Читать книгу Сборник рассказов. Избранное - Александр Новиков - Страница 4

Кошкоящер замер, прижался к земле, выводя в пыли борозды длинным сегментированным хвостом. Он не может видеть меня – эти твари технически не способны смотреть вверх. Вот оказаться у него на пути мне бы не хотелось. А надо. Очень надо. Гаденыш устроил себе лежку в развалинах старой зарядной станции. Мастер Вик говорил, что остаточное излучение их приманивает, а я, дурак, не слушал. И вот на тебе, любуйся теперь на это чудо.

Сказал бы «природы», но нет. Как и многие другие мехмонстры, кошкоящеры не сами на этой планете зародились. Их создали мы. Не то, чтобы прямо мы, но наши предки. Не далекие, во всех смыслах. Теперь, расплодившись самым естественным для них способом – сборкой себе подобных из всякого хлама, они захватили эту часть развалин. Хорошо хоть, что стайный инстинкт у них не прижился, иначе нам всем пришлось бы бежать отсюда и чем дальше, тем лучше.

Впрочем, сейчас это не играет особой роли. Сумка из плотной кожи – цель моего путешествия в ночной тишине – лежит в узкой щели позади кошкоящера. Мне ее надо достать оттуда во что бы то ни стало и как можно скорее, пока эта скотина тут одна. Встаю поудобнее, опираясь на угол ржавой трубы и надежнее перехватываю копье. Права на ошибку нет – взрыватель на кончике рассчитан на одно прикосновение. Промахнусь – и хана, сразу и окончательно.

Сила тут не важна – главное точность. Шаг в пустоту и удар. Не достал. Мехмонстр отпрыгивает, переворачивается и пригибается еще ниже к земле. Как по учебнику, хоть картинки рисуй – «Кошкоящер атакующий». А мы рисовать не будем, мы вот так. Выбрасываю руку вперед в особом ударе, почти отпуская копье, позволяя ему скользнуть в пальцах всей длиной черенка. И только в самом конце сжимаю пальцы и стараюсь ткнуть посильнее. Наконечник находит брешь в стальных пластинах, прикрывающих плечи и голову твари. Касание. Срабатывание. Взрыв.

Издав смесь скрежета и воя, мехмонстр падает на землю. Плечо протестующее ноет, намекает, что староват я становлюсь для таких забав – четвертый десяток же уже, пора, мол, остепениться. Рано еще, рано. Подхожу поближе и рассматриваю поверженную тварь. Ничего так экземплярчик. Бывают и больше, конечно, у этого еще тепловизоры не сформировались и когтей пока не пять. Ну так я и не охотник – библиотекарь. Обхожу кошкоящера по широкой дуге, мало ли что, забираю сумку с книгами из расщелины и проверяю, все ли на месте. А куда оно денется, если эта штуковина тут жила? Никто бы сюда не полез.

Проходя мимо второй раз, не могу удержаться, нагибаюсь и поддеваю ножом небольшую крышечку в нижней части механического горла. На подставленную ладонь потоком высыпаются разноцветные кристаллики. Ничего интересного, просто охладители, зато красивые, и Ниса их любит, так что пригодятся.

При мысли о Нисе аж останавливаюсь. В голове мгновенно возникает картинка: тонкие, всегда слегка улыбающиеся губы и большие глаза цвета лаванды. А еще от нее всегда пахнет молотым корнем ыыги – теплый такой пряный запах. И голос… Нет, так я тут жить останусь. Пора выбираться.

– Ди Кей. Ди Кей!

– Да, прости…

Она стоит напротив меня, так и не решившаяся отойти от двери моего кабинета. Хотя он больше похож на лабораторию безумного ученого с тех пор, как было решено поднять «дыбу» сюда со второго этажа. Отчаянно пытаюсь сконцентрироваться на реальном мире.

– Прости еще разЗадумался.

– О будущей книге?

Спросила и залилась румянцем, как будто проникла в святая святых и пытается выведать тайну тайн. Нет, что ты, девочка, я просто пытаюсь вспомнить, кто ты такая. Ну, не говорить же ей так, в самом деле. Что-то там было про конкурс читателей-почитателей, в котором она победила, автограф и ответ на пару вопросов. Ладно, как-нибудь выкрутимся. Не буду в другой раз поручать запоминание подобных вещей электронике.

– Кто знает, может и так. Ты что-то спросила, когда я задумался?

– Да.

Переминается с ноги на ногу.

– Я спросила, правда ли, что у вас есть настоящая книга?

– Есть. Вон, на полке. Досталась в наследство от прадеда. Тогда такие еще делали из бумаги и кожи.

– Здорово…

Она шепчет это с таким благоговейным трепетом в голосе, что мне становится смешно.

– Можешь ее потрогать, если хочешь.

– Нет, что вы… Испорчу еще. А вы не подпишете мне терминал доступа?

– Конечно.

Киваю и делаю пригласительный жест. Я его третий раз за разговор делаю, на манер старых китайских болванчиков, которые когда-то покачивались на месте. И только на этот раз она решается подойти. Протягивает дешевый терминал, из тех, что продаются на каждом углу. На нем наклейки и надписи, любимые имена героев и названия. Здесь же, на видном месте и мой Дикий. Нахожу относительно свободное место и пишу «Самой очаровательной поклоннице моего творчества». И подпись. Я не лгу, кстати, она весьма хороша собой. Поднимаю на нее взгляд и замираю – у нее глаза лавандового цвета. Смущается, опускает взгляд, а я одергиваю себя.

– Извини. Был тяжелый день.

Она сдавленно охает.

– У вас же Книга сегодня еще. А я тут вам отдохнуть не даю. Простите. Спасибо. Я была очень рада… Правда, простите. Отдыхайте.

Я не успеваю ее остановить, она отбегает к двери и исчезает за ней, едва не сбивая с ног мою помощницу Мэри. Та приближается ко мне и улыбается своей мягкой, чуть лукавой улыбкой.

– Все хорошо, Ди Кей?

– Лучше не бывает. Обожаю людей пугать и вызывать чувство вины на пустом месте, ага. Сколько у нас времени?

Она перебирает бумаги на моем столе, складывая все в аккуратные ровные стопочки – то, на что мне вечно не хватает времени. Да и желания, если уж честно.

– Около десяти минут.

– Спасибо.

Отхожу к окну. В свое время я сам настоял, чтобы оно было большое. Люблю, когда много света. Но сегодня за окном серое тяжелое небо и моросящий дождь. Зрелище интересное, но не особо вдохновляющее. Отворачиваюсь и пробегаю глазами по полкам до тех пор, пока не натыкаюсь взглядом на ту самую книгу.

Терминалы доступа теперь тоже называют книгами. А нас, таких, как я, – писателями. Это тоже память о прошлом. О том времени, когда, чтобы распространить историю, надо было написать ее много-много раз на ровно порезанной бумаге, коже или выдолбить на камне.

Потом на смену книгам пришли театр и телевидение. Я в свое время интересовался этим вопросом и знаю об этом очень много. На смену им пришел головизор и психо-драмы. Потом активные наркотики и управляемые галлюцинации. А потом всем приелось и это.

И тогда все как-то разом вспомнили, что были люди, которые могли придумывать нечто без стимуляторов. Создавать истории на ровном месте, просто закрыв глаза.

Таких людей снова назвали писателями.

Терминал, который я подписал девушке, это устройство для доступа в Библиотеку – огромную виртуальную сеть, в которой складируется новая литература. В отличии от старых книг, в новых записано все – ощущения писателя, его отношение к происходящему, его чувства, эмоции.

Все это старательно пишет психофон – мнемонический ретранслятор, который я ласково зову «Дыбой». Мэри иногда ворчит, что зову совершенно незаслуженно – кресло психофона довольно мягкое и удобное.

Главное, что возможно в Библиотеке – не просто послушать и прочувствовать очередную книгу, а сделать это прямо в процессе ее написания. Для этого просто надо купить себе доступ и подключиться в заранее объявленное время. И все – ты часть творения, невидимый и оттого не мешающий соглядатай за спиной писателя.

Многие не любят подобные сессии и почти не проводят их. Я взял за правило делать это всякий раз, когда начинаю писать новую книгу или продолжаю старую.

Так я остаюсь наедине со своими читателями, становлюсь их частью, чувствую некое единство с ними, хотя это, конечно, невозможно. И понимаю, что все не зря. Все эти фанклубы, теории и конспектирование. Тиражирование и обсуждение, тематические доски и форумы. Даже стычки с тупоголовыми издателями, не понимающими, что для меня это прежде всего не бизнес – не зря.

Мэри заботливо трогает меня за плечо.

– Пора.

Помогает устроиться в мягком ложе «дыбы», шустро перебирая руками, наклеивает на виски датчики.

– Знаешь… Иногда я начинаю бояться потеряться там, остаться там навсегда.

Она смотрит на меня понимающе и от ее взгляда становится тепло.

– Иногда забываю, кто я такой, какой мир настоящий, а эти лавандовые глаза, похоже, уже и тут начали меня преследовать.

– Закончишь книгу и отдохнешь. Похоже, тебе это становится необходимо, Ди Кей.

Пытается отойти, но я хватаю ее за руку, удерживая рядом.

– Для них я Библиотекарь Дикий, на худой конец, Ди Кей. Мэри… Назови меня настоящим именем… – прошу, не знаю уже для чего, но чувствую, что мне сейчас это очень-очень надо. – Я уже и сам боюсь забыть, кто я на самом деле.

Она высвобождает руку и ласково сжимает мои пальцы своими.

– Ты Дин Краммер. Писатель. И ты идешь открыть им новый мир.

– Спасибо.

Прохладный стальной обруч опускается на голову, и все вокруг погружается во мрак. Ныряю в него как в воду и позволяю стихии вокруг меняться так, как я хочу, для тех, кому это нужно. Кому не все равно.

Три… Два… Один… Начали.

«Кошкоящер замер, прижался к земле, выводя в пыли борозды длинным сегментированным хвостом. Он не может видеть меня – эти твари технически не способны смотреть вверх. Вот оказаться у него на пути мне бы не хотелось. А надо. Очень надо.»