Читать книгу Счастливое время романтиков - Ирина Александровна Чернийчук, Владимир Савельевич Комаровский, Александр Вячеславович Воробьев - Страница 13

Примерно в конце октября на хлипком мостике через Клязьму, разделяющим два учебных корпуса института, именуемых старожилами «новым» и «старым», Санин неожиданно встретил Шулакова, о котором уже почти забыл.

– О, привет! – обрадовался, до этого кажущийся чрезмерно озабоченным, Юра. – А я все гадаю, куда пропал великий поэт и музыкант, любимец сентиментальных женщин? Как дела, как учеба?

– Нормально, вроде, пока, – смущенно отреагировал Артем.

– Почему не заходишь?

– Да некогда как-то было, – пытался Санин оправдаться.

– Ладно. Это хорошо, что я тебя встретил – как раз компанию составишь. Видишь ли, я тут летом в институте подряжался травку косить, а сегодня денежку получил. Сейчас еще одного человечка захватим, и отметим это дело. Кстати, работает преподавателем в вашем институте. Его мама комендантом в старом корпусе, вот я через него и договорился. Идет?

Санину пришлось согласиться, хотя шел он на станцию, чтобы в очередной раз показаться сестре, что, впрочем, не мешало сделать и позже, тем более, что время было обеденное.

Шулаков привел Санина к отдельно стоящему небольшому строению возле старого корпуса, на двери которого красовалась табличка «Кафедра охраны труда», вызвал молодого крепкого парня лет двадцати семи, представил его Артему, как Леонова Сергея, после чего предложил втроем пообедать в ресторане «Гамарджоба», разумеется, за свой счет. Сергей долго не соглашался, ссылаясь сначала на занятость, потом, понимая, что Юра хочет его просто таким образом отблагодарить, отнекивался («Это совсем не обязательно!»), но под напором Шулакова все-таки вынужден был сдаться.

Следует пояснить, что ресторан «Гамарджоба», на самом деле являлся уникальным заведением, и не только потому, что вопреки существующей экономической формации тех лет, был как бы частным, возможно единственным во всей московской области, но и отличался на редкость вкусной грузинской кухней при минимальных ценах. Санину тройку раз уже приходилось бывать в нем с кавказскими друзьями Олегом, Гиа, Вигеном и Жорой, дружба с которыми только крепла со временем, поэтому он успел оценить привлекательность данного заведения в части высокого сервиса и качества еды с необычно быстрыми и вежливыми официантами, кристальной чистотой и доброжелательным отношением персонала. Однажды он в ожидании заказа достал какую-то газету из дипломата, чтобы прочитать друзьям интересную статью, на что официант отреагировал весьма необычно для того времени. Тот, кто хоть раз бывал в советских ресторанах, наверняка удивится такому повороту.

– Очень вас прошу, уберите газету, – испуганно взмолился официант, – а то хозяин подумает, что я вас слишком долго обслуживаю!

Заняв один из свободных столиков возле окна, Шулаков начал неторопливо изучать меню, в то время как Сергей скорее из вежливости, чем от любопытства расспросил Артема, на каком факультете он учится, где живет и над чем бьется в настоящее время творческая мысль. С простодушием провинциала Санин подробно рассказал кто он и откуда, после чего Юра предложил опробовать хорошего грузинского вина под названием Хванчкара и отведать несколько приглянувшихся ему вкуснейших блюд, которые наверняка употреблял здесь и ранее, а именно, на первое – чанахи (густой мясной суп из баранины), на второе – сациви из кур, фирменный ресторанный безалкогольный напиток из ягод, и, конечно, знаменитый острый томатный соус, с которым по утверждению Шулакова «и подметки съешь».

Проведя не менее двух часов в ресторане, вдоволь наговорившись, наевшись, напившись и выкурив не менее двух десятков сигарет Ява, которые принято было покупать из-под полы у пожилого швейцара-грузина с наценкой в двадцать копеек за пачку, друзья, наконец, решили, что пора расходиться. Леонов проживал в своем частном доме недалеко от института, поэтому неторопливо пешком пошел домой, а Щулаков с Саниным поспешили к платформе «Масловская», куда по характерному стуку колес приближалась электричка до Москвы, на которую они едва успели запрыгнуть.

– Как раз минут за сорок успеем обсудить наши музыкальные дела, – заняв деревянную скамейку и отдышавшись, сразу же приступил к делу Юра, – ты когда обычно от безделья страдаешь?

– Вечерами частенько, – сознался Артем, – могу иногда и после обеда, если занятий нет.

– А в Москву к сестре едешь?

– Да. Бывает, что и у нее ночую. Особенно, когда нормально поесть хочется. Ну, и так просто показаться, что жив – здоров, в общем.

– Это правильно. Я на даче по выходным обычно живу. В субботу будешь здесь или снова к сестре поедешь?

– Могу и остаться.

– Оставайся, шашлычка поджарим. Гитару захвати – выпьем, попоем.

– Не вопрос!

– А сестра в каком месте живет?

– В районе Большой Академической.

– Батюшки! Да это почти рядом со мной. Кинотеатр «Байкал» знаешь?

– Конечно. Три остановки всего…

– А я как раз возле него. Пятиэтажки видел? Одна из них моя. Да это судьба, старик! Поехали ко мне! Только бутылочку шампанского по дороге возьмем. Я вообще-то больше всего из спиртного шампанское люблю – вкусно и весело! Поехали?

– Поехали!

Шулаков проживал на пятом этаже «хрущевки» из белого кирпича почти у самого кинотеатра «Байкал», который Санин посещал во время абитуры чаще всего ввиду минимальной близости от дома. Перед тем как подняться в квартиру, друзья купили в гастрономе неподалеку бутылку шампанского, по мороженому и пачку ржаных хлебцов – за более серьезной закуской пришлось бы отстоять немалую очередь.

– Мороженое и хлебцы – самая подходящая пища для студентов, – не раз и позже утверждал Шулаков, – дешево и сытно. А, главное, всегда есть в наличии! Тем более что шампанское вообще можно не закусывать.

С трудом поднявшись на пятый этаж, так как лифты в подобных домах были не предусмотрены, в прихожей друзья столкнулись с высоким крепким мужчиной лет сорока пяти, одетым по домашнему в старые вытянутые на коленках спортивные штаны и стандартную белую майку с плечиками, которая еще больше подчеркивала его накаченную волосатую фигуру.

– Батя мой, – небрежно представил его Юра и, не утруждаясь даже назвать Санина, поспешил поставить родителя перед фактом, – мы тут с товарищем пообщаемся немного. В моей комнате.

Показавшийся на первый взгляд весьма суровым, мужчина снисходительно ухмыльнулся и бесшумно скрылся в одной из комнат.

– Это он только в последнее время стал проверять с кем я пришел, – плотно прикрыв дверь в коридор, негромко пояснил Юра, когда друзья расположились в небольшой, но уютной комнате, судя по всему, принадлежащей Шулакову-младшему, – и во всем я сам, конечно, виноват. Представь, неделю назад так набрался в одной компании, что подцепил с собой какую-то шмару и повел домой. Сильно пьяный был, потому как вздумал на руках тащить ее на пятый этаж. А в ней килограммов восемьдесят! Да в руках еще сумка с двумя бутылками шампанского и закуской. Думал, пупок развяжется! Ну, и прямиком сюда, в комнату. Родаки и не поняли, что я не один. А потом выпили и стали кувыркаться, как водится. И так почти до утра. Предки спустя время поняли, конечно, что происходит, но из чувства такта терпели, зато утром, когда я герлу потихоньку выпровадил, отец зашел разъяренный и давай меня последними словами, как умеет, используя нецензурную брань, поливать: «Делай что хочешь! Пей! Ес… тись! Но только не дома! Не хочу, чтобы мать это видела!» Он у меня работяга простой, крановщиком на заводе работает, но с понятием. Да я и сам понял, что перегнул палку. Одно слово – перебрал…

– Да, – только смог в ужасе и вымолвить Санин, представляя, что было, если бы он сам позволил себе такую вольность.

– А мать потом один на один по своей простоте вопросами донимала, собираюсь ли я жениться? И как ей объяснить, что это я по-пьяному делу отчудил? И вообще, что тут такого? Во времена их молодости и в голову бы не пришло первую попавшую шлюху в дом тащить! Была бы невеста, а так…

– А невеста у тебя есть? – решил на всякий случай спросить Артем.

– Нет, конечно! – удивился Юра. – Хотя однажды чуть было не женился. Встречался с одной. Действительно красивая девчонка была. Однажды она меня к себе домой затащила, когда родителей не было. Ну, выпили, конечно, поболтали, потом легли… В любви объяснялись. Ночью вышел на кухню воды попить, сел, закурил. Смотрю, рассада на подоконнике, на веревочке белье сушится. И среди всего трусы мужские семейные. Ее отца, видимо. И представил на минуту я вот такую свою семейную жизнь с рассадой, стиркой, семейными трусами, не говоря уже о пеленках и ползунках… Накрыло меня беспросветное отчаяние, потихоньку оделся и исчез навсегда… Понятное дело, что когда-нибудь придется связать себя, так сказать, узами брака, но только не сейчас!

Имеющий совершенно противоположные понятия о любви и браке Санин, несомненно, был шокирован подобными суждениями друга, который, не смотря ни на что, его все больше и больше притягивал. Впрочем, со временем он переставал быть наивным идеалистом, стригущим всех под одну гребенку, а старался воспринимать людей такими, какими они были в реальной жизни со всеми недостатками и достоинствами. Если, конечно, недостатки были терпимыми.