Читать книгу Милиция плачет - Александр Георгиевич Шишов - Страница 9

5. О мусоре и не только. 1964 год
5.2. Мосик

Оглавление

Детская дружба непредсказуема, и часто складывается по географическому признаку. Первые друзья, как правило, соседи по двору, нашедшие общность интересов в одной песочнице. Первая школьная дружба напрямую зависит от того, в какую сторону учеников ведут из школы домой. И не только. Ещё и от общительности бабушек или мам. Плетущиеся рядом с ними школьники, как бесплатное приложение к их захватывающей беседе, и не замечают, что со временем уже сами идут из школы вместе, без взрослых, той же самой дорогой.

Соседний ряд парт – это тоже географическая точка в классе. Одинаковые с симпатичной девочкой через проход красные носочки в полосочку могут быть приняты за родственность душ. Перерасти в первую влюблённость как вариант детской застенчивости, полной любованием исподтишка особы своего раннего обожания с белыми бантиками и красивым, с нажимом, почерком.

Более глубокие дружеские отношения возникают у соседей по парте. В начальных классах соседей не выбирают, они вдруг однажды оказываются рядом. Не сами по себе, а по воле учителей, исходя из только им понятных, педагогических соображений.

Мосика пересадили ко мне на предпоследнюю парту в третьем классе. Сразу же первого сентября. Непомерно худой светловолосый немногословный и застенчивый мальчик. Спички худых ног резко утолщались в коленях, чтобы перейти в спички бёдер; длинные худые руки, большие кисти, обкусанные короткие ногти, острые локти; тонкая сероватая обтягивающая лицо кожа, спокойные почти чёрные глаза. Тихий невыразительный голос и небольшое заикание в начале предложения делали его незаметным среди ярких и шумных одноклассников. Он не выделялся на фоне быстро считающих в уме и раньше всех выкрикивающих результат устного счёта Зайца и Фрица. Заяц – это фамилия Осика Зайца, а Фриц – прозвище длинного в очках Ромы Фридлиса. Мосика не замечали рядом с рассудительным и спокойным Нинбой – Вовой Нинбургом. Даже маленький Фуля (Вова Фурлейтер), казалось, самый мелкий и неуловимый в классе, был больше на виду. Не говоря уже о неистребимом вруне и фантазёре Яне Блетницком, или проще, Блетике, с которым я сидел вместе во втором классе.

Блетик своим «волшебным стеклом» привязал к себе всех мальчишек-одноклассников и заставил хвостиком ходить за ним по школе. Пришёл как-то в школу взбудораженный Яня и, захлёбываясь от восторга, рассказал, что его дядя подарил ему волшебное стеклышко. Если через него смотреть, то все люди голые. Потом сделал вид, что достал что-то из кармана и принялся смотреть сквозь зажатый кулак по сторонам и комментировать. Просили его: «Яня, дай посмотреть, хоть одним глазком». «Нельзя, – отвечал Блетик, – оно волшебное, в чужих руках взорвётся, как атомная бомба». Ходили за ним толпой все перемены. Он на кого-то из девчонок посмотрит сквозь кулачок с «волшебным стеклом» и давай рассказывать, якобы то, что видит, а мы стоим, уши развесили, слушаем и верим. Он даже на Алёну Юрьевну – самую молодую и красивую учительницу английского языка – смотрел и тоже рассказывал, да так рассказывал, что у него самого слюни потекли по подбородку. А у Алёны Юрьевны, между прочим, интереснее всего было на уроках. В конце каждого занятия она рассказывала нам страшные истории с продолжением. Мы, с нетерпением ожидая следующей встречи, не только все как один готовили домашнее задание, но и яростно обсуждали возможное развитие событий, а одну историю она так и не закончила, уволилась. Как потом я узнал, это были рассказы Эдгара По. Вот такой интригующий педагогический приёмчик.

Милиция плачет

Подняться наверх