Читать книгу Из тьмы - Александр Васильев - Страница 9

Одевшись, он распаковал свои вещи.

Поставил на стол компьютер и подключил его. Но в системном блоке не раздалось привычного шуршания вентиляторов, и монитор не загорелся.

– Черт, до сих пор света нет, – плюнул в сердцах Антон и продолжил разбирать коробки.

Он выложил папки с бумагами и разложил их по ящикам. Папку с надписью «НАРАБОТКИ» положил справа от монитора. Расставил на краю стола словари и справочники, так необходимые ему в работе. Старый и потрепанный уже словарь синонимов, доставшийся ему в качестве приза за лучшую новеллу в жанре «драма», по мнению сайта «Писатели», лег по правую руку. Этот словарь он считал самым ценным инструментом в своем деле, потому что часто грешил повторениями. Рядом с ним встала рамка с фотографией жены, черно-белая копия которой была на гранитной плите.

И оглядев рабочее место сел за стол.

Монитор пришлось сдвинуть левее, так как он своими габаритами ощутимо загораживал обзор из окна. А то, что он видел на улице – ему нравилось.

Через не асфальтированную, покрытую большими (и явно глубокими) лужами дорогу находился не возделанный участок, огороженный забором из тонкого штакетника. За ним проглядывалась гладь пруда. А дальше стоял лес.

Глядя на этот пейзаж, Антон представил себе, что его дом находится далеко за чертой города, что до ближайшего поселения несколько километров. И эта тишина, и это место принадлежат только ему.

Место, где можно добиться творческого уединения, и писать, не боясь, что тебя побеспокоят. А не это ли главное в жизни мечтающего писателя?

– Что ж, может быть здесь я действительно вернусь на арену беллетристики. И как знать, – он усмехнулся, – может я создам бестселлер.

Заметив движение на дороге, он вновь выглянул в окно.

Серую картину дня разбавили пятеро ребят, бегавших в сапогах по лужам. Они громко смеялись и о чем-то переговаривались. Один из мальчиков взглянул в его сторону и замер. Его губы что-то прошептали, и теперь уже пять пар глаз смотрели на его дом.

Антон встал из-за стола и отошел в сторону.

Что-то знакомое показалось ему в их поведении. А может и в них самих. Но в этом городе он никого не мог знать, – слишком много прошло времени.

24 года.

И все же его память подернулась мутной и тяжелой пеленой, под которой что-то было. И это что-то ощутимой тяжестью осело в его груди. Он подумал о сегодняшнем сне, о его возможной связи…

Связи с чем? С этими ребятами?

Но ответов он не знал. А память продолжала молчать, терзая его мнимыми чувствами, отголосками забытого эха.

Пришла головная боль. В глазах потемнело, и Антон сел на кровать, сжимая виски ладонями. И так всегда: любая попытка вспомнить далекое прошлое, и мозг говорит хватит.

«Но что же, черт возьми, они могли мне напомнить?» – но он уже не хотел этого знать.

Гоня все мысли прочь, он пытался успокоится. И когда боль ушла, он взглянул на окно и прислушался.

Никаких детских голосов не было.

Поднявшись с кровати, он подошел к столу и выглянул на улицу. Дорога была пуста. Теперь те ребята казались ему наваждением.

«А был ли мальчик?» – вспомнилась ему видоизмененная цитата из книги Горького.

– Может, мальчика-то и не было совсем? – проговорил он и задернул плотные пыльные шторы.

Комната погрузилась в полумрак.

– И что теперь?

«Может, выпить?» – казалось, что эта мысль ему не принадлежала, но Антон счел ее вполне разумной и вышел из комнаты.

Порывшись на полках, он нашел бокал, а в одном из ящиков десяток свечей.

«Думаю, не ошибусь, если скажу, что отключение света здесь в порядке вещей».

Вернувшись в комнату, он убрал с центра стола клавиатуру и поджег фитили. По обеим сторонам от монитора, он накапал воска прямо на столешницу, и прикрепил на них свечи.

«Кощунство, – мелькнуло в его голове. – Да и хрен с ним».

Антон достал привезенную с собой бутылку красного вина и, поставив ее на стол, вновь погрузился в коробку, на ощупь ища в ней штопор. Долго искать не пришлось: неприятный укол в палец выдал местоположение нужного объекта.

Сев за стол, мужчина откупорил бутылку и налил полный бокал бордовой жидкости. Он сделал пару больших глотков и, отставив бокал в сторону, вынул из верхнего ящика пустую тетрадь и ручку. Положив их перед собой, он придвинул ближе папку с надписью «НАРАБОТКИ».

Тяжело вздохнув, он тоскливо уставился на черный экран монитора, в котором отражалось пламя обеих свеч.

– Все же стоило купить ноутбук, – чуть слышно проговорил он. – Что ж, вспомним былые времена, когда тебя, дружище, – он похлопал ладонью по монитору, – не было и в помине.

«Только писать-то мне пока и не о чем», – пронеслось в его голове, и тоскливый взгляд упал на лежавшую перед ним папку.

– Вот странно, – Антон сделал глоток вина. – Здесь идей на пол жизни хватит. Вот только не хочу я за них браться. Они кажутся прошлым. А прошлое…

«…должно оставаться в прошлом, – закончил он мысленно. – Что же ты, дурак, опять сам с собой болтаешь? Хотя бы, давай уже по делу. Нужно придумать хорошую идею. Нужен новый сюжет».

Антон закрыл глаза.

«Вообще-то, ты решил выпить. Хотя, одно другому не мешает».

– Если ты только можешь еще писать.

Это были самые страшные слова, которые он всегда боялся себе произнести. Он считал писательство смыслом своей жизни, единственной отдушиной в тяжелом и, порой, несправедливом мире.

К тому же, оно давало неплохой доход, а представить себя у станка ежедневной работы с обязательствами и выбитым на лбу словом «Должен» он не мог. Да и куда бы он пошел с неоконченным высшим литературным образованием?

Нужно было действовать, – два года простоя заметно ударили по его карману. Ведь не для того он потратил последние сбережения на переезд, чтобы остаться литературным бомжом.

Сделав пару больших глотков и почувствовав приятный легкий дурман, Антон отставил бокал в сторону.

– За дело.

Он открыл папку и замер. Поверх всех его записок и заметок лежал пожелтевший от времени лист формата A4.

«Про тебя-то я и забыл, – подумал мужчина. – И откуда же ты взялся?»

Он взял лист в руки и пробежался по тексту взглядом, вновь отмечая не четко пропечатанные буквы «н». Потом взглянул на фотографию жены.

– Это ведь не ты писала? – спросил он. – Сомневаюсь. Да и ему уже много лет. – Он вновь перевел взгляд на текст. – Так откуда же он у меня? Ты только послушай: «Этот город таил в себе множество тайн, скрытых глубоко во тьме веков, в глубинах сознания каждого старожила». И как тебе? По-моему, не дотягивает. Но все же… – Коротко взглянул на жену и вернулся к тексту. – Что-то в этом есть. Перебор, конечно, с поглощениями и клетками для тел; это достойно юнца. Но мне нравятся последние строчки. – Антон громко прочистил горло и таинственно зачитал: – «Город хранил в себе тьму. А тьма хранила город»…

«Пожалуй, этим можно воспользоваться как идеей, – Антон осушил бокал и вновь наполнил его. – Катя. Катенька, – он взглянул на фотографию. – Как же мне тебя не хватает».

И вслух:

– Я люблю тебя.

Он отвел взгляд от улыбающейся девушки и попытался сосредоточиться на тексте.

Что-то знакомое ему показалось в «сгоревших домах», «заколоченных колодцах» и «заросших полях», словно это все описывало места, в которых он когда-то побывал.

В висках появилась пульсация.

Короткие волны накатывали с каждым ударом сердца, давя на череп и отдаваясь где-то глубоко внутри. В ушах начал нарастать, пока еще еле слышный монотонный свист. Текст перед глазами поплыл и строчки превратились в размытые линии.

За окном раздались приглушенные детские крики и смех.

По спине Антона пробежал холодок – словно сквозняк из приоткрытой двери. Тело пробил озноб. Голова закружилась, и он чувствовал, что вот-вот упадет в обморок.

Свист в ушах стал сильнее, продолжая набирать силу, но сквозь него, перед тем как провалиться в пустоту, он услышал, как дети за его окном запели: