Читать книгу Рождённые из пепла - Акили - Страница 2

«Меньше говори, больше слушай».

Линн повторяла это про себя, пока шла по коридору замка. Это придавало ей уверенности, пусть и немного. Благодетель, что устроил её сюда на работу, дал такой наказ и велел не бояться. Но Линн боялась всё равно.

«Королева вежлива с власть держащими, но со слугами у неё крутой нрав. Не попадайся ей лишний раз на глаза, когда королева в дурном расположении духа. Но будь внимательна и узнавай причину. Меньше говори с ней, больше слушай, с кем говорит она».

Линн постаралась расправить плечи и занять мысли коридорными гобеленами. Среди сюжетов много сцен охоты, один с донжоном на фоне леса, а ещё с рыцарем на турнире. Без сомнения, в этом дворце правили мужчины.

Но даже так Линн представляла его более красочным, с роскошными коврами, витражными стёклами в стрельчатых окнах, увитыми растениями балконами. Однако крыло с покоями королевы выглядело почти аскетично, словно с тех времён, когда дворец был массивной крепостью для обороны, здесь ничего не поменялось.

Линн уточнила у стражника, в правильном ли направлении она идёт, и он указал ей на одинокую дверь в конце коридора. Странно, что стражник стоял не у самых покоев, а чуть поодаль. «Королева не любит людей вокруг себя», – вспомнила Линн слова благодетеля.

Она остановилась у тяжёлых деревянных дверей с двумя створками и железными кольцами. Несколько раз заносила руку, чтобы постучать.

Ух, а может, королевы там нет? Может, подождать её в другом месте? Линн было боязно. Говорили, что предыдущую служанку королева обвинила в воровстве и чуть не убила на месте. Что стало потом с бедняжкой, неизвестно.

Благодетель выбрал Линн и дал ей много монет за эту работу. Она должна. Тихий неуверенный стук, миг тишины, и за дверью раздалось властное «Войди!»

Линн потянула за кольцо, и створка легко приоткрылась. Без скрипа: здешние петли хорошо смазывали. Линн юрко скользнула в щёлку и очутилась в просторных покоях, в которых… никого не было. Разве она не слышала за дверью голос? Линн так и застыла посреди комнаты и продолжала вертеть головой, рассматривая всё до узоров на тканях.

Покои выглядели намного ярче коридорных интерьеров. Мрачное ощущение здесь рассеивалось. Огромное окно впускало много света, а насыщенно синие портьеры с серебристыми подхватами и пришитыми бусинами напоминали звёздное небо. Над огромной кроватью с резной спинкой высился зелёный бархатный балдахин. У подножия покоился продолговатый сундук с коваными узорами на крышке. На столике у изголовья стояла резная шкатулка.

В узкую разрисованную вазу поставлены ветки дуба с листьями и вокруг них красные маки. Необычный букет. Дубовая ветка нарисована на родовом гербе королевы, но что значат маки? Её любимые цветы?

В середине комнаты стоял письменный стол с деревянными завитушками на ножках. Он был повёрнут так, чтобы на бумаги падал естественный свет из окна. На полу лежал ворсистый ковёр с кромкой серебряно-золотистой вышивки. Одна стена занавешена плотным ковром с замысловатым цветочным узором. Потолок побелён известью.

Увесистый гардеробный шкаф стоял в дальнем конце комнаты, перед ним – шёлковая ширма. Рядом камин и мягкое кресло со столиком и канделябром. В углу в серебряной раме стояло большое прямоугольное зеркало.

Линн подошла к нему и перекинула на плечо светлые локоны, перевязанные в хвост ситцевой лентой. Так долго она сегодня расчёсывала их, чтобы непослушные волосы не походили на птичий пух! Линн покрутилась у зеркала, поправила передник, разгладила складки на плечах. Улыбнулась и подмигнула самой себе в зеркале. В богатой серебряной раме своё отражение нравилось ей больше, чем в маленькой деревянной, но и она казалась себе в нём меньше и незначительнее. Особенно в простом серо-голубом платье служанки.

И тут Линн вскрикнула.

В зеркале прямо на неё смотрели глаза цвета оникса. И то был не морок. У противоположной стены неподвижно, как на шахматной доске перед ходом, стояла королева.

– Кто ты? – два обрывистых слова и холодные глаза.

Линн обуял ужас. Она тут же бросилась госпоже в ноги и схватилась за край её платья.

– Простите меня! Я не заметила вас. Я… я Линн. Ваша личная служанка. С сегодняшнего дня я в вашем распоряжении. Располагайте мной, как вам угодно, королева.

Слова приветствия заучены заранее, и королева это явно поняла. Коротким движением она освободила подол и продолжала строго смотреть на нерадивую служанку.

В тёмно-синем закрытом платье на фоне книжного стеллажа королева казалась почти незаметной. Слуги поговаривали: «В покоях королевы только одно тёмное пятно – сама королева». Её Величество предпочитала тёмные цвета в одежде и сдержанные фасоны платьев. Пока длился траур это не бросалось в глаза, но по истечении срока королева, в отличие от короля, не изменила гардероб и больше напоминала скорбную старую вдову, чем правящую особу.

Единственное, что разбавляло её нынешний наряд, это широкий пояс из металлических колец и пластинок – будто доспехи с кольчугой – слишком тяжёлый и громоздкий для такой миниатюрной женщины.

Среди служанок и вхожих во дворец дворянок ходили пересуды, что у королевы попросту нет вкуса в одежде, и она надевает все самые странные фасоны платьев и украшений. Разумеется, говорили об этом только шёпотом и далеко от крыла с её покоями.

– Я не знаю тебя. Тем более, не нанимала как личную служанку, – ровный голос, лишённый эмоций, холодный, как река подо льдом.

Линн предупреждали. Линн готовилась к вопросам и ответам:

– Главный слуга прислал меня. Он сказал, что кто-то должен прислуживать королеве. Я попросилась на эту должность… госпожа.

Вот только эта ложь. Первая среди многих.

– Водишь дружбу с главным слугой?

– Он был знаком с моими родителями. Я хотела работать во дворце, потому и обратилась к нему. Мы на рынке встретились.

– Кто твои родители?

– Они… они умерли, королева.

– Другая родня?

– Другой нет, королева.

Снова ложь. Линн ужасно боялась, что это вскроется. Но если королева такая, как о ней говорят, лучше ей не знать слабости своих слуг. Кто знает, что стало с предыдущей служанкой и её семьёй. Кухарки шептались, что она не могла украсть, и королева обвинила её либо по мнительности, либо… просто так. Её Величество вполне могла быть мстительна.

– Почему ты хочешь работать во дворце?

– Здесь хорошее жалование…

– И умирают временами.

Линн вздрогнула. Королева сказала это так небрежно.

– Я… почту за честь служить вам, Ваше Величество.

Королева прищурилась. Словно не верила. Пыталась разглядеть за формальными словами истинный смысл. Но не могла увидеть. Мысли в безопасности, пока не облечены в слова.

В комнате повисло молчание. Линн чувствовала, как сердце беспокойно бьётся, и снова проговаривала про себя всевозможные ответы на возражения королевы. Остаться при ней любой ценой. Линн не могла подвести благодетеля.

Но королева молчала. Больше ни о чём не спрашивала. И на миг Линн показалось, что всё пропало.

– Вставай – приказала госпожа, и Линн тут же вскочила на ноги. – Спроси у главного слуги мой распорядок дня и с завтрашнего дня соблюдай. Никогда не входи в мою дверь без стука и в моё отсутствие, не касайся моих книг и бумаг. Только платьев. Ошибёшься – будешь наказана. Станешь лгать – пожалеешь.

Линн кивнула. «Меньше говори, больше слушай».

Она изо всех сил старалась быть спокойной, но ладони дрожали. Слишком много она слышала про королеву, слишком мало в слухах было хорошего. Но остаться. Остаться любой ценой.

Когда королева шагнула к ней, Линн отпрянула, как заяц от лисы, но королева цепкими пальцами удержала её за плечо. Шёпот возле уха звучал громче набата:

– Запомни главное: будь верной мне, и ничего с тобой не случится.

Тонкая, миниатюрная молодая королева. В тёмных закрытых платьях. Белая, почти бледная кожа и глаза цвета ониксов. Волнистые волосы спрятаны в тугом узле. Округлые скулы, точёный нос и природная худоба придавали ей схожесть с птицей. В зрачках стреляли блики.

«Меньше говори, больше слушай» утонуло в её шёпоте.

«Будь верной мне, и ничего с тобой не случится» звенело в памяти колокольным звоном.

Такой Линн увидела Её Величество королеву Адаманта – Микаю Валдис.

* * *

О массивный стол ударил кулак, и миска полетела вниз вместе с остатками жидкого супа.

– Розалин, не вздумай! – в который раз воскликнул Шин, словно громкость возгласа могла придать ему убедительности.

Но в случае с Шином всё наоборот. Горячая голова не раз приводила его к проблемам. И чем громче он возмущался, тем меньше разума участвовало в словах. Его сестра отлично это знала и не раз вытаскивала младшего братишку из неприятностей.

Сейчас к ним в ответ на шум мог постучать, разве что, пропахший пивом владелец дешёвого трактира, в котором Розалин и Шин уже некоторое время жили и изнывали по ночам от гвалта пьянок за тонкой обшарпанной стеной. Самым крепким предметом в комнате выглядел стол, и им не придётся расплачиваться за порчу имущества из-за гнева Шина, но вряд ли он об этом думал.

Сейчас он смотрел на сестру с такой злостью в чёрных глазах и частым дыханием, как будто бежал через весь город, чтобы высказать ей это в лицо. Его кожа, как и у самой Розалин, имела смуглый, почти бронзовый оттенок – обычный для жаркого Элидара. Правильными чертами лица и чуть пухлыми губами Шин так же походил на сестру – это им досталось от матери. И пусть в его чертах ещё присутствовала детскость, со времени Шин, без сомнения, вырастет в привлекательного мужчину. Только ему это безразлично. Куда больше Шина беспокоила привлекательность в глазах других Розалин.

– Всё уже решено, и мне заплатили. Тебе не придётся работать за еду. Я договорилась с торговцем, он отвезёт тебя к маме. Ты ей сейчас нужен.

– И за меня тоже всё решила.

Шин проклял всё на свете. Всех королей и королев, из-за которых простые люди прозябают в нищете. Болезнь матери, что забирает её силы с каждым днём. И свою дату рождения. Кабы он не родился так поздно, то сейчас уже был бы совершеннолетним и мог поискать в столице нормальную работу, и сестре не пришлось бы…

– А как же ты? Ты ведь в змеиное гнездо собралась! Ты ведь уже не сможешь выйти замуж и… мало ли чего там!

Шин готов был вырвать свои чёрные грязные вихры, если бы Розалин не пришлось идти во дворец продавать своё тело. Как же так? Она ведь просто потанцевала на празднике! Почему всё сложилось… так?!

– Роза, ну пожалуйста… – попытался он в последний раз.

Розалин подняла упавшую миску на стол и поцеловала брата в макушку.

– Всё будет хорошо. Вряд ли я задержусь там надолго. Даже если мне придётся… у нас будут монеты. Много монет. Настолько много, что мне и не понадобится выходить замуж. Мы отлично заживём. Если нужно, даже маму привезём сюда или переедем в Валенс… как только она поправится.

– Лучше бы ты не танцевала, и тебя никогда не заметили. Лучше бы ты родилась уродиной, – пробурчал на прощание Шин, выскочил через открытое окно на улицу и убежал прочь.

Розалин шумно вздохнула. Ну как тут объяснишь.

Она начала медленно укладывать вещи в мешок. Всё уже решено. Роза по очереди приложила к себе три танцевальных наряда – всё что имела – и покружилась в них в комнатке трактира. На ноге звенькнул браслет с крохотным колокольчиком.

В детстве Шин был самым преданным её зрителем и всегда хлопал в ладоши, когда сестра танцевала. Это искусство кормило их, когда погиб путешествовавший с караванами отец и слегла мать. И сейчас оно будет содержать их на долгие годы вперёд… если Розалин преуспеет.

Их родина Элидар была не самым простым местом для жизни. Ночи холодили до дрожи, а днём солнце раскаляло камни словно в печи. Вся жизнь сосредоточилась в больших городах у озёр или в рощах, что питали свои корни из подземных вод. Кое-где удавалось наладить орошение, и вырастить большие сады финиковых деревьев и плодовые кусты.

Розалин как-то увидела на рынке Этерны, сколько стоит масло из этих плодов, и удивилась, как это Элидар ещё не купается в золоте вместо песков. Они с братом привезли из дома по горшочку и продали масло в Адаманте. Несмотря на то, что их явно обманули с ценой, как Розалин поняла позже, они всё равно на эти монеты жили по сей день. Только и они кончались, а домой отправлять уже нечего.

Их мать Джалин – элидарка лишь наполовину и родилась в Валенсе. Она всегда рассказывала о быстрых реках и зелёных лугах по их берегам, стаях птиц, летающих над домами и щебечущих в окна, и как приходилось защищать от их вездесущих клювиков яблоки, а ещё о садах пышных роз.

Адамант и вовсе представлялся ей страной сказочных богатств и возможностей, но Джалин никогда здесь не бывала. Наверняка бы разочаровалась. Адамант отличался лишь более мягким климатом. Однако столица впечатлила бы – столько людей, жизни, суеты и разных заведений. Хотя… несомненно, тесновата, и запах нечистот был обязательной частью петляющих переулков, в которых можно заплутать не хуже, чем в бескрайней пустыне.

Вот только мать уже не может путешествовать, чтобы увидеть всё своими глазами. С каждым месяцем она слабела, и Розалин взяла содержание семьи на себя и добывала монеты теми талантами, какими умела.

Шин не знал, что невинной его сестра уже не была. Нищета и голод толкают на разные поступки, порой необдуманные. Тот, кто выглядел воплощением добродетели, оказывался подлецом. То был жестокий урок, и Розалин больше не ждала на своём пути ни порядочных мужчин, ни счастья. Она всё брала в свои руки.

Напрасно Розалин весь день и ночь ждала возвращения брата. Свеча уронила весь жир и потухла, но Шин не вернулся. Когда брат серьёзно обижался, он мог пропадать по нескольку дней. Возвращался он всегда голодный и растрёпанный, словно воробушек. Вот только уже светает, и ей пора идти. Не хотелось уходить без прощания, но Шин…

«Глупый воробушек», – снова вздохнула Розалин.

Она спрятала заплаченное ей серебро в его мешок под кроватью, перекинула через плечо свой и закрыла за собой дверь. Когда Розалин доберётся до дворца, солнце уже взойдёт над Адамантом.