Читать книгу Предтеча. Роман - Александр Анатольевич Бабчинецкий - Страница 9

Сквозь почти прогоревшую стену с южной стороны в городище ринулись степняки. Туда по приказу Ладима на помощь пошла воеводская дружина, однако через несколько часов от этих людей мало кто остался в живых. Натиск кочевников оказался настолько мощным, что многие из них прорвались к крайним избам, они же открыли ворота. И вот уже на улицах степная конница.

Печенеги со знанием дела гоняются за девками и молодыми бабами. Те истошно визжат, пытаются убежать, до срамного поднимают сарафаны да летники, но преследователи более проворны. Полон ловят арканами, связывают верёвками попарно.

А на стенах идёт борьба, но больше внизу. Отдельные очаги сопротивления кое-где пылают, но они не представляют опасности для кочевников. Те уже награбили, насытились, напились медов, романеи, фряжского; натешили своё грязное тело со славянками, от которых пахнет квасом и душистыми травами.

На своей одворице14 Вокша с отцом и пришедшим на помощь Некрасом дают отпор наседающим печенегам. Подростки неуверенно машут подобранными где-то кривыми саблями. Годин умело сражается с прибывающими кочевниками. Те смеются, скалят жёлтые и цинготные зубы. Они не хотят сразу умертвлять наглых россов. Некрас всхлипывает от усталости, боли и бессильной злобы. Годин ранен, но не сильно, его силы уже на исходе, а без отмщения уйти к жене не может. Дух её не простит, ежели не сумеет защитить двух мальцов. Малинка куда-то запропастилась. Видел ведь её, когда она лекарила воеводу и ратников, но после на том месте прорвавшиеся степняки бились насмерть с отступавшими ратниками.

Гордей, пробираясь к своей избе, узрел беду соседа, но не помог. Выглядывая из-за угла, смотрел, как Годин отдавал остатки сил, но никакого вреда поганым не приносил. Некрас лежал в луже крови с разрубленным черепом. Вокша сидел, прислонившись к бревенчатому забору – жив ли… сабля брошена поодаль в кровяной грязи. Кто-то из кочевников пустил – таки стрелу. Годин пошатнулся, приняв грудью оперённую вестницу смерти. Упал, как подкошенный, не столько ею, сколько немощью и болью. Лёжа боком, видел подошедших врагов, они незлобно пнули его, посмотрели на Вокшу, что-то лопотали возле Некраса, прошли в избу, но ничего не взяли. Видно, мальцов либо убили, либо не нашли. Хоть бы спаслись, сынки.

Гордей и не заметил, как был заарканен конным печенегом. Пленник не сопротивлялся, как бы подтверждая своей покорностью христианское непротивление злу, а понуро брёл, подстёгиваемый плёткой. И только одна мысль настойчиво терзала разум: кто теперь позаботится о сыне Пешке.

Вокшу не убили, просто оглушили саблей. С трудом поднявшись, он увидел мёртвого друга и тяжело раненого отца. Склонился над ним, положив на колени его голову, и вытер рукавом ему глаза. Годин открыл веки, чернеющие губы прошептали:

– Мальцов найди, если живы, Малинку сыщи, где запропала, может, повезёт. Ступай в Киев до дядьёв, они помогут. Малинка знает, как добираться. Меня брось.

Отец замолк, изо рта хлынула кровь, по телу прошла судорога, губы разжались, хватнули воздух, но сразу выдохнули его. Вокша рыдал как ребёнок, не скрывая слёз и душившего горя.