Читать книгу Завтра на РАБоту - Александр Поехавший - Страница 7

Прошло немало времени с того самого момента, когда Икар последний раз видел Аэлиту. Все детали её внешности и особенности поведения канули в чистое небытие, стёршись через многочисленные совокупления с другими женщинами, которые практически ничем не отличались друг от друга.

И вот снова в соту нежданно-негаданно заползла Аэлита, опять в положении. Пу в это время где-то шатался. Её рот всё так же был широко открыт. Икар спал, обняв пустой горшок. Она наклонилась над ним, и её накопившиеся слюни полились ему в глаз.

– Что? Ты? – в полусне невнятно произнёс он, смахивая инородную жидкость, – ты кто?

Аэлита села и попыталась что-то сказать, но изо рта раздавались лишь нечленораздельные звуки. Длинный язык болтался из стороны в сторону. Вдох-выдох, вдох-выдох, она совершала их так усердно и часто, что до Икара доносился возникающий от этого ветерок. В правой руке она сдавливала самодельный стаканчик, с помощью которого, вероятно, кушала. Благо, что твёрдую Копру можно было смешать с Уриной в определённой пропорции и получить невероятно вкусный питательный коктейль. Все основные виды и способы приготовления смесей все жители Копрограда знали наизусть. Если ты забыл какой-либо рецепт, ты мог обратиться к ближнему своему и обязательно получить помощь.

Пу бесшумно проскользнул внутрь. Икар гладил Аэлиту по щеке. Он не мог взять в толк, что приключилось с её наружностью, и дремучие вопросы неизменно поспевали в чуть взволнованном мозге.

– Тебе больно? – спросил он. – Она отрицательно покачала головой и замахала руками, изображая загребающие движения к своему рту. – Понимаешь меня, да? – Она закивала, и Икар странно посмотрел на Пу и по его позе понял, что тот приготовился стравить Урины ей в рот.

– Ты думаешь она хочет пить? – Икар напрягся, внимательно следя, как Пу прицеливается милимизерным членом.

Тугая струя ударила по её нижнему ряду зубов, чуть обдав Икара мелкими капельками. Между пожелтевшими зубами выглядывали частички застрявшей Копры. Какие-то кусочки были стары, как вселенная, другие представляли собой свидетельство о недавно выпитом напитке, и были они там не растворившимися. Пу скорректировал струю. Она прицельно забила ей под язык. Аэлита стала захлёбываться не в состоянии проглотить живительный поток, направляемый под большим давлением. Она начала часто и резко перхать, но не уклонялась и всё так же сидела на месте. Икар, конечно же, спас её, заслонив своей головой с открытым ртом. Остатки из мочевого пузыря парнишки мирно затонули в утробе мужчины.

– Не помогло, – коротко промолвил Икар.

Она потрясла стаканчиком, и Икар показал пальцем на место, где располагался полный таз с нужными ей жизненно важными компонентами.

Так сидели они, либо лежали и коротали своё беззаботное время. У Аэлиты стабильно приключался понос. Весь пол покрылся сплошной хлюпающей жижей. Пу с Икаром частенько игриво боролись, и брызги поноса разлетались во все стороны. Она пребывала в единственном кривом углу постройки, поджав ноги и наблюдая за всем, что происходит перед ней. Её рот всё так же зиял и со стороны казалось, что ей было недостаточно вдыхаемого воздуха, и таким образом она безуспешно хотела поглотить его больше. Аэлита прикладывалась к настойке. Живот её увеличивался в размерах от созревающего внутри нового человека.

– Да что ж это такое? – Икар сплюнул на пол во время приёма Пищи, а затем прильнул к тому месту, куда упал его плевок с остатками Копры. – Копра ты моя хорошая, сила ты моя и наслаждение, вкус где твой? Где вкус-то твой, ой, не чувствую я тебя совсем. Что же делать?

Икар ел всё меньше и меньше. Он больше не объедался до отвала как когда-то. Для него Копра сделалась пресной и не такой аппетитной и манящей, как раньше. Она неизбежно теряла главенствующие позиции в его вольготной жизни и отходила на второстепенный план. Всё это он связывал с самопроизвольными изменениями, произошедшими после того злополучного падения. Икар находился в полной уверенности, что это было лишь только начало, а в его дальнейшей жизни непременно должны были свершиться сильнейшие потрясения и новые невероятные открытия.

Опорожняясь, он стоял над сидящей без движения Аэлитой, и его тёплая, терпкая Урина стекала ручейками с её головы. В этот благоприятный момент он размышлял, отчего мальчик и бессловесная женщина так сильно привязались именно к нему: «Может, они догадываются о том, что у меня есть, и только у меня. Они дожидаются, когда я расскажу им, да, или даже дам овладеть на мгновение. Нет-нет, ни за что. Как же я давно к ней не прикасался. Исчезла? Нет, вон она притоптанная кучка. Они хотят заменить собой её? Стать её живым воплощением. Она сидит так близко к ней. Ах, или ждут когда я…»

– Женщина, – решительно обратился он к Аэлите, после того как мочевой пузырь опустел, – ты совершенно не выходишь наружу, даже не шевелишься, только поносишь на пол. Тут маленькое озеро скоро будет. Мы спать скоро не сможем и утонем, да ты сама на живот во сне уляжешься, забудешься и заглотнешь своё Добро, и смерть придёт от самоотравления, ты же знаешь прекрасно сама это. – Он взглянул на свой секрет и осознал, всё что он говорит было направлено лишь на то, чтобы не допустить повышения уровня поносной жижи до критической величины. Тогда он рисковал не найти вовсе свою величайшую находку. – Чтобы освободиться, выходи из соты, договорились? Да просто, чтобы посмотреть, как прекрасен мир вокруг. – Он заметил, как она явно огорчилась от его монолога. – Если тебе трудно выйти самостоятельно, я могу тебе всегда помочь.

Икар перепробовал с ней все мыслимые способы ублажения, на которые у него хватало неугомонной фантазии в уповании на то, что это поможет ей восстановиться. Сотни ротозеев постоянно заглядывали внутрь, так как её горловые стоны звучали просто ошеломляюще, к ним подмешалась и основательно поселилась трудноуловимая нотка глубокой печали. Но всё же он знал, что ей было удивительно славно и легко в эти моменты сексуальной близости. Слюна переполняла рот и растянутыми нитями стекала вниз, как у неё, так и него: у неё от недостатка, а у него от череды перевозбуждений и сдерживаний.

Внутрь забежал Пу. Его не было несколько надземных месяцев.

– Икар, слушай, там человек с длиннющим пенисом, – радостно пробормотал карапуз, разводя руки врозь, изображая размеры.

– Краст, давно я его не видел, – возбуждённо произнёс Икар и выполз наружу.

Краст стоял в окружении нескольких человек и оживлённо жестикулировал. Икар повернулся к подошедшему мальчугану.

– Пу, у тебя есть какой-нибудь наболевшей вопрос, который мешает тебе жить?

– Вопрос? – спросил Пу, – что с ним делать надо?

– Ну вот ты живёшь сча́стливо, да? Тебя всё радует, ты кушаешь, пьёшь, любуешься, как люди ублажают друг друга, наполняешь и наполняешься. – Пу закивал и заулыбался. – И вдруг что-то чужое, что-то вовсе ненужное, оно отвлекает тебя от нескончаемой радости, понимаешь, Пы?

Услышав своё неправильно произнесённое имя, мальчуган вздрогнул и после задумчиво погладил ещё не окаменевшие всклокоченные волосы на затылке.

– Вижу, что есть, идём быстрей, – предложил Икар и повёл за руку Пу в направлении советника.

Народ практически рассосался. В воздухе мощно щёлкнуло от хлопка пощёчин, приветствовавших друг друга знакомых людей.

– Луна, под тремя дубами, в тени малины ты всегда вернёшься домой, – басовитым голосом загадочно встретил его Краст.

– Что это за слова? – задумчиво спросил Икар.

– Ты знаешь, много людей проходят через меня, друг, с древними знаниями тоже бывают, много их, и много слов оставляют они со мной. Недавно вот был какой-то неестественный белокожий старик без ног по колено и без рук по локоть. Столько всего непонятного говорил, звал куда-то наверх, но я запомнил лишь то, что сказал тебе.

Далее, после непринуждённой беседы о излюбленных темах вроде кто, сколько проглотил, кто насколько освободился, а также подавился при благодатном наполнении последовал неожиданный безобидный вопрос от Пу:

– Советник Краст, когда мне можно будет ублажать хороших наших женщин?

Советник остолбенел на мгновение. Недолго думая, он присел на одно колено и открыл головку его члена. Его взор бегал по этому миниатюрному, но наиважнейшему органу человеческого тела. Пенис струился ипостасями жизни, все это знали и все берегли эти знания. Как же было славно припасть к этому роднику пересохшими губами и утолить терзающую жажду.

– Рано, жди, – кратко заключил советник.

– А почему мы кормим друг друга тем, что выходит у нас из задов?

– Ну ты завернул, карапуз. – Краст строго и серьёзно посмотрел в глаза Икару, отчего тот в шутку притворился смущённым, – сразу видно с кем повёлся, уже голову забивает тебе всякой чепухой. Значит, хм, почему мы едим это… Потому что тут так принято. Так было всегда, и другого выбора просто нет. Мы будем есть Копру и пить Урину, чтобы просыпаться вновь и вновь, любоваться друг на друга, делиться друг с другом и множить, и множить нашу популяцию. Больше Копры и Урины, больше людей, больше возможностей.

У Икара даже намокли глаза после такого феерического ответа. Он смотрел на Краста с благоговением, а также зрительно сравнивал несопоставимые размеры их пенисов. Теперь то он понимал, что с рождения Краст был одарён всем в избытке. Он несколько раз предлагал Красту прекратить с нескончаемыми поисками женщины с подходящим влагалищем и остаться с ним. Но Краст отказывал. Он не терял слабой надежды и компенсировал отсутствие половой жизни устной поддержкой всех страждущих.

– Ну что же, раз вопросов больше нет, я пошёл, – сказал Краст и собрался уходить.

В этот миг Аэлита вылезла из соты. Свежий липкий понос густо покрывал ноги до колен, в то время как на ляжках он был пересохшим, лопался и осыпался от каждого её неловкого движения. Она неустойчиво стояла, и дыхание её было очень затруднено.

– О, Аэлита, – заметив её, произнёс Краст и приостановился. – Что с тобой, девочка? Тебя давно что-то не видать. – Краст внимательно рассматривал её изменившуюся внешность. – С этим определено надо что-то делать, пойдём со мной на Пир, там несколько старых знакомых, они, может, подскажут, что с тобой и как это устранить.

Краст подступал, простирая руку, готовую сомкнуться на ней и увести. Икара увлекло невероятное переживание, и подобного чувства он не ощущал с момента рождения его тайны. Он заслонил её от Краста своей широкой спиной.

– Она вышла на мгновение, чтобы освободиться, затем она снова вернётся назад. – Икар повернулся к ней вполоборота. – Да, Аэлита? – Не дождавшись ответа, он опять занял прежнее положение.

– Вот это взгляд у тебя, Икар, – удивлённо произнёс Краст, сделав несколько сбивчивых шагов назад, – впервые вижу такой. Совсем не знаю как его истолковать. Ну в таком случае всем до свидания, было приятно побеседовать, женщинам твёрдого члена, мужчинам мягкого влагалища.

Икар остыл и унялся. Он отошёл немного в сторонку и глядел то на удаляющуюся спину Краста, то на зияющий рот Аэлиты. Его голова ходила как поршень туда-сюда, туда-сюда. Высокий силуэт Краста растворялся вдали. Икар неподвижно стоял и драматично тянул к нему руки, смотря при этом на Аэлиту. Их глаза одновременно покрылись лёгким налётом слёз. Это были ни слёзы отрады, ни слёзы скорби. Это было что-то из глубин первородной сущности человека. Всеобщее непонимание и трудные времена, когда всякий придавал всему своё личное значение, канули в Лету. На их смену пришла простая радость каждому моменту, сопереживание и невесомость бытия.

Икар приблизился к одиноко стоящей у входа Аэлите. Слёзы их высохли. Он протянул к ней руки, чтобы обнять, но она небрежно выставила блок. Он с лёгкостью развёл эту помеху из тонких рук, прижал девушку к себе и одновременно с этим вошёл с набухшим от прикосновения с женской кожей пенисом. Это было неожиданно, но весьма эффективно. Они как и прежде были уверены, что всё в полном порядке.

Ступая в полуобнимку, они скрылись в соте, чтобы благополучно довести до конца, то что начали. Яркие костры трещали и незлобиво ругались, и со стороны могло показаться, что они обладают разрушительной силой, способной уничтожать и калечить. Но это было отнюдь не так. Огонь был холоден, как тело человека, как Копра и Урина, как воздух, как секрет Икара, зарытый в углу домика. Всё сущее было одной постоянной температуры, и это было великолепно. Человек всегда чувствовал себя комфортно. Но безвредный огонь, бывало, очень редко, захватывал и удивлял людей, ибо распалял в головах дерзостные вопросы, на которые не было ответов. Взирая на него дольше обычного, они рисковали слиться с пламенем мысленно и очутиться в плену лишних мятежных раздумий, пугающих своей увесистостью и размерами, от которых так нелегко отделаться.

Икар проснулся в пустой соте. На теле уже сформировалась толстая коричневая корка, от которой ему было даже тяжело пошевелиться. Аэлита заботливо оставила неплохую кучку рядом с головой. Он сминал и размазывал её, живописуя причудливые рельефные узоры на влажном полу, дожидаясь её возвращения. Икар поразмыслил, что было бы неплохо сбегать на озеро и немного смыть с себя затрудняющую движения Пищу. Но он остался ждать. Икар ходил от стены до стены, а её всё не было. Его залихорадило и затрясло: «Утопила мой дом в своём жидком поносе и ушла. Мой дом, мой? Я же хотел, вот-вот собирался показать ей. И после этого она бы никогда не смогла уйти. Навсегда моя. Да, надо что-то изменить. Нет, сначала найти её снова и отгрохать только мою неординарную соту для сохранения всего моего, только Моего и ничьего больше».

Перед самым выходом из обители в голове выстрелило, что-то не отпускало его. Он прошёл в тот самый угол, где всё время сидела Аэлита. Под приличным слоем Копры покоилась главная тайна его жизни. Наступил благоприятный момент, чтоб очередной раз притронуться к ней.