Читать книгу Вся история Фролова, советского вампира - Александр Семёнович Слепаков - Страница 14

Нинка Петрова нормальная была баба. Всё при ней, мужики засматривались, и это неудивительно. А грудь такая, что в Голливуде можно эту грудь застраховать за столько денег, сколько всё совхозное стадо коров не потянет. Мне так казалось, хотя я по страховкам в Голливуде не очень в курсе дела, так, слышал от одного водителя. И ещё скажу, бывает такая баба, даже и очень ничего из себя и всё такое. Но баба и баба, нормально с ней просто разговариваешь. А бывает такая баба, что смотришь на неё и против воли сразу думаешь про это дело. И я считаю, что причина не в шмотках, и даже воспитание тут ни при чём, а просто такое свойство у бабы, и оно – дар природы. И из-за этого свойства муж Колян часто бывал нервный. По глупости, конечно, потому что раз такое дело, жить бы ему да радоваться. А он постоянно бухал и утверждал, что Нинка всему совхозу строит глазки, что я, как потенциально заинтересованное лицо, считал неправдой. То есть это и была неправда. И вот, когда начались все эти разговоры про вампира и про Нинку, Колян прямо-таки закипел.

И ещё тогда масла в огонь подлил Витёк, со всей своей уверенностью, взявшейся неизвестно откуда, заявивший, что якобы Нинка сама нашла этого вампира, и теперь это называется вампир, а раньше называлось по-другому, и все понимали, на что он намекает.

Главное, я пытался объяснить м**озвону Коле, что сейчас, когда по хутору пошли слухи, он должен свою жену поддержать, а не вести себя как обиженный юный пионер. Что ей тоже хреново, что она баба, про неё болтают ерунду. Что эти две царапины ничего не доказывают и вообще ни о чём не говорят. Точно не засосы и тому подобное. А людям только и надо, что позубоскалить. И совершенно Нинка ни в чём не виновата. Но м**озвон Коля продолжал кипеть. Он просто уже видел себя со стороны, как он обманут коварной женщиной, упивался собственной правотой, чувствовал себя жертвой, думал, что все вокруг его, м**озвона, жалеют.

И в тот вечер перед большими событиями, когда Толян заставлял городского человека креститься, а у Витька нечаянно выстрелило ружьё, заряженное серебром на нечистую силу (ружьё, кстати, тут же отобрал появившийся участковый), Нинка Петрова сидела дома и смотрела по телевизору юбилейный концерт. Смотрела невнимательно, мысли её возвращались к упрёкам мужа – обидным, несправедливым и сильно глупым. Она потрогала пальцем царапины на шее. Царапины вроде бы подсохли и стали заживать. Конферансье объявил певца Кобзона. Но вместо Кобзона телевизор тоненько запищал, изображение превратилось в узкую полосу посредине экрана, полоска сошлась в светящуюся точку, вспыхнула напоследок, и экран погас.

Нинка два раза выключила и включила телевизор, но это не помогло. Экран был тёмный. Телевизор двух месяцев не проработал. То, что он так вдруг испортился, очень расстроило Нинку. Теперь в район везти, в бытобслуживание, ремонтировать по гарантии. И поскольку Кобзон уже не отвлекал, пришла мысль, которую Нинка гнала от себя весь вечер. Что делать с Коляном? Куда его везти ремонтировать, чтоб он перестал бухать и ругаться, а начал бы слушать, что ему говорят? Тут как раз она услышала выстрел. Нинка сразу поняла, что это не выхлоп от мотоцикла: выхлоп бывает, когда работает мотор, и этот мотор слышно. А тут среди относительной тишины треснуло где-то совсем недалеко. Выстрел.

Потом лёгкий на помине Колян, Нинка видела в окне, заявился, открыл калитку, прошёл через двор, вошёл, хлопнув дверью.

– Слышала выстрел? – спросил он с порога громким и, как показалось Нинке, весёлым голосом. – Это Витёк вампира твоего убил.

Опять двадцать пять. У Нинки тоже нервы не железные, сколько можно слушать эту хрень про вампира?

– У нас телевизор испортился, – отозвалась Нинка довольно хмуро. Пропало всякое желание узнавать, кто стрелял, в кого, и что там вообще случилось. «Да перестреляйтесь все на х**, раз вы совсем мозги пропили».

– Что не плачешь, не рыдаешь? – продолжал Колян. – Не жалко?

– Кого не жалко?

– Ну этого, вампира твоего.

– И кто им оказался?

– А то ты не знаешь?

– Да откуда я знаю?

– А это у тебя откуда? – Колян показал на шею.

Тут Нинку конкретно накрыло.

– Откуда я, на хрен, знаю, что это? – закричала Нинка. – Переклинило вас из-за вампира! Не стыдно вам, взрослые же мужики! Ты на себя в зеркало посмотри! На что ты похож? Да нету никакого вампира! Откуда он возьмётся? Нету вампира!

Колян в глубине души и сам понимал, что вампира нету. Что это мужики болтают от глупости. И Витёк Еремеев тоже несёт сам не знает что, и это ему просто по пьяни привиделся вампир, который поднимается и опускается, как мишень на полигоне. Мало ли кто из мужиков как только поднимается, так снова и «опускается» по пьяни? Особенно ночью? А на самом деле сверлила Коляна мысль, чего это Нинка не беременеет. Нинка увидела, по лицу всё поняла и сказала:

– Да не смотри так. В город надо ехать проверяться. У нас в роду бабы все беременеют сразу. Это не я в армии была и там склады с какой-то радиоактивной х**нёй охраняла.

Колян намёк понял, как не понять? И, может, то, что сказала в сердцах Нинка, и было не так уж совсем лишено смысла. Но зря это она. От армии хорошие друзья остались. Генка из Армавира, Саша Гвоздарёв. Не надо трогать армию, это святое.

– Телевизор, говоришь, испортился? – спросил Колян нехорошим голосом.

Он подошёл к тумбочке, взял телевизор в охапку, локтем толкнул окно, оно распахнулось. Телевизор упал на кирпичи, которыми была выложена дорожка перед домом. Тяжёлый удар сопровождался звоном разбитого стекла.

– Коленька, – закричала Нинка, – я тебе верная жена!

– Иди, – злобно сказала Колян, – с вампиром своим целуйся.

Ушёл в спальню и хлопнул дверью. Нинка хотела пойти убрать с дороги телевизор. Шевельнулось даже в голове, а вдруг его ещё починить можно. Никаких мыслей про хлопнувшую дверь спальни не было. И слёз почему-то не было. Она повернулась к двери. И обмерла. У двери стоял какой-то мужик. Откуда он взялся? Нинка бы услышала, если бы он входил. И смотрит Нинка на этого мужика и понимает, что никакая она не верная жена, что Колян упал на кровать и спит мёртвым сном, а этот мужик сейчас будет делать с ней всё, что ему захочется. И она пальцем не пошевельнёт, чтобы ему помешать.