Читать книгу Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму - Александр Петрович Коломийцев - Страница 19

С Василием у него всё складывалось по другому. В детстве Василия, шутя, даже называли папиным хвостиком. Его самозабвенная любовь и обожание отца начались ещё в раннем детстве, когда ему едва исполнилось годика полтора. Жаклин рассказывала, как, вернувшись из Калькутты, забрала сына домой из детского городка, наигравшись с ним, ушла к себе, а он остался на нижнем этаже возиться с игрушками в гостиной.

Устроившись поудобней в кресле, с чашкой кофе в руке, она просматривала по программнику любимые пушкинские рукописи.

– Вдруг слышу – рассказывала она, счастливо и нежно улыбаясь мужу, – по лестнице: топ, топ, потом шлёп и опять топ-топ-топ. Ко мне вбегает, глазёнки светятся, за руку схватил, я даже кофе пролила, за собой тащит и кричит: «Там папа! Там папа!» Думаю всё, с тобой невесть что случилось, и по связи вызывают. Оказывается ты, – Жаклин, смеясь, прикрыла рот рукой, – с грацией тюленя красуешься на экране, смотришь куда-то вбок, зачем-то прячешь руки за спину, и над тобой подшучивает ведущий.

Это происходило вскоре после первого его полёта за пределы Ойкумены. Он всю жизнь привязывал по времени не полёты к событиям, а события к полётам. В тот день в рубрике «Молодые дарования» показывали Звёздный космодром. Командир, тогда ещё вовсе не командир, а начинающий пилот, смущённый от такого вселенского внимания, через слово, запинаясь от того что, пытался на ходу перевести профессионализмы на доступный широкоё публике язык, объяснял устройство рубки звездолёта последней марки и работу пилота во время полёта. Ведущий, вплетая в его косноязычную речь свои комментарии, суть которых сводилась к тому – какой прекрасный и знающий пилот этот Джон Иванов, с улыбкой пояснил, что во время полёта он выглядит вовсе не таким недотёпой, каким кажется сейчас на экране.

Малолетний Иванов из всей передачи понял только, что его папу сильно хвалят за то, что он очень умный и сильный. Блестя вытаращенными от восторженного изумления глазёнками, он беспрестанно дёргал Жаклин за рукав блузы, и показывал пальчиком на экран: «Там папа, папа!» Потом он настолько заинтриговал детский городок рассказами о своём выдающемся папе, что Командиру под натиском настойчивых воспитательниц пришлось, почесав в затылке, вооружиться видеозаписями, и пару раз пообщаться с очень любознательным народцем, доходящим ему до колена.

Потом был необъятный – в нём могли запросто прилуниться одновременно пару планетолётов – Зал Встреч в Звёздном космопорту, наполненной то щемящими звуками Марша звездолётчиков, то Звёздной рапсодии Андреева, охапка красных пионов, пятнами крови рассыпанная по мозаичному полу плачущей от радости Жаклин, и сам Василий. Гордый от свершившегося события и одновременно смущённый исступлёнными поцелуями матери. Командир стоял рядом, и не мешал Жаклин. Когда первый взрыв радости прошёл, Василий подошёл к нему и они, не скрывая улыбок, потрясли друг друга за плечи.

– Ну, как? – спросил Командир, отпуская сына. От прищура у него собирались лучики морщин у глаз, и взгляд от этого становился много добрее.

Поцелуи матери сделали своё дело и растопили напускную сдержанность сына.

– Я видел Космос, – ответил тот кратко и взгляд его растворился во взгляде отца.

Они оба привыкли владеть собой и не позволяли эмоциям выплёскиваться наружу. Примерно такого ответа и ждал Командир от сына. Он кивнул и также кратко сказал:

– Поздравляю!

Всё же эмоции взяли верх и Василий уже не сдержанно, а безудержно и счастливо улыбнулся отцу. Он понял, с чем его поздравил отец. Это было не просто поздравление с возвращением, а поздравление с тем видением, которое открылось ему там, среди немеркнущих звёзд и теперь навсегда поселившееся в душе. При этой встрече сына после первого полёта, Командир пережил одну из самых счастливых минут своей жизни, поняв, что в сыне не только течёт его кровь, но и живёт кусочек души.

Сам Командир чувствовал Космос, как другие чувствуют музыку, природу, поэзию. Он любил долгие часы ночных вахт во время дрейфа, они не казались ему скучными. Оставаясь один в рубке, он включал все экраны, и мог часами сидеть в пилотском кресле, созерцая открывающиеся перед ним картины. Это была не холодная чёрная бездна, коварно расставляющая человеку всевозможные ловушки, вокруг него расстилался радостный сияющий мир, предлагавший открыть свои тайны. В эти минуты душа Командира наполнялась восторгом и устремлялась туда, в горние выси, в которых свободно парил вырвавшийся из паутины монстров Человеческий дух, дух вечного познания и бесконечной любви ко всему сущему.

Из всех детей наибольшее беспокойство Командиру внушала дочь. Два года назад он перевалил полувековой рубеж, но так и не мог разобраться в самом себе. Любит он её больше сыновей, или это так природой заложено, чтобы отцы больше беспокоились о дочерях, чем о сыновьях. Спрашивается, что может случиться в двадцать девятом столетии с человеческим детёнышем, ежесекундно находящимся под неусыпным контролем воспитателей и специальных, сверхчутких детских роботов? Ведь даже Молодёжная армия это всего лишь игра в трудности. Они могут навкалываться до седьмого пота, проголодаться до того, что желудки слипнутся, нажарившись на солнце, высунуть языки до плеч, или, наоборот, наморозить носы, но от всяких случайностей, они застрахованы. Когда он долго не видел Марину, у Командира всегда щемило сердце. О сыновьях он тоже беспокоился, но подспудно думал, что мальчишки есть мальчишки. Ничего страшного, если лишний раз нос расшибут. О дочери он так не думал. Сейчас он ушёл в полёт, который неизвестно, сколько продлится, а Марина отправилась в Молодёжную армию, и у Командира в глубине души шевелился червячок – ни с кем никогда ничего не случается, а с твоей дочерью случится.

Последние полгода перед Молодёжкой она вдруг воспылала неугасимой любовью к диким животным. До сих пор все были уверены в её великом медицинском будущем. Она даже не заведёт собственную семью, чтобы ничто не мешало её службе страждущему человечеству. Но подошло время выбирать место молодёжных испытаний и оказалось, что дикий животный мир Земли без неё никак не обойдётся и ей прямо-таки необходимо испытать себя в общении с ним.

Она выбрала заповедник, где работал Орест, и приложила все силы, чтобы её направили именно туда. И как не без оснований предполагал Командир, вовсе не для того чтобы отсидеться под боком у старшего брата, а творить всякие безрассудства, потому, что этот балбес с самого раннего детства потакает всем её капризам. И чёрт его знает, что у них в этом заповеднике творится. Может, медведи гризли по всей территории верхом на саблезубых тиграх разъезжают, а эта бестолковая девчонка обязательно забудет где-нибудь свой отпугиватель. Уж лучше бы разводила сады на Венеры.