Читать книгу Очерки. Том первый - Александр Полуполтинных - Страница 8

Вернувшись после службы домой, и, отдохнув три дня, я поехал в Ингодинский военкомат вставать на воинский учёт. Там-то мне и встретились милиционеры, которые агитировали дембелей на службу в МВД. Это были Василий Васильевич Замякин и Яков Павлович Шапрынский. Они отвели меня в сторону и рассказали про отдельный взвод конвойной службы при батальоне патрульно-постовой службы.

– В милиции ты лучше места не найдёшь, – объяснял мне Василь Василич. – У нас рабочий день с 9 до 18, все выходные и праздники – дома, и коллектив маленький и дружный! А ещё мы по судам ездим, в каждом работают девушки-секретари – познакомишься, и женим тебя!

И я согласился. На завод я уже возвращаться не хотел – ходить в грязной промасленной робе и всю жизнь возиться с железяками мне не хотелось. Я решил идти по стопам отца и брата – служить Отечеству.

Василь Василич и Яков Палыч меня из поля зрения не выпускали: приезжали домой, беседовали со мной, с отцом, с соседями (это входило в спецпроверку). Я быстро оформил все документы, и уже 30 декабря 1985 года был зачислен в кадры МВД СССР. В январе 1986 года я приступил к изучению милицейского ремесла в читинском Учебном центре УВД, что на улице Баргузинской. Снова начались занятия, строевая, наряды… Впрочем, мне разрешили жить дома, и только изредка я оставался ночевать в общежитии учебки.

Первый мой день службы, 1 мая 1986 года, начался с командировки. Да ещё какой! Мне предстояло объездить всю Читинскую область. Старшим нашего конвоя был старшина Валера Макаров, добродушный здоровяк, похожий на медведя. Встреча с ним была назначена на вокзале. Когда Валера впервые меня увидел, он аж присвистнул:

– Ну, вот теперь придётся двоих охранять…

Я же щуплый, роста невысокого. А он – просто гигант, косая сажень в плечах. Ехать мы с ним должны были в Нерчинск, поездом. Там из местного ИВС (изолятора временного содержания) надо было взять под конвой некого Степанова (Валера его называл между нами просто «Стёпушкой») и конвоировать его по близ лежащим колхозам, где тот незаконно устанавливал селекторную связь, приспосабливая к этому детские переговорные устройства из «Юного техника» и обычные радиодинамики. Вот такой народный мастер-умелец. Статья его была «Незаконное предпринимательство». С нами был ещё следователь, который всё документировал.

Благодаря этой командировке, я впервые побывал в забайкальских городах Нерчинске, Сретенске, Балее, в сёлах Зюльзя и Улёты. Было здорово! «Стёпушка» вёл себя интеллигентно. Больше всего досаждала его жена, которая появлялась, ища встречи с мужем, во всех населённых пунктах, куда мы приезжали.

Потом началась обычная служба – суды, плановые конвои по области: Акша, Кыра, Дульдурга, Нижний Цасучей, Агинское, Улёты, Чара, Усугли. Василь Василич как в воду глядел: я действительно женился, встретив первую свою жену в Нижнем Цасучее.

Моими начальниками были: капитан Романенко, потом капитан Ченский – офицеры очень хорошие, мне было с ними, а им со мной, очень легко работать, потому что я не пил, не курил, был дисциплинирован, и друзей себе нашёл таких же – это Андрей Сокольников, Олег Банщиков, Саша Миндель, Вова Журавлев, Лёша Пак… Мы и в командировки ездили дружной компанией. Во взводе я был секретарём комсомольской организации, членом товарищеского суда. Помню, раз исключил за неуплату взносов Володю Кондратова. Секретарь я был принципиальный, если партия сказала «надо» – комсомол ответил «есть»! Ну, взносы – это понятно, тут вину доказывать не надо: не платишь – значит, не поддерживаешь организацию материально. Другая ситуация, когда разбирали персональное дело Олега Линёва. Он был моим другом, и я его защищал на комсомольском собрании, как только мог. Отношения с ним остались дружескими. Олежка даже подарил мне икону Николая Чудотворца старинную, но без оклада (он выловил её в реке после наводнения). Я очень дорожу этим подарком и однажды ходил с этой иконой в крестный ход на озеро Иргень. А для Олега, помню, я написал картину маслом «Камыши в вазе».

Последнего моего милицейского командира Евгения Васильевича Симонова мы даже сами выбирали. Дело было в 90-х годах. Везде пошла мода выборов начальников, директоров. У нас тоже случились какие-то волнения во взводе, кого-то не устраивал Ченский, и на одном из собраний выдвинули в командиры старшину Симонова. Он был обычный конвоир, «окопный», но грамотный, рассудительный, твёрдый. За него проголосовали, а начальство из УВД согласилось и утвердило. Скоро ему присвоили звание лейтенанта, и так пошла его карьера – он стал позже командиром роты, потом батальона – до самой пенсии.

Отношения у меня с ним складывались хорошие, товарищеские. Он часто подвозил меня и Андрюшу Сокольникова домой на своей старенькой «четвёрке» (он жил в Песчанке). А потом он выиграл на футбольном матче новенькие «Жигули» (нас постоянно привлекали на охрану общественного порядка на футбол, и мы тоже играли в лотерею). Поскольку отношения были товарищескими, я даже как-то позволил себе написать стихотворение о моём командире, шуточное. По сути, я только переложил на стихи байку Якова Палыча Шапрынского о годах его совместной армейской службы с комбатом. Получилось очень смешно, и хотя я изменил фамилию командира, всё равно он на меня потом немножко дулся.

Хочу здесь вспомнить ещё моего первого наставника Сергея Безденежных. Он был откуда-то из деревни, с простым в грубых морщинах лицом, с оттопыренными крупными ушами. Меня к нему прикрепили больше для смеху: я – Полуполтинных, он – Безденежных. Но, по сути, наставником моим был Андрей Сокольников. Он сделал из меня настоящего милиционера.

Из управленческих начальников хочу назвать Николая Николаевича Каргина, заместителя начальника УВД по кадрам. Он знал моего брата, а меня запомнил ещё, когда я поступал сначала в Омскую школу, а затем в Новосибирское училище МВД. Потом мы с ним встречались на приказе о зачислении в конвойный взвод. Да и по комсомольской линии приходилось с ним сталкиваться в управлении. Очень помог мне Николай Николаевич, когда я переводился из конвоя в Межрайонный отдел милиции, а оттуда, буквально через месяц, в УИН. Из «межрайонки» меня не отпускали, и только тогда, когда я сказал, что буду писать министру внутренних дел, Каргин сказал: «Он напишет – пусть переводится!»

Мою службу в конвое я вспоминаю с теплотой. Не так давно я был приглашён на 15-летие батальона, познакомился с новым командиром, встретился с бывшими сослуживцами. Я действительно чувствую себя ветераном конвойной службы и хотел бы и впредь поддерживать отношения и с ними, и с подразделением, где начиналась моя служба.