Читать книгу Предтеча. Роман - Александр Анатольевич Бабчинецкий - Страница 10

Григорий вошёл в тесноватую, но тёплую клеть, пристроенную к княжеским хоромам. Сняв с головы скуфью, монах отворил окно и глядел на двор, поросший обычным разнотравьем, по которому, квохча, бродили пёстрые куры. Где-то рядом, хлопая крыльями, сердился петух. Под застрехой беззаботно чирикали воробьи, чуть выше – ворковали голуби. Мирская суетность приятно успокаивала, принося отдохновение от духовных забот.

Отвернувшись от окна, узрел кипу свитков, взятых из монастыря. Внезапно воспоминания о прошлом повернули время вспять. Будто волнами память прибивала к берегу сознания пенные клочья мыслей.

И вот он уже не в клети своей на Руси, а снова в Византии, в Константинополе, Царьграде, как называли его славяне. Над ним душные сводчатые потолки библиотеки, в которой горами на полках лежали свитки пергамена, списки, даже несколько книг, обложенных лучшим сафьяном. Их, как протоспафарий15 сказал по секрету, ему удалось достать лично для катепана16. Однако его нотарий17 как-то после лишней чарки хиосского изрёк совсем иное. Григория не интересовало, кто из императорских чиновников украл больше или меньше.

Свободно владея греческим минускулом и византийским унциалом18 и словно предвидя своё будущее, Григорий настойчиво изучал славянский по глаголическим текстам. Он много слышал о жизни братьев Солунских и восхищался их подвижничеством. Нотарий не раз выведывал у монашка, зачем ему эти скифы и их дикарский язык. Вот, дескать, латынь, древнееврейский, это необходимо, пусть даже агарянский19, но не проклятый склабинский. Григорий отшучивался, а всё же молча продолжал начатое. Катепану приглянулась подобная целеустремлённость и высокая книжность безродного монашка. Щедрая рука взяла под свою опеку бессистемную грамотность. Григорий получил доступ к ещё большим тайникам знаний, а вскоре поднялся над нотарием. Это и сыграло роковую роль.

Случай свёл Григория с юной красавицей, встреча с которой запала ему в душу. И дочери нотария понравился скромный учёный монашек. Теперь чиновник мечтал о том дне, когда сможет растоптать проклятого монаха, словно дождевого червя. Зависть усилилась пренебрежением и ненавистью, породила глухую злобу. Дочери он настрого запретил встречи с Григорием, а через короткое время спешно выдал заневестившуюся девицу замуж за одного из родственников протоспафария. Удачно проведённая сделка тем не менее не уменьшила зависть. Григорий ежечасно ощущал на себе неприязненные взгляды бывшего начальника. Не ведал он, что всё это может породить столь мерзкое дитя – подлость.

Однажды монаха вызвал к себе катепан. У приёмных покоев с загадочной ухмылкой на злобном лице и сладчайшей улыбкой хищника стоял нотарий, молча сотворив приглашающий жест. Григорий предстал перед градоначальником в полном неведении. Услышанное ошеломило и потрясло до глубины души.

– Исчезло бесценное сокровище: одна из двух книг. Похититель, продавший её, будет жить безбедно, – изрёк катепан.

Остальное сообщение чиновника Григорий едва слышал, ибо впал в некое полулетаргическое состояние. И до его слуха едва доходило, что в подобной государственной измене обвиняется именно он. Далее промелькнули два слова о честности…

– …найди книгу.., если в течение недели не сыщешь, украденное, – пеняй на себя, —вполне равнодушно закончил чиновник.

Слёзы бессилия наворачивались на глаза. Уверенность была несомненной: нотарий похитил книгу и спрятал до поры, чтобы оболгать честность. И в подтверждение сему скоро получил записку от любящей души – книгу видели в доме нотария. Решимость даже осмелилась вернуть похищенное законному владельцу, но подлость недреманным оком стерегла добычу, не допуская её исчезновения. Преданность и любовь были посрамлены, бдительность усилена, а срок исполнения задания истекал.

Подвернувшийся в сей момент советчик оказался подобен спасительной соломинке. У причала стояло судно, отправлявшееся на Русь с партией товара. Однако был оглашён указ осматривать перед отплытием корабли и сам порт, чтобы воспрепятствовать побегу опасного преступника. Григорий был в отчаянии. На сей раз выручила грамотность. Гребцы торгового судна, почти сплошь славяне, спрятали понравившегося им молодого ромеях20, который молил о помощи на их родном языке.