Читать книгу Путь через сомнение - Алекс Хикари - Страница 6

Всё было точно так же. Город сиял золотистыми фонарями, как и в прошлый раз, воздух переполняли свежие летние запахи. Снова казалось, что кто-то сейчас придёт, и Вероника даже догадывалась, кто именно. Время, место, какие-то мелочи смешались в причудливом коктейле, и с неожиданной ясностью она поняла: снова сон.

– Быстрее, чем в прошлый раз, – хмыкнул смутно знакомый женский голос. Вероника не стала оборачиваться. – Значит, пора что-то менять. Дай-ка подумать…

Картинка перед глазами растаяла, обернувшись тонкими струйками разноцветного дыма. Они сияли во тьме, и завороженная Вероника смотрела по сторонам, провожая их взглядом. И застыла, увидев женщину, о которой столько говорили сегодня.

Джина выглядела ещё прекраснее и моложе, чем в прошлый раз, на поле битвы. Высокая, почти на голову выше Вероники, она казалась восемнадцатилетней моделью, сошедшей с обложки журнала. И одежда соответствовала – костюм из бордовой воздушной ткани, свободная блузка и брюки. Нормальному человеку не придёт в голову носить такое в обычной жизни, в таком только на подиум.

Вероника застыла, не в силах пошевелиться. Джина щёлкнула пальцами, и вокруг раскинулось бескрайнее поле, заросшее высокой, густой травой. Ни цветов, ни деревьев, только поле, только звёздное небо над головой. Красивое, глубокое, усыпанное мириадами серебристых светлячков.

– Как же тебя задеть, – бормотала Джина, обходя Веронику по кругу, и та с ужасом поняла, что не может пошевелиться. – Ты уже знаешь, что это я тебя создала, правда? Моя маленькая марионетка проговорилась.

Джина остановилась напротив Вероники. Взяла её за плечи, склонилась над ней, взглянула в глаза. В серых, так похожих на отцовские глазах мелькнула искра безумного наслаждения.

– К слову, – заговорила она. – Ты же обрела отца, верно? Наверное, вы близки. Наверное, он даже дорог тебе… Давай проверим, насколько?

Джина взмахнула рукой, и рядом с ней появился Деланей. Он выглядел так же, каким Вероника его запомнила – после тренировки переоделся в простой свитер и брюки. Как будто Джина вырвала его из реальности и перенесла сюда…

А могла ли она сделать это на самом деле?

Деланей открыл глаза и посмотрел на Веронику. В его взгляде она видела растерянность и страх. Сердце заколотилось как сумасшедшее, и Вероника неожиданно поняла, что волнуется за отца. Ужасно волнуется.

– Ника, – прошептал он и зажмурился. Его лицо растеряло краски, побелело, Вероника никогда не видела такой бледности.

– Папа! – вырвалось у неё.

Джина встрепенулась.

– Значит, волнуешься? – с удовольствием констатировала она. – Значит, он тебе дорог. Прекрасно.

Джина скользнула за спину Деланея, взмахнула рукой. Из ниоткуда на её ладони появился нож – длинное чёрное матовое лезвие, шнуровка на рукояти, Вероника сама пользовалась такими. Джина обхватила рукой шею Деланея, он даже не пошевелился.

– Он всё равно уже не нужен, правда? – протянула она и сжала нож в руке. – Можно списать его со счетов, какая разница…

Красивое лицо исказилось гримасой. Джина размахнулась и вонзила нож в живот Деланея.

– Нет! – заорала Вероника и попыталась сорваться с места, но не смогла. – Нет! Пожалуйста! Папа!

Слёзы покатились по щекам – проклятое бессилие! Она пыталась снова и снова вырваться из оцепенения, но ничего не получалось; казалось, она бьётся раненой птицей внутри клетки из собственного тела. Джина оттолкнула Деланея, и он машинально прошёл на пару шагов вперёд, но сразу же упал на колени. Его руки зажимали рану на животе, багровые струйки скатывались по белым пальцам, и Веронике казалось, что она умрёт вместе с ним сейчас, если не сдвинется с места…

– Ника, ну же! Проснись! – заорал в ухо до боли знакомый голос.

Вероника резко села на кровати. Её трясло, сердце билось так, будто собиралось вылететь со скоростью пули. Она машинально оглянулась по сторонам и увидела Адена – совсем близко, словно он хотел обнять её, но не решался.

– Что случилось? – тихо спросил он.

Вероника покачала головой, подняла руку, останавливая вопросы. Закрыла глаза, глубоко вздохнула. Ещё раз, ещё. Багровые струйки на белых как мел пальцах всё ещё стояли перед глазами, и как бы сильно Вероника ни жмурилась, видение пропадать не собиралось. Она потёрла ладонью глаза, снова глубоко вздохнула. Кажется, все слёзы она выплакала там, на бескрайнем поле.

Сильные руки обхватили её, потянули вперёд, и Вероника неожиданно для себя оказалась в объятьях Адена. Он погладил её по голове, быстро коснулся губами лба и отстранился, как будто боялся, что зашёл слишком далеко. И рядом с ним оказалось так тепло, так спокойно, что Вероника, сама того не понимая, крепко прижалась к нему.

– Что тебе снилось? – послышался шёпот над ухом.

– Отец, – выдохнула Вероника. – Джина… Джина убила его. Я не знаю, насколько это реально. Я не знаю…

– Тише, – Аден накрыл ладонью её голову и заставил прижаться ещё крепче, если это было возможно. – Всё хорошо. У твоего отца недавно были жрецы, я видел из Мира грёз. Джина не могла похитить его в это время, поверь. Он живее всех живых… так, кажется, вы говорите?

Мягкое тепло разливалось по венам, и на этот раз Вероника поняла – это его Дар. Как же хорошо с ним! Как будто тепло не в теле, а в сердце, в душе. Там, где оно необходимо по-настоящему.

– Живее всех живых? – прошептала она.

– Да, – Аден кивнул. – Я понимаю, из-за его рассказов Джина могла показаться тебе всесильной… но это не так. Поверь. Твой отец не рассказал людям и половины того, что знает о ней на самом деле… но он рассказал мне.

– Почему?

Аден не отвечал. Вероника слышала, как тикают часики на её руке, внутри зудели ещё вопросы. Она не удержалась и отстранилась. Ладонь, накрывавшая её голову, скользнула на плечо, прикосновение, разгорячённое теплом Дара, обожгло обнажённую кожу – на ней была простая шёлковая майка, и от неосторожного движения соскользнула лямка. Вероника увидела растерянный взгляд Адена. Он был так близко, обнимал её, прижимал к себе, согревал своим теплом, и душевным, и теплом Дара. И Вероника неожиданно поняла, что до боли в сердце хочет его поцеловать. Прямо сейчас. Здесь. Плевать на все условности, на колоссальную пропасть между ними. Просто поцеловать. Стать ещё ближе, чем сейчас, настолько близко, насколько это вообще возможно…

Громко хлопнула дверь. Вероника и Аден одновременно вздрогнули, отскочили в разные стороны. Вероника оглянулась, увидела, что в дверях стояла растерянная Алина. У её ног лежал объёмный бумажный пакет, из него вывалились яркие упаковки.

– Я… я так не вовремя, что… – она прикрыла рот ладонью. – Ой. У меня даже слов нет.

– Всё в порядке, – еле слышно отозвалась Вероника. Она ощутила, как вспыхнул жар на её щеках, и отодвинулась от Адена ещё дальше. – Мы просто…

– Наверное, мне пора, да? – пробормотал бог огня и встал.

Вероника поднялась тоже. Стянула одеяло с кровати, завернулась в него, опустила взгляд в пол. Почему-то смотреть на Адена теперь было неуютно и странно.

– Проверь, пожалуйста, как там отец, – тихо попросила Вероника.

– Хорошо, – отозвался Аден.

Ощущение, что он всё ещё рядом, не пропало, но Алина с облегчением выдохнула и склонилась к пакетам. Вероника отбросила одеяло, в два огромных шага подскочила к подруге и крепко обняла её, едва та распрямилась.

– Ты запредельно вовремя, – выдохнула Вероника. – Я уже не знала, что и…

– Да ладно, – Алина ухмыльнулась. – Будем считать это местью за Петера. Ну или…

Она замялась, смутилась, её щёки порозовели. Вероника нетерпеливо сжимала кулаки за спиной, ожидая, что бывшая подруга заговорит, но та молчала. Как будто только на извинения за «не вовремя» её и хватило. Тишина становилась напряжённой, и Вероника уже подалась вперёд и собиралась было заговорить, как вдруг Алина ожила.

– Я это… всё же решилась прийти, вот, – она нервно усмехнулась и развела руками. – То есть… я хотела сказать… в общем…

– Проходи, – с облегчением выдохнула Вероника и широким жестом пригласила в комнату.

И пусть бывшая подруга плохо показала себя на соревнованиях. И пусть она не так хороша, как все вокруг думают, боги… Вероника считала, что если у тебя двое друзей, тебе стоит ценить их, несмотря ни на что. Особенно если от двоих остался всего один, а о смерти второго тебе десять ночей подряд напоминали кошмарные сны…

Уже через полчаса страшный сон отступил в тёмные углы комнаты – туда, куда не дотягивался свет тусклой настольной лампы, водруженной на стопку учебников. Устроились на полу – стянули одеяло с кровати Мэй, закутались в свои. Рядом устроили тарелку с чипсами, тарелку с пирожными и ещё целую гору вкусностей, принесённых из города, открыли окно, впустив ночную прохладу в комнату. Сидели рядом и болтали обо всём, что только можно было вспомнить – пусть и немного за два года, но всё же…

– Такое чувство, будто я вернулась в прошлое, – хмыкнула Алина, окинув взглядом стопку тетрадей на краю стола. – Помнишь, как мы сессию пересдавали? Ну, то есть я пересдавала, а ты пыталась меня чему-нибудь научить.

– Но ведь научила же? – улыбнулась Вероника.

Она прекрасно это помнила.

Соседка ей досталась что надо. В то время, как Вероника не вылезала из спортзала, всеми силами стремилась доказать себе, что справится без Дара, Алина наслаждалась свободой. У неё были строгие родители, не позволявшие дочери дышать без разрешения, и потому, оказавшись на Священной земле, Алина решила взять от жизни всё. Буквально. Короткие юбки и косметика, вечеринки до рассвета и встречи с мальчиками – ей было доступно всё, и никто не мог её за это наказать, родители остались за тысячи километров отсюда. И, как в басне, знакомой им обеим с детства, Алина оказалась не готова к суровой зиме – к сессии, которую Вероника в своё время тоже сдавала не без проблем, но хотя бы не завалила. Расплата оказалась мгновенной и безжалостной, как выстрел в голову – узнав, какие оценки внесли преподаватели в личное дело студентки Николаевой, куратор академии решила поднять вопрос об исключении. Спасло только вмешательство пары преподавателей, на занятиях которых Алина показала себя хорошо, и поручительство Вероники, как старшего товарища.

Вместе они провели две недели, не вылезая из комнаты. Только учёба, никаких поблажек, отдых и перекусы по расписанию, и то – завтракали, обедали и ужинали здесь же. И сейчас, глядя на настольную лампу, водруженную на стопку учебников, Вероника с неожиданной яркостью увидела именно эту картинку – завалы из учебников и конспектов, горку обёрток от шоколада, забытую ещё два дня назад, и Алину, растянувшуюся на одеяле с тетрадкой и ручкой. И сейчас всё так же, только обёртки давно выброшены, учебные материалы сложены в стол, а подруга с довольной улыбкой потягивает молочный коктейль. Вероника зажмурилась от удовольствия – всё рано или поздно возвращается на круги своя, и здорово, что приятные моменты тоже.

Вспоминали не только ту самую сессию.

– А помнишь единственную вечеринку, куда я тебя почти вытащила? – смеялась Алина. – Я тогда хотела познакомить тебя с парнем, как его…

– Джулианом, – подсказала Вероника.

– Ага, вроде того, – кивнула Алина. – Помнишь, что ты мне тогда ответила?

– Что у него такое имя, как будто он вывалился со страниц любовного романа, и я не подойду к нему ближе, чем на метр.

– В точку!

Грянул взрыв хохота.

Время летело быстро, стрелки часов неумолимо отсчитывали минуты. Вероника с удивлением поняла, что ей и вспомнить особо нечего – учёба, тренировки, учёба… ну и учёба. Наверное, не существовало за историю академии такого же сумасшедшего зубрилы, как она. Санни не в счёт – она волшебным образом умудрялась быть везде: на вечеринках, на тренировках, в классах и даже на прогулках с мальчиками. Последнему Алина удивлялась больше всего – ей казалось, что совмещать учёбу и отношения невозможно, куда там до расписания бывшей королевы школы.

Говорили не только о прошлом, но и о настоящем, когда радость от встречи немного поутихла.

– Я думала, ты ненавидишь отличников, – не удержалась от замечания Вероника.

Алина опустила взгляд.

– Знаешь… – она пару мгновений помолчала. – Хотя нет, не так. Давай прямо, я была неправа. Я считала, что вам всё достаётся легко, хотя сама… эх, – она махнула рукой.

– Вот так трагично заканчиваются все извинения, – хихикнула Вероника.

– Да прекрати ты! – вспыхнула Алина и взглянула на собеседницу, отчего Вероника только шире заулыбалась. – Я тут пытаюсь правильные слова подобрать, а она…

– А она пытается шутить, – Вероника сжала плечо подруги. – Всё в порядке. Мне кажется, я даже немного понимаю тебя… хотя никогда не носила короткие юбки, да и на свидании была всего два раза.

– Ты только скажи, мигом это исправим!

Хохот грянул вновь.

Засыпали там же, прижавшись друг к другу. Часы показывали 6:01, в комнате было холодно, под одеялом – тепло и уютно. Вероника уже задремала, и даже, кажется, увидела какой-то сон – совершенно обычный – но в этот миг её толкнула Алина.

– Не спи, замёрзнешь, – пробормотала она, нащупала руки Вероники под одеялом, потянула на себя и заставила подняться. – Я не шучу, за окном почти ноль. Заболеем же…

– Ага, – машинально отозвалась Вероника.

Она потёрла глаза, закрыла лицо ладонями. Вставать не хотелось.

– Что тебе снилось-то? – усмехнулась Алина. – Ты там что-то говорила про Адена…

Сонливость испарилась, как будто её и не было. А сон-то был не совсем обычный, неожиданно вспомнила Вероника. В нём Аден не остановился. Потому что Алина не вернулась…

– Кажется, он и снился, – пробормотала Вероника.

– Ой-ой, кажется, наша отличница влюбилась, – констатировала Алина. Тихо хихикнула. – А он уже знает?

– Нет, и… – Вероника ощутила, как жаром вспыхнули её щёки. Она подскочила на месте. – И никто не должен знать! То есть, я не влюбилась, просто иногда я что-то чувствую… и ему об этом знать необязательно!

Алина села на свою постель, пожала плечами. Взяла в руки подушку.

– А он как-то может узнать? Ты же не собираешься говорить ему?

– Чувственная связь, нас Санни связала, – отозвалась Вероника. Бездумно провела рукой по волосам, взлохматила их. – Так и узнает, я не умею скрывать свои чувства.

– Могу развязать, если надо, – небрежно сказала Алина.

Вероника замерла. Оглянулась на неё.

– Можешь? Правда?

– Ну, это же связь, – Алина кивнула. – Значит, могу.

Вероника подскочила к ней, устроилась рядом. Попыталась изобразить умоляющий взгляд. Алина расхохоталась, бросила в неё подушкой.

– Тоже мне, Кот в сапогах! Сейчас, погоди, мне кое-что нужно…

Пока Алина отходила к своей сумке, искала что-то внутри, Вероника попыталась обратиться к Адену через телепатию. Позвала несколько раз, он не откликался; тогда она коротко сообщила, что разрывает чувственную связь, и снова не дождалась ответа. Ну и ладно. Так даже проще.

В этом было что-то волшебное. В том, как глаза Алины светились серебристым светом, как подруга нащупала невидимую нить в воздухе и поддела её ножом. И в том, как теперь ощущалась свобода – теперь можно не бояться, что Аден догадается. И едва Алина закончила, Вероника подалась вперёд и крепко её обняла.

– Как бы там ни было, я рада, что ты вернулась, – тихо сказала она.

– А как я рада! – еле слышно отозвалась Алина. – Ты даже не представляешь…

***

«Вернулась Алина, у меня появился отец. Со мной всё в порядке, мама, такой поддержки я ещё никогда не получала. Кажется, всё налаживается, и мне уже не так страшно. Кажется, я готова даже сама спуститься, потому что знаю, что это правильно…»

– Это бесполезно, – Вероника с силой пнула лист папоротника, и тот возмущённо закачался. – От меня там не будет никакого толка. Я буду обузой, и…

– Это всё временно, – терпеливо повторил Деланей. Вероника наизусть знала все его присказки, и была готова поспорить, что может говорить с ним в один голос, слово в слово. – Как только мы разберёмся, что мешает тебе овладеть Даром, ты…

– Да я уже миллион раз это слышала, – вспыхнула Вероника. – Не делай вид, что не понимаешь, что мешает!

Деланей глубоко вздохнул, выдохнул. Снова заговорил, и в его голосе проскользнул плохо скрываемый гнев.

– Да, я уже слышал. Ты ненавидишь свой Дар, и я понимаю, почему. Наставление героям, и тут я ещё подлил масла в огонь с рассказом о Джине…

– А может, всё потому, что я разделяла Дар с отцом, который никогда не появлялся в моей жизни? – Вероника сжала кулаки.

– Извини, я был немного занят, – Деланей состроил недовольную гримасу. – Я всего лишь был одержим самой могущественной противницей Мира грёз. Или для тебя это недостаточно уважительная причина?

К горлу подкатил комок, гнев погас, как будто на него выплеснули холодную воду. Вероника судорожно выдохнула, зажмурилась. Она слышала, как Деланей тяжело дышал, и боялась открыть глаза – тут и дураку ясно, кто перегнул палку.

– Извини, я… – послышался тихий голос. – Я должен быть терпеливым. Аден рассказывал, насколько тебе было нелегко.

– Тебе вряд ли было легче, – вырвалось у Вероники.

Тёплая рука легла на её плечо, сжала. Вероника открыла глаза и нерешительно взглянула на Деланея. Он стоял совсем близко, в воздухе тянулся тонкий запах его одеколона, и казалось, даже сейчас можно ощутить его человеческое тепло – пока он был одержим, она не чувствовала ничего похожего, даже когда они обнимались.

– Ника, нам обоим нужно постараться, – тихо сказал Деланей. – Мы оба не умеем быть… ну, семьёй. – Он помолчал немного, нерешительно улыбнулся. – Какое слово… семья. Даже боги плохо понимают, что это такое… а я тем более.

Вероника шагнула к нему, уткнулась носом в его плечо.

– Мне кажется, я тоже плохо понимаю, что это такое, – тихо сказала она. Неожиданно слова сами вырвались на свободу, как будто пал железный занавес, стеснявший их всё это время. – Дети богов видят тёмных духов с рождения, и я не была исключением. Мама убеждала меня, что это ненормально. Я ей верила, слишком долго верила, и потом…

Она говорила, говорила, и не могла остановиться. О том, каково было делить мир с тёмными существами, о которых тебе было запрещено говорить вслух. О том, что из-за этого она боялась сближаться с другими людьми – а вдруг сочтут за сумасшедшую. О том, что однажды вдруг поняла, что ночная тьма подчиняется ей – сгущается и рассевается, принимает какую-то форму, стоит только захотеть – и как это её напугало. И пусть уже на следующий день за ней приехали рекрутеры, это всё равно была самая длинная и невыносимая ночь в её жизни… если забыть о вчерашней.

Вероника сама не поняла, как оказалась в объятьях отца. Как будто это было нечто единственно правильное, что-то, что делаешь и даже не задумываешься, как это происходит – как дыхание, слух или голос. Она и сама обняла отца, и ей было так тепло, как бывало иногда с Аденом, когда он использовал свой Дар; только Деланею для этого не нужно было быть богом или Одарённым. Ночной кошмар и чудесное мгновение смешались в безумном коктейле, слились воедино, и Вероника впервые за долгое время ощутила внутренний покой. Такой, какой воину и настоящему герою всегда положено хранить.

И единственное, что сказал Деланей, когда слова Вероники иссякли, было короткое:

– Пойдём, прогуляемся. Мне кажется, нам надо о многом поговорить.