой, которая на самом деле является классической «прибавкой», додумкой современных либералов, политтехнологов и идеологов в основном «почему-то» еврейской национальности, Радиков:

«Ксенофобия означает: 1) навязчивый страх перед незнакомыми лицами;

2) ненависть, нетерпимость к какому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному».

Этот второй пункт о непонятной, не обоснованной «ненависти» и является «творческим» технологическим добавлением, хотя понятно, что крайнее проявление ксенофобии – это нетерпимость, ненависть и агрессия, например, наших граждан во время войны к гитлеровским агрессорам или отца к убийцам его сына, и эта ненависть логически объяснима.

В анонсе вышеуказанной книги петербургские ученые отметили: «Монография посвящена одной из острейших социальных болезней современных обществ». То есть, ксенофобия ими считается не естественным явлением, тем более – не необходимым защитным естественным явлением, а острейшей болезнью современного общества. Однако… из этого научного труда мы узнаем, что это явление сопровождало человечество с самого начала человеческой истории, с «библейских времен», один из авторов книги Д. 3. Мутагиров отмечает:

«На протяжении многих тысячелетий люди мало чем отличались от обитателей джунглей, и это считалось нормой. Как бы то ни было, если верить свидетельствам, зафиксированным в так называемых «священных книгах», почитаемых всеми приверженцами соответствующих верований, первый же родившийся на земле человек убил второго, своего брата, и так утвердилось в человеческой жизни: каждый соперничает со всеми остальными в разных формах и на разных уровнях».

«И так утвердилось в человеческой жизни…» – то есть, ксенофобию можно считать, как минимум, неизлечимой многотысячелетней хронической болезнью человеческого общества, которую именно в последние годы и именно в России либеральные идеологи и политтехнологи решили вылечить окончательно… Известный радикальный либеральный борец с ксенофобией еврейский журналист Валерий Каджая также признает: «Евреев преследовали и притесняли во все времена все народы, среди которых они поселялись, – это действительно правда, но далеко не полная. А полная правда заключается в том, что любая пришлая этническая группа подвергается преследованиям и притеснениям со стороны коренного населения. Явление это получило название ксенофобия…

Ксенофобия родилась не вчера и даже не позавчера. Она появилась ещё тогда, когда человек действительно жил в пещере и прыгал по деревьям».

При изучении вышеуказанного научного труда петербургских ученых о «ксенофобии» создается впечатление, что ученые забыли про политический и идеологический заказ и пошли не в «ту» сторону. Д. 3. Мутагиров, рассказывая о конференции по теме ксенофобии, которая прошла в сентябре 2007 года в «президентском» университете, отметил: «Как показали острые дискуссии, имевшие место на конференции, понимание ксенофобии, нетерпимости оказались даже среди ученых-исследователей не только неоднозначными, но порой исключающими друг друга.

…Ксенофобия воспринимается только как отрицательная крайность. В действительности же и то, и другое – естественные чувства, обусловленные объективными обстоятельствами жизни. Страх перед чужим и нетерпимость играют в жизни общества примерно такую же роль, как лекарства в жизни отдельного человека. Как у лекарств, у них должны быть строго выверенные пропорции, которым общество обязано учить своих членов. Если лекарства мало – оно не принесет пользы, передозировка же – смертельно опасна… Образно говоря, и ксенофобия и нетерпимость – это явления с вопросительным знаком, который предупреждает об их сложной и противоречивой природе и призывает к величайшей осторожности при их использовании».

Как это понимать? Выходит, что ксенофобия – это «естественные чувства, обусловленные объективными обстоятельствами жизни».

Можно глянуть на ксенофобию с другой стороны, на другой аспект ксенофобии. Известный писатель Юрий Федосеев в своей нашумевшей книге «Ксенофобия или самооборона» (М., 2008 г.) пишет: «Иногда спрашивают: «Ну почему вы не любите евреев или, допустим, азербайджанцев?». Я обычно отвечаю примерно так: а почему я ДОЛЖЕН кого-то любить? Я люблю свой народ, люблю свою семью, люблю свою жену. К другим же я испытываю такие чувства, какие они заслуживают. Я их могу уважать за какие-то положительные качества и благородные поступки, я с ними должен считаться, поскольку они такие же люди, как и я, но я буду уклоняться от какого бы то ни было общения с нечестным человеком, буду презирать подлеца, а с врагом, насильником, захватчиком готов вступиться в смертельную схватку». И это естественная, нормальная реакция.

Да и с нейтральными и благожелательными чужими порой бывает совсем неожиданно, это мы знаем не только из собственного опыта, но и из многочисленных книг и фильмов о с первого взгляда симпатичных незнакомых попутчиках, которые затем оказываются коварными опасными врагами. При этом опасным оружием может быть не обязательно нож или пистолет, а обычное слово, которое режет и разрушает не хуже ножа. Со словом связаны бесструктурные или – мягкие технологии манипулирования сознанием и разрушения. На эту тему яркую притчу привел советский писатель Владимир Солоухин:

«Вот живет в крепком и светлом доме большая и благополучная семья. Отец ещё в силе, пятеро сыновей, у каждого сына по жене, свекровь, как полагается, дети. Попросился прохожий человек (чужой) приютить его на несколько дней. Скромно попросился, где-нибудь у порога, чтобы его приютили. Лишь бы тепло и сухо. Сидит он около порога и за всем наблюдает. Как работают, как едят, как друг с другом разговаривают. Вот идет мимо него один из сыновей. «Иван, а Иван, – говорит ему странник. – Это твоя жена, Марья-то?» – «Моя».

Странник: «А что это на неё старик-то поглядывает? Отец твой? Он на неё поглядит, а она сразу и покраснеет. И улыбается как-то странно»…

Далее странник спрашивает другого сына: «Степан, а Степан!» – «Ну что?». «Отец-то твой Ивана-то больше любит, я замечаю. Разговор слышал. Сперва, говорит, Ивана отделю и дам ему лучшее поле, а Степан подождет». Тут мимо странника проходит жена Ивана. «Марья! Степанова-то жена поглядывает на твоего Ивана»…

Через неделю в доме ни мира, ни семьи. Драки, кровопролития, убийства. Кого в больницу везут, кого на каторгу. После убитого мужа осталась Марья одна. Странник женился на ней и стал в доме хозяином. А может, и её прогнал, беззащитную. А себе со стороны другую бабу привел».

То есть – необходимо ещё время и проверка жизнью – чтобы убедиться, что нейтральный или доброжелательный чужой, незнакомец является точно тем положительным для нас человеком, за которого себя выдаёт. На этом примере мы также видели коварство и злую силу информационной, интеллектуальной технологии.

Сочинявшие Библию еврейские мудрецы допустили грубую ошибку – слово не первично, а вторично и даже третично. Слово – вторично, по отношению к уму, сознанию, мысли; это звуковое выражение мысли, слово – это посредник между людьми, между интеллектами, между сознаниями, но оно не только посредник, но может быть и опасным оружием. Коварное манипулирование словом многократно усилил известный еврейский идеолог Мордыхай Леви – «Карл Маркс», эту тему я рассматривал в книге № 3 этой серии, его технологию подробно ещё рассмотрю в дальнейших главах.

Здравый ум подсказывает, что когда мы встречаем чужого человека или группу чужих людей, то по теории вероятности мы можем столкнуться с тремя вариантами их поведения: первый – они поведут себя нейтрально, пройдут мимо, никак не отреагировав на встречу с вами, это прохожие, путники, путешественники; второй вариант – они поведут себя очень доброжелательно, улыбнутся, что-то хорошее скажут, даже чем-то угостят, как «добрые самаритяне» чем-то помогут или спросят – чем помочь?.. Третий вариант – они поведут себя по отношению к вам враждебно, агрессивно: от вас что-то начнут требовать, вас оскорбят, обманут, толкнут, ударят, ограбят, изнасилуют, убьют.

Таким образом, с вероятностью в минимум 33,3 % мы пострадаем от чужого, и можем пострадать вплоть до своей гибели, смерти… Тем более, что суровая действительность такова – по официальным данным в последние годы (2008-2010 гг.) уровень убийств в России по сравнению с последними советскими годами вырос в 32 раза!.. Это – когда труп находят… А есть случаи, когда труп не находят, он «хорошо» закопан или утоплен в неизвестном месте, сожжен или расчленен и вывезен в Западную Европу «на запчасти» (В Северную Корею, Монголию, Китай или Иран пока не было замечено ни одного случая).

Ни какой-нибудь неизвестный и несерьёзный «Попкин» или «Пупкин», а сам президент России В. В. Путин в своём обращении к Федеральному собранию в 2006 году откровенно сказал, что в России каждый год бесследно исчезают около 70 тысяч человек! Он просто озвучил этот ужасный факт современности, не прокомментировал его… Эти ежегодно пропавшие без вести многие тысячи людей и весь ужасный уровень преступности в России, – бесспорно, огромный минус его работы, его ближайших помощников, его бессилие, от которого страдают многие миллионы граждан России. Последние три года эти слова относятся уже к его другу, помощнику и преемнику – Д. А. Медведеву.

Вышеназванных фактов, статистики вполне достаточно, чтобы в во всех случаях, в 100 % случаях относиться к чужим, к неизвестным настороженно, с опаской, пока не убедимся, что эти чужие не опасны. Соответственно возникает недоуменный вопрос: а почему ксенофобия – это не нормально, и даже позорно?.. Если это жизненно необходимо, это естественно… Не это ли не договаривают, преступно умалчивают наши ученые, и совсем не говорят об этом наши правозащитники, либералы, политики вплоть до Д. Медведева и В. Путина.

Заканчивая эту главу, отмечу интересный случай, который произошел со мной в 2008 году. Кто-то из знакомых позвонил и проинформировал меня, что в «Доме кино» на улице Караванной (СПб) либералы проводят трехдневную международную студенческую конференцию на тему ксенофобии в России. И я пришел на чужой праздник, на котором в заранее подготовленных докладах «подкованные» в вопросах ксенофобии студенты и преподаватели вузов дружно и даже весело клеймили Россию и русский народ, «эту страну» и «этот народ». Атмосфера была отличной, даже восторженной, когда в атмосфере братства и единодушия собираются единомышленники. Я довольно долго наблюдал за дружной веселой игрой «в одни ворота» студентов под надзором старших, в том числе иностранцев, а затем одним вопросом к президиуму и залу и одним утверждением неожиданно быстро всё испортил, весь этот праздник Лжи, весь замысел конференции. Мой вопрос звучал следующим образом:

«Будьте добры, честно поднимите руки – кто своих сыновей и дочерей или младших братиков и сестричек наставляет: если на улице к тебе подойдет незнакомый дядя и предложит сесть к нему в машину или пойти за ним в подъезд или к нему в квартиру, – то не бойся его, не ксенофобствуй, доверься ему, будь к нему толерантен и следуй за ним…»

Только что ликующие несколько сотен единомышленников вдруг замерли в шоке, в растерянности и даже со страхом смотрели на меня, в зале повисла тяжелая, тягомотная тишина. Вожди в президиуме совсем не были готовы к такому сюрпризу, к другому мнению, к дискуссии и плюрализму мнений. И в этой тишине я громогласно констатировал факт:

«Ни один человек не поднял руки, в этом зале нет ни одного глупца, ни одного сумасшедшего, все оказались умными, здравомыслящими людьми, все оказались – ксенофобами. Таким образом вы все убедились, что в этом мире, в человечестве существует естественная жизнеохраняющая ксенофобия. А кто утверждает обратное, кто борется с этой ксенофобией – тот является соучастником многих тысяч преступлений, изнасилований детей, убийств, является помощником преступников и сам является преступником.

Кстати, кроме естественной жизнеоберегающей ксенофобии есть ещё другие естественные виды ксенофобии: бытовые, исторические, идеологические, политические».

Не хотел бы я оказаться на месте устроителей той конференции, наблюдалось полное фиаско. Не до конца «заколдованные» доморощенными и иностранными специалистами по ксенофобии наши родные студенты в растерянности «зависли», и медленно стали соображать в верную сторону. А через некоторое время неуклюжая попытка оклемавшихся от тяжелого удара «мудрецов» из президиума со мной «пободаться», взять реванш, закончилась ещё одним публичным поражением, а разочарованные, растерянные студенты стали окончательно прозревать, свободно соображать и доброжелательно мне улыбаться. Дальше проводить эту конференцию в запланированном режиме её организаторам было мучительно бессмысленно. Когда я покидал зал конференции, то в коридоре меня догнал один из организаторов (почему-то со значком телекомпании «НТВ» на лацкане) и случилась забавная картина, – он осторожно, извиняясь, меня спросил:

– Вас специально прислали?

– Нет, сам пришел.

– Разве вы не офицер ФСБ?

– Нет, я менеджер, и могу вам прочитать лекции по менеджменту: по Питеру Друкеру или по Ли Якока, про науку Котляра и т. д.

– А вы завтра тоже придете?

– А что – завтра будет продолжение конференции? – с искренним удивлением спросил я. После этого надо было видеть всю гамму эмоций, которую выразило лицо этого человека. Он с ужасом смотрел на меня глазами человека, только что совершившего огромную ошибку и страшное предательство; и было видно, что внутри его происходил бурный самоистязающий монолог примерно следующего содержания: «Кретин! Болван! Кто тебя за язык тянул. Всё… – и завтрашний день пропал, накрылась конференция».

Я с благодарностью улыбнулся и «добил»: «Обязательно приду». И на следующий день ради студентов я пришел.

Ещё раз подчеркну – узкий, однобокий подход к понятию ксенофобии, который мы наблюдаем в современной России на протяжении более 10 лет является непозволительным, лживым, преступным. И на совести многих либеральных российских идеологов, политтехнологов, политиков и руководителей страны, включая В. Путина и Д. Медведева, которые на эту тему часто и однобоко, лживо, безответственно говорят – многие тысячи тяжких преступлений, тысячи изнасилованных детей.

За более чем 12-летний срок правления В. Путина и Д. Медведева вы хоть раз слышали в России об этих элементарных базовых истинах по ТВ, радио, читали в газетах, брошюрах или книгах? Нет, ни разу. Ситуация в России в вопросах ксенофобии и толерантности доведена до опасного абсурда, до опасного извращения здравого смысла. Более того: ваша осторожность и настороженность сегодня может быть для вас даже весьма опасной, потому что вы из-за этого можете подвергнуться со стороны агрессивных либералов (а они почему-то все агрессивные – не толерантные) осуждению, осмеянию, хуле, остракизму, изгойству, дискриминации.

Кроме общего естественного характера ксенофобии в человеческом обществе существует ещё много других видов ксенофобии, различные причины возникновения которых важно понять. Понятно, что в условиях современной глобализации на нашей планете, в условиях тесноты народов и ограниченного количества жизненно важных ресурсов явление ксенофобии, несмотря на свою естественность и консервативную важность, не является симпатичным явлением, и стоит вопрос её преодоления или снижения уровня враждебности, вопрос мирного, бесконфликтного и взаимовыгодного сосуществования. И понятно, что ксенофобия не убирается только соответствующей пропагандой и воспитанием, а главным образом – путем устранением причин ксенофобии, причин недовольства и враждебности.

В следующей главе познакомимся с другими видами и причинами ксенофобии.