Читать книгу Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания - Лев Александрович Зеленов, Л. А. Зеленов, Александр Плетнёв - Страница 4

[25]

Ещё 1 мая с северо-восточного и восточного направлений оперативные соединения ВМС Великобритании вышли на исходные позиции, оставив за 200-мильной зоной корабли сопровождения.

За день произошли разрозненные, разбросанные по времени стычки. Самолёты с «Гермеса» и «Инвинзибл» бомбили аргентинские позиции на захваченных островах, затем берег обстреливали артиллерией эсминцы и фрегаты. В свою очередь аргентинские ВВС наносили удары по кораблям противника. В небе сходились «Миражи», «Даггеры» и «Харриеры». Англичане активно использовали вертолёты.

Жаждали встречного боя противоборствующие корабли. Безуспешно отметилась подлодка «Сан-Луис» в поединке с кораблями радиолокационного дозора авианосца «Гермес». Хотя и англичане были не на высоте.

Если учитывать, что британцы задействовали все (аж целых 20 самолётов с авианосцев), а с аргентинской стороны учувствовало в налётах более чем в два раза больше, то можно сказать, что день был насыщен на события, а противники обменялись довольно чувствительными ударами. Аргентина лишилась патрульного катера и пяти самолётов. Англичане отделались лёгким испугом (кроме тех, конечно, кто погиб). При этом аргентинские людские потери были на порядок значительней.

К ночи, выполняя приказ командующего ВМС Британии Вудворда, основное соединение английских кораблей отошло на восток, сводя активность лишь к беспокоящим акциям. С северного направления осталась топтаться на месте противостоящая им тактическая группа во главе с авианосцем «Бентисинко де Майо». Кстати, так и не обнаруженная бриттами.

Узнав, что англичане отбежали за 200-мильную зону и стали недосягаемы для его ударной авиации, командующий аргентинскими силами вице-адмирал Леопольдо Галтьери Хуан Хосе Ломбардо (язык сломать) в свою очередь приказал отвести соединения флота на исходные позиции.

На южном, отвлекающем (по замыслам аргентинского командования) направлении маневрировал крейсер «Генерал Бельграно» с эскортом.

Ещё утром 1 мая «Конкерор», всплыв на перископ (командир ПЛ капитан 2-го ранга Рэдфорд-Браун определился: крейсер и два эсминца охранения), уже не прерывала контакт, сев противнику на хвост, периодически корректируя свою позицию, поддерживая постоянный контакт через спутник с командованием.

В 12 часов 30 минут командир крейсера «Генерал Бельграно» капитан 1-го ранга Э. Бонсо получил приказ следовать на исходный рубеж.

В точке координат 55°15′ ю. ш. и 55°15′ з. д. соединение повернуло на запад, следуя курсом 290°.

Корабли охранения (эсминцы УРО «Хиполито Боучар» и «Пьедро Буена») продолжали маневрировать на северном (угрожаемом) направлении по правому траверзу крейсера, хотя до группировки Вудворда было 240 миль и соединение фактически вышло из зоны действия палубных «Си Харриеров».

Скорость аргентинцев позволяла «Конкерор» крутиться вокруг, тем не менее продолжая оставаться на южной позиции – правый борт «Бельграно» прикрывала банка Бердвуда[26], куда подлодке соваться не следовало, и, как ни крути, маячил эскорт, выполняя вялый противолодочный манёвр, больше следя за воздушной угрозой и борясь со штормом.

К тому времени температура опустилась до –10°, усилились порывы ветра, а десятиметровые волны заливали бедные эсминцы с «головой».

Наконец из Лондона пришёл приказ: «Топить!»

В 15 часов 20 минут на ходовой мостик крейсера «Бельграно» поступил доклад с радиорубки. Вахтенный офицер отнёсся к перехваченной радиограмме несколько скептически, однако был обязан проинформировать командира.

– Открытым текстом. Русские. Шпионская информация.

– В районе крутятся русские сейнеры, среди них наверняка есть разведывательные суда, – кивнул Бонсо, – что хотят?

– Заявляют, что перехватили радиообмен британской подводной лодки со спутником. Дают предположительный пеленг.

Капитан Бонсо взглянул на тактическую карту, прикидывая их координаты и данные радиограммы:

– Зачем бы это русским было надо? Может, это британская дезинформация? Удалось определить, с какого пеленга велась передача?

– Сигнал слабый, но примерно отсюда, – вахтенный офицер указал направление на карте.

– Что на локаторах?

– Ничего. Но погодные условия не самые благоприятные.

Капитан Бонсо ещё раз внимательно посмотрел на карту, для наглядности расставив макеты, условно обозначающие его корабли.

«Если сигнал слабый, – рассуждал Бонсо, – то судно, отправившее его, действительно может находиться вне зоны нашего радара. Это могут быть и русские, а вероятно, и хитрые бритты, отвлекающие его от основной угрозы атаки».

– На локаторе засветка! – буквально выпалил вахтенный. – Малоразмерная! По пеленгу радио. Дистанция двадцать миль.

«Либо малый катер, – тут же предположил капитан Бонсо, – либо вертолёт…»

– Либо рубка подлодки! – уже вслух предположил он.

И тут, подтверждая одну из его версий, вахтенный выдал новую информацию:

– Русские заявляют, что их вертолёт ведёт гидроакустическое слежение. Они засекли британскую субмарину!

Капитан Бонсо знал о присутствии подлодок противника в зоне боевых действий, но закономерно оглядывался на северо-восточное направление, где находилась основная британская группировка.

«Святая Мария, – до него вдруг дошло, – мы же идём практически по самой южной кромке банки Бердвуда – подлодка ни в коем разе там не станет маневрировать!»

– Мне нужен доклад акустиков! Внимание по левому борту! Прикажи «Хиполито Боучар» срочно перейти на левый траверс!

Его приказ совпал с новым сообщением русских:

– Лодка на позиции атаки!

Эсминец «Хиполито Боучар» ускорился, намереваясь обойти крейсер, с выходом на левый крамбол.

В этот момент майор Харебов, получая данные с опущенной в воду ГАС, глядя на хронологически точную распечатку событий, удивляясь своему волнению, гаркнул слегка тормозившему Забиркину:

– Быстро! Подлодка пустила торпеды!

Матрос забубнил на испанском, прижимая ладонью микрофон гарнитуры.

Торпедный залп услышали и акустики «Бельграно».

– Лево руля! – Бонсо, не найдя ничего лучше, упёрся рукой в низкий подволок ходовой рубки, зная, что сейчас крейсер будет крениться при резком повороте.

Командир «Конкерор» производил атаку в тепличных условиях (до мишени всего 1200 метров, скорость и курс постоянные), при этом он ещё учитывал броневой пояс крейсера и выбрал обычные неуправляемые, но с бо́льшей боевой начинкой торпеды Мк.8, стреляя классическим ещё со Второй мировой войны веером.

Высокие волны захлёстывали перископ, и командир подлодки наблюдал за атакой в варианте качелей – в перекрестье вытянутый профиль крейсера – волна – и снова силуэт противника.

Неожиданно «Бельграно» совершил поворот. Раздался взрыв, взметнув над водой пенный столб, но в перископ было видно, что крейсер цел – более того, полным ходом направлялся в сторону подлодки.

– Погружение! – проорал команду Рэдфорд-Браун.

Возликовавший было при попадании своей торпеды экипаж субмарины притих, услышав ощутимые шлепки разрывов на поверхности – аргентинцы немедленно занялись поиском противника и уже стали глушить рыбу.

«Конкерор» нырнула на развороте, уходя на юг, накручивая полную скорость, отрываясь от преследования. Затем резко повернула на восток, скользя на 80 метрах под водой по инерции, и лишь потом ползла едва на двух узлах в юго-западном направлении, с уверенностью экипажа, что они разорвали гидроконтакт с навязчивым сонаром противника.

– Мы её потеряли, – докладывал всё тот же вахтенный капитану Бонсо.

– Прикажите «Пьедро Буена» вернуться к спасательным работам.

Видимо, «Конкерор» должна была сегодня отметиться победой. Автомат торпедной стрельбы пускал торпеды с упреждением – резко сманеврировавший «Бельграно» избежал попаданий, а вот обходящий его с крамбола «Хиполито» с ходу налетел на одну из Мк.8. Удар пришёлся в полубак, 750 фунтов взрывчатки торпеды просто сожрали 3000-тонный эсминец, полностью скрыв его в огненно-пенном взрыве, переломив надвое, мгновенно затягивая в пучину.

* * *

«Камов» продолжать висеть на месте, привязанный гидроакустической антенной к океану.

– Они её прое… потеряли. Крейсер на циркуляции, эсминец уходит, – удерживал тангенту на передачу Харебов.

– Если их навести? – Скопин ещё питал надежду, что аргентинцы загонят «Конкерор» на дно.

– Думаю, она на «полном» оторвётся от них.

– Возвращайтесь!

– А может?!! Она идёт прямо на нас!!!!

На том конце повисло молчание, лишь треск помех в наушниках.

«Ну, давай, давай, тёзка, – мысленно взывал Харебов, почти моля, – я бы её сейчас на раз, но не могу я без приказа!»

– На винты, – прохрипело в эфире.

– Конечно, – просиял майор. Старушка АТ-1М и без того была настроена на акустический поиск.

– Давай, – решился Скопин.

* * *

– Всего шесть человек! – Офицер медленно опускал трубку. Его бледное лицо наливалось краской. – Выживших всего шесть человек!

Капитану Бонсо показалось, что, произнося последние слова, его старший помощник не разжимал зубов.

Сам не менее огорошенный катастрофическими потерями, капитан чувствовал, что его нарастающий гнев отхлынул на фоне чужой, ещё бо́льшей тихой ненависти.

Над ним висели ещё дальнейшие отчёты и спрос командования за потерянный эсминец и, несмотря на самоуверенность, сомнение – стоило ли бросать «Пьедро» на поиск подлодки, жертвуя спасением экипажа торпедированного «Хиполито Боучар». И ещё он вдруг осознал, что если бы не предупреждение русских и его приказ на резкий манёвр, торпеда или торпеды (акустики заявляли как минимум о двух) поразили бы «Бельграно», и неизвестно – удержался бы тот на плаву.

– Вот он! – голос вахтенного вырвал его из тяжёлых раздумий. – Русский вертолёт!

Сто́ило бы подняться на мостик, чтобы в мощный визир получше рассмотреть чужую машину, но и цейсовский бинокль давал хорошее увеличение.

«Точно русский! Соосный коротыш, – согласился Эктор Бонсо, – таких кроме русских, по-моему, никто не делает».

Геликоптер как влитой висел над колышущейся серой массой океана, несмотря на порывы ветра и норовящие слизнуть его вниз особо вздымаемые девятые валы́.

«Они продолжают вести гидроакустическую разведку», – констатировал Бонсо, естественно, не разглядев с такого расстояния спущенную вниз кабель-антенну.

Вдруг он увидел, как от вертолёта отделился продолговатый предмет, нырнув в воду.

Капитан аж подался вперёд – увеличения сразу стало не хватать, захотелось перемотать видимое обратно, чтобы понять, что же там произошло?

И с паузой в три-четыре минуты он уже наблюдал вспухающий бугор подводного взрыва, казалось, буквально в трёх сотнях метров от вертолёта.

Машина русских дёрнулась, сместившись, блеснула остеклением, а потом скоро стала удаляться, превращаясь в темнеющую точку, пока и вовсе не скрылась.

Сконцентрировавшись на глазах, капитан Эктор Бонсо тем не менее не пропускал мимо ушей доклады с акустического поста, поэтому не удивился, когда на месте подводного взрыва появилась горбатая чёрная тень подводной лодки. Британец!

– Главным калибром! Огонь!

Два выстрела легли разбросанным недолётом. Следующий залп дал кучное накрытие, скрыв пенным частоколом торчащую рубку, когда на ПЛ неожиданно произошла детонация в районе кормы, ударив вспышкой и, как водится при подводном взрыве, выбросом воды. Едва пена опала, наблюдатели успели рассмотреть лишь живо погружающийся задранный вверх нос субмарины.

Всё произошло так быстро, что в рубке даже не успели выразить восторга по поводу уничтоженного противника. Лишь умудрившийся сохранить невозмутимость вахтенный деревянным голосом зачитал новую радиограмму:

– Русские поздравили с победой.

– Запишите в вахтенный журнал, – ровным голосом сказал командир крейсера, – в 14:50 соединение атаковано субмариной противника за двухсотмильной зоной боевых действий. В результате атаки торпедирован эсминец «Хиполито Боучар». Ответным артиллерийским огнём крейсера подводная лодка потоплена. Отправьте аналогичную шифрограмму в штаб.

– Русские называли её «Конкерор», – позволил себе вставку вахтенный.

– Исключительная осведомлённость! – В голосе капитана Бонсо скользнула издевка. – Добавьте в журнал: во время боестолкновения установлен контакт с неизвестным советским военным кораблём. Отправьте аналогичную шифрограмму в штаб.

«Ведь то, что уронил тот вертолёт, не иначе торпеда, – здраво рассудил Эктор Бонсо, – а стало быть, машина с военного корабля. Хотелось бы мне взглянуть на этот русский корабль. И уж как минимум поблагодарить его капитана».

– И ещё! – Командир оглядел офицеров. – Я бы хотел, чтобы экипаж меньше трепался о нашем контакте с русскими.

«Бельграно» не торопясь подошёл к месту гибели субмарины.

Командир крейсера капитан 1-го ранга Эктор Бонсо почти равнодушно взирал с крыла мостика, как матросы баграми пытались что-либо выудить из плавучих останков британской подлодки. На борт подняли десяток трупов и лишь троих выживших.

«Могли ли мы захватить английскую подлодку, а экипаж пленить? Вряд ли – англичане упрямы. Как минимум пришлось бы отбиваться от наседающих самолётов противника, а, в конце концов, наглые британцы подняли бы вой, что мы непозволительно действуем за пределами 200-мильной зоны. Тем более на субмарине явно что-то с запозданием детонировало после попадания русской торпеды».

* * *

Командующий морскими операциями вице-адмирал Ломбардо получил шифровку от командира «Бельграно», только телеграмма имела некоторое дополнение к тексту, предложенному капитаном Бонсо.

Ничего не было странного в том, что аргентинское командование, а тем более политическая хунта, имели на флоте и в армии своих агентов военной полиции и осведомителей. Унтер-офицер, который внёс в шифрограмму своё донесение, не прослушивал радиообмен с русскими, не находился на мостике с биноклем, чтобы увидеть торпедную атаку вертолёта. Однако, несмотря на попытки офицеров пресечь лишние разговоры, замечания вахты наблюдателей на мостике, комментарии акустиков говорили о более чем непрямом отношении русских к потоплению британской ПЛ.

Вице-адмирал Ломбардо отправил победную реляцию в Буэнос-Айрес – размен 3000-тонного эсминца на атомную многоцелевую подлодку пошел в положительный зачёт.

Участие третьей стороны принижало вклад его подчинённых в одержанную победу, да и не особо он поверил в активное вмешательство русских. Поэтому донесение агента полетело в корзину.

Однако этим дело не ограничилось. Аргентинская разведка перехватила радио с чилийского арктического транспорта «Пилото Пардо» – тот сообщал о наблюдении в точке координат 57°15′ ю. ш. и 64°15′ з. д. крупного военного корабля.

Барражирующий неподалёку разведывательный самолёт «Нептун» с авиабазы Рио-Гранде получил целеуказание и также обнаружил корабль, совершив облёт и даже сфотографировав. При «обмене любезностями» в эфире аргентинский пилот неправильно расслышал название корабля, переведя его как «Святой Пётр». Что вызвало естественное недоверие и путаницу в штабе – как это коммунисты и «святой»?

Совсем по-другому отнеслись к информации британцы. К тому времени Аргентина уже объявила о потоплении «Конкерор». Посыпались взаимные обвинения ведения боевых действий за пределами исключительной зоны, где аргентинское звучало примерно так: «а вы первые!», имея в виду торпедированный «Хиполито».

Потеря атомной подлодки это утрата престижа, гордости и собственной уверенности. Упрямые ослики в головах британцев не заморачивались самокопанием, занявшись поиском виновных.

Слив информации о неизвестном военном корабле чилийцами, имеющих зуб на Буэнос-Айрес, лишь подогрел веру упрямых голов, что «что-то тут нечисто». Несмотря на утерю хватки в мировом лидерстве, самоуверенные альбионцы не могли допустить, что им могут навалять вояки страны третьего мира.

Ещё не случился шок от потери «Шеффилда»[27], когда было уязвлено превосходство белого человека, получившего плюху от «прикопчённых» латиносов. Кстати, когда самолёты аргентинских ВВС подожгли этот эсминец дозора, некоторые умники, согласно свойству психики человека к самолечению, нашли косвенное оправдание собственному разгильдяйству и некомпетентности – самолёты-то и ракеты были французские! Моментально причислив как минимум пренебрежительно воспринимаемых «лягушатников» к лону просвещённых европейцев.

Британская разведка (МИ-6) закусила удила, умудрившись выудить не только фото, сделанные аргентинским «Нептуном», но даже перетряхнуть пресловутую «корзину» вице-адмирала Ломбардо. Иначе говоря, секретная часть шифровки с крейсера «Бельграно» легла на стол в штабе ВМС в Нортвуде.

В Лондоне поначалу отнеслись ко всему как к провокационной дезинформации, зная о попытках руководства Аргентины сыграть на противоречиях западных стран и СССР[28].

Тем не менее взлетевший с чилийского острова Сан-Феликс самолёт радиотехнической разведки «Нимрод», в полётном плане которого было хоть что-то прояснить с ПЛ «Конкерор» на месте, получил дополнительную задачу.

Имея совокупные данные от чилийского судна и аргентинского самолёта, «Нимрод» смог легко выйти на искомый корабль. Однако на «Неизвестный корабль, это самолёт ВВС Великобритании. Опознайте себя!» внизу отмолчались, а снимки с воздуха вышли уже не чёткими – темнело.

Само по себе наличие советских военных в зоне конфликта крайне нервировало Форин Офис. Но там даже несмотря на русофобство, пока ещё не верили, что русские отважатся под собственным флагом ввязываться в войну со страной, входящей в НАТО. То есть предоставить разведданные и даже сорвать атаку «Конкерор» ещё допускали, но применение оружия относили к разряду невероятного.

Однако вскоре лимит адекватной оценки «невероятного» британскими военными аналитиками был исчерпан, точнее, просто похоронен под сравнительными выводами всех полученных с самолётов фотографий с каталогом военных кораблей стран Варшавского договора.

В британском штабе были ошарашены. Снимки из южной Атлантики, несомненно, указывали на то, что это «Kirov-class battlecruiser». Тяжёлый атомный крейсер типа «Орлан».

В строю у русских был пока только один – «Киров», который на данный момент (а это была проверенная информация) базировался в Североморске. Ещё один корабль был в стадии достройки. И это тоже было достоверно известно.

Так или иначе, две невероятности сложились в одну – русские сумели скрытно построить и пустить в эксплуатацию ещё один тяжёлый крейсер (получилось же у японцев с их «Ямато»). Спроектированный для завоевания превосходства на море, оснащённый ракетами с ядерной головной частью, этот монстр в данный момент режет воду вблизи Фолклендских островов, угрожая британским экспедиционным силам.

Оперативности МИ-6 и быстроте реакции военного комитета в Нортвуде можно было позавидовать. Первым, к кому побежали жаловаться – к американцам. Те обещали вмешаться, но демократия имеет некоторую инерцию в принятии решений, потому попросили подождать до завтра.

Не дожидаясь каких-либо разъяснений из Москвы (уже было девять часов вечера), лишь потревожив телефонным звонком советского дипломата в Лондоне, был принят предварительный план действий. Командующий британскими ВМС адмирал Дж. Филдхауз предлагал воздержаться от радикальных акций до прояснения обстановки, но под давлением Тэтчер, которая рассчитывала на поддержку США, решение утвердили.

В 10 часов 45 минут с американской авиабазы на острове Вознесения взлетели два английских бомбардировщика «Вулкан», следом поднялись десять самолётов-заправщиков «Виктор» [29].

«Вулканы» несли по две американские противорадиолокационные управляемые ракеты «Шрайк», едва ли не «на коленке» приспособив их под пилоны для штатных «Скрайболт».

Несмотря на своё пассивное недовольство, Филдхауз понимал, что «Шрайк» не нанесут фатального поражения тяжёлому крейсеру, но повредив радиолокационное вооружение, выведут его из игры как боевую единицу. Ко всему была необходимость в предвосхищении событий – полётное время до Фолклендов составляло не менее девяти часов. Русский крейсер мог находиться ещё дальше, «если ни вообще чёрт знает где».

Если же за это время что-либо изменится, удар «Вулканов» можно перенацелить – по радарам аргентинских ПВО на островах.

По большому счёту в британском штабе и не сомневались в причинах появления и намерениях русского боевого корабля в зоне конфликта, зная о переговорах Советов и Буэнос-Айреса. Поэтому информация об активности русских была воспринята как само собой разумеющееся. Опережающие действия были не в новинку для британских вооружённых сил – достаточно вспомнить, с одной стороны, коварный, но с другой – вполне логичный упреждающей удар по флоту французов в 1940 году[30].

Был один недостаток в такой бешеной оперативности британцев. Надо не забывать, что уже накатывала ночь, а англичане так перевозбудились, действия разведки из-за цейтнота были так грубы и торопливы, что они умудрились наследить, сумев заинтересовать аргентинцев.

Там тоже сверили фотографии, поцокали языком при ознакомлении с ТТХ и боевыми возможностями русского крейсера.

Кого-то из руководства в Буэнос-Айресе ещё не покидала надежда на маленькую победоносную войну, но более рассудительные головы видели, с какой упёртостью взялись за дело британцы, поэтому посчитали, что иметь дополнительный козырь будет не лишним.

Советский посол в Лондоне отнёсся к выказанным претензиям МИДа Британии более чем серьёзно, ещё в тот же вечер связался со своим руководством, провоцируя телефонные трели по цепочке ответственных лиц Союза, вплоть до главкома флота.

Поэтому рано утром советское правительство официально заявило, что «британское правительство использует сфальсифицированные материалы о якобы причастности Советского Союза к англо-аргентинскому конфликту в качестве дипломатической ширмы для своих военных акций в Южной Атлантике». Далее следовало заверение, что запечатлённый на снимках корабль не является и не может принадлежать к флоту СССР.

На Западе история с крейсером была скинута журналистам на растерзание, и по мере перемещения линии терминатора по часовым поясам, средства массовой информации буквально вспухали сенсационными заголовками с обвинениями СССР в пособничестве агрессорам. Самым пиковым, наверное, был комментарий в лондонской «Таймс», предлагавший объявить «ничейный» крейсер пиратским, устроить на него международную охоту, а «экипаж по поимке, как в старые добрые времена (интересно, что они нашли в этом доброго) – вешать на реях»! Венчал статью довольно точный, но карикатурный рисунок «Кирова» с красным флагом на топе, где звезда, серп и молот были стилизованы под череп и кости. И заголовок – «Атомный корсар XX века»!

США напряглись оперативно-стратегическим объединением, включающим действующие в Атлантике 2-й, 4-й и 6-й флоты ВМС. Однако адмиралы при возможном контакте с «пиратским» русским крейсером не собирались подставляться под его кошмарные «shipwreck»[31], намереваясь держаться на 600-километровой дистанции, развернув дозорную завесу подводных лодок.

Рональд Рейган ещё не назвал Советский Союз «империей зла», но на совещании комитета начальников штабов высказал неоднозначное пожелание. Поэтому американские подводники имели тайный приказ, если случится возможность, под шумок торпедировать крейсер.

* * *

В ночь со второго на третье мая события к северу от островов не отличались от известных в реальной истории. Вертолёт «Си Кинг» с «Инвинзибл» уничтожил патрульный катер «Комодоро Самеллера».

Перед самым рассветом вертолёт «Линск» с эсминца «Глазго» обстрелял из бортовых пушек малый артиллерийский корабль «Альферес Собрааль» – бывший 700-тонный буксир американской постройки. Ответный огонь 20- и 40-миллиметровых пушек заставил англичан убраться, но зависнув в зоне недосягаемости, «Линск» поразил противника двумя ракета «Си Скьюа»[32]. Удовлетворившись видом пылающего корабля, англичане вернулись на корабль базирования.

Однако дальше пошли расхождения! Вскоре вся корабельная группировка британцев оттянулась севернее – командующий экспедиционными силами контр-адмирал Вудворд опасался прорыва русского крейсера на дистанцию атаки противокорабельными ракетами.

По-прежнему находились в отрыве от основных сил группы корабли дальнего радиолокационного дозора, лишь растянув позиции первой и второй линий на лишние 5–10 миль. Атомная ПЛ «Спартан» покинула свою позицию к западу от Фолклендов и ушла на замену «Конкерор».

Тем не менее Вудворт, как бы давая понять подчинённым, что никто их не сможет остановить, не стал отменять запланированных операций. Готовились: эвакуация с островов, выполнивших задание разведывательных групп, и высадка новых, авиаудар по позициям аргентинцев и артобстрел с кораблей.

Ещё можно было бы добавить, что потеря «Конкерор» и дальнейшие события негласно расширили зону боевых действий за пределы пресловутой двухсотмильной.

* * *

В известной истории торпедирование крейсера «Бельграно» привело к тому, что аргентинцы стали серьёзно опасаться потерять ещё и свой единственный авианосец «Бентисинко де Майо». 5 мая корабль вернулся на главную военно-морскую базу, где и простоял до конца войны. Его авиагруппа была переброшена на Огненную Землю.

В нашем же случае в Буэнос-Айресе, окрылённые успехом, потребовали от вице-адмирала Ломбардо более решительных действий.

Согласно приказу, утром 3 мая, командующий тактическим соединением FT-79 контр-адмирал Г. Алльяра выдвинул свои корабли в юго-восточном направлении. С континентальных аэродромов готовились подняться ударные самолёты оперативной группы ВВС «Юг» и поддержать флот. Однако разведывательные «Треккеры» с авианосца противника не обнаружили – британцы отошли.

Тем не менее приказа отвести соединение не поступило. Авианосец «Бентисинко де Майо», окружённый эскортом, продолжал маневрировать на передовой позиции, медленно приближая время своей гибели.

* * *

В 7:15 патрульный самолёт «Нептун 2Р112», искавший русский крейсер на пределе своей дальности, возвращаясь на базу, неожиданно обнаружил искомый корабль гораздо ближе к материку.

«Генерал Бельграно», оставаясь в своей зоне оперативного маневрирования, лишь утром получивший приказ следовать в порт Ушуая, чтобы сдать пленных с английской подлодки и покоящиеся в корабельном морозильнике тела моряков, развернули, предполагая использовать для рандеву с русским кораблём. Вертолётом на борт «Бельграно» срочно прибыл полномочный представитель правящей хунты с военными советниками.

Англичане также бросили немалые силы на поиск, опираясь в основном на патрульную авиацию. Информация от «чилийца», имевшего контакт с русским крейсером, уже устарела. Но зная примерно курс и скорость, британцы, здраво рассуждая, ориентировочно вывели район местонахождения «русского» – к юго-востоку, востоку от Фолклендских островов. Только здравый смысл англичан основывался на фобии, что русский пират будет непременно атаковать, подло зайдя британским соединениям с тыла. Мысль, что это кратчайший маршрут по пути через Атлантику, на свою базу в Кольском заливе им даже в голову не пришла.

Между Фолклендами и островами Южная Георгия безнадежно болтался корабль ледовой разведки «Эндьюранс», высылая для бо́льшего охвата наблюдения бортовой вертолёт. Именно специалисты «Эндьюранс» дешифровали перехваченное сообщение с самолёта «Нептун», наведя на поиск «Нимрод».

Точка координат указывала, что русский словно и не покидал района, где был потоплен «Конкерор». Этот факт несколько запутал все тактические домыслы британской стороны, однако Лондон был по-прежнему настроен решительно.

Два бомбардировщика «Вулкан» были ещё на подлёте, производя очередную дозаправку в воздухе.

Теперь им предстояло преодолеть лишнюю тысячу километров, и почти впритык рассчитанного топлива могло не хватить на обратный путь. Однако британское командование не отменило операцию, рассматривая варианты посадить одну из машин либо в Чили, либо в Бразилии, с естественным интернированием экипажа.

Базировавшийся на чилийской базе в Сан-Феликс «Нимрод MR.1» сначала зафиксировал работу мощной радарной системы, затем обнаружил корабль, опознанный им как «Генерал Бельграно». И в нескольких милях, наконец, пилоты увидели предмет головной боли своих адмиралов – «Kirov-battlecruiser».