Читать книгу Завтра на РАБоту - Александр Поехавший - Страница 9

Икар перестал носить таз на Пир. Вместо себя он отправлял Пу, который был рад подчиняться, видимо, чувствуя его мало-помалу пробуждающуюся жажду власти, порождённую контактом с вещью.

В период отсутствия карапуза он вовсю распускался и вытворял неординарные дела. После второго ухода Аэлиты нерушимая связь с вещью достигла невиданного размаха. Пу рассказывал Икару, находящемуся в некоем подобии психоделического транса, последние истории, гулявшие в народе, собственноручно кормил и поил, передавал подробную информацию о местонахождении Аэлиты, которая всё никак не могла начать разрешаться от бремени. Икар настойчиво просил Пу отгонять от неё ротозеев, которые хоть немного были похожи на самого Икара, но мальчик совсем не понимал это странное желание. Во время пребывания Пу с ним рядом, жизнь Икара будто останавливалась. Он сидел ровно на своём предмете, никуда не отходя и не отлучаясь. Икар лишь подсовывал под себя таз, чтобы наполнить.

Едва только Пу покидал соту, Икар оживал и бросался раскапывать серебристую рукоять, уже прилично стёртую в нескольких местах. Он хватался за неё, вытаскивал недозеркало и наделял всеми положительными качествами, которые он знал, одушевлял его, вёл предельно откровенные беседы о всяких пустяках, смеялся. Оно стало центром мироздания. Икар постоянно ожидал, что оно вот-вот воссоздаст того безобразного и грязного человека, как в прошлый раз. И это видение должно было до конца открыть завесу и поведать о новых неслыханных возможностях человеческого существа, уснувших много надземных лет назад. Одна только мысль о том, что ничего подобного больше ни у кого нет, необычайно сильно возбуждала, как не смогла бы ни одна самая прекрасная и умелая женщина его небольшого города.

– Моё, это всё моё, было, есть и будет… Моё…, – повторял он каждый раз. – Покажись мне снова, куда ты ушёл? Никто не хочет меня больше слушать, точнее, мне не с кем поделиться, у меня накопилось столько всего. Ты там, да? Я всё никак не могу тебя увидеть, ты такой маленький, маленький молчаливый человек, мелькаешь и мельтешишь. Я завладел одной женщиной, так как ты меня научил. Она возвращается ко мне вновь и вновь, она видит во мне силу, которую я получил от тебя. Неординарная женщина, которая перестала вести разговор. Я могу говорить ей теперь всё, что захочу.

На протяжении нескольких надземных лет с того поворотного момента, как он нашёл этот предмет, его тяжким бременем и изматывающим занятием были тщетные потуги снова разглядеть то постороннее лицо в столь крохотном кусочке зеркала. И с тех самых пор мозг подвергался прогрессирующим изменениям, порождающим и множащим сложные вопросы, которые были лишними и никому не нужными в этом дивном мирке. Также последние асоциальные поступки в отношении Аэлиты явно демонстрировали происходящие серьёзные перемены.

В тот самый переломный надземный день в соту залетел Пу раньше обычного.

– Я бежал очень быстро, чтобы сказать, что Аэлита, наконец, начала рожать! – Сердце Икара чуть не выпрыгнуло из груди, вещь выпала из рук, и он от неожиданности лёг на неё.

– Что там у тебя такое, Икар? – спросил Пу и напряг мышцы, приготовившись к напряжённой борьбе, которой они так любили заниматься.

– Это моё, – коротко ответил Икар, даже не посмотрев на карапуза – Моё, слышишь?

Пу предпринял вялую попытку начать борьбу, но Икар остановил его порыв, подняв руку ладонью наружу. Карапуз сел в двух шагах и начал любоваться на бойкий костёр, подкидывая туда горючую смесь. Икар продолжал неподвижно лежать. Неизвестно сколько прошло времени, но конечности стали затекать и мало-помалу наращивать внутреннюю глодающаю боль.

– Я хочу, чтобы ты вышел, – прошипел Икар в спину карапузу.

– Зачем куда-то выходить, – улыбаясь, ответил Пу, повернув голову. – Там всё то же самое, что и здесь.

– Нет, это ты тот же самый и вырастешь тем же самым и помрёшь таким же, – не веря в то, что он мог так сказать, возразил Икар. – А вот там давно всё по-другому. Пу, иди выгляни, сейчас.

Вместо того чтобы выполнить просьбу Пу развернулся, сел прямо напротив, начал брызгать в него жижей и насмехаться над его непонятной и странной речью. Икар с трудом встал с пола и устремился к нему, посеребрённый пластик сверкнул в глазах мальчика. Подойдя впритык, Икар рукой достал до маленького уха, сильно сжал пальцами и потянул к выходу. Пу оцепенел от такого крутого поворота событий и громко заскулил.

– Икар, ты причиняешь мне боль, не надо, ты же хороший. – Пу заплакал.

– Так, карапуз, не верти головой, закрой глаза и не смотри на то, что принадлежит мне, – строго промолвил Икар и грубо выставил его наружу, дополнительно пихнув ногой, а сам поспешил к вещи, чтобы поскорее закопать и скрыть от чужих глаз. Он отчётливо слышал, как Пу рыдает снаружи. Руки лихорадочно тряслись после совершённого над другим человеком агрессивного акта неслыханного доселе насилия. Икар буквально вгрызался пальцами в выкапываемую ямку, чтобы сделать ещё глубже, чем она была ранее. Притоптав закопанный предмет, обессиленный Икар свалился навзничь. Он хотел подумать о том, что произошло, но ворвавшийся в мозг сон смял все его несостоявшиеся размышления.

Кто-то поскользнулся на не засыхающей поносной жиже и упал на крепко спавшего Икара. Весь домик был под завязку забит людьми. Превратив в развалины вход, они расхаживали повсюду и что-то настойчиво искали. Он столкнул с себя упавшего мужчину, поднялся с пола и протиснулся наружу. Вокруг соты собралась огромная толпа-очередь. Они заходили и выходили, снова и снова, снова и снова. Икару нужно было бежать оттуда, чтобы ненароком не проболтаться о своей тайне. Но он продолжал стоять вместе со всеми, с совсем пустой головой, ибо всё это творящееся на его глазах действо целиком и полностью вышибло остатки разума. Он забылся и тоже встал со всеми в очередь.

– Почему тут так много народу? – спросил Икар, впереди стоя́щего. – Что они хотят?

– Внутри этой соты произошло что-то такое, чего никогда не было раньше, – неуверенно ответил незнакомец.

Буквально из ниоткуда выскочил Пу и тут же указал на Икара пальцем.

– Это он имеет что-то, чего ни у кого нет, – сказал мальчуган. – Он изменённый и ему не нравится есть Копру, вот.

Икар беспомощно завертел головой по сторонам. Несколько человек обернулись и принялись вопрошающе смотреть на него в ожидании вразумительного ответа или объяснения. Никто не знал, что такое ложь и как ею пользоваться. Но она была нужна тогда, и он приоткрыл рот, чтобы тут же воспользоваться ею, но у него, конечно же, ничего не вышло.

– Я ухожу отсюда и мои руки пусты, – коротко сказал он, показал им ладони и захромал прочь в надежде, что всё скоро позабудется, уладится, народ рассосётся, и он снова вернётся к своей вещи. – Нужно создать неординарную соту прямо между горой и озером, зачем так далеко ходить, если можно оставаться всегда в одном месте со своим предметом? – тихонько произнёс себе Икар по пути к этим двум главным объектам. – Да, и замазать входной проём, угу, и построить ту же самую штуку, чтоб перелазить. – Он широко улыбнулся. – Да, и только я смогу смотреть на моё. Сначала стройка, потом Аэлита. Она ещё не может ходить, в любом случае, пусть дожидается.

Икар потихоньку возвращал кратковременно растерянный разум назад в черепную коробку, сидя у подножия горы и жуя осточертевшую своим однообразным вкусом Пищу. Всё перемешалось: бегающие и ползающие беспризорные дети, рожающие и орущие от боли женщины, стонущие от плотского удовольствия любовники. Вся эта подвижная и неугомонная живая масса будто всегда тяготела к взаимному сплочению, к сотворению одного большого запутанного клубка с торчащими наружу руками и ногами. Эти люди ни дня не могли протянуть без того, чтобы не насытить другого Копрой, чтобы не вставить в другого член или не поведать в доскональностях обо всех этих значимых событиях каждому новому встречному.

Икар второпях освободился какой-то пожилой женщине на грудь, затем сходил к Озеру и опорожнился в него. Он побродил по окрестностям, облюбовывая себе местечко. В конце концов, его решением стало построить соту прямо перед озером, там, где подножье горы было максимально близко. «Вместо того чтобы таскать тазик, можно же высунуть пенис в щёлку и опорожниться, а Копру кидать», – заключил он.

Икар натаскал костей и заложил фундамент. Много времени уходило на то, чтобы очищать строительную площадку от назойливых и любопытных детишек. Они то растаскивали принесённый материал, то крушили конструкции. Постоянно к Икару приносило парочки, которым страсть как хотелось ублажать друг друга прямо у него под носом. В один из таких моментов он решил отвлечься и сбегать к старому обиталищу, чтобы проведать обстановку.

Казалось, что публика стала ещё многочисленнее. Все, кто шёл мимо с тазиками либо примыкали к толпе, либо останавливались и неотрывно смотрели на диковинную толкотню. Икар заприметил среди них знакомую фигуру, размахивающую руками. Это был Краст.

– Расходитесь, расходитесь! Несите свою насущную Пищу! – кричал он. – Тут больше ничего нет!

«Что значит, тут больше ничего нет, а?.. Нет, сейчас не тот момент, чтобы приблизиться, Краст так просто меня не отпустит», – передумал Икар подходить к советнику и повернул назад к стройке.

К счастью, фундамент застыл и настало время возводить стены. Он вдавил кости по периметру и принялся слой за слоём намазывать строительную смесь. Он чрезвычайно спешил, так как беспрерывно мешали. Закончив с ненормально высокими стенами, Икар оставил их для просушки и отправился за женщиной.

Он искал как раз там, где она должна была находиться согласно сведениям от Пу. И если бы не постоянно открытый рот, бросающийся в глаза издалека, то, возможно, она была бы потеряна для него навсегда. На самом деле практически весь женский пол был на одно лицо, и у некоторых различия были лишь в цвете глаз или в росте.

Она неподвижно лежала среди себе подобных в луже крови и отвислая грудь вздымалась от затруднённого дыхания. Ребёнок валялся у промежности и истошно кричал. Он опорожнился себе в сомкнутые боками ладони и, расплескав половину по пути, донёс Урину до роженицы и потёр ей виски в оздоровительных целях. Аэлита не была слабоумной, как большинство женщин, и её блудливое лицо светились разумом. Её уголки глаз заулыбались, когда заметили Икара. Она силилась произнести его имя, но вместо слов доносился только растянутый и волнообразный звук «а».

– Ты моя славная, девочка, да, – лепетал Икар и сперва мелкими порциями опорожнился ей в глотку, затем струя густой спермы пушечными выстрелами поразила пунцовое лицо.

Из-за мышечного расслабления одновременно с этим из него туго полезла Копра. Она была настолько плотной и немного больше средних размеров, что аж прерывисто хрустела на протяжении всего продолжительного выхода. Аэлиту буквально завалило и они неторопливо размазывали всё это друг на друге. Акт грязной любви, сдобренный опорожнением и приправленный на закуску освобождением, что могло быть прекраснее?

Аэлита пыталась подсобить в стройке, но Икар, видя её ослабленное состояние, не позволял это делать. Он неожиданно для себя захотел поделиться с ней своей вещью. Дать подержаться за неё совсем чуть-чуть, чтобы она ещё больше убедилась, что перед ней вовсе не простой человек. «Может это только я не могу рассмотреть своего лучшего друга? Может потому, что моё лицо слишком большое или может он хочет разговаривать только с женщинами? Хм…» – подумал он, отвлёкшись от занятий.

– Как ты считаешь, здесь нужна крыша? – спросил Икар, присев рядом с Аэлитой. Она отрицательно замотала головой. – Я кое-что сделаю, – добавил он, имея в виду лестницу, – мы будем залезать на самый верх и кидать нашу Копру во всё, что движется.

Он легонько засмеялся, тут же насторожился и удивился, повторив про себя несколько раз «мы». Внутри него помертвело и защемило. Икар сначала посмотрел на задыхающуюся по непонятным причинам подругу, у которой уже образовались морщины от вечно напряжённых лицевых мышц. После этого он перевёл взгляд на высокий дом без входа и выхода. И в итоге зрачки застыли на веренице людей, свободно шныряющих и не привязанных ни к чему материальному, не обеспокоенных, как он, и не помнящих, каким было их надземное вчера. Икар нечаянно освежил в памяти, как сделал больно Пу, как хотел солгать, а теперь ещё и присваивание себе другого человека. Всё зашло чересчур далеко, и надобно было срочно что-нибудь предпринять.

– Аэлита, ты… – Его бесстыдные губы затрепетали, а глаза намокли от сострадания к самому себе. – Если ты хочешь уйти, ты можешь идти, я тебя не удерживаю, посмотри на них, хочешь примкнуть и таскать тазы туда-сюда опять? Ну иди-иди, что ты смотришь на меня? Я буду тут, будешь приходить, у меня всегда для тебя полный кишечник. – Он начал хлопать ей по плечу, подгоняя. Аэлита с большим трудом встала и пошла в противоположную от него сторону. С каждым её сбивчивым шагом его захлёбывающийся и истеричный плач усиливался. Икар сорвался с места и с разбегу врезался в неё сзади, повалил и придавил всем весом. – Ну куда ты поплелась? Неужели ты ещё не поняла, что со мной всё будет по-иному? – не переставая плакать, говорил он ей в самое ухо.

Икар снова поволок её за ноги обратно. – Просто лежи спокойно, я сам всё сделаю как надо, смесь ещё не высохла, на тебя хватит, отдохнёшь как следует до моего возвращения, да? – Икар сдвинул её ноги вместе и сложил руки на груди. Он натаскал тазиков со строительной смесью и полностью залил тело, оставив только голову. – Аэлита, это поможет твоему болеющему влагалищу снова стянуться и принять прежний вид. Меньше движений, быстрее выздоровление. Осталось засунуть тебе в рот добротный шмат с засохшей стены, чтобы ты не смогла ни проглотить его, ни выплюнуть. Тебе нужен покой и отдых после родов, а не член во рту проходящего мимо, тем более бездумная попытка вставить член тебе в такой рот, как у тебя ни к чему путному не приведёт. Икар выдрал из стены твёрдый кусок без заострённых краёв и, растянув ей уголки губ в стороны, аккуратно вложил, придавив язык.

Он решил уйти куда-нибудь подальше и надолго, пройтись по непопулярным и подзабытым местам. Икар предположил, что за время кратковременного отсутствия стены окончательно просохнут, народ у старого домика окончательно разойдётся, женщина отдохнёт и наберётся сил, и можно будет построить лестницу. Он отходил от Аэлиты, периодически оглядываясь. Её глаза выделяли влагу. Он прекрасно видел это, но совершенно не хотел задаваться в тот момент назойливыми вопросами о причинах и следствиях всего этого