Читать книгу Сборник рассказов. Избранное - Александр Новиков - Страница 3

Я пару раз рассказывал, как начал писать и почему. Но это было разным людям, разными формами и с разным результатом. Хотя нет, результат был почти всегда один – меня начинали считать психом с разной степенью тяжести заболевания.

Я всегда много читал. Очень много с самого детства. И этим решительно всех бесил. Друзья не понимали, как можно потратить на книгу деньги, которые можно было прокатать на аттракционах или (гораздо позже) пропить. В семье мое увлечение книгами более-менее понимали, хотя мать никогда не могла понять, как человек может читать несколько книг одновременно. Когда на кухне лежит раскрытый томик Булычёва, а комнате – Булгакова, а на балконе дожидался своей очереди Дин Кунц. И все три книги читаются одновременно, по мере того, где застанет меня желание прочитать страницу-другую.

Моими первыми опытами в писательстве были попытки переписать концовки у прочитанных книг или увиденных фильмов. Если я наталкивался на финал, который считал несправедливым или неправильным, я брал тетрадку и писал свой. Например, в моем варианте «Человека с бульвара Капуцинов» Фест не бросал Билли в городке, а брал с собой. Сара Коннор не уничтожала Терминатора, а жизнь Мазура из бушковского цикла про Пиранью обрастала новыми подвигами.

А потом я увидел во сне свой первый мир. И первую историю о нем. Сон был нечетким, не слишком ярким, а история была просто бубнежом на фоне мелькающих картинок. Но мне понравилось, и я испугался, что это было разовое видение, и оно больше не повторится. Наивный чукотский мальчик, ага. Миры стали приходить все чаще. Сначала только в редких снах, потом все чаще и не всегда во сне. Они меня захватывали и потрясали. Но описать их я не мог – не было опыта, да и желания особенно не было. Это было чем-то моим, тайным и сокровенным.

Позже оказалось, что у медали есть вторая сторона – ночи, заполненные кошмарами о жутких тварях или сожженных и изуродованных мирах. Их было довольно много и, пожалуй, именно им я обязан желанию писать. Случайно выяснилось, что, если я что-то описываю, что-то из того, что приходит ко мне в виде картинок и историй, это имеет свой эффект. Любая рассказанная история на какое-то время делала следующую порцию видений ярче, а кошмары – реже и слабее.

Совсем от них не избавиться, даже сейчас, когда написано и рассказано много, три-четыре ночи в месяц, минимум, мне рассказывают такое, что вспоминать интересно, только очень уж жутко. Но я привык.

Там же, в своих мирах я познакомился с существами, которых называю Иноходцы. Это не точное слово, но точного перевода в русском языке нет. Их истории были наиболее яркими, интересными, близкими к моему пониманию и потому – наиболее желанными. Иногда я видел происходящее их глазами, иногда – со стороны. Они показывали мне столько всего, что не делиться этим я просто не мог. Но, увы, мои попытки были напрасны. Решительно никому вокруг меня не были интересны бредовые сны.

Тетрадки плодились, переписывались, терялись, иногда уничтожались. Всякое бывало. Постепенно набирался материал на полноценную книгу об иноходцах. И она пишется, очень давно и безумно медленно. Но помимо этого стали появляться и рассказы. Короткие и не очень зарисовки, в которых я показываю то, что вижу или чувствую. Другие миры. Сейчас уже не для того, чтобы избавиться от кошмаров. Мне просто нравится таким делиться с людьми, и я считаю, что я-маленький ошибался. Это не личное и не тайное. Если это кому-то нужно и интересно – это стоит того, чтобы об этом писать. И я это делаю относительно постоянно уже больше года на своих страницах ВК.

Я не считаю себя писателем по той простой причине, что не считаю свои миры придуманными. Они просто есть. Это факт и для меня – неоспоримый. И мне нравится бродить по ним, а потом показывать другим то, что видел или слышал. Я, скорее, собиратель иномирных историй. И их рассказчик тем, кто хочет слушать. Не буду этого делать я – миры найдут себе другого летописца и будут жить дальше.

Я не считаю себя писателем по той простой причине, что я не считаю свои миры придуманными. Они просто есть. Это факт и для меня – неоспоримый. И мне нравится бродить по ним, а потом показывать другим то, что видел или слышал. Я, скорее, собиратель иномирных историй. И их рассказчик тем, кто хочет слушать. Не буду этого делать я – миры найдут себе другого летописца и будут жить дальше.

Слово «Писатель» для меня очень знаковое. Я могу так себя называть, но всегда – почти что в шутку. Для меня писатель – это имеющий изданные и нашедшие отклик у людей в душе вещи. Наверное, я смогу так себя назвать, когда у меня выйдет первая книга. Когда увижу ее не на полке магазина, а в чьих-нибудь руках. Читаемую и любимую. Только тогда я смогу с чистой совестью сказать себе: «Я – писатель», – и быть по-настоящему счастливым. Не от слова, а от того, что оно для меня обозначает.