Читать книгу Добровинская галерея - Александр Добровинский - Страница 8

Наш лондонский офис работал не совсем так, как мне хотелось.

Кричать я не умею и поэтому в гневе говорю шепотом. Ходят слухи, что это страшнее. Не знаю. Пусть сами разбираются.

– Послушай, Скотт, – выговаривал я нашему адвокату, – клиент не должен, а значит, не может прийти послезавтра на суд. Он сказал, что болен. А ты, Скоттино – можно я буду называть тебя по-итальянски? – скажешь это судье: «Мистер Гаврила болен». Понимаешь? БОЛЕН.

– Но это неправда, сэр. Я видел его час назад, он очень здоров. И пошел играть в футбол с друзьями. В будний день, сэр. Днем. Зимой. Это может делать только здоровый и состоятельный человек. Он нас вводит в заблуждение, сэр. И вводит в заблуждение суд. Это очень прискорбно, сэр.

– Послушай, какая у тебя машина? И какая у меня? – Я решил зайти с другого конца.

– О, у меня нет машины, сэр. Я живу около «Кристал Пэлас». Это еще Большой Лондон. Всего девять остановок на подземке. А там две остановки на автобусе. Или пройтись пешком по городу, мистер Добровинский. Одно удовольствие прогуляться в любую погоду, если, конечно, есть время. Мы все в офисе вам очень благодарны, сэр, за то, что работаем в таком изысканном месте: Old Park Lane, number seven. Что может быть лучше? Что же касается вашего вопроса, то уверяю вас, что, когда мне нужен автомобиль, я беру его напрокат в агентстве. Но это очень редко бывает. Вторая часть вопроса для меня так же проста, как и первая: если мне не изменяет память, а память у меня отличная, сэр, у вас Rolls-Royce Ghost, удлиненная модель 2013 года, в комплектации люкс. Отличный автомобиль. И еще Aston Martin, Porsche…

– Да, я знаю, блин, то есть Скотт, какие у меня машины. Стоп!

– А почему вы тогда у меня спросили, сэр?

– Потому что ты ездишь в вонючей душной подземке, в толкотне из-за того, что не веришь клиенту. А я вот верю. Всем клиентам. А они верят мне. И поэтому у меня Rolls. Понятно?!

– Вы очень наивны, сэр! Я открою вам глаза. Он нас обманывает. Мистер Гаврила не может знать, что заболеет послезавтра. Он не медиум, сэр.

– Наташа! Я больше не могу! How do you say Primudak in English? – крикнул я помощнице.

Умница и красавица Наташа Левинзон, возглавляющая наш лондонский офис с первого дня, потупила океан своих глаз и промолвила:

– Английский язык не такой богатый, Александр Андреевич. Мне нужно чуть времени. Я подумаю…

Но тут зазвонил телефон, секретарша соединила Скотта́, и он вышел поговорить в другую комнату.

Англичанин вернулся минут через пять–семь и позвал к телефону уже меня.

– Вас спрашивает Скотленд-Ярд, сэр.

– Да? Меня? А что они хотят?

– Не знаю, сэр. Я лишен права спрашивать, не имея вашего согласия. Это может быть слишком интимно, сэр. Вы меня понимаете?

– Наташа! Ты мне так и не ответила! Думай быстрее, а то я тут с ума схожу! – крикнул я и взял трубку.

– Инспектор Томас Лестрейд, Скотленд-Ярд. С кем имею честь, сэр?

«С кем, с кем? Cо мной», – сказал я про себя.

– Вы не могли бы сейчас зайти к себе в гостиницу, мистер Даблвиски? Мы не отвлечем вас надолго. Я буду ждать вас у ресепшен, сэр.

Я перешел улицу и зашел в довольно уютный Four seasons, где всегда останавливаюсь по причине десятиметровой близости от офиса.

Возле стойки находились два человека в штатском, на которых все было написано. Удивительное дело, в каких бы странах я ни побывал, а надпись на этих ребятах одинаковая. Даже на камбоджийцах и на ангольцах.

– Вам знаком человек по имени Владимир Задрюкин? – прозвучал неожиданный вопрос.

Мне, естественно, тут же захотелось пошутить насчет знакомств с Отдрюкиным, родственных отношений с Выдрюкиным и даже тесной дружбы с Замандрюкиным, но, во-первых, у таких ребят, как мои гости, обычно с юмором напряженка, а, во-вторых, в тонкости родной речи вдаваться тоже было не с руки и даже не с ноги. Короче: «Нет».

– Он живет в этой гостинице, сэр.

– Я абсолютно счастлив за всех постояльцев этого отеля и за – как вы его назвали (?) – господина Мандрюкина также. Не знаком. Это все?

– Почти, сэр. Мы уже проверили эту информацию. Адвокат вашего офиса Скотт Томпсон подтвердил, что в списке ваших клиентов не значится это имя. Нам также стало достоверно известно, что вы в своей стране достаточно известны, сэр. Вы можете это опровергнуть или подтвердить?

– Подтверждаю, джентльмены. На Ямале у меня пыталось взять автограф стадо северных оленей, – не выдержал я. – Что я могу сделать для вас в эту прекрасную среду?

– Мистер Задрюкин был задержан полицией сегодня в полдень. Он видел вас в отеле на завтраке. В участке он попросил нас связаться с вами, так как он хотел бы стать вашим клиентом и давать показания в вашем присутствии. Если вы не против, сэр. Мы должны были проверить его слова и узнать, не являетесь ли вы членом той же банды, что и мистер Задрюкин. Мы проверили, сэр. Вы не член.

Последний постулат был явно спорным. Однако, пока суд да дело, ситуация приобретала комичный характер, и, кроме того, мне захотелось помочь, а заодно и посмотреть на некоего Задрюкина из моего отеля. Результат любопытства: два английских мусора и я – «не член» втиснулись в какую-то вислоухую малолитражку и двинулись, как я понял, в местный СИЗОвник.

Через полчаса ко мне вышел довольно прилично одетый парень с лицом, похожим на уставший морской канат, и после слов счастья от увиденного меня начал рассказ.

Владимир с неженой приехал с дальнего Севера (не зря я вспомнил про оленей) и первый раз в Лондоне. Якобы в командировке – на переговорах, для жены. У него самая лучшая в России команда нефтяных и газовых пожарников. То есть команды на самом деле две. Одна зажигает (бесплатно и тайно, но с разрешения…), а вторая тушит (за большие деньги и по серьезному контракту). Такой оригинальный и незамысловатый русский бизнес.

В это утро девушка идти «во вшивый универмаг и париться в духоте» не захотела и пошла гулять по Бонд-стрит. Что же касается «Поджигателя энд Тушителя», тот нарезал ласты во всем известный Harrod’s – покупать жене и детям подарки для отмазки.

Накупив «всякой фигни», пожарник направился к выходу. Около дверей с ним столкнулась какая-то толстая дура в шляпе и в куче покупок. Тетка от столкновения уронила два пакета и подарочные коробки и начала злобствовать на Володю. С английским у Вована не очень, но коробки он тете поднял и кое-как извинился. Шляпа извинения приняла через губу и, указав на стоявший напротив выхода «Ягуар» с водилой внутри, попросила грубияна отнести к ней в машину покупки и сказать шоферу, что это от его хозяйки – леди Чаттерлей, а она должна еще кое-что купить. А чеки все внутри, и их надо отдать шоферу. Или ладно, леди сама отдаст. Вова согласился и вышел на улицу, не обращая внимания на дикий вой тревоги, который поднялся при его просачивании сквозь двери. Ягуарский водила мало того что оказался казахом (коих в Лондоне не меньше, чем в Астане), но еще к тому же ушел в несознанку и сообщил, что видел в гробу все покупки леди Чаттерлей, кретина в пакетах и его маму. И вообще он ждет страшно сказать кого, но тоже из Казахстана. Вова упирался. Казах послал пожарника куда-то глубоко, дальше даже, чем в Удмуртию, и, кроме того, назвал мистера Задрюкина, очевидно, местным термином из кокни (лондонский сленг): Mudilo from Nijnego Tagila. Вова обиделся, бросил покупки на тротуар и решил дать шоферу по казахскому чану. Тут охрана и полиция, выскочившая из легендарного магазина, всех и скрутила, в смысле как Вову, так и его визави – еще не битого алма-атинского апорта.

В полиции Задрюкин увидел, что вынес из Harrod’s до фига неоплаченного товара – какие-то кофточки, колготки, купальники и лифчики, опять лифчики и прочую дребедень, которую нашли вместе со звенелками в пакетах гадской леди. Казаха, который в отличие от Вовы говорил по-аглицки очень даже прилично, через час, записав показания и проверив документы, отпустили. А вот пожарнику пришлось плохо… Наконец полицейские вызвали какую-то чешку – аккредитованную переводчицу. Ровесница королевы Виктории думала, что знает русский, который слышала во время оккупации, когда прятала партизан под видом своих внуков на хуторе. Кое-как Вова объяснил мумии, что видел в гостинице русского адвоката, и попросил меня найти. Ну, дальше выяснилось, что я «не член», и вот мы разговариваем. К восьми вечера мы с Вовой поведали одну и ту же историю пятнадцать раз, ни разу не сбившись, совершенно расстроив этим представителей ЛУРа (Лондонский уголовный розыск), или как там они называются, которые решили, что обезвредили крупную банду русских воров лифчиков и колготок. Вову пробивали в Интерполе и на отпечатки пальцев. Безрезультатно. Задрюкин готов был сознаться, что лично поджег и потушил Москву в 1812 году, но лифчиков не крал и с полукриком: «Где вы тут увидели сиськи?!» – тыкал полицейским фото законной сожительницы из Салехарда. Полицейские соглашались с отсутствием грудастого мотива, но как доказательство фото не принимали. Наконец все устали, и два инспектора, или по-местному Бобики, запросили в центральной файл на блатных теток. Так как у полицейских тоже есть пересменок, Вову отвели в камеру, а я остался ждать приезда Ольги, нежены, в полицейский участок. Торнадо и артобстрел Берлина в сорок пятом – это просто предрассветная тишина на болоте по сравнению с ором этой идиотки. Когда крик смолк и из щелей вылезли спрятавшиеся от страха полицейские и мыши, Ольга объявила, что будет ночевать в камере вместе с любимым. Лейтенант сказал, что он не уверен, что молодые смогут получить соответствующую санкцию, но такое было, возможно, раньше и только после тюремного венчания – в ночь перед казнью. Оля сказала, что она согласна, и написала об этом романтическом и последнем жизненном деянии записку суженому. Дежурный Бобик (on duty) смиренно записку дефективной Оли понес ее любимому в камеру. Ответ пришел быстро. Полного текста я не видел, но первые два слова были: «Иди на…» Дальше не разобрал, так как девушка прижала записку к груди и прошептала, прикрыв глаза: «Значит, любит…»

Наконец появился файл с бабами. Подозреваемый листал пятый том, когда издал победный клич удовлетворенного сексом павиана, ткнув в какую-то фотографию пальцем. Полицейские переглянулись. И тут наконец прояснилась вся трагичная история сегодняшнего дня в и у известного магазина.

Толстая леди оказалась известной по всей Великобритании воровкой, неоднократно сидевшей на киче Ее Величества. Работа по универмагам – это просто хобби почтенной дамы на пенсии. А делается это так. Выбирается желательно дебиловатый с виду иностранец (тут она с внешним видом нашего огнетушителя не ошиблась), с которым происходит столкновение в дверях. По разговору сразу можно определить, он местный или пришлый пассажир. С местным разговор короткий: «сори – сори» – и пока. Растерявшийся от обилия покупок и толстой леди в шляпке дебилоид направляется к указанной машине или за угол, где авто миссис Чаттерлей должно якобы ждать свою хозяйку. В дверях звенит тревога от ворованных и не проведенных через кассу товаров. Но система устроена таким образом, что звон начинается во всех дверях. Так вот: остальной неоплаченный товар испаряется вместе с тетей Мотей через другие двери совершенно безболезненно, так как никто не обращает ни на кого внимания из-за звона, начавшегося где-то в другом месте минуту назад. Кроме того, вся охрана в этот момент обычно несется английским галопом к первоисточнику.

… Еще через два часа, подписав кучу разных бумаг, мы вышли на свежий воздух. В такси Оля расстегнула джинсы и чуть их с себя приспустила. Я, грешным делом, подумал, что любовь за Полярным кругом начнется немедленно, прямо здесь, в лондонском такси. Однако то, что она вынула оттуда, было совсем не трусиками (их как раз не было), а на свет из Олиного уюта вышел один из лифчиков, который она сперла с полицейского стола вещдоков. В виде шутки. Мистер Задрюкин, который держался целый день в напряге, начал одновременно душить и мутузить подругу так, будто он был не пожарник, а многорукий Шива. Тут присутствовал и лифчик, и прогулка по Бонд-стрит, и ночь перед казнью, и все остальное, видно, давно наболевшее.

Таксист вежливо спросил меня, все ли у нас в порядке на заднем сиденье. Я попросил его по дороге в гостиницу заскочить в ближайший морг, чтобы высадить там или, вернее, выложить молодую леди.

Надо сказать, что Оля оказалась довольно живучим созданием и вошла в отель потертая, но своими северными ногами.

Я решил съесть какой-нибудь салатик, так как очень уж устал за целый день с пожарным и Бобиками. Но, войдя в гостиную, я увидел нечто, от чего усталость ушла, как девственность в четырнадцать лет.

На диване, откинувшись на спинку, полулежал пьяный в стельку клиент мистер Гаврила (г. Москва). Рядом с ним, тоже на диване, только в абсолютно противоположном направлении, лежал лицом в греческом салате мой адвокат англичанин Скотт (г. Лондон).

Такой же пьяный. Вид сбоку двух тел, таким образом, представлял собой букву V – символ победы.

Сэр Гаврила говорил по-русски:

– Послушай, ты. Если мы выиграем суд, я лично, кроме гонорара вашей конторе, куплю тебе в подарок твой сраный Harley. Какой ты хочешь. Понял?

Скотт, который до сегодняшнего дня не знал ни одного слова по-русски, пускал в салат пузыри в знак согласия. Оба ждали меня для выработки окончательной позиции в суде.

Мимо прошли две дамы неопределенного возраста, и одна из них заметила по-русски спутнице, указав на Скотта:

– Посмотри, сразу видно наших…

Я заплатил за гостей счет, вздохнул, вспомнив Наташины глаза и фигуру, и пошел спать.

Прошло какое-то время. Наталья Левинзон по-прежнему с блеском возглавляет офис. Она открыла у нас новый департамент. Отдел получил название «Валовой продукт». И занимается оформлением видов на жительство, документов и контрактов для покупки недвижимости. Для наших сограждан, которые по каким-то причинам из России валят. Отсюда и название отдела. Работает она, несмотря на ее красоту, – блестяще.

Скотт женат на чудной и обаятельной москвичке. Прилично говорит по-русски. Пятьдесят процентов времени он проводит в Москве. Потом легкими юридическими пинками мы выгоняем его на родину.

У него так и нет «Роллса». Скотт ездит по городу на «Бентли купе», as a last loch. Я думаю, что он стал одним из лучших адвокатов Лондона. С нашей помощью.

У нас с ним есть традиционная шутка:

Скотт: «Сэр! Почему вы не замените ваш Rolls-Royce Ghost на более комфортабельную модель Rolls-Royce Phantom? В гостинице “Украина” в Москве вам подберут прекрасный экземпляр».

Я: «Вы, конечно, правы, мистер Томпсон. Кроме того, мой приватный водитель Игорь просто настаивает на этом. А он, я считаю, лучший шофер в Москве и разбирается в машинах. Однако, видите ли, Скотт, “Роллс-Ройс Фантом”, а еще и удлиненная модель, – это очень дорогой автомобиль. А мы как жили в г…не, сэр, так и будем».

И оба каждый раз умираем от смеха.

Хотя мысль о «Фантоме» хорошая…

«Tatler», февраль, 2014