Читать книгу Президенты RU - Александр Минкин - Страница 23

Пароход уплыл. Поезд ушел

«Солженицын опоздал. В 1985-м он вернулся бы героем. В 1988-м – пророком. Вся страна читала “ГУЛАГ”. В 1990-м стал бы членом Президентского Совета. Сегодня – если наконец приедет – несколько интервью и творческий вечер в киноцентре. Ведущий – Говорухин. Тема – “Как нам обустроить Россию, которую мы потеряли?”

Сегодня лучше перечитать “Один день Ивана Денисовича” 1961 года. И лучше не перечитывать “Как нам обустроить Россию” 1989-го. Там планируется братство славянских народов, а у нас со славянской Украиной война (пока холодная) – Крым, Черноморский флот, ядерное оружие…

Горбачева не было три дня[75]. Вернувшись 21 августа, он не понял, что вернулся в другую страну.

Солженицын не был 19 (девятнадцать!) лет. Много. Это брежневские годы не различались. А теперь каждый день – другая страна».

…Этот текст был напечатан в «МК» в марте 1993-го. Прошел еще год.

Сегодня Александр Исаевич Солженицын прилетел во Владивосток.

Выслали на Запад. Прибывает с востока. Символично до пошлости.

Двадцать лет не был на Родине. Как Одиссей. Вернувшись, он – как Одиссей – застанет разлад, разор, раздор, пирующих женихов.

Страна – другая. Мы – другие. Но и Солженицын – другой.

Тогда – автор «Ивана Денисовича», вчерашний зэк. Теперь – автор бесконечного «Колеса» (извините за тавтологию), вчерашний Нобелевский лауреат. Тогда – гонимый, теперь – благополучный.

Участь, предназначенная «Доктору Живаго», выпала на долю «Красного колеса». Продается всюду, почти никто не читает. Некогда.

Конец мая – плохое время для торжественных встреч. Все на дачах, на огородах. Вообще дел стало больше, жизнь ускорилась. Получил – беги в банк, а раньше можно было в чулке копить. (Все гадали вожди: сколько там у бабушек в чулке? Оказалось, гадать не надо. Можно просто отменить чулок.)[76]

И обстановка плохая. Вон сколько партий[77]. Пока отсутствовал – был всехний. Приехал – придется определяться. Присвоить Вас, Александр Исаевич, захотят все – и президент, и Руцкой, и «Выбор России», и Фронт национального спасения. А уж объехать Председателя Всемирного Конгресса Славянских Православных и Христианских Народов Владимира Вольфовича – и думать нечего. Даже необходимо познакомиться с тем, за кого народ (оставленный Вами без присмотра) проголосовал.

Эх, если бы Вы вернулись раньше! Даже письмо порывался Вам писать:

А теперь? Интервью с Яковлевым? (двумя? тремя?)[78], с Попцовым, с Киселевым, с «Моментом истины» (с проникновенными вопросами типа: «Скажите честно, Александр Исаевич, почему Вы не задушили Андропова?»), и наконец, воскресная пошлятина: «Та-ак, звоночек!»[79]. Возможно, какой-нибудь депутат-режиссер подерется за право быть любимым учеником… И встречи, встречи, встречи, на которых все будет, как описано в «12 стульях»: «Еврей ли Вы?», «Почему нет в продаже животного масла?»

Политэмигрантов нет. Были, но потеряли это право в тот день, когда кончился карательный режим. На родине им давно ничего не грозит. А что их держит «там» – их личное дело.

Уважение к Солженицыну огромно. Он, может быть, больше всех сделал, чтобы покончить с кошмаром, с ложью, с преступным режимом, и действовал тогда, когда за это могли убить. Но как жаль, что в августе 1991-го он предпочел писать о марте 1917-го, вместо того чтобы сесть в один самолет с Ростроповичем.

Только Солженицын, Сахаров и Ростропович удостоились высочайшего звания Совесть Нации. Сахаров умер. Ростропович залетает на мятежи. Солженицын отсутствует.

Чего же ждать от нации, чья совесть живет за границей?

Да, ребята, мы стали злы и непочтительны. И всех, кто последние годы советует нам из Парижа и Лондона, как себя вести, с кем водиться… Всех благодарим за сочувствие.

…Страна ждет великого гражданина. ТВ по всем программам показывает квартиру, дачу, сторожевую собачку…

«Ваш шпиц – прелестный шпиц!»

Собираетесь проездом узнать страну?[80]

Надо было, как халиф Гарун аль-Рашид, переодеться русским (купцом, священником, а лучше – бомжом!). А главное – инкогнито!

Разве разрекламированный вояж будет тихим, частным, естественным знакомством с новой Россией?

К Вашему поезду прицепят вагоны журналистов. По крышам будут скакать фоторепортеры. На станциях – оркестры, хлеб-соль… И ежедневная надсада: или принять гостеприимство первого секретаря обкома (т. е. губернатора), или грубо поссориться. И в любом случае – не встреча с Родиной, а рандеву с номенклатурой.

И на всем пути через Сибирь – бумажные комбинаты: «Александр Исаевич, позвольте Вас издать!»

И вагон уже покрашен, подрессорен. И неизбежна ситуация хамской давки, потной толчеи:

– Александр Исаевич! Скажите…

И безумные телеграммы журналистов: «Срочно в номер! Купил огурец! Пил чай с двумя кусками сахару! Беседовал с машинистом паровоза!»

И давка эта – при его нетерпимости к фальши, да после долгого (хоть и относительного) затворничества, отвычки от толпы…

Отшельник, да. Но отшельничал не в скиту. Благости не жди.

Он – хороший. Мы – плохие.

Трудно будет.

P.S. Так и вышло. Ажиотаж быстро схлынул, телеканалам он оказался не нужен… В 1998-м отказался взять орден из рук Ельцина. В 2008-м взял из рук Путина. Печальный конец.