Читать книгу Завтра на РАБоту - Александр Поехавший - Страница 5

Беременная Аэлита лежала на боку в углу рядом с горшочками настойки, сзади её ублажал седовласый незнакомец. Округлый выпирающий живот ходил ходуном от грубых и неритмичных толчков сзади. Икар сидел на стульчике неподалёку и безмолвно взирал на происходящее. Его взгляд застыл на морщинистых и трясущихся как желе ягодицах гостя. С них градом лил пот, владелец явно утрачивал последние силы от затянувшегося акта и совершал фрикции с натужными воплями. Икару впервые начало казаться, что было во всём этом что-то отталкивающее и неприятное. Он смотрел то на них, то на открытый дверной проём и не мог взять в толк, что было не так.

– Вам удобно? – прервав молчание, спросил Икар.

– Помоги мне довести до конца, – прохрипел старец, – сил уже нет никаких.

Икар подошёл и стал заботливо толкать незнакомца сзади. Он так сильно увлёкся, что и не заметил, как старец тихо скончался. Изнурительное совокупление тянулось по меньшей мере сорок надземных минут. Аэлита так сильно утомилась, что давно уснула, не заметив кончины секс-партнера. Она пускала слюни и тихонечко сопела. Икар выволок труп за ноги наружу.

– Смерть! – закричал он во всё горло, – смерть!

Из соседних сот начали вылазить жильцы, неся в ладонях особый сорт смеси для погребения. Случайные прохожие не проходили мимо, участливо освобождались большими объёмами на бесчувственное тело, чтобы не допустить дальнейшей утечки зловония и ускорить процесс распада тканей с органами. Трупы всегда должны были быть мумифицированы. Незначительный пробел в совершенном человеке будущего – неприятие запаха разлагающегося мертвеца. Через определённое время, от сплошь замазанного тела оставались лишь кости, которые использовались, главным образом, в строительстве как каркас.

От зазывного крика Икара пробудилась Аэлита. Ей тоже как раз приспичило освободиться. Она подошла к ним и удерживаемая с двух сторон за руки присела прямо над морщинистым лицом покойника, поверхность тела которого была уже вся замазана. Не тронутыми остались только глаза и кончик заострённого носа. Крупный и длинный кусок Копры упал точно в застывший зрачок. У наблюдающих потекли слюнки от такого приятного и аппетитного действа. Она псикнула под конец необходимым количеством Урины и принялась с больши́м увлечением размазывать погребальную смесь по оголённым участкам трупа.

– Этот резвый старец ублажал вот эту прекрасную девушку у меня дома на моих глазах, – начал свою поминальную речь Икар, прерываемую короткими рукоплесканиями, – и на прощание она с глубоким почтением и уважением освободилась ему на лицо. И чтоб всем нам быть в старости такими выносливыми и страстными, чтоб член мог пленить любую девочку, тугие и сытные анусы, либо бархатные и скользкие влагалища да примут в себя нас и возрадуются. Премного благодарен всем за активную помощь и поддержку.

– Вот это было то, что надо, Икар, – неторопливо смахнув остатки состава с пальцев и обсосав их произнесла она.

Возбуждённая Аэлита сковырнула с саркофага ещё, хихикнула и с полными приторной любви глазами поманила Икара. С её раздувшегося влагалища ниспадали длинные гроздья маслянистой смазки.

Да, любовь, царящая здесь, была совершенно безусловна: не было ни разделения по возрасту, ни по внешности. Не было никого, кто мог бы остаться неудовлетворённым. Икар подступил вплотную, и она запачканным Едой пальцем начала медленно вести по его пухлым губам, окрашивая их в коричневый цвет. Он высунул язык и резко всё слизал. Опустившись на колени, Икар прижался ухом к грузному животу.

– Хороший ребёночек. Будет Копры больше всех освобождать, накормит всех своих друзей, – Он массировал её растянутую кожу вокруг пупка. – У, ты мой хорошенький, у, ты мой маленький. Роженица-то какая у тебя, красавица.

Практически все мужчины, кто принимал участие в ритуале взяли в кольцо интенсивно текущую Аэлиту. Они начали спрашивать согласия, чтобы употребить её отверстия и подарить ей новое сексуальное удовлетворение. Каждый стоял и неторопливо мастурбировал член, поддерживая рабочее состояние и преподнося себя в наилучшем свете. Это была вполне заурядная повседневная обстановка. Но в тот момент Икар не мог позволить произойти тому, что все эти люди будут ублажать Аэлиту. Красочный, единственный и неповторимый образ того, что было зарыто в углу соты исступлённо завертелся в голове, принуждая его как можно быстрее прекратить всё это и скрыть Своё от посторонних глаз немедленно. Она уже одобрила троих. Счастливчики стали неуклонно приближаться, окружив её своими штыками, готовыми к массовому сражению. Взяв сзади за плечи, Икар уверенно вывел Аэлиту из оцепления, пригнул голову и завёл в соту. Разгорячённые мужчины пошли за ними следом.

– Друзья, ей плохо, и она очень устала, – присев на корточках и загородив проём, взволнованно говорил Икар, чувствуя себя кем-то вроде страшного преступника, – беременность, у неё и живот болит, и анус не в порядке, а влагалищу покой нужен перед живорождением.

– Брат, ты что? – крайне удивлённо произнёс один из осаждающих, – ты же отчётливо слышал, она сказала «да» всем нам.

– Ребята, смотрите сколько их ходит. Всё, расходимся, идёт?

Прямо на их глазах суетливо, страшно дрожащими руками он принялся энергично месить строительную смесь и делать вход в соту ещё меньше, чтобы можно было только проползти. В конце концов мужчины пошли искать другую регулярную добычу, а уставший Икар прилёг с Аэлитой рядом.

– Отчего ты дала им всем согласие? – спросил он, засыпая, – я же был рядом, и мой пенис длиннее.

– Ну-ну, опять-таки заладил, ты спи, спи, – игривым и заботливым тоном ответила она, – советник ты мой хороший с длинным пенисом.

Он проснулся в луже Урины и полузасохшим кусочком Копры, торчащем из уха. Костёр практически погас. Рука поводила по воздуху в надежде нащупать Аэлиту, но перед ним была лишь пустота, ибо его гостья ушла рожать. В последнее время она часто напоминала ему, что скоро должна уйти, просила запомнить её подольше. Её пора пришла, чтобы произвести на свет новую, уникальную жизнь, дарящую и принимающую искреннюю радость от других.

Икар похлопал по луже и задорно побултыхался, выковыряв из уха лакомство и пососав как сосульку.

– Меня просто разрывает, – изрёк он сам себе, почувствовав возрастающее давление изнутри живота. Икар взглянул на тазик, который уже ломился от даров и был готов к отправке. В подобных случаях он выходил наружу и предлагал себя в качестве кормильца. – Кто хочет перекусить?! – крикнул он, потирая круговыми движениями плоский живот. – Ой сколько вас тут набралось, – улыбаясь, произнёс он, оглядев окружившую его ораву. – Вот ты карапуз, поди ко мне, откуда ты, с горы? Какой-то ты худенький совсем, мало ешь?

– Дяденька, я хочу покушать, – откликнулся юнец, подбежав к ногам нашего высокого Икара.

– Тебя ещё ни разу не наполняли, карапуз? – присев и изрядно потрепав мальчика по впадшим щекам поинтересовался он. После отрицательного ответа Икар мягко уложил мальчугана на спину. – Открой рот и расслабься, дружок, – попросил он присев, – прямо сейчас ты вкусишь величайший дар, который только может подать человек человеку, и чтоб тебя до конца жизни так наполняли и чтоб не иссох твой рот от Копры и Урины.

Тело Икара содрогалось от эйфории во время освобождения. Как же это было прекрасно, наполнять ближнего своего самым сокровенным, самым дорогим, что есть у тебя внутри…

Мальчуган лежал с распластанными ногами и руками. Несмотря на чрезмерно обильное питание, он проглотил всё и не упустил ни одной крупицы. Всё это совершенно свежим потонуло в нём, чтобы в дальнейшем переродиться ещё большей, новой Пищей.

– Вот это аппетит, у тебя есть имя? – спросил Икар и прилёг рядом на бок, подперев голову рукой.

– Имя? Что это? Зачем оно мне? – осведомился карапуз с довольным лицом, громко рыгая.

– Это несколько звуков, по которым тебя долго помнят. Вот когда тебя нет рядом, а кто-то произнёс твоё имя, и ты как будто заново бытуешь, где-то бродишь или наполняешь других. Вот моё имя Икар.

– А где его взять, это имя?

– Да я тебе его прямо сейчас дам, – произнёс Икар, слегка насупившись. – Неповторимый звук твоей отрыжки будет твоим именем, будешь «Пу».

– Пу? Здорово, я Пу, спасибо огромное.

– Запомни хорошенько своё имя. – Икар встал, намереваясь зайти в соту за наполненным тазиком и отнести к горе. – Пу, хочешь, пошли со мной на Пир.

После такой плотной кормёжки мальчик с радостью согласился составить ему компанию. Они взяли по горшочку настойки и двинулись в путь. Икар рассказывал свою незабываемую и любимую историю о том случае, когда советник Краст молча и благородно наполнил его вместо того, чтобы устно ответить. Они останавливались, чтобы посопереживать, внимательно посмотреть, как совокупляются счастливые люди. В финале они лежали все вместе в обнимку и просто молчали. Они заворачивали в домики и поливали Уриной из своих переполненных утроб радушных жильцов, а те, в свою очередь, подливали им в горшочки самую забористую настойку.

Пу поведал Икару, как он беспечно рос у подножия горы и несколько раз чуть не утонул в озере, когда перелазил через ограду. Его спасали добрые люди, они же научили его держаться на жидкости. Пу признался, что важнейшее в плавании – это постоянно оставаться наполненным воздухом, тогда ты никогда не начнёшь погружаться на дно. Главным желанием карапуза было, конечно же, как можно раньше начать ублажать девочек и сразу же после этого освобождаться им в рот и на лица так же, как поступали его взрослые товарищи. Икар приободрял юнца и полностью поддерживал все его устремления, давая подсказки по тому или иному вопросу.