Читать книгу Евгений Онегин - Александр Сергеевич Пушкин, Александр Пушкин, Pushkin Aleksandr - Страница 4

Первые строфы ЕО Пушкин написал в Кишиневе в мае 1823 г., но «смутный сон», о котором говорится в последних строфах, привиделся ему раньше. На этот счет он оставил свидетельство, оказавшееся его последним высказыванием о ЕО. 10 ноября 1836 г., отвечая на письмо князя Н.Б. Голицына, проживавшего тогда в Крыму, Пушкин написал: «Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату: письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода. Там колыбель моего “Онегина”, и вы, конечно, узнали некоторых лиц»[18].

В Крыму Пушкин был только один раз и провел около месяца – с середины августа до середины сентября 1820 г. Он прибыл сюда с Кавказа, путешествуя вместе с семейством генерала Н.Н. Раевского, героя Отечественной войны 1812 г. Среди членов его семьи и находятся упомянутые в письме «некоторые лица». Его старший сын Александр Николаевич Раевский (1795–1868), представлявшийся холодным циником, удивлял окружающих своими сарказмами. Его портрет современники увидели в пушкинском «Демоне» (1823) (сам поэт против этого возражал). В романе чертами молодого Раевского (впрочем, отнюдь не уникальными среди молодежи его круга) наделен Онегин, его сверстник, которого Пушкин сделал старше поэта Ленского и самого себя. В роли отдаленных прообразов Ольги и Татьяны Лариных иногда представляют дочерей генерала (их было четыре – Екатерина, Елена, Мария и Софья). Третья из них, позднее получившая известность как жена декабриста Мария Николаевна Волконская (1806–1863), была убеждена, что в строфе XXXIII первой главы романа Пушкин вспоминает об одном эпизоде их путешествия (в Таганроге она бегала по морскому берегу за волнами). Каким был возникший в Крыму первоначальный замысел, в точности не известно, но, не считая черновых набросков, крымские впечатления дважды напрямую отразились в окончательном тексте романа: в «Отрывках из путешествия Онегина» (со слов «Воображенью край священный…, три неполных строфы) и в начале восьмой главы, в рассказе о превращениях сопутствовавшей поэту Музы (строфа IV):

В начале августа 1820 г. в Петербурге отдельным изданием вышла первая поэма Пушкина «Руслан и Людмила». Это была его первая книга. Если замысел будущего романа возник в Крыму, сразу после ее появления, тот факт, что второе полное издание ЕО оказалось последней книгой в его жизни, выглядит вдвойне символично.

В Крыму, в Гурзуфе, он начал вторую свою поэму – «Кавказский пленник» (1820–1821, издана в 1822). Это романтическая поэма, в которой отразилось начавшееся тогда увлечение Пушкина поэзией Байрона (ради него наш поэт вместе с сестрами Раевскими даже занялся английским языком). Главный герой этой поэмы – свободолюбивый, но унылый индивидуалист, разочаровавшийся в цивилизованном обществе и истребивший в себе «страстями чувство», – прямой предшественник Онегина, на что указал сам Пушкин в предисловии к отдельному изданию первой главы романа[19].

В Крыму происходит действие поэмы «Бахчисарайский фонтан» (1821–1823), которую Пушкин дописывал, уже приступив к ЕО. Поэма была издана в марте 1824 г. с эпиграфом из Саади: «Многие, так же как и я, посещали сей фонтан; но иных уже нет, другие странствуют далече». Вторая половина этого эпиграфа (на самом деле присочиненная Пушкиным к стиху персидского поэта) вскоре стала крылатым выражением: его цитировали Баратынский, Вяземский и др. Пушкин повторил его в заключительной строфе последней главы своего романа:

Для автора и читателей ЕО эти слова звучали иначе, чем для читателей «Бахчисарайского фонтана». В 1830-е гг. в словах «иных уж нет, а те далече» слышался вздох сожаления о прошедшей молодости, о настоящих утратах, а кем-то прочитывался и небезопасный намек на судьбы декабристов, среди которых были хорошие знакомые поэта и его лицейские друзья (Кюхельбекер, Пущин). Читателям последней главы романа было ясно, что изменилось не только окружение автора, но и сам он, что вообще настала другая эпоха. В «Отрывках из путешествия Онегина» Пушкин полушутя, но настойчиво подчеркнул дистанцию, отделяющую его теперь от времени сочинения романтических «южных» поэм:

Здесь как будто идет речь о годах работы над «Бахчисарайским фонтаном» (1821–1823, Кишинев и Одесса), но следующие сразу вслед за этим строки убеждают в другом: автор вновь вспоминает о своем крымском путешествии 1820 г., когда действительно видел «фонтан Бахчисарая» и слышал его шум. Вот эти строки:

* * *

«Средь пышных, опустелых зал» – это, конечно, в Бахчисарайском дворце, то есть Онегин вспомнил об авторе романа в Крыму. Но что значит «спустя три года» и «в той же стороне»? Нет причин понимать эти указания как приблизительные (где-то в Причерноморье), а вот если принять их за точные (скитаясь в Крыму, через три года после меня), получается интересно: Онегин вспоминает об авторе там, где Пушкин задумал роман о нем (Крым, 1820 г.), и тогда, когда он начал его писать (в 1823 г.). Это тонкий и отчасти юмористический способ ввести в роман сведения о том, когда и где он был задуман и когда начат.

Далее, до самого конца «Отрывков из путешествия Онегина», автор вспоминает свою беззаботную жизнь в Одессе, подобную описанной в первой главе жизни его героя в Петербурге. Поскольку путешествие Пушкин поместил после последней (восьмой) главы и даже после своих примечаний (как приложение, в конце книги), читатели вправе считать концом романа не восьмую главу с ее открытым, но печальным финалом, а рассказ о жизни автора в Одессе. В последних стихах этого рассказа, на последней странице романа, нарисована умиротворяющая картина, которая как бы возвращает нас вместе с автором в то время, когда он был еще молод и только начинал сочинять ЕО:

* * *