Читать книгу Очерки. Том первый - Александр Полуполтинных - Страница 5

Прежде, чем стать солдатом, я успел побывать простым советским рабочим. Наш завод «Автоспецоборудование» (в посёлке Антипиха недалеко от Читы) был известен во всём мире. Помню, на стене в цехе висела огромная карта мира, где из отмеченной кружком Читы расходились лучи – Монголия, Китай, КНДР, Вьетнам, европейские соцстраны, Куба…

Попал я на завод совершенно случайно. После 9-го класса меня и моих одноклассников по программе УПК (УПК – Учебно-производственный комбинат, программа получения в школе помимо общего образования начальной профессиональной подготовки) отправили туда на практику. Около месяца мы работали на сборке тележек для снятия колёс. Бесплатно, конечно. Но потом начальник цеха попросил нас ещё остаться поработать на неделю, так как горел план. А за это он пообещал оформить нас задним числом учениками и заплатить минимальную зарплату. Отказываться никто не стал. И первая моя заработная плата составила 70 рублей. Я купил себе советские часы «Электроника».

Так что дорожка на завод была проторена, и после того, как я не поступил в Омскую милицейскую школу, я прямиком отправился на завод. Меня взяли учеником фрезеровщика в экспериментальный цех. Я быстро освоил профессию, и скоро мне присвоили третий разряд, а потом и четвёртый. Высший разряд был шестой. Имели его только двое рабочих: дядя Саша Подойницын и дядя Коля Бузинов. Получали они тогда по 600 рублей. Оба были токарями.

Я освоил все фрезерные станки, но случалось, меня переводили и в сверлильный цех. Мне это очень не нравилось. Я подчинялся, но делал нелюбимую работу спустя рукава, злился, и свёрла почему-то ломались. Свёрла были не обычные, а, по сути, тоже являлись фрезами, да ещё двухступенчатыми. Сначала рассверливаешь отверстие в заготовке (сверлили всё те же колёса для тележек) обычным сверлом, а выше идут победитовые вставки по окружности, как зубы, и я от злости, что меня заставляют делать эту работу, ломал их. Со сломанным сверлом надо было идти сначала к начальнику цеха, а потом к заточнику. Этот заточник, грузный мужик с маленькими кабаньими глазами меня просто ненавидел. Свёрла были очень дорогими. Он должен был сменить поломанные зубы на сверле, напаять новые и заточить их. Работа эта была кропотливая, и пока он трудился, я мог передохнуть.

Вообще завод мне нравился. Я приходил в цех раньше всех и первым включал свой станок. А выключал последним. Работа фрезеровщика в некоторой мере творческая, это не то, что тупо сверлить. Получив у мастера цеха Загибалова чертёж, я первым делом шёл выбирать заготовку соответствующего типа стали и отпиливать от длинной «колбасы» нужный кусок. А потом надо было отсечь на станке всё лишние, чтобы получилась нужная деталь. Заказы мы выполняли штучные и всегда разные, а на сдельной работе я бы сдох от однообразия.

Мои заводские начальники: мастер Загибалов, начальник цеха (фамилию его не помню, но за большую лысину и добрый характер я дал ему прозвище «Леонов», по фамилии известного артиста) и председатель профкома Балагуров.

Атмосфера на заводе была тёплая, никакого давления начальства я не испытывал. Когда я получил первую (не ученическую, а нормальную) зарплату, с меня пытались содрать на бутылку. По традиции. Но я сказал: «Сам я не пью, а вам пить без меня не вижу необходимости».

Ещё, пользуясь случаем, расскажу, как на какой-то праздник завезли в рабочую столовую сардельки (они были большим дефицитом). Балагуров стоял в столовой у раздачи и кричал громко:

– Берите по одной сардельке! Пусть праздник будет для всех!

Работал я на «Автоспецоборудовании» с осени 1982 по лето 1983 года (с небольшими перерывами, когда всё тот же знакомый Клавдии Тимофеевны отзывал меня повесткой для помощи Ингодинскому военкомату), потом ещё месяц, кажется, поработал в сентябре и 29 октября 1983 года ушёл в армию…

Свой уход с завода я отметил вот этими стихами: