Читать книгу INSOMVITA. Психологический триллер с элементами детектива - Александр Дан - Страница 9

Татры
24.12.2011. 03:23

Роберт стоял над обрывом и молча слушал размеренный гул реки. Он наблюдал, как через большие валуны пробивались чёрные потоки воды, и вспоминал. В голове всплывали фрагменты его детства и юности. То появлялись, то исчезали чьи-то лица, родные и близкие, просто знакомые. Одни улыбались, другие смотрели с упрёком. А вода всё неслась и неслась быстрым потоком, кружила в водоворотах, ревела от беспомощности победить покрытые снегом плоские каменные валуны, которые преграждали ей путь к свободе.

Но Роберт ничего этого не замечал. В мыслях он был далеко от этой реки и от этого заснеженного места.

Кто он? Тревор из сновидений, к которому он прирос и мыслями, и воспоминаниями, и, кажется, даже телом, или Роберт, что, несомненно, было ближе и реально ощутимее ещё несколько дней назад, но не сейчас. В данный момент воспоминания смешались, в голове всё бушевало и клокотало, как внизу у подножия скалы. В одно и то же время воспоминания жизни Тревора и реальности смешались и короткими кадрами рисовали прожитые образы и сцены. И вдруг память Роберта вернула его в тот первый день, когда всё случилось впервые. Всё словно остановилось, затихло, и воспоминание давно пережитого состояния обволокло Роберта теплом и тоскливым чувством чего-то давно забытого и утраченного.

***

…Ночь. Рождество. Детская комната. Посреди комнаты стоит стол, на котором взгромоздили небольшую ёлку. Золотые и серебряные нити дождика из фольги ниспадали от верхушки по веткам до самого низа ёлки. Круглые шарики из ваты, как большие снежные хлопья, украшали колючие ветки новогоднего дерева.

Ёлка сверкала гирляндами в виде белых снежинок и разноцветных игрушек в форме космических объектов. Внутри гирлянд разными цветами мигали лампочки. От этого света на потолке появлялись фантастические блики, что придавало празднику Рождества ещё большей сказочности.

Под ёлкой – несколько мандаринов и белый Дед Мороз из папье-маше с посохом и красным мешком для подарков на плече, который из года в год появлялся под каждой новой ёлкой из старой пожелтевшей картонной коробки, где его хранили вместе с игрушками, гирляндами, разноцветными шарами, пожелтевшей от времени ватой и длинными нитями дождика из разноцветной фольги.

Запах свежей ели заполнял всю комнату, а из кухни доносился аромат ванили и свежей выпечки.

Роберт не понимал, почему он проснулся. Он просто смотрел сонными глазами на маленькую, сверкающую разноцветными огнями, ёлку. Где-то далеко на улице прозвенели колокольчики, играл аккордеон и доносились рождественские колядки.

Рождество было в самом разгаре. Люди, переодетые в костюмы героев рождественского вертепа, прямо на укрытой снегом улице разыгрывали спектакль. Они были одеты в козьи шкуры, вывернутые мехом наружу, перепоясанные ремнями на поясе и крест-накрест на груди, на ногах – грубые штаны, заправленные в валенки, на ремни нацеплены железные колокольчики – большие и маленькие. Во время бега и топтания на месте они издавали различные по тону, глубине, пронзительности и продолжительности звуки. Грубо сделанные чёрные маски с прорезями для глаз закрывали лица, на головы надеты чёрные тюрбаны с красными лентами, а в руках – деревянные кривые палки-клюшки или мётлы. Разговаривать им по традиции было запрещено, они только рычали и лаяли, как собаки, пугая прохожих и развлекая детей.

Другие участники вертепа – колядники – были одеты в гуцульские костюмы – киптары, сардаки и козьи кожухи. Они несли впереди большую звезду на длинном шесте и пели рождественские колядки.

Театральные действа устраивались практически у каждого двора. Четверо дьяков несли уменьшённую копию сельской церкви из одного двора в другой и сундук для пожертвований. Хозяева дворов, прослушав колядки и псалмы, одаривали колядников и делали пожертвования на церковь.

Кругом стояли смех и веселье. Колядки звучали повсеместно. Невзирая на холод, гармонисты играли голыми пальцами по клавишах и кнопках гармоники, аккомпанируя колядующим. Затихало всё только под утро, и ближе к вечеру следующего дня всё начиналось сначала. И так все три зимних дня Рождества.

На улицах Гаршфольво, небольшой деревни в окрестностях Сольвы, затерявшегося между гор небольшого курортного посёлка, где жила семья Роберта, было темно. Но благодаря выпавшему под самый Новый год обильному снегу и яркому зимнему свету звёзд всё вокруг казалось волшебным и сказочным.

Дома вдоль улицы плотно прижимались друг к другу узкими дворами. Из окон разноцветными огнями мигали украшенные игрушками и разноцветными гирляндами новогодние ёлки.

Глаза сами по себе смыкались от усталости, сон одолевал Роберта и пытался полностью сломить его волю, и вынудить подчиниться пьянящему духу Морфея. Засыпать всегда было приятно и сладко.

Роберт опустил голову на мягкую подушку и погрузился в грёзы, которые незаметно перешли в сон.

– Сколько можно спать? Галло! Тревор, подъём!

Чей-то бодрый женский голос доносился из кухни вместе со звоном стаканов, тарелок, ложек и вилок, которые женщина расставляла на столе для завтрака.

– Подъём, Тревор!

Роберт открыл глаза только после того, как та женщина скинула с него одеяло.

– Тёть, дай поспать ещё чуть-чуть. Ещё пять минут, – сонно простонал он и попытался схватить одеяло, но оно уже было на полу.

Роберт нехотя потянулся рукой к полу, но с первой попытки достать одеяло ему не удалось, пришлось даже чуть привстать. И именно в этот момент случилось что-то невероятное, он словно попал в какое-то сказочное зазеркалье. Посреди огромной комнаты с высокими потолками стояла невероятной красоты большая зелёная ель. Она была роскошно одета в разноцветные шары, фигурки зверей, яркие гирлянды, а сверху ветки были украшены большими золотистыми, красными и жёлтыми бантами. На шпиле ёлки красовалась лучистая красная звезда. Ёлка играла всеми цветами радуги. Большие шары красного и синего цветов, шары поменьше белого и зелёного цветов, конфеты, завёрнутые в белые салфетки и подвешенные к веткам разноцветными нитками, – всё это создавало ореол чего-то волшебного и неземного.

Роберт не мог отвести глаз от ёлки. Такую большую, пышную, красивую и нарядную новогоднюю ель он видел первый раз в своей жизни.

Роберт не мог понять, сон это или реальность. Он осмотрелся и, к своему изумлению, понял, что находится в совершенно другой, богато убранной, чужой комнате. Эта комната была светлая, просторная. Стены выкрашены в яркий жёлтый цвет, а потолок – в голубой с маленькими искусно нарисованными звёздочками. Вдоль стен стояла новая мебель, на открытых полочках которой красовалось множество разных книг, как в библиотеке.

Напротив его кровати, у стенки, стояло чёрное, лаковое, с открытой вуалью и белыми клавишами пианино. И игрушки – десятки, наверно, даже сотни разнообразных игрушек. Глаза разбегались от их количества. Маленькие и большие разноцветные автомобили, два настоящих кожаных мяча – футбольный и даже для баскетбола. И главное – огромная железная дорога, которая вилась вокруг ёлки по полу почти по всему периметру комнаты, с туннелями, светофорами, мостами и прочими невероятными деталями, о которых Роберт даже не мог мечтать. А над его кроватью на невидимых нитях висела модель настоящего самолёта. Всё это было просто невообразимо красиво и невероятно недоступно.

Роберт сидел на кровати с широко открытыми глазами, полными удивления и восхищения. Такое красочное сновидение он видел впервые в жизни, и покидать эту сказку ему совершенно не хотелось. Роберт мечтательно закрыл глаза…

– Робе́р, подъём! Сколько можно звать?! – из кухни мама требовала послушания и, подойдя к кровати Роберта, потеребила его за плечо.

Роберт открыл глаза и приподнялся. Комната снова стала прежней. На столе посреди комнаты стояла небольшая новогодняя ёлка. Яркие краски исчезли, и вместе с ними исчезли и все игрушки. На стене у кровати Роберта висела страница из журнала для автомобилистов с глянцевой фотографией нового автомобиля. Разворот страницы был приклеен к стенке синим пластилином за все четыре её конца.

На кухне громко хлопотала мама.

Роберт сидел на кровати и пытался понять, что с ним произошло. И вдруг он понял, что так его впечатлило и взволновало. Во сне та женщина его звала по имени Тревор, и для него в тот момент это было обыденно и не вызывало никакого удивления или чего-то подобного, хотя это имя он никогда в своей жизни не слышал. Почему Тревор? Где он был только что? Что это было за сновидение, такое неимоверно реальное, яркое, ни с чем не сравнимое? И почему – тётя?

Но сон улетучился, и вместе с ним растаяла и сама сказка.