Читать книгу Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму - Александр Петрович Коломийцев - Страница 1

Тугие витаминно-кислородные струи воды, бьющие со всех сторон, нежили и наполняли бодростью утомлённое на тренажёрах тело. Повинуясь мелодичным звукам расслабляющего «Отдыха», Клэр, от удовольствия мурлыча, словно котёнок, которому ласковые пальцы щекочут шейку, изгибалась в подобии пластического танца. Выполняя заданный режим, сработал автомат, томные тягучие звуки сменились грохотом космика, и на купальщицу обрушился водопад ледяной воды. Взвизгнув, она обхватила себя руками и присела на корточки, но тут же со смехом встала и запрокинула лицо навстречу будоражащему потоку. Нежные пальчики коснулись клавиш и в кабину на смену резким, обжигающим холодом, струям влаги ворвались вихри тёплого сухого воздуха, наполнив её запахом прогретого соснового бора.

Клэр повернулась к зеркальной стене и, давая телу обсохнуть, простояла несколько минут, разглядывая себя. Бёдра могли быть чуть полнее, а грудь капельку больше. Но он хотел именно это тело, какое оно есть, и она сама, от кончиков ногтей, до самых глубин души, с замиранием и восторгом ждала того мгновения, после которого жизнь её наполнится небывалым блаженством и счастьем. Она подумала о них двоих, желание тёплой волной прошло снизу вверх по её телу, заставив напрячься бёдра, отяжелеть соски и перехватив дыхание. Клэр прикрыла глаза и едва не застонала. Тряхнув подсохшими каштановыми волосами, она улыбнулась в зеркало и, нагнувшись, провела ладонями по всему упругому телу от округлых коленок до налитых грудей с торчащими тёмными виноградинками сосков. Напевая не очень серьёзную песенку о том, как на Неизвестной планете прекрасный Обезьянин похитил прекрасную девушку у её незадачливого жениха, и что из всего этого получилось, она вышла из душевой кабинки.

За спиной раздался лёгкий свист, дверная плита в соседней кабинке сдвинулась и из неё вышла золотоволосая девушка с голубыми глазами. В отличие от Клэр, одухотворявшей взоры законченной точённостью фигурки, роскошные формы её подруги вызывали сердцебиение и пресекали дыхание. Представителю противоположного пола надо было иметь крепкие нервы и железную выдержку, чтобы при виде её наготы удержаться и хоть на миг не окунуться в хмельные волны фантазии, рисующей картины утех. Умопомрачительные бедра, обхватывая тело, зажимают его тиски, грудь трепещет от ласки, а сочные полные губы, обжигая, готовы выпить в поцелуе.

Золотоволосая подняла руки к груди, слегка оттянутые книзу своей пышностью. Клэр посмотрела на неё, засмеялась и захлопала в ладоши.

– Виолка, ты совсем, как Афродита! Правда, правда, – смеясь, она подтолкнула подругу к залитой лучезарным солнцем стене, где на фоне голубого неба и бирюзовых волн, ступая по белоснежной пене под восхищёнными взглядами людей, сбежавшихся поглядеть на диво дивное, на брег морской выступала нагая богиня. – Клянусь богами, её с тебя изобразили!

Сквозь смех слышалось неподдельное восхищение и, чтобы не обнаруживать явно, перед подругой, как приятны похвалы её фигуре, Виола тоже засмеялась, запрокинув голову и показывая два ряда жемчужных зубов.

– Нет, это меня мама с папой по Афродите запрограммировали.

– Между прочим, – Клэр упёрла руки в боки и с торжественным видом подняла на подругу серьёзное личико, – ты и Венера Милосская – никакого сравнения! У неё даже талии нет, а уж грудь! – и она пренебрежительно махнула рукой Ладно, ладно, захвалишь, мне тоже руки оторвут, – взгляд Виолы скользнул по другой стене, на которой вокруг величавого бога морей резвились весёлые дельфины, и на её лицо набежала невольная тень.

– Виолка! – воскликнула Клэр, – сейчас же перестань! Это же изображение, здесь всё подстроено, а у тебя картина. В этом дрейфе у тебя всё получится. Вот помяни моё слово.

– Сейчас не дрейф и чует моё сердце, что скоро всем нам будет не до картин. – Из груди девушки непроизвольно вырвался сокрушённый вздох. – Не получается у меня, хоть плачь. В голове всё вижу ясно, даже брызги падают, а как дойду до холста…

– Всё равно не хмурься. Сегодня нельзя хмуриться, – Клэр широким жестом взмахнула руками и с мечтательным выражением на лице сделала несколько танцевальных “па”.

– Что с тобой сегодня, подруженька? То прямо пляшешь на месте, то, как пташечка распелась в душевой, – Виола с подозрением посмотрела на резвящуюся по непонятной причине подругу.

– Сек-крет! – ответила Клэр и закружилась в танце. – Не скажу! Не скажу, не скажу, не скажу!

– Даже мне? – спросила Виола посмеиваясь.

– А тебе, Виолка, тем более.

– Это почему же? – Виола подошла к зеркальной стене и, перекинув через голову волосы, начала их расчёсывать.

– Потому что ты сногсшибательно прекрасна, дитя моё! – пропела Клэр. – От тебя-то секрет как раз.

– Во-он оно что! – засмеялась Виола. – Боишься, уведу?

Клэр подплыла к зеркалу и встала рядом с ней.

– Поражаюсь, как это тебя саму до сих пор Леклерк не приручил. Уж как он на тебя смотри-ит! Думаешь, не вижу? – и Клэр погрозила в зеркало пальчиком.

– О-о! Пье-ер-р! – Виола подняла кверху лицо и закатила глаза.

– А-ах-х! Пьер! – сладострастным шёпотом отозвалась Клэр и в томном изнеможении раскинула руки.

Подруги встретились в зеркале глазами и весело захохотали.

Клэр включила музыку и, замысловато изгибаясь, опять закружилась по холлу.

– Или ты их обоих заарканила? – хитро прищурившись, она обернулась к Виоле.

– Кого обоих? – отозвалась Виола непонимающим взглядом.

– Ещё спрашивает! Мартынова и Леклерка, конечно!

– Ах, ты! – Виола подстерегла проплывающую мимо Клэр и щипнула за напрягшуюся округлую ягодицу.

– Ах, та-ак! – Клэр изловчилась и шлёпнула Виолу по мягкой нижней роскоши.

Подруги в один голос завизжали и, награждая, друг дружку щипками и толчками, упали на тёплый диван. Уф! – Виола первая успокоилась и села, полуобняв неугомонную товарку. – Ну, признавайся! Коростылёв?

– Коростылёв, – прошептала Клэр и, прижав ко рту ладони, посмотрела на Виолу округлившимися от радостного изумления глазами.

– О, великие боги! – воскликнула Виола, не в силах сдержать улыбки, и покачала головой при виде непритворного восторга подруги. – Можно подумать, что тебе пятнадцать лет и это первый мальчик, который поцеловал тебя и поклялся в вечной любви.

– Мне уже не пятнадцать, а на двенадцать лет больше, – вздохнула Клэр, – и Коростылёв не первый мой мальчик. Только с Коростылёвым у меня на всю жизнь, – сказала она серьёзно.

– До гробовой доски? – засмеялась Виола. – А с теми, что любили тебя до него, у тебя не на всю жизнь было?

– К ним я тоже что-то чувствовала, и мне было с ними приятно, надеюсь, им со мной тоже, но всё это не то. С Коростылёвым у меня по-другому. – Клэр, запустив руку в волосы подруги, перебирала их пряди на своей ладони. – Я знаю, ты опытней меня и искуснее в утехах, но, клянусь, такого у тебя не было. Понимаешь, – и она опять посмотрела на Виолу округлившимися, подёрнутыми влагой глазами, – только это секрет, я хочу родить от него. Да. И не один раз. Представляешь, у нас будет такой ма-ахонький ребёночек, – она переплела перед собой руки, словно уже совершила своё доброе дело, и юный отпрыск Коростылёва впивался беззубым ртом в её грудь. – Сегодня за ужином мы объявим всем, что мы муж и жена и пусть только наш богоподобный командир, этот кибер ходячий, не позволит выпить всем за наше счастье шампанского. Я буду вся в голубом, – закончила она неожиданно.

– Почему не в белом? – спросила Виола, с которой неожиданно слетела вся её беззаботность.

– Мне так больше хочется, считают – голубой больше подходит блондинкам, а мне он всё равно нравится.

– А как же Марк?

– Марку я никаких поводов не давала, – ответила Клэр сердито, – он сам навоображал и все почему-то подумали, что это так и есть. А у меня ничего с ним даже и в мыслях не было. Я Коростылёва с первого дня заметила, ещё там, на Луне. Знаешь, – зашептала она, – Коростылёва по-настоящему не Олегом, а Олом зовут. Он еще, когда в колледже учился, докопался, что его пра-пра-пра были русские. А у русских давно, давно, две тысячи лет назад был такой император, нет, не император, князь. Вот, на русских всё нападали, нападали, а этот князь, его Олегом звали, отбивался от всех врагов. И Коростылёв в его честь своё имя переделал. Вот. Сына мы Алёшей назовем. Это когда маленький. А когда взрослый – Алексей. Правда, такое доброе, домашнее имя – А-лё-ша!

– Конечно хорошее имя, – улыбнулась Виола. – Раз Коростылёв сказал.

– А ты откуда знаешь? Ах, ты! – и Клэр набросилась на свою насмешливую подругу. Виола, защищаясь, подняла руки: «Тихо, тихо, тихо». Клэр засмеялась: – Да, это Коростылёв придумал.

– А почему сын? Вы его что, по программе творить будете?

– О! Никаких программ. Кто будет, тот и будет. Просто, если мальчик, называет Олег, если девочка – я. А я ещё не придумала. Мне всё равно, лишь бы ребёночек был. И вообще, я его и кормить, и воспитывать сама буду. Никаких городков, пять лет исполнится, тогда уж конечно.

– Ну, а твои пра-пра-пра кто были? – Виола лукаво посмотрела на Клэр, но та на этот раз не попалась.

– Ты знаешь, мне это абсолютно безразлично, – она засмеялась. – Всё равно когда-то все по веткам прыгали.

Виола встала с дивана и потянулась всем телом. Грудь её приподнялась, и у Посейдона на стене заблестели глаза.

– Я как подумаю, всегда радуюсь, что родилась женщиной, – говорила она. – У мужчин всегда пунктик какой-нибудь, вроде этих пра-пра. Мужчины не могут просто жить и наслаждаться жизнью, они вечно какие-нибудь проблемы выдумывают, – протянув к Посейдону руки, воскликнула: – Великие боги, скажите мне, пожалуйста, если мужчина даёт мне наслаждение, какое мне дело до его пра-пра-пра?

– Ты уж прямо всё к одним утехам сводишь, – с иронией заметила Клэр.

– Милая моя подруженька, да на этом мир испокон веков держится. Почему раньше столько войн было? Не знаешь? Вот слушай. Раньше, ну совсем давно, женщина жила как животное, даже если на неё всякие украшения вешали: золото, драгоценности и так далее, всё равно она была полуживотным. Потом, конечно, всё менялось, люди становились цивилизованней, женщина по своей свободе приблизилась к мужчине, но всё равно это была не настоящая свобода, потому что женщина жила в вечном страхе, комплексах и тому подобное. А теперь скажи – могло ли такое полузапуганное существо дать мужчине настоящие утехи? Нет, конечно. Так, удовлетворение естества. А у мужчин из-за этого развивались комплексы, периодически портилась кровь, и закипали мозги. Вот тогда они начинали друг друга резать, стрелять, сжигать. Я об этом целый трактат в университете написала.

– Ну и как, обнародовали? – спросила Клэр, зажимая рот рукой.

– Не-а. Гражданин уважаемый профессор сказал, что у меня самой мозги закипают, – Виола, запрокинув голову, захохотала, – от вида мужчин. – Она прыгнула на диван и села рядом с Клэр, скрестив ноги. Отсмеявшись, лукаво прищурила левый глаз. – Но пока что, мозги у них в основном закипают. От моего вида.

– У обоих? – кольнула Клэр и плутовски подмигнула.

Виола не приняла шутки.

– Ф-фу, какая ты злая! – лицо её приняло сердито-обиженное выражение, и она отвернулась.