Читать книгу Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму - Александр Петрович Коломийцев - Страница 5

Войдя в каюту, он сел в кресло со стаканом тоника в руке. «Надо же – тем более!» Первым пришёл несколько чопорный Фуше. Глянув в зеркало, пригладил ниточку усов, залпом выпил полстакана тоника и занял кресло в углу каюты между столом и стеной. Командир давно заметил за ним эту привычку – обособляться на позиции стороннего наблюдателя, с лёгкой ироничной улыбкой слушать спорщиков, а потом выдавать своё резюме, после которого жаркая дискуссия с глубокомысленными доводами и выводами порой представлялась беседой недоумков.

Со своим заместителем он уже бывал в поиске. Правда, тогда тот участвовал в нём рядовым исследователем. В общем-то, Командир симпатизировал руководителю исследовательской группы. Ему импонировал острый ум Фуше, способность быстро анализировать обстановку и принимать неординарные решения. Всё это приправлялось тонким иронизированием над собой и окружающими. Узнав, что комиссия именно Фуше назначила его заместителем в этом, далеко не ординарном, поиске, Командир почувствовал в душе удовлетворение, хотя был уверен, что сработается с любым.

– С запросами девица. Кто им мешает встречаться просто так и не возводить свои отношения до событий мирового масштаба, – сказал Фуше, выслушав Командира.

Последний был с ним полностью согласен.

В это время пискнул вызов и Командир, зная церемонность второго посетителя, поспешил нажать на кнопку и открыть дверь.

Слегка сгорбившись при входе, в каюту вошёл длинный, жердеобразный Питер Хайнелайнен. За все последние тридцать с лишним лет своей жизни связанных с космосом, Командир даже не мог представить, что лётный костюм может висеть на человеке мешком. Костюмы были прочными, эластичными и подгонялись по фигуре с учётом всех возможных движений. В любой ситуации и обстановке человек в звёздном комбинезоне выглядел красиво и элегантно. Хайнелайнену удалось добиться невозможного – комбинезон висел на нём, как куча изношенного тряпья каким-то образом миновавшего аннигилятор.

Командир кивнул вошедшему, и указал на свободное кресло. Вот к кому он испытывал затаённую антипатию, которую старательно подавлял в себе, не позволяя ей никоим образом проявиться, так это к Хайнелайнену. Длинная, сутуловатая фигура Хайнелайнена, словно сошла с карикатуры на сухаря-профессора, общающегося с информиками, старинными книгами и чурающегося живых людей. Весь вид корабельного психолога, многословный, путаный стиль речи, скорей отвращал людей, чем располагал к доверительным беседам. К тому же у него была невольная с его стороны, но, тем не менее, очень неприятная для собеседника манера – брызгаться слюной от волнения.

Но Командир был Командиром, а не экспансивной девицей вроде Виолы Гарсиа. И одной из его командирских привилегий была привилегия уживаться с любым членом экспедиции. Когда дублирующие составы проходили психологическое тестирование, проверку на совместимость, он оставался как бы за скобками. Если бы какой-нибудь мало знающий его кадровик из Управления Дальних Звёздных полётов или в просторечии Звёздного управления, сказал, что такой-то имярек, прекрасный специалист, не пойдёт в поиск, потому что они с командиром далеки от идеала психологической совместимости, тот решил бы что этот службист не в своём уме. Критерием совместимости с подчинёнными для него была компетентность последнего и отношение к делу. Это у Джона Иванова были эмоции, Джона Иванова можно было обидеть или пожалеть. Молодой Джон Иванов мог в последний раз – до самой гробовой доски, видеть тебя больше не могу и не хочу – рассориться с голубоволосой Жаклин. Сломя голову умчаться на Лунный полигон, чтобы через три дня от пронзительной тоски по её голосу, телу, сиянию глаз, губам, волосам, всему тому, что зовётся любимой женщиной, вернуться на Землю на первом попавшемся грузовике. Тут же в космопорте пересесть, втиснуться, вклиниться во что-нибудь быстроходное до Калькутты. Здесь оседлать авиалетку, найти Жаклин на раскопках или среди каменных исполинов и, послав к чертям всех её богов и боженят, вместе с ней ухнуть в бездну любви.

Ничего такого Командир сделать не мог, у него не было голубоволосой Жаклин, у него были долг и обязанности. Втайне, в самом начале полёта, он усмехался про себя, как такому чуду вроде Хайнелайнена могли поручить обязанности психолога. Но уже во время первого дрейфа он по достоинству оценил его способности. С чуткостью барометра Хайнелайнен улавливал малейшие изменения в психологическом климате коллектива и Командир не помнил случая, чтобы его советы не принесли пользы. У него имелся только один недостаток – он был начисто лишён способности к непринуждённому общению и требовался кто-то рядом, кто проводил бы его идеи в жизнь.

– Понимаете в чём дело, Питер, – Командир посмотрел на остро торчащие на уровне носа коленки Хайнелайнена и, подойдя к нему, отрегулировал кресло по росту. – У нас намечается свадьба, но обстановка не располагает. Вот мы и хотели с Арменом посоветоваться с вами. – Фуше удивлённо посмотрел на Командира, но промолчал. – Мы приближаемся к цели и не можем расслабляться, но молодёжь этого не понимает. Ей захотелось устроить увеселительный вечер. – Командир развернулся в кресле к Фуше, и в его голосе прозвучало возмущение. – Главное, эта распрекрасная девица – Клэр Стентон, прекрасно осведомлена о том, что мы находимся где-то рядом с районом исчезновения «Дерзкого» и каждую минуту можем встретиться с чем-то, чего не знаем сами. Каждое мгновение может произойти такое, что нам станет ни до каких свадеб. Так нет, я должен объявить общий сбор экспедиции в кают-компании и позволить всем выпить шампанского. По-моему, просто экзальтированная дурочка, как же, внукам будет рассказывать – а у нас на звездолёте свадьба была.

Командир ещё не закончил, а Хайнелайнен уже вскочил, словно подброшенный катапультой, обежал вокруг кресла хозяина каюты и навис над ним вопросительным знаком. Он заговорил длинно и сбивчиво, то, склоняясь над креслом, и тогда Командир, достав платок, брезгливо вытирал лицо, то, нескладно распрямляясь во весь свой двухметровый рост. Фуше, полуприкрыв глаза, приглаживал щегольские усики и продолжал изображать стороннего наблюдателя.

– Джон, вы не правы. Во-первых, что касается Стентон и Коростылёва, – глотая слова, строчил скороговоркой Хайнелайнен, – для них это не очередное любовное приключение, а событие, вы понимаете? Событие, о котором должна знать вся Вселенная. Когда-то и вы делали предложение своей будущей жене, неужели вы забыли?

– Ничего я не забыл, – буркнул Командир, – только я делал это при других обстоятельствах.

– Все ваши обстоятельства для них полнейшая чепуха! Это, во-первых, а, во-вторых, как вы сами заметили, мы находимся на пороге событий, которые неизвестно, что нам принесут. Вы сами говорите, что возможна встреча с агрессивным разумом. Хотя я не понимаю, с какой стати разуму быть агрессивным. Ведь это ваше предположение? Не так ли? Что нас ждёт после встречи с ним? Неужели вы рискнёте лишить людей, возможно, их последней радости? Поверьте мне, свадьба окажет на коллектив очень благоприятное воздействие, что чрезвычайно важно перед надвигающимися по всей вероятности тяжёлыми в нравственно-моральном плане для землян событиями, – в этом месте уста Фуше посетила очередная ехидная усмешка, – и, наоборот, отказ в её проведении окажет на коллектив самое удручающее воздействие, что ещё больше усугубит…

Командир слушал и не слушал не на шутку разошедшегося психолога. Он, наверное, сам себя взвинтил ожиданием и спорол горячку. Можно подумать, что вся экспедиция забудет обо всём на свете и ударится в недельный загул. Ну, выпьют вина, побесятся от избытка энергии. Вахта на месте, да и на Леклерка можно положиться. Вроде шуточки да прибауточки, и одни женщины на уме, а дело своё прекрасно знает, и пилоты у него всегда в полной боевой. Он сам экзальтированным чудаком выглядит, ишь, Фуше – сидит, ухмыляется. Ладно, пусть попрыгают вечерком. От исследователей всё равно пока мало что зависит в любой ситуации.

Побоявшись, что Хайнелайнен так и не выпутается из своей несколько замысловатой фразы, он прервал его.

– Питер, вы меня убедили. Я объявляю общий сбор, все, кроме вахты, могут пить шампанское. Остальное их дело, – упёршись руками в подлокотники, Командир сделал попытку встать, но Хайнелайнен удержал его.

– Вы забыли о цветах, Джон. Невесте на свадьбе принято дарить цветы, иначе это будет не свадьба.

– О, великие боги! Да где же я ей цветы возьму? – в сердцах воскликнул Командир. – Разве что, комету за хвост поймаю? Если бы об этой своей идее она объявила пару месяцев назад, глядишь, энтузиасты что-нибудь придумали.

– Джон! – позёвывая, окликнул Командира Фуше, – поручи это дело Мартынову. Они с Леклерком что-нибудь сообразят.