Читать книгу Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть - Александр Кичигин - Страница 20

Лёня Трофимов проживал непосредственно возле ОМ-1, а потому, подружившись с Климовым, стал частенько пропадать у него. Дружба опытного опера-обноновца и подающего надежды разыскника благотворно сказывалась не только на профессиональном становлении последнего, но и на значительном повышении процента раскрываемости отдела. Климову по-прежнему нужен был старший товарищ-наставник, а Трофимов давно искал работящего напарника, готового по первому зову и днем и ночью реализовать вал информации, которую он получал от опытного негласного аппарата.

– Ты давно квартирников задерживал? – спрашивал Лёня у Климова.

– Задержали недавно группу, сейчас в ИВС на другие кражи раскручиваем.

– У меня есть информация, что братья-наркоманы Воронцовы, Вовка и Димка, совершают квартирные кражи. Там еще старший Славка с ними живет – тот вообще уже еле живой, не ворует, но наркота в квартире всегда для него водится.

– А где живут?

– На Ватутина – ваша территория.

– А кто еще в квартире?

– Сестра их младшая, лет восемнадцать. Тоже уже на игле.

– А родители?

– У родителей в деревне дом. Эти сами тут живут ну, и, конечно, притон устроили. Только осторожные очень – посторонние к ним не ходят, соседи не жалуются, квартира на последнем этаже, пятикомнатная, – кумар никого не беспокоит, вот и расслабились…

– И что предлагаешь?

– Часика в 4 утра засаду в подъезде устроить.

– А что, ночами воруют?

– Ну да. Мой человечек сказал, что рано утром с вещами приходят, пока соседи спят. Авось повезет этой ночью. Ну, если нет, так в другую обязательно получится… Готов?

– Всегда готов!

Лёня ошибался редко – на следующее утро первый отдел работал с новой группой квартирников, а ОБНОН получил солидную «палку» по наркоте.

Любимой тактикой раскрытия преступлений у Трофимова, как сразу понял Федор, была засада, и это не столько было связано со спецификой работы по наркотикам, сколько являлось отпечатком прежней – скрытое наблюдение. В этом Лёня, несомненно, являлся профессионалом.

– Знаешь, как в случае необходимости совершенно бесшумно передвигаться по лестничному пролету в подъезде? – учил он Федора.

– На цыпочках, что ли?

– Все равно тебя песок на лестнице выдаст.

– Ну и как?

– Берешь ботинки в руки и в носочках…

– Так ведь грязно…

– А ты хочешь опером быть с чистыми ногами? – смеялся Лёня.

В другой раз стоят в засаде в подъезде не один час.

– Лёнь, я в туалет хочу. Схожу, ладно?

– Терпи, а то запалимся!

– Сколько можно терпеть?

– Сколько надо, столько и терпи!

– Я больше не могу!

– Хорошо, иди, только осторожно. Наберут ссыкунов в милицию!

– Как конвоировать одному двух задержанных, знаешь? – спрашивал Лёня.

– В наручниках?

– Допустим, мы вдвоем задержали четверых наркоманов. Их нужно довести хотя бы до машины, чтобы они не убежали. Как нам не тратить время на наручники, связывание и т. п.?

– Ну и как?

– Становишься сзади них и берешь каждого за его брючный ремень в районе поясницы. Потом ведешь впереди себя. Как только кто из них дернется, резко поднимаешь его за ремень вверх – и он, какой бы амбал ни был, падает пузом на живот.

– Не может быть!

– Можешь попробовать на мне… Вот блин! Не на асфальте же…

В работе Трофимову часто помогала его врожденная артистичность. Он умел мгновенно перевоплощаться в кого угодно в зависимости от обстоятельств, особенно если употребит немного. Если доза зашкаливала, мог и переборщить. Часто вечерами, когда Федор дежурил в опергруппе, Лёня приходил к нему в отдел и предлагал свою помощь.

Находясь на дежурстве, оперативник обязан брать заявления у всех потерпевших, принимать оперативные меры по этим заявлениям, задерживать, если необходимо, подозреваемых, выезжать в составе опергруппы на все совершенные преступления на территории, закрепленной за отделом, опрашивать свидетелей, подозреваемых и выполнять круглосуточно много-много другой работы, связанной с криминалом. Хорошо, если час-другой удастся поспать! Время в такой круговерти пролетало быстро – не успеешь утром заступить, как выезжаешь на угоны и разукомплектования автотранспорта, которые были совершены ночью. До обеда прокрутился – квартирные кражи! Хозяева уходят на работу, а воры уже тут как тут. И свидетелей возле дома минимум, и соседей не наблюдается! Часам к шести, когда у людей кончается рабочий день, они по несрочным делам приходят заявления писать: на соседей, родственников, друзей, просто на неустановленных лиц. Чуть стемнело – вал грабежей пошел: шапки снимают, сумочки вырывают, если с применением оружия – разбой. Не говоря уже, что в течение дня пострадавшие от карманников просто строем в райотдел ходят. Работаешь и молишься, чтобы убийство не произошло – тогда вообще рискуешь утром не смениться!

Часов в двенадцать ночи чаще всего затишье. Именно в это время собирается вся опергруппа на ужин в дежурке: дежурный, помощник дежурного, «клеточный», следователь, участковый, иногда дознаватель и сотрудник ИДН39, ну и водитель, конечно. По крайней мере, в ОМ-1 так заведено было. И за ужином обсуждают события дня – что еще по материалам необходимо сделать, а то и просто анекдоты травят, если все нормально. После этого час-другой удается поспать в хорошие дни, но часов с трех снова угоны, кражи из автотранспорта, изнасилования и хулиганки… А сколько в течение дня еще и несуразных заявлений поступает! Однако всех необходимо выслушать, опросить, зарегистрировать и принять решение.

Поэтому от Лёниной помощи Климов никогда не отказывался. Особенно в паре им здорово удавалось раскалывать подозреваемых по известному принципу «плохой-хороший». Трофимов мастерски изображал злого сотрудника, а Климов довершал дело по-хорошему. Внушительная фигура, профессиональная способность к перевоплощению, а иногда и огромные кулаки Трофимова оказывали неизгладимое впечатление на преступников любого профиля, заставляя их в беседе с Климовым быть искренними и сговорчивыми, чтобы снова не оказаться один на один с «этим сумасшедшим».

В этой связи происходили и забавные случаи. Однажды Лёня пришел вечером в отдел, когда Федор в очередной раз загибался от вала преступлений, сел за соседний столик, достал внушительный батон колбасы, небольшую бутылку водки, которую в этих краях называют чекушкой, употребил граммов сто, закусил, после чего деловито осведомился:

– Что у нас на сегодня?

– На сегодня грабеж по улице Мокроусова.

– Что, прямо в нашем районе? Забавно…

– Вроде как пэпээсники задержали по приметам подозреваемого, сейчас привезут.

Не успел Лёня выпить вторую стопку, как трое сотрудников в форме еле затащили в кабинет огромного роста и крепкого телосложения парня, изрядно подвыпившего, который крыл их матом на чем свет стоит и пытался вырваться.

– Что вы меня сюда тащите? – громким басом орал он. – Вы еще не знаете, кто я! Да я вас…

Троим сотрудникам стоило большого труда удерживать его, но тут из-за стола внушительно приподнялся Лёня и тихим, но властным голосом произнес:

– Отпустите его.

Задержанный как-то сразу успокоился, словно Трофимов его загипнотизировал, и Климов понял, что сейчас что-то случится необычное, в отличие от пэаээсников, которые, хоть и отпустили парня, но стояли наготове, опасаясь возобновления у того пьяной истерики.

– Не надо насилия, – продолжал тем же тоном Лёня, обращаясь к конвоирам и давая знак отойти от задержанного подальше.

Парень стоял теперь свободно в центре кабинета и пьяно ухмылялся:

– Вот так-то лучше!

– Ну и кто мы? – вкрадчиво спросил Лёня.

– Да я… да я… да я тут самый главный на районе! – выпалил он, угрожающе выпучив глаза.

Резко и неожиданно Трофимов нанес парню удар кулаком в район лба, отчего тот подлетел, как мешок с тряпьем, и рухнул в угол кабинета. Его широко раскрытые глаза выражали испуг и растерянность, а Лёня как ни в чем не бывало снова сел за стол, допил водку, не спеша закусил, после чего тем же тихим и властным голосом пояснил свои действия:

– Ты ошибаешься, парень. На этом районе самый главный – я.

Как ни странно, задержанный еще больше испугался – его глаза забегали, как бы ища защиты, по пэпээсникам, обратились к Климову, затем на секунду поникли, после чего вновь загорелись спасительной надеждой:

– А можно я тогда буду вашим заместителем?

Какой раздался дружный хохот в кабинете, думаю, описывать нет необходимости. Не смеялись только Лёня и задержанный.

В один из вечеров Климов также сидел за столом и, почти не поднимая головы, едва успевал опрашивать потерпевших, количество которых, казалось, нарастало в геометрической прогрессии. Лёня в своей любимой позе сидел за соседним столом и скучал без живой работы. На улице стоял март, слякоть, мокрый снег лежал вперемешку с грязью – весна вступала в свои права, но выходить на улицу в такую погоду не очень-то хотелось. Какие могут быть преступления – в голове просто не укладывалось!

Очередного потерпевшего в кабинет завели сотрудники ППС, которые пояснили, что нашли его в нетрезвом виде на улице Костюкова, одетого довольно легко для такой погоды, а когда хотели доставить в вытрезвитель, он пояснил, что подвергся грабежу – с него неизвестные сняли кожаную куртку.

– Фамилия, имя, отчество? – даже не взглянув на потерпевшего и автоматически положив перед собой чистый лист, спросил Климов.

– Ложкин Игорь Олегович, – хмуро сообщил тот, присаживаясь на стул напротив, когда пэпээсники по знаку Климова ушли.

– Место рождения, работы, жительства? – автоматически продолжил Федор, но тут скучающий Лёня почему-то взял инициативу на себя:

– Где это случилось?

– На Костюкова, во дворах.

– Что забрали?

– Кожаную куртку.

– Сколько их было?

– Трое.

– Приметы? Ну, как они выглядели, в чем были одеты?

– В черных кожаных куртках и лисьих шапках.

– Все трое в лисьих шапках?

– Да, все трое.

– И как это произошло?

– Я шел по двору, а тут они навстречу. Один меня ударил – я упал. Потом сняли с меня куртку, еще раз стукнули, я снова упал… Потом они ушли. Я собрался к вам идти, а тут машина милицейская сама подъехала. Вот и все.

– Понятно, – саркастически усмехнулся Лёня.

– Дай я хотя бы данные его запишу, – вмешался Климов, – где проживаете?

– На Костюкова.

– Не спеши, – вмешался Лёня, обращаясь к Федору, – сейчас он нам расскажет, как все на самом деле было.

– Так все и было, – обиделся потерпевший.

– Ты что, – начинал злиться Лёня, – за лохов нас держишь? Нам больше делать нечего, как несуществующих грабителей в лисьих шапках искать? Рассказывай, как на самом деле было, а то сейчас в трезвяк отправим!

Парень растерянно засопел, закрутился на стуле и отрешенно уставился в пол.

– Ну?

– Короче, сидел у знакомой девушки, выпили, конечно… Потом к ней еще трое пришли – я их немного знаю. Ну, снова выпили. Потом…

– Потом поссорились, потому что ты заревновал, – продолжил Лёня, – они тебя выставили. Так? А куртка в квартире осталась…

– Я сам ушел… А тут милиция… Хотели в трезвяк везти, а я сказал, что меня ограбили.

– Я так и думал, – согласился Лёня, – побудь в коридорчике, пока мы с товарищем твою судьбу решим.

Пряча глаза, парень вышел в коридор.

– Как ты догадался? – сразу же спросил Федор.

– Да слякоть на улице, а он чистый, как младенец! Как же он падал?

– Ну да, а я даже не посмотрел…

– Но куртку-то все равно возвращать надо, вдруг он завтра придет потрезвянке заявление снова писать?

– Да двенадцать ночи уже! Кто нас в квартиру пустит?

– А что ты предлагаешь? Вдруг куртка завтра уйдет куда-нибудь!

– Тоже верно…

– Короче, сходим, тут недалеко.

Трофимов снова позвал парня и, насупив брови, сообщил:

– Ты хоть и пьянь подзаборная, но мы с товарищем решили все же помочь… Где эта квартира?

– Ой, – испугался парень, – да мне потом проходу во дворе не будет за то, что я в милицию обратился! Они же мне вроде как знакомые… Лучше я завтра утром схожу и сам найду куртку.

– И в дыню получишь, – резюмировал Лёня. – Так и быть, не будем говорить, что мы из милиции…

– Ну я прошу, не надо, – уперся парень, – я сам…

– Цыц! – осадил его Лёня. – Другой путь только через трезвяк! Так что выбирай… Да не бойся, нам не впервой, никто ничего не узнает!

Климову не очень понравилась Лёнина авантюра, но остановить его было уже невозможно.

– А телефон у девушки есть? – спросил на всякий случай Федор.

– Есть.

– Так позвони ей, скажи, что сейчас за курткой придешь!

Парень без особой охоты набрал номер. Телефон на другом конце долго не брали.

– Лена, – жалобным голосом наконец спросил он, – а ребята ушли? А куртка моя осталась? Забрали? А кто забрал? Мятый? Я тебе потом перезвоню…

– Вот видишь, уходит твоя курточка! Поехали! – подтолкнул потерпевшего Трофимов в спину.

– Куда?

– Ну, к Мятому этому! Знаешь, где живет?

– Знаю.

Климов накинул верхнюю одежду, прихватил ПМ на всякий случай, и все трое вышли на улицу.

Идти пришлось недалеко.

– Здесь, на первом этаже, – пояснил парень, – может, я сам, а вы в подъезде постоите?

– Не пыли! – злился Лёня. – Показывай квартиру. Кто этот Мятый?

– Ну, парень, один из них… Говорят, блатной… Вроде сидел…

– Сейчас этот Мятый будет помятый! – пообещал Лёня и оттеснил от двери Климова, который все же хотел забрать куртку без самодеятельности.

Стучать пришлось долго.

– Может, он еще не пришел? – предположил парень.

– Ну да, куртяк твой пропивает где-нибудь… – констатировал Лёня. – Хотя нет, вроде что-то зашуршало…

– Кто там? – раздался из-за двери недовольный голос.

– Отвечай, – пнул кулаком потерпевшего в бок Лёня.

– Это я, Игорь. Моя куртка у тебя?

– Пошел на… – отозвался хозяин квартиры. – Или снова в торец захотел?

Парень испуганно замолк, и заставить его что-либо еще говорить, было невозможно. Выдавать наличие двух сопровождающих также было легкомысленно, поэтому Лёня ограничился тем, что начал тупо кулаком барабанить в дверь.

– Ну ты достал, гнида! – послышалось за дверью, которая после характерного поворота замка распахнулась.

Из темноты выплыла круглая, небритая, заспанная физиономия, пышущая перегаром. Не успела она толком разглядеть, кто стоит в подъезде, как снова скрылась в темных недрах квартиры, потому что Лёня отправил ее обратно поставленным ударом кулака. Внутри загремела падающая мебель, раздался жалобный стон.

– Не бейте его! – в испуге закричал потерпевший.

– Не мешай работать! – громко, чтобы его слышал и Мятый, прохрипел Лёня, зашел в прихожую и включил свет. Климов рванул следом.

На полу под развалившейся тумбочкой лежал в грязных спортивных штанах и майке непричесанный субъект, испуганно бегая глазами по посетителям.

– Ты, что ли, Мятый? – грозно спросил Лёня.

– Я… – дрожа всем телом, представился хозяин квартиры.

– Дома еще кто есть?

– Не…

– Ты пошто моего друга обидел?

– Я не обижал…

– Не бреши! – Лёня зачем-то достал выкидной нож и демонстративно щелкнул лезвием. – Разве ты не знаешь, что он находится под моей защитой?

– Не, не знал… Не бейте только…

– Где куртка?

– Ее, ее… Конь забрал…

– Какой Конь?

– Конев Пашка… Ну, друг его… Чтобы завтра отдать…

– А живет он где?

– Я знаю, я знаю, где живет! – стремясь поскорее уйти из квартиры, лепетал потерпевший. – Это мой друг.

– Повезло тебе, Мятый! – с деланной досадой сообщил Лёня, а то сидеть бы тебе на пере…

– Не надо, прошу вас… – испуганно блеял Мятый. – Я больше не буду…

– И всем скажи, – торжественно вещал Лёня, – кто моего друга хоть мизинцем тронет, будет иметь дело со мной! Понял?

– Понял… Понял…

На всякий случай Лёня пнул Мятого слегка ногой, скорее для закрепления эффекта, а не чтобы причинить боль, после чего троица вышла на улицу.

– Теперь тебя никто не тронет, – пообещал Лёня.

– Спасибо… – явно не очень-то довольный такой защитой, благодарил парень.

– Пойдем к Коню!

– Не надо! Не надо к Коню! Это ведь мой друг, я у него завтра заберу! У него мама больная дома…

– Мама, говоришь? – остепенился Лёня. – Тогда ладно, убедил… Но сейчас на всякий случай в отделе бумагу напишешь.

– Какую бумагу?

– Что претензий не имеешь. А лучше завтра с утреца, когда куртку заберешь… Понял? А то мы с товарищем переживать будем…

– Понял, спасибо!

– Ну, прощевай. И с бабами своими разберись обязательно!

– Разберусь! – пообещал парень и радостно побежал домой.

– Ну вот, доброе дело человеку сделали, – чтобы снять напряжение, в котором все это время находился Федор, подытожил Лёня.

– Ты бы кулаками пореже махал, – упрекнул его Климов.

– А как с ними, сволочами, иначе? – удивился Лёня.

По поводу излишней несдержанности Трофимова, которую Федор выделял как единственный его недостаток, показателен еще один курьезный случай.

Однажды друзья находились в засаде на шестом этаже многоквартирного дома – здесь на пятом проживал наркоман и сбытчик наркотиков по кличке Сёсик. Засада, видимо, сразу не удалась, потому что осторожный сбытчик на условные стуки дверь никому из приходивших наркоманов не открывал, хотя точно находился дома. Трофимову и Климову ничего не оставалось делать, как чисто статистически фиксировать посетителей, которых хорошо знали, что, впрочем, впоследствии могло пригодиться. В конце концов им надоело торчать в подъезде, и друзья собрались уходить, но тут из лифта вышел незнакомый крепкий парень, не похожий на наркомана, и осторожно постучал в квартиру условной комбинацией.

– Новенький, – прошептал Федор. – Давай хотя бы на учет поставим!

– Давай, – согласился Лёня, спускаясь по лестнице. – Эй, пацан, не спеши уходить! Дядьки с тобой поговорить желают.

Наркоман послушно прижался к стене и испуганно забегал глазами, что безошибочно выдало в нем обноновского клиента.

– Зачем сюда приходил?

– Кассеты отдать, – робко протянул он Трофимову пакет с двумя засаленными видеокассетами.

– Ну, как обычно, – рассуждал Лёня, – то кассеты, то книги! Вы же у нас самые читающие люди! Засвети-ка карманы!

Наркоман безропотно позволил себя обыскать, но, кроме сигарет, зажигалки и паспорта, у него ничего не оказалось.

– Как фамилия? – спросил Лёня.

– Мазыкин.

Климов испуганно посмотрел на Лёнин кулак, который действительно непроизвольно сжался. Это была фамилия известного в городе наркомана, которого друзья, естественно, знали как облупленного.

– А зовут тебя как? – пытаясь исправить положение, поспешил спросить Федор.

– Юра.

Увы, имя тоже соответствовало. Климов хотел предотвратить мордобой, но не успел – последовал короткий и точный удар, сваливший парня с ног.

– Что же ты врешь, гаденыш?! Я что, Мазыкина не знаю? – попробовал уличить его Лёня.

– Да вы паспорт посмотрите, – утирая сопли, протянул документ наркоман.

– Хм, – растерянно прочитал Трофимов, – действительно, Мазыкин Юрий Петрович. Однофамилец, однако… Тогда извиняй…

Работая в паре с Трофимовым, Федор многому научился, особенно в раскрытии преступлений, связанных с наркотиками. В то ж время Лёня, словно прописавшись в ОМ-1, сам получал немалый опыт в раскрытии преступлений общеуголовной направленности, в чем сотрудники специальных подразделений, таких как ОБНОН, были, как правило, не очень успешны. А ведь за наркоманами тянулся шлейф очень многих попутных преступлений – кражи, грабежи, разбои… Поэтому, работая с Лёней по наркотикам, Федор быстро понял эту взаимосвязь и умудрялся раскрывать массу общеуголовных преступлений. Кроме этого, многие наркоманы, как выяснилось, обладая немалой оперативной информацией о криминалитете города, охотно делились ею. И не надо было, вопреки бытующему у обывателей мнению, подкармливать их наркотиками (хотя, чего греха таить, и такое бывало) – достаточно было относиться к ним по-человечески, не беспредельничать, то есть выглядеть в их глазах порядочным и в то же время принципиальным ментом, которого, с одной стороны, нужно опасаться за эту принципиальность, но с другой – уважать за честность. А порядочным человеком сколько ни прикидывайся, все равно когда-нибудь проколешься! Поэтому им нужно просто быть изначально. Лёня и Федор так и поступали с наркоманами, да и с другими антиобщественными лицами – сегодня я тебе друг, а если завтра попадешься – будешь сидеть, в этом моя работа и мой долг!

Однажды Лёня получил информацию, что трое авторитетных наркоманов – Коляба, Ботвинник и Щётик – освоили приготовление наркотического средства эфедрина в домашних условиях из безобидного копеечного лекарства от кашля «Солутан». Мизерного количества этого наркотика было достаточно для получения необходимого эффекта, а последствия употребления являлись просто убийственными – мало того что он вызывает быстрое привыкание, но и, действуя напрямую на сосуды головного мозга, он наравне с депрессией мог побудить человека к неуправляемым агрессивным действиям. Опасность распространения в связи с простотой и дешевизной этого наркотика была налицо, а как с ним бороться, никто тогда не знал.

– Нужно для начала выяснить технологию изготовления, – рассуждал Трофимов, – а уж потом думать, как пресечь эту заразу.

– Запретить продажу «Солутана» без рецепта?

– Это не в нашей власти, да и роль у нас другая, – логично возразил Лёня. – Когда компетентные органы до этого додумаются, мы со своей стороны должны солутанщиков выявить, изготовителей – пересажать, а главное – разработать тактику задержания их с поличным. Ведь за «Солутан» их не привлечешь? Нет. Только при наличии чистого эфедрина. Как узнать, что эфедрин уже готов? Это не маковая солома, завоняло растворителем – можешь быть уверен, что пора брать! Или со стаканом задержал – «палка» налицо. А тут изготовили, вмазались и пошли себе как ни в чем не бывало…

– Ну, методом проб и ошибок надо действовать, а как иначе? Уж Коляба с компанией точно не расколятся! У кого они собираются?

– У Щётиков на 5 Августа. Марину помнишь? Это жена Щётика, тоже колется. Сами супруги вроде как ничего, на контакт пойдут, если что, не конченные еще, но главные там Коляба и Ботвинник. Скорее всего, Коляба технологию разработал, Ботвинник банковать будет, а Щётики – это так, квартира у них считается непаленой, вот и все…

– И когда они мутят40 обычно?

– Где-то в обед. Попробуем?

– Попробуем.

В подъезде решили не сидеть.

– Квартира не паленая – можно и на дурака попробовать, – решил Лёня.

Подошли тихонько, послушали. Вроде кто-то ходит.

– Похоже, они внутри уже, – предположил Лёня.

Постучали тихонько условным стуком (знали заранее).

– Олег, ты? – отозвалась Марина и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

– Ой, Леонид Леонидович…

– А мы в гости! Можно?

«Рановато пришли», – понял Федор.

Разумеется, не дождавшись ответа, Лёня закрыл входную дверь и моментально обшарил всю квартиру.

– Ты одна, что ли?

– А кто ж еще будет?

– Мы посидим, если не возражаешь. Тебе же скучно, небось…

– А с вами кто?

– Знакомься – старший лейтенант милиции Климов, – нарочито торжественно представил Лёня Федора.

– А я слыхала уже о нем.

– Тем более приятно воочию увидеть!

– Я Марина Щетинина.

– А я Федор.

– Чаю не хотите?

– Спасибо, чаем душу не обманешь, – шутил Лёня.

– А больше мне и предложить нечего…

– Да мы не за этим, собственно, зашли. Олег скоро будет?

– Не знаю. К матери в деревню собирался… Может, сегодня и не придет вовсе…

– А может, и придет… – уверенно предположил Лёня и как бы от скуки, заглянул в шкаф для посуды.

– Да нет ничего, Леонид Леонидович, – усмехнулась Марина.

– Знаю, что соломы нет – воздух свежий, – согласился Лёня, – но чем-то вы все равно должны раскумариваться41…

– Да бросили мы давно.

– Верю, сам брехун, – парировал своей дежурной фразой Лёня.

– Ну, как знаете…

В дверь постучали условным стуком.

– А вот и Олег пожаловал, а ты говоришь… – осадил Лёня женщину. – Мы сами откроем. Заходите, гости дорогие!

Опера резко втянули ожидаемую троицу в квартиру и закрыли дверь.

– О, Леонид Леонидович пожаловал! – без тени испуга воскликнул Коляба, небольшого роста мужчина плотного телосложения.

– Называй меня Лёней, – огрызнулся Трофимов, – все же в одном дворе выросли.

– Выросли-то в одном дворе, а тропинки наши разбежались… – ухмыльнулся Коляба.

– Не юродствуй – сам себе тропинку выбрал.

– Куда уж нам…

Другой парень, высокий и тщедушный, имеющий вид типичного наркомана со стажем, боязливо улыбнулся и, потупив глаза, жалостливо пояснил:

– Мы, Леонид Леонидович, чаю зашли попить. А вы что подумали?

– Мы, Ботвинник, правильно подумали, не сомневайся! Доставай заварку из карманов! И ты, Щётик, тоже! Накрывайте, как говорится, на стол!

Федор хотел обыскать Колябу, но Лёня тут же его осадил:

– Этот никогда ничего с собой не носит, будь уверен! Птица другого полета!

Наркоманы выложили на стол сигареты, зажигалки, какую-то записную книжку, несколько пузырьков «Солутана».

– А это что? – спросил Лёня, указывая на лекарство.

– Болею я, начальник, – пояснил Олег, чернявый симпатичный парень, у которого в карманах оказался «Солутан», – вот и купил лекарство.

– И помогает? – иронично спросил Лёня, намекая на другую болезнь.

– Ну, ежели у кого астма или бронхит, – делая вид, что не понял намека, серьезно объяснил хозяин квартиры.

– А мы вот сейчас изымем это лекарство! – начинал злиться Лёня. – Запру вас в клетке и посмотрю, сколько без него продержитесь!

– Не имеешь права, начальник! – холодно парировал Коляба. – В аптеке продается без рецепта.

– Ладно, открываем карты, – согласился Лёня. – На эфедринчик перешли?

– Какой такой эфедринчик? – поясничал Коляба, в то время как остальные наркоманы, трясясь от страха, умоляли его глазами не перегибать палку.

– Сам знаешь, какой! Ты что, Коляба, страх потерял? Давно бы посадил, да дочь твою жалко…

– Доченька у меня молодец, – как бы обращаясь к Климову, с теплотой в голосе согласился Коляба. – Один воспитываю, пропадет без меня! Спасибо, хоть не в папку пошла…

– Да уж, действительно, слава богу! – согласился Лёня.

– Но и вправду, Лёня, ведь не за что меня сейчас на кичу42 сватать!

– Не за что, а потому есть деловое предложение.

– Какое?

– Вы сейчас из ваших пузырьков эфедрин изготовите! А мы с товарищем посмотрим.

– Что? – растерялся Коляба. – При вас мульку43 мутить?! А потом в клеть?

– Когда нужно будет вас в клеть сажать, тут ты прав, нам с товарищем решать! А раз сегодня обещаем амнистию, делай, что тебе говорят! Или моего слова не знаешь?

– Слову я твоему доверяю, но как-то стремно все это… А вмазаться44 потом дадите?

– Вмазываться будете без нас. Я хоть и заканчивал медучилище когда-то, но на подобные пакости спокойно смотреть не могу. Давай, не тяни кота за хвост, быстрее начнете – быстрее вмажетесь!

Всю дорогу до отдела Лёня и Федор не переставали удивляться простоте изготовления эфедрина с помощью пустого пузырька, хлебного мякиша, граненого стакана и горелки на сухом спирте всего за пятнадцать минут!

– Да, не стоит на месте криминалитет, совершенствуется, – причитал Лёня.

– От бедности все это, – рассуждал Климов, – были бы бабки, на героине сидел бы. Ну, хоть теперь технологию знаем – можно продумать уже и тактику задержания!

– И, главное, какие предметы в квартире говорят о приготовлении эфедрина! А то видно, что вмазанные, а с чего – кто его знает!

Через много лет Климов, будучи преподавателем оперативно-разыскной деятельности в вузе, пригласил на одно из факультативных занятий известного в городе адвоката Трофимова, чтобы тот со своей точки зрения поведал об ошибках, допускаемых оперативными сотрудниками при документировании действий лиц, занимающихся незаконным оборотом наркотиков. Леонид Леонидович любезно согласился и прибыл в юридический институт в назначенный час.

– У меня только две просьбы, – обратился к нему перед этим Федор, – во-первых, не пой мне дифирамбы, как ты обычно любишь, а во-вторых, ни слова о применении физической силы, даже при задержании.

– Это почему же? – искренне удивился Трофимов.

– Потому что имеются определенные педагогические нюансы, кроме того, мы учим, что в нашей работе на первом месте стоит законность и лишь на втором – желание раскрыть преступление.

– Законность прежде всего! – с адвокатской важностью согласился Леонид Леонидович, поглаживая седую бородку, однако надолго, как и следовало ожидать, его не хватило. Выйдя минут через десять из кабинета, чтобы принести лектору минеральной воды, Федор, отчаянно краснея, услышал вкрадчиво-театральный голос Трофимова за дверью. – Меня, правда, попросили об этом не рассказывать… Но вы хоть знаете, какой заслуженный оперативник ваш преподаватель? Уж мы с ним в свое время наворотили дел…

Федор безошибочно представил поднятый Трофимовым к небу кулачище и от смущения не возвращался в аудиторию еще минут десять.