Читать книгу Палыч и Игорёк. Трилогия - Александр Мирошниченко - Страница 20

Получив очередной класс пилота гражданской авиации, Игорёк уже становился в один ряд с опытными командирами энской авиаэскадрильи.

Как определить профессионализм пилота? Естественно, что лётный труд – это такая работа, оценки за которую должны выставляться только по окончательному результату. То есть за всю лётную карьеру. И определить, хороший это пилот или совсем наоборот, можно уже после того, как этот пилот завершит лётную работу. И никак иначе. Здесь всё по гамбургскому счёту. Поэтому если можно кого-то назвать хорошим пилотом, то до́лжно употреблять только прошедшее время. Такой-то был хорошим пилотом. Я был хорошим пилотом. А пока ты летаешь, ты всё время сдаёшь экзамен на звание хорошего пилота.

Но в то же время лётным руководителям не до философии, которую я тут развёл. Они сами пилоты и всё это понимают, но им нужно работать, нужно планировать рейсы, организовывать выполнение специальных работ, в том числе и очень сложных полётов по санитарному заданию. А когда работа сложная, нужно и планировать для её выполнения пилота соответствующей квалификации. То есть пилота, который прошёл специальную подготовку.

Став однажды пилотом, человек не получает права выполнять все виды полётов на том самолёте, которым ему разрешено управлять. Какой бы опыт у него ни был по выполнению воздушных перевозок, а когда нужно будет выполнять полёты, допустим, по аэрофотосъёмке, то потребуется пройти специальную тренировку и проверку готовности. И так с каждым видом полётов, коих на самолёте «Ан-2» не счесть. Как раз наличие определённого допуска к виду работ, а также количество таких допусков и демонстрируют текущий профессиональный уровень пилота.

Так что когда Игорёк получил допуск к выполнению санитарных полётов (а это, на секундочку, разрешение на выполнение посадок на площадки, подобранные с воздуха), то он окончательно утвердился в ряду своих коллег, про каждого из которых спел поэт: «Другого парня в пекло не пошлют».

Но вернёмся к реалиям того времени, когда происходили описываемые события. В семидесятых – восьмидесятых годах прошлого века в стране, которой сейчас нет, повсеместно работала скорая медицинская помощь. Естественно, что для того чтобы доставить врача к тяжелобольному человеку или этого человека срочно госпитализировать, необходим транспорт. В городе или пригороде для этого имелся специальный автомобильный транспорт, а для более отдалённой местности, о которой мы и говорим, использовался транспорт авиационный.

Да-да, для любого человека, которому невозможно было оказать помощь в его населённом пункте, вызывался самолёт или вертолёт, и доставляли этого человека в ближайшее медицинское учреждение, где такая помощь могла быть оказана. Даже если таким местом был краевой центр, а когда это требовалось, то и Москва. В этом предложении главным является слово «любого». Тогда и мысли ни у кого не могло возникнуть, что кто-то не вписался в реалии рыночной экономики.

Но разговор не о политике, а об авиации.

А конкретно – о полётах по санитарному заданию. Игорёк очень любил эту работу. С одной стороны, такие полёты подтверждали его высокий профессиональный статус как пилота. А с другой стороны, никакие иные полёты не демонстрировали полезность авиации столь явно. Спасённая доставленными тобой врачами человеческая жизнь – вот реальный результат, которым можно гордиться.

Так было и в том полёте, о котором я хочу рассказать. Поставлена задача: с одной из удалённых посадочных площадок забрать неудачливого комбайнёра, которому косилкой отрезало четыре пальца правой руки, и доставить его в энскую районную больницу. Но во время полёта поступила информация, что нужно лететь прямо в краевой центр, где специально задерживают рейс на Москву, чтобы забрать этого бедолагу прямо в какой-то суперкрутой медицинский центр, где кудесники хирурги сделают с рукой горе-комбайнёра, чудо, чтобы было как у него было вчера. Обыкновенное для профессионала такое чудо. Но чтобы они это чудо совершили, нашему экипажу нужно сильно постараться и доставить пострадавшего на операционный стол как можно быстрее. Именно поэтому данное полётное задание уже имеет статус «срочное санзадание».

Впрочем, вне зависимости от медицинских деталей пилот обязан делать своё дело – лететь в соответствии со своим заданием на полёт, со всеми правами и приоритетами, которые положены. И все, кто этот полёт организует и им управляет, с этими правами знакомы, потому что жизнь человеческая является абсолютным приоритетом. По крайней мере так было в то время, в которое этот полёт происходил.

Естественно, что обитателю нижнего воздушного пространства (имеется в виду экипаж самолёта «Ан-2») не совсем уютно выполнять полёты на аэродромы, куда летают самые большие самолёты, потому что действуют здесь и иные правила полётов, кроме привычных для малой авиации.

Но статус срочного с установленным приоритетом и осознание ответственности делают своё дело. И Игорь докладывает диспетчеру, управляющему воздушным движением в районе большого аэродрома краевого центра:

– Срочное санзадание. Буду заходить через привод левым доворотом на двадцать пятую.

Для диспетчера принимать маленький «Ан-2» на посадочную полосу, на которую по установленным схемам заходят большие, в том числе и самые большие самолёты, тоже не самая простая задача. Поэтому неудивительно, что следует заминка и диспетчер отвечает:

– Санитарный борт, у меня на кругу четыре тяжёлых борта. Поэтому занимайте пятьсот метров по давлению аэродрома с курсом на север, затем берите курс к первому.

Командир «Ан-2» хоть и управляет маленьким самолётом, но статус своего полёта знает и ответственность за больного даёт ему право на приоритет, и Игорёк сообщает диспетчеру:

– Круг, вы меня не поняли. Я иду срочным санзаданием и не запрашиваю условия. Я сообщаю вам, что я буду делать, а вы уж обеспечьте, чтобы мне никто не мешал.

Уже другой голос, очевидно это руководитель полётов, то есть более высокий чин, выходит в эфир:

– Борт по срочному санзаданию, разрешаю визуальный заход левым на двадцать пятую, курс на привод, – а потом уже обращается кому-то из экипажей тех тяжёлых самолётов, что были на кругу: – Снижение запрещаю, заходит санитарный борт. Вам проход без снижения, первый по команде.

В ответ солидный голос пилота тяжёлого самолёта подтверждает, что команду принял и выполняет, но потом всё же не может удержаться от комментария и добавляет в адрес нашего командира маленького самолёта:

– Ну наглец! – и через паузу: – Но красавец!