Читать книгу Пасынки богов - Александр Кучаев - Страница 10

Соломон Давидович как в воду глядел. По пути к таверне меня встретили трое парней.

Чтобы сократить расстояние, я свернул в неширокий переулок, обильно заросший травой; с одной его стороны стоял высокий глухой забор, а с другой – два старых заброшенных дома с пустыми глазницами окон и провисшими потолками.

Они подъехали на мопедах. Мысли мои ещё витали вокруг только что совершившейся купли-продажи, от радости хотелось петь и плясать, и шум моторов дошёл до меня лишь в последний момент. Парни выросли передо мной словно из-под земли.

– Стой, пацан! – сказал самый высокий из них, загораживая дорогу. – А ну покажь, что в карманах!

Это был Шкворень, тип, которого я видел, когда приезжал в августе прошлого года к тёте Розе. Вспомнилось, как он обещал своим родителям удавить их. Ничего хорошего от него ждать было нельзя. В этой троице он отличался не только высоким ростом, но и длинными сильными руками. Внимание привлекал его взгляд – холодный, пустой, словно Шкворень был человеком без души.

– Ничего нет, – сказал я, оглядываясь и прикидывая, можно ли от них убежать.

– А вот сейчас узнаем – есть или нет. Что там сбоку у тебя? Кабан, Ряха, держите его!

– Уже держим!

Я и глазом не успел моргнуть, как был схвачен с двух сторон. Высокий протянул руки, чтобы обшарить мои карманы, в одном из которых лежали деньги, вырученные от продажи перстня, но тут вновь послышался быстро приближающийся шум, раздался знакомый голос, меня резко потянуло в сторону, и я упал.

Крики, злобная брань, шарканье ног, звуки ударов, мелькание фигур и теней – всё смешалось во что-то невообразимое. Когда я опомнился и вскочил на ноги, то увидел, что один из гопников сидит с выпученными глазами на дорожке и прижимает ладони к области солнечного сплетения, а над ним, слегка склонившись, стоит Гриша Калитин. Второго держал за грудки Василий Камашов, самый сильный и надёжный из всех ребят, которых я знал. Рядом лежали велосипеды моих друзей. Немного дальше различилась фигура Антошки Файзулина.

– Не бойся, – бросил Василий, глянув на меня, – мы с тобой!

Ловкий борцовский приём, и грабитель, взбрыкнув ногами, полетел в заросли бурьянника.

С противной стороны лишь один Шкворень был готов к продолжению схватки, причём нешуточной. Он отскочил в сторону и выставил перед собой нож, из рукояти которого со щелчком выскользнул остро заточенный клинок.

– Ну что, твари, подходите! – крикнул он, принимая боевую стойку и перекидывая ножичек из одной руки в другую и обратно. – Сейчас я вас всех порешу!

Если откровенно, я испугался. Гриша с Антошкой тоже оторопели. Только Василий сохранял присутствие духа; глаза его налились непривычной лютой ненавистью, губы стиснулись в прямую линию. В руках у него оказались две короткие палки, соединённые тонкой цепочкой, – самодельные нунчаки, восточное холодное оружие. Я и не заметил, когда он достал их из недр своей одежды.

Ловко вращая перед собой этим экзотическим приспособлением для драки, Камаш бесстрашно двинулся на противника.

Главарь же уличных бандитов дрогнул, попятился, повернулся бежать, но Василий в два прыжка настиг его, замахнулся нунчаками и…

Шкворень негромко всхрапнул, потерял равновесие и, сделав по инерции пару шагов, растянулся на земле. Наш командир подбежал к нему и нанёс ещё несколько ударов нунчаками и ногами. Раздался истошный вой.

– Ты мне руку сломал!

– Это тебе за нож! – несколько возбуждённо сказал Василий. – Чтобы знал в другой раз, за что хвататься нельзя. Руку я тебе не сломал, а вот с «выкидушкой» можешь распрощаться.

Сказав так, он наступил на клинок ножа, лежавшего рядом с бандитом, и, взявшись за рукоять, рывком потянул её вверх. Раздался слабый хруст.

– За нож ответишь, – сказал Шкворень, принимая сидячее положение.

– За то, что сломал твой «выкидыш»? – спросил Василий. – А за это тоже отвечу, да?

Он подошёл к мопедам, стоявшим сбоку дорожки, вынул из кармана коробок со спичками и, посмотрев на меня, спросил:

– Который его?

– Вон тот.

Отвернув крышку бензобака, Василий свалил шквореньский движительный аппарат на дорогу; из открытой горловины потекла, негромко булькая, сине-жёлтая горючая жидкость.

– Эй, что ты делаешь?! – крикнул главарь налётчиков.

Мгновенно оказавшись на ногах, он бросился к своему транспортному средству, но было уже поздно. Василий чиркнул спичкой по коробку, сера вспыхнула, движение руки – и мопед объяло жарким коптящим пламенем.

– А-а-а!!! – завопил Шкворень, потрясая кулаками. – Ну всё, Камаш, тебе конец! Ты за это ответишь, за всё ответишь!

То, что сделал Василий, был уже явный перебор. Так мне казалось. Я словно увидел происходившее со стороны, почувствовал настроение участников разборки, их психологическое состояние и прочитал мысли каждого.

У Шкворня кроме отчаяния был позыв уничтожить всех нас. Мыслительные способности Кабана и Ряхи перекрывались готовностью спасаться бегством.

Василием руководили железная воля и неумолимость к противнику. У Гриши от нервного напряжения сильно билось сердце. Он старался не показывать свою слабость, но это ему плохо удавалось. Антошка Файзулин стоял сам не свой и не знал, что делать.

Вдобавок мне привиделось, что впереди нас ждёт большая ожесточённая война, с одной стороны которой – наша компания, а с другой – шквореньская кодла.

В то же время где-то в подсознании теплилась надежда, что представившаяся военная эпопея не сбудется. Ведь были же у меня ошибки при определении мест для той же рыбалки! Хорошо было бы ошибиться и в этот раз.

Свёрнутый пакет с деньгами лежал возле моих ног. Я и не заметил, как он выпал из кармана. Быстро наклонившись, Камаш поднял его и взвесил на ладони.

– Твой?

– Мой.

– Его они хотели отнять?

– Да.

– Возьми.

Он даже не спросил, что находится в пакете, и мне не пришлось изворачиваться и врать.

– А мы едем, видим, они тебя окружают, – сказал Гриша, приблизившись. – Выручать, говорим, надо Чалдона. Ладно, успели.

– Берегитесь, сволочи! – крикнул Шкворень. – Мы вас где хошь достанем!

Наши противники стояли возле почерневшего от огня, ещё дымящегося мопеда и с ненавистью поглядывали в нашу сторону. Но на их лицах читалась и некоторая растерянность.

– Берегитесь сами! – ответил Василий. – Попадётесь ещё на какой-нибудь пакости, всем троим ноги переломаем.

Мы сели на велосипеды – Антошка посадил меня на багажник – и, воодушевлённые победой, покатили в сторону наших улиц.

Оглянувшись, я увидел, как Шкворень и его приятели о чём-то спорят, ожесточённо размахивая руками.

– Чего-то задумывают против нас, – сказал Гриша, тоже посмотрев назад. – Какую-то мерзость.

– Я им задумаю! – откликнулся Василий. – Не с теми они связались! Но всё равно надо быть осторожнее.

Обещание главаря шпанины отомстить нам вылилось в боевое противостояние, принявшее затяжной характер. Выходило, что моё предвидение было правильным.

Спустя неделю шквореньская кодла жестоко избила Файзулу, случайно столкнувшись с ним за городом. Его свалили на землю и долго с ожесточением охаживали ногами.

Нашего товарища забили бы до смерти, если бы Ряха, сообразив, чем всё может закончиться, не оттащил своих.

– Хватит, прекратите! – кричал он. – Сядем ведь! Оно нам надо?!

В другой раз Шкворень собрал восемь парней, вооружённых палками и велосипедными цепями. Чтобы встретить Василия.

Вечером, уже по тёмному, тот возвращался с рыбалки. И вот его подкараулили и…

Не буду описывать, как всё происходило. Главное, что Василию удалось вырваться. Домой он пришёл весь в крови и разорванной одежде. Часть левого уха – сзади, вдоль по завитку – была откушена. Эта отметина так на нём навсегда и осталась.

Родители запричитали, отец сказал, что надо заявить в милицию, однако Василий ответил, что никуда заявлять не надо и что он сам со всеми разберётся. И разобрался. Отлавливая своих ненавистников по одному, по двое и по четверо – сколько попадалось. Бывало, и мы ему помогали, но обычно он действовал один.

Завидев его на улице, Шкворень с подельниками в большинстве случаев ныряли в какую-нибудь подворотню или переулок. Чтобы избежать неминуемых побоев. В нашей части пригородной Тихоновки никто из них не смел появляться. Так продолжалось несколько лет – всё то время, пока я оставался в Ольмаполе.

В мести неприятелю Василий был неукротим. Дважды на него подавали жалобы. Разбираться приходил помощник участкового лейтенант Зубревич.

– Видите, что они со мной сделали, – сказал наш товарищ в первую их встречу. И дотронулся до повреждённого уха.

– Вижу, – сказал милиционер. – Но ты всё же полегче со шквореньскими. Не убей кого-нибудь. А так… Спокойней стало в посёлке. Приутихли они. Благодаря тебе. Жаль, мне нельзя применять такие методы.