Читать книгу Предтеча. Роман - Александр Анатольевич Бабчинецкий - Страница 8

Степняки тем временем, подчиняясь приказам хана, начали осаду стен городища. Кочевники ловко набрасывали на островерхие брёвна верёвки с петлями, подтаскивали шаткие лестницы, взбирались, косолапя, наверх. Тут их встречали ратники, сбрасывали рогатинами подъёмные приспособления, облепленные погаными, будто муравьями. Ливни кипятка и горящей смолы срывались вниз, превращая сразу по нескольку тел в двигавшиеся факелы, которые исторгали из глоток вопли невероятной силы. Сотни свистящих смертей взлетали со звонкой упругости и несли покой, забвение и тлен. Железо и железо, дерево и дерево соединялись, звенели и ломались, исчезали жизни, уносимые потоками дымящейся крови. Порой в том или ином месте оборонявшиеся слабели перед натиском врагов, которые тогда лезли неотвратимой лавиной вверх и завязывали битвы на пряслах13 и заборолах. Ратники медленно размахивали длинными двуручными мечами, удары которых поражали сильнее кривых булатных лезвий, сверкавших на солнце подобно огненным стрелам. Грязные тела кочевников испускали страшное зловоние, сравнимое с омерзением смерти.

Число защитников и их силы уменьшались. В некоторых местах стены уже горели, подожжённые вражьими стрелами, которые огнили и жилища, а в них прятались немощные старики и малыши. Ольбер загодя приказал набрать запас воды в бочках и кадках подле всякого жилья, и теперь с помощью подростков занимался тушением пожаров. Молодые сильные руки резво подавали вёдра и ушаты с водой, которой заливали ревущие языки пламени. Огонь со временем сдавался напору молодости, но в другом месте стрелы делали своё дело. Опалённые лица и изнурённые руки и ноги уже отказывались бороться со стихией, однако и сдаваться не хотелось.

Ладим собрал конный отряд, который с гиканьем и лихим посвистом вырвался из ворот, поражая поганых стрелами и копьями. Степняки не ожидали удара в спину, но быстро организовали отпор наглым славянам. Покуда часть печенегов седлала лошадей, более сотни их лучников начали стрельбу. Превосходство оказалось весомым, а падавшие дождём стрелы, мертвили и ранили убегавших.

– Опомнитесь, россы, братья! – кричал Ладим, размахивая мечом и морщась от боли: сам был ранен впившейся в предплечье стрелой. Рана жгла огнём, пришлось спешно повернуть к городищу, прятаться.

– Не равно бьёмся, друг Ольбер, ох не равно, – причитал Ладим сокрушённо, покуда какая-то молодица перевязывала белым тряпьём поранок.

– На то они и расчёт держали, воевода, – ответно молвил наместник.

Он уже давно понял: не бывать ныне одолению.

– Ты чья же такая будешь? – с напускной весёлостью осведомился Ладим и облизнул пересохшие губы.

– Маменькина, Малинкою кличут. Отец мой смердом у тиуна, а у тебя в войске – ратником. Братец помогает тушить пожары с другарями, а я вот раны селян да твои заживляю травами да перевязками.

– Ладная ты девка, Малинка. Не равно попадёшь к немытым. Хорошо, ежели сразу продадут к ромеям, а ведь может статься что и хуже…

– Не сробею, воевода! Пусть погибну от поганых, нежели полон у них.

– Молодец, красавица! – похвалил Ладим, направившись к стенам.

Количество оборонявшихся уменьшалось быстро. Многие женщины помогали ратникам в бою: посылали в кочевников стрелы, метали дротики. На все уговоры мужа мать Малинки так и не согласилась уйти со стен. Она не бросила лук, покуда не упала на руки своего Ладо с пробитым сердцем. Две скупые мужские слезы капнули клятвой отмщения на стынущий лоб самого любимого человека. Вокша с Малинкой сами снесли тело матушки вниз, а после отвезли в избу, но предать его славянскому обычаю не решились. В лихую годину, когда ожидалось множество смертей, не следовало выделяться среди равных: это было непочтением к сородичам и предкам.

Смолятич и Звяга рядом. Как полезли поганые, Звяга едва успевал сбивать их копьём со стены. Смолятич со вздохом, будто прощаясь, опускал бердыш на головы врагов. Он уже был легко ранен, но друг умело и быстро перевязал плечо. Появившийся воевода придал силы, заражая бодростью. Люди с большим рвением отражали натиск осаждавших, но делать это всё труднее и труднее. Кончились запасы разогретой смолы, стало некому варить кипяток, да и стрелы были на исходе.