Читать книгу Пасынки богов - Александр Кучаев - Страница 5

Через минуту крючок заглотил ещё один окунь, за ним – ещё.

У меня дыхание занялось при мыслях о полном садке живой шевелящейся рыбы, вручённой тёте Розе! «Ах, Максик, – воскликнет она, – какой ты молодец!»

Радужную картину, однако, нарушили приближающиеся шаги и возмущённый голос:

– Эй ты, чалдон, чего на нашем месте устроился?!

Обернувшись, я увидел позади себя рыжеватого мальчишку моего возраста. В руках у него тоже были удочка и ведро, вероятно, для улова.

– С какой стати оно ваше? – ответил я, нисколько не смутившись. – Ольма-то вон какая большая, всем места хватит. Если хочешь, становись рядом.

– Это место мы прикормили, потому оно наше! – уже более угрожающе сказал мальчик. – Видишь, как здесь утоптано? Давай, вали отсюда, а то!..

– А то что?

– Бо-бо будет, вот что!

– Неужели! От кого?

– От меня!

– От тебя?

– Да! Сейчас как тресну!

– Попробуй только тресни!

– И попробую!

– Ох, испугал!

– А, он ещё…

Рыжий устремился ко мне и хотел с разбегу столкнуть меня в воду, однако, словно чувствуя, что именно так и пойдёт, я вовремя подался в сторону. Мальчик же по инерции проскочил мимо и еле удержался на кромке берега.

В этот момент на верху берегового откоса показались ещё двое мальчишек. Один тоже примерно моего возраста, а другой – на год или два старше, крепкий такой, с хорошо развитыми мышцами плечевого пояса, выпиравшими под рубашкой, и на полголовы выше меня. От него веяло уверенностью в себе. С первого взгляда было понятно, что он вожак среди этих удильщиков.

– Рыжван, что тут у тебя? – спросил крепкий, приближаясь.

– Вот, влез на наше место и не хочет уходить, – ответил рыжеватый. – И меня чуть в воду не столкнул.

– Кто чуть не столкнул? – опять спросил старший мальчик, подступая ко мне. – Он что ли?

– Да, Камаш, он.

Камаш – видимо, это было прозвище вожака, а Рыжван – прозвище рыжего – без каких-либо колебаний одной рукой взял меня за грудки, другой же замахнулся – не для удара, а так, чтобы взять на испуг.

И тут, глядя ему в глаза, неожиданно для самого себя я как закричу чуть ли не во весь голос:

– Тебе лучше бежать домой! Люди спят, а газ прёт вовсю! Смотри, не опоздай!

Переменившись в лице, Камаш на две или три секунды словно остолбенел. Затем, отпустив меня, сделал шаг назад, повернулся и, выскочив на верх берега, что есть мочи припустил к окраинной улице, застроенной частными домами. Только пятки засверкали!

– Куда ты, Камаш?! – крикнул рыжеватый вдогонку товарищу, но тот лишь отмахнулся на бегу и, кажется, ещё прибавил скорости.

– Что ты ему сказал? – спросил Рыжван, с грозным видом шагнув ко мне.

– Что слышал, – ответил я, снова закидывая удочку в реку. – Вот как он вернётся, сам всё и расскажет.

– Ладно, поглядим. Но если что не так – берегись, он тебе бошку оторвёт. А мы поможем ему.

Оба мальчика, оставшиеся на берегу, насадили на крючки наживку и, встав по обе стороны от меня, тоже закинули удочки.

Если взглянуть со стороны, ситуация вроде бы напряжённая. Тем не менее я сохранял спокойствие духа и как ни в чём не бывало продолжал ловлю.

У меня не переставало клевать. У моих охранников тоже одна поклёвка сменялась другой. Кроме окуней мне попалась пара сорожек, а рыжий мальчик вытащил щуку килограмма на полтора весом. Он сразу повеселел, и, кажется, даже его враждебность ко мне убавилась.

Через полчаса вернулся Камаш. Теперь он не бежал, а шагал размеренно и немного устало. Лицо его было отягощено какими-то раздумьями.

Он сразу направился ко мне, подошёл и громко сказал:

– Спасибо! Благодарю, не знай как! Теперь я твой должник на всю жизнь. Будем друзьями?

– Да, конечно! – с удовольствием ответил я, пожимая протянутую мне шершавую руку.

– Василий! – представился мой новый друг. И добавил не без гордости: – По-другому – Камаш. Это у меня прозвище такое. Потому как фамилия – Камашов.

– Максим, – ответил я. – Но прозвища у меня нет.

– Чалдон он! – со смехом проговорил рыжий мальчик. – Вот какое у него прозвище.

– Всё слышали? – сказал Василий, поворачиваясь к товарищам. – Макс – мой друг, и кто тронет его хоть пальцем, будет иметь дело со мной. Бошку снесу, если что! Всем передайте!

– А что случилось-то, Вась? – спросил Рыжван. – Куда бегал?

Из последующего разговора выяснилось, что его зовут Гриша Калитин, а третьего мальчика – Антошка Файзулин, по кличке Файзула. Долгие годы ещё в моём восприятии они так и были с уменьшительными именами. Только Камаш всегда оставался для меня Василием.

Антошка был смирного характера. Я скоро понял, что друзья нередко использовали его для побегушек и других мелких услуг. Зато с ними ему обеспечивалась защита от других мальчишеских компаний.

По рассказу Василия выходило, что, перед тем как ему пойти на рыбалку, отец, оставаясь в постели, попросил его поставить на одну газовую конфорку кастрюлю с водой для варки каши, а на другую – чайник для кипятка.

– Мать вечером наказала поставить, – шёпотом пояснил он. – Пришла с работы и наказала. Слышишь, Вась? Завтрак, сказала, будет готовить. Да устала она очень. Пусть поспит, я сам сварю – в первый раз, что ли!

Отец потянулся и зевнул, поддаваясь сладкой истоме.

– Подремлю минуту и тоже буду подыматься, – пробормотал он полусонно.

Однако не встал отец, а снова забылся глубоким сном. Заводской кузнец, наворочался он у ковочного молота, не отошёл ещё после вчерашней смены.

Тем временем вода в чайнике закипела, выплеснулась наружу и залила конфорку – огонь потух. Газ быстро начал заполнять кухонное помещение, а из него выходить в другие комнаты, включая спальню, где почивали родители.

Конфорка же, на которой стояла кастрюля, продолжала гореть. В воздухе всё сильнее чувствовался специфический резкий запах. До ЧП оставалось не так уж много, не исключено, что считанные минуты.

Василий, не останавливаясь, с криком влетел на кухню, закрыл газ, поступавший в обе конфорки – горящую и потухшую, и начал распахивать окна. Отец с матерью, полусонные, не сразу и поняли, в чём дело.

– Как ты узнал, что у нас на кухне такое с газовой плитой? – спросил Василий, пройдясь по мне благодарным взглядом.

– Сам не пойму, – ответил я, пожимая плечами. – Просто сорвалось с языка, и всё. После уж, когда ты побежал, мысли меня начали одолевать муторные: неладное, мол, что-то у них, то есть у вас, в доме происходит.

– А, всё равно ничего бы не было! – сказал Гриша.

– Ага, ничего! – возразил Василий. – Как полыхнуло бы, вот тебе и пожар!

– Ладно, всё обошлось, и то хорошо, – вставил своё слово Антошка.

На этом разговор о кухонном происшествии закончился, Василий забросил свою удочку, и рыбалка возобновилась.

По окончании ловли мы все вместе пошли от реки к городу. У первых домов распрощались, и каждый направился в свою сторону. Прежде чем расстаться, я на вечер пригласил новых друзей в гости. Гриша и Антошка отказались, сославшись на дела, а Василий сказал, что, может быть, и придёт.

Не знаю, что меня повело, только я сделал крюк, свернув в один переулок, в другой… Когда в отдалении уже показалась крыша «Таверны Кэт», возле одного из домов раздались налитые злостью неразборчивые крики и на середину проезда выбежал какой-то парень; ростом он был с Василия Камашова и примерно тех же лет, только в плечах поуже. Лицо его было красное, словно распаренное, а на левой щеке отчётливо виднелись бледные следы, явно оставшиеся от оплеухи. Кто-то, похоже, только что знатно отоварил его.

Из распахнутой калитки выскочил мужчина лет сорока.

– Придёшь домой, ещё получишь! – с ожесточением крикнул он вдогонку парню, грозя кулаком.

Мне подумалось, что это отец с сыном – очень уж они были похожи. И возрастной разницей соответствовали. В одном из окон дома показалось округлое девчоночье лицо. Расширив глаза, девочка возбуждённо смотрела на зрелище, происходившее на улице и скорее всего являвшееся продолжением событий, случившихся в самом доме.

– Приду, как же, ждите!

– Жрать захочешь, собака, придёшь, куда ты денешься!

– Сам ты пёс паршивый! – крикнул в ответ парень. И в свою очередь погрозил кулаком: – У-у, суки! Я как вырасту, всех вас удавлю! Вот увидите! Вы у меня попляшете!

Мужчина покачал головой и захлопнул за собой калитку; раздавшийся деревянный стук приглушил его слова.

Парень же, заметив мой взгляд, вспыхнул новой злобой.

– Чего уставился?! – негодующе воскликнул он, ступая ко мне. – В рожу захотел?

Посчитав за лучшее не отвечать, я отвернулся и прибавил шагу, чтобы поскорей уйти.

Под вечер Камаш пожаловал в нашу таверну, и я познакомил его с тётей Розой.

– О, какой у тебя хороший товарищ появился! – сказала тётушка, оценивающе глядя на Василия и сравнивая мою худобу с его ладной спортивной фигурой. – Ты ведь защитишь Максимку в случае чего? – спросила она, трогая меня за плечо и не отрывая взгляда от гостя.

– Обязательно, – сказал мой друг. – Я уже сказал кому надо; пусть только кто тронет Макса, будет иметь дело со мной.

Тётушка ласково потрепала его по голове, провела нас в таверновский зал и, усадив за один из столиков, лично подала нам чай и вкусные-превкусные пирожки с маковой начинкой.

За чаепитием я рассказал Василию о послерыбалочном происшествии, свидетелем которого стал.

– Это Шкворень со своим папашей, – презрительно проговорил он.

– Кто такой Шкворень?

– Шурка Терентьев с Марьинской улицы. Та ещё паскуда. У него двое дружков. Мы с ними давно воюем. Одному тебе лучше им не попадаться – могут насовать.

– В смысле?

– Морду могут набить. И карманы обчистить. Но я их всех троих скопом не боюсь.

– А что за девочка в доме Терентьевых?

– Сестра Шкворня. Груня. Отличная девуха. Братец против неё тьфу. Будет случай, познакомлю вас.

Через день я отправился к себе в Чукалино. Василий провожал меня до самой автостанции.

Я зашёл в салон автобуса и устроился на своём сиденье.

– Приезжай ещё! – донёсся голос моего нового друга.

– Обязательно приеду! – крикнул я в приоткрытое окно.