Читать книгу Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов - Александр Александрович Петрушкин - Страница 69

Ты помнишь/не помнишь помятый

давыдовский прочный сюртук,

коньяк без лимона под горло —

как шарф шерстяной или стук.

всё ссут здесь поганые суки

по улице Сони Кривой,

и делает боженька снимки,

а может быть кто-то другой.

Ты помнишь давыдовский точный

глоссарий – пойдём за водой,

где к потерялась за выдох,

и топчет сугробы ногой

[у К появляются губы

и рыло с химмаша братка,

ещё червоточные зубы,

и даже желанье глотка].

Ты помнишь/припомнишь, как смерти

стихами закроенный пол

в коньяк заливался Сысертью,

и пился за каждым углом,

как ссали под окнами суки

сливая челябу в ебург,

и глобус крутил эти звуки,

как будто бы ехал в Москву.

Ты помнишь, что вспомнится дата,

когда разломали ребро

[в закуске закрытые рядом]

две суки и стало светло

под скрипом солёного снега,

закрытого в каждом узле —

лимон, в коньяке закипал и

агукал Кальпидию в Че.

Ты помнишь, как небо, чирикнув

в две спички, зажглось и спаслось,

как двум, пережившим верлибры,

по бабам мужицким спалось,

Свердловск начинался сюртучный,

все суки махали вослед

лимонного цвета платками,

линяя в коньячный ответ.

(15/12/12)