Читать книгу Счастливое время романтиков - Ирина Александровна Чернийчук, Владимир Савельевич Комаровский, Александр Вячеславович Воробьев - Страница 6

– Можно я попробую? – робко спросил Санин.

– Что? – не сразу понял Жора, так как пауза после того, как Люда положила гитару, сильно затянулась, да еще мытищинские ребята поспешили воспользоваться ею, чтобы наполнить свои стаканы. – Водки? Не советую, дружище. Мешать нельзя. Утром голова болеть будет. Начал с вина – его и пей.

– Я, в смысле, на гитаре…

– Серьезно? А умеешь? Не можно, а нужно! – воодушевился Жора. – Друзья мои, оказывается и среди нашей мужской половины не перевелись таланты. Попросим, товарищи, попросим!

– Давай, Артем! – подбадривали и остальные.

И Санин сначала тихо, затем более уверенно, чувствуя, что его внимательно слушают, запел детскую романтическую песню про летучего голландца, которую сочинил когда-то под впечатлением прочитанной не то энциклопедической, не то просто газетной статьи. Его летучий голландец, как и всемерно известный, также таинственным образом появлялся и исчезал на океанских просторах, но, в отличие от традиционного, предвестником гибели ни для кого не являлся, а просто олицетворял одиночество и отчаянную грусть, так свойственную в этом возрасте романтическим натурам вроде Санина. Все абитуриенты были ровесниками, а потому не удивительно, что слушали песню затаив дыхание.

– Ну, ты, старик, даешь! – под одобрительные возгласы присутствующих восторженно воскликнул Жора, когда прощальный звук струны растворился в легкой дымке догорающего костра. – Артист! А ну, давай еще!

– И, вправду, Артем, спой еще что-нибудь! – поддержали остальные.

Артем не стал ломаться, тем более что под воздействием выпитого вина, он чувствовал в себе какой-то ранее неведомый прилив энергии, позволяющий вести себя раскованней и уверенней, отчего песни звучали легко и свободно, будто он пел их не на публике, а в полном одиночестве сам для себя. Следующую, чтобы не утомлять друзей однообразием, он спел веселую, хоть и несколько глуповатую песенку про робота, который влюбился в стиральную машину, а закончил дворовым хитом про корриду, больше всего понравившуюся девушкам. Люда даже выразила желание непременно включить ее в свой репертуар.

Между тем, выяснилось, что в компании присутствует еще один гитарист – Саша Колосов из Мытищ. Переняв эстафету, он довольно профессионально спел популярную в то время песню из репертуара «Машины времени» «Марионетки», которую все с энтузиазмом подхватили, а потом пели еще и еще под его умелый аккомпанемент. При этом компания будущих студентов не забывала наполнять стаканы, но Санин не чувствовал себя пьяным, как это обычно бывает впервые. Он сразу и не заметил, как кто-то подсел к нему очень близко и зябко прижался. Как ни странно, это оказалась Люба, которая только сегодня утром флиртовала с Жорой на их общей кровати в общежитии.

– Сигарету тебе нормальную принесла, – пояснила она смутившемуся Артему, – ты же не негр, чтобы кубинские курить!

Артем нерешительно принял из ее тонких пальцев протянутую сигарету и, стараясь скрыть растерянность, в унисон спросил;

– А что, кубинские сигареты только негры курят?

– Ладно, проехали, – снисходительно усмехнулась девушка, ловким движением поджигая спичку, – закуривай! Я ее уже для тебя размяла.

Санин, как ему показалось, заправски закурил, в то время как Люба продолжала с чуть заметной доброжелательно-насмешливой улыбкой рассматривать его лицо. От этого вызывающего продолжительного взгляда Артем и вовсе смутился, тем более что ее рука при этом хоть и нежно, но довольно бесцеремонно гладила его по спине. Будет глубоко нечестно утверждать, что до этого Санин не имел ни одного романа с девушками, более того, у вчерашнего школьника их было более чем предостаточно для своего возраста. Ему даже перепало пережить пару-тройку любовных драм с недетскими переживаниями, однако все они развивались, как правило, медленно, с обязательным длительным платоническим периодом, а апогеем отношений считалось страстное соприкосновение ладоней на совместной прогулке или дворовых лавочных посиделках.

– Почему ты так странно на меня смотришь? – наконец не выдержал Артем.

– Ты очень смешно куришь, – заметила Люба.

– Почему?

– Все время внимательно смотришь на кончик сигареты.

– А разве нельзя?

– Можно, но как-то это смешно.

Санин спешно перевел взгляд в сторону реки, хотя в кромешной тьме, далее трех метров уже ничего не было видно.

– А ты смотри лучше на меня, – улыбаясь, предложила девушка, – разве я тебе не нравлюсь?

Столь прямой вопрос, хотя и прозвучал в несколько шутливом тоне, и вовсе смутил парня, тем более что где-то рядом находился его новый друг Жора, который совсем недавно предлагал Любе замуж.

– Нравишься, конечно, – согласился Артем, понимая, что другой ответ будет в данных обстоятельствах звучать не просто нетактично, а в высшей степени оскорбительно.

– Ты мне тоже нравишься, – как-то непривычно по-взрослому прошептала Люба, – может, убежим потихоньку?

– Куда? – испугался Санин.

– Не важно. Просто убежим куда-нибудь вдвоем.

Отбивать чужих девушек в тех кругах, в которых вращался Санин, считалось делом на редкость позорным и недопустимым, даже если девушка действительно нравилась, поэтому Артем сразу для себя исключил вариант, предложенный ею. Он даже вспомнил, как в классе девятом, когда уже, казалось, завоевал сердце ровесницы, вдруг узнал, что она предпочла друга, который и сообщил ему об этом с заверениями, что этому не бывать, потому что они друзья, и еще сильнее укрепился в своих намерениях. Вопрос, как отказать тактично? Да и нравится ли ему Люба? До этого момента он и не думал об этом, а сейчас ему казалось, что, возможно, и да. Она симпатичная, приятная, такая открытая и доверчивая в своих чувствах. Как она может не нравится? Но порядочность по отношению к другу и честь дороже.

– Неудобно как-то, – попытался сгладить обстановку Артем, – пришли ведь вместе…

– Да и правда, – ничуть не обиделась девушка, – давай, что ли выпьем тогда?

И Артем охотно согласился, радуясь, что побег Люба готова заменить безобидной выпивкой.

– Но пить будем на брудершафт, – безапелляционно предложила она, – знаешь как это?

– Нет.

– Сейчас научу. Так пьют люди, которые очень уважают друг друга.

Санин кивнул, но, когда увидел, что она в оба стакана наливает водку, попробовал запротестовать.

– Нет – нет! – возразила Люба. – А то брудершафта не получится.

Происходящее, естественно, уже не могло не привлечь внимания остальных, и потому со всех сторон послышались неодобрительные возгласы:

– Люба, прекращай человека спаивать! Ему ведь плохо будет.

– Артем, тебе разве плохо? – голосом, не терпящим возражений, спросила девушка.

– Нет.

– Тогда пей!

Брудершафта, конечно, не получилось. Водка неприятно обожгла горло и даже вызвала резкую тошноту, отчего Санину стало не до поцелуев. К счастью, Люба это вовремя заметила и под смешки абитуриентов начала насильно запихивать ему в рот какие-то кислые не то фрукты, не то ягоды, с помощью которых желудочная среда моментально нормализовалась, что нельзя было сказать о психическом состоянии, так как с этого момента он уже перестал адекватно воспринимать происходящее и, попросту говоря, опьянел. Позже он даже не смог вспомнить, кто первым проявил инициативу долго и страстно целоваться у затухающего костра под несмолкающий нестройный хор подвыпивших молодых людей, которые их с Любой, похоже, уже не замечали, возможно, занимаясь тем же. По крайней мере, Жора, находящийся в зоне видимости, давно уже обнимался и целовался с девушкой из новой компании.

Проснулся Санин на следующее утро, как и следовало ожидать, не в лучшем самочувствии и, что еще хуже, сгорая от стыда, так как почти не помнил окончание вечера. Будучи уверенным, что безнадежно вчера опозорился, он вообще предпочел бы не просыпаться, однако обитатели комнаты №8 почему-то так не считали, напротив, отнеслись с должным вниманием и заботой, особенно Саша Колосов, который тут же предложил стакан горячего чая.

– Что, совсем плохо? – поинтересовался он, когда Артем после его употребления лишь безнадежно махнул рукой.

– Прямо в первый раз со мной такое, – честно признался он.

– Чаем душу не обманешь – тут другое нужно, – с видом знатока заметил Илья, – что-нибудь осталось после вчерашнего?

– Вряд ли, – пожал плечами Колосов.

– У меня бутылка коньяка в чемодане, – вспомнил Виген.

– Это отпадает, – махнул рукой Колосов, – ты ее на подарок хотел…

– Подарок еще некому давать, – многозначительно заметил Виген, – мне скоро еще привезут, а человеку сейчас плохо. Хотя, конечно, Артем-джан, я бы тебе не советовал привыкать с утра…

– Что же ему умереть теперь? – удивился в свою очередь Илья. – Я если переберу, то завсегда. Ооочень помогает!

– Не надо коньяка! Ничего не надо! – взмолился Артем, которого чуть не потянуло на рвоту, когда заговорили о спиртном. – Никогда больше в рот не возьму!

– Просто перебирать не надо, – посоветовал Гиа, – и особенно мешать. У меня на родине никогда этим не лечатся.

– Потому что воздух другой, – вмешался Сергей из Краснодара, самый взрослый и авторитетный среди ребят, успевший отслужить в армии, уже этим вызывая всеобщее уважение – а тут это первое лекарство. Доставай, Виген, я тоже не откажусь. Пятьдесят граммов никогда не помешают.

Выпить «по пятьдесят граммов» выразили желание практически все выходцы из России, однако, когда поднесли стакан Санину, тот, почувствовав запах спиртного, сразу же ощутил сильную тошноту и решительно отказался. Впрочем, сердобольные товарищи не собирались так просто сдаваться.

– Да ты выпей через силу, тут же полегчает! – настаивал Илья. – Мне первый раз вообще насильно в глотку заливали. Будь мужиком!

Терять звание мужика, которое, как казалось, вчера он только приобрел, не хотелось, поэтому Артем, подавил отвращение неимоверной силой воли, залпом залив содержимое в рот. Еще секунда, и, казалось, Санин избавится не только от содержимого ротовой полости, но и желудка.

– Глотай скорее и не дыши! – посыпались со всех сторон дельные советы, не воспользоваться которыми значило бы однозначно перевести впустую ценные продукты, употребленные накануне, а потому, выдержав испытание, облегчив его долькой лимона, услужливо подсунутой кем-то из ребят, Санин уже через минуту почувствовал неимоверное облегчение не только физических, но и, как ни странно, нравственных страданий.

– Ну, что убедился? – радостно констатировали факт успешного лечения недуга абитуриенты, ни минуты не сомневаясь, что он свершился.

– Да, вроде, прошло, – согласился Артем.

– Но больше сегодня не пей, – участливо посоветовал Гиа.

– А и нечего уже, – бросая пустую бутылку под кровать, заметил Илья, – благо, коньяк хороший, крепкий – для лечения много не надо.

– А где же Жора? – только сейчас заметил Артем.

– За Жору не переживай – он редко здесь ночует, – засмеялись абитуриенты, – дела амурные.

– Неудобно как-то с Любой его вчера получилось, – покраснел Санин, вспомнив детали вечера.

– Да брось, старик, он уже себе новую пассию нашел! Еще спасибо тебе скажет, – успокоил его Гиа, а Олег, казавшийся самым серьезным и рассудительным из всей компании, добавил:

– Ты от Любы этой все же держись подальше.

– Почему?

– Ну, просто не годится тебе эта девушка… – уклончиво посоветовал он.

Последнее замечание, сказанное о Любе, Санин предпочел пропустить мимо ушей, так как его сознанием полностью овладела более важная для него новость о том, что Жору больше эта девушка не интересует. А пара она ему или нет, откуда Олегу знать? Может быть, она и не особо привлекала Артема, но ее неожиданное влечение к нему, какой-то доселе неведомый и нескрываемый порыв чувств, проявленный накануне, подкупали с головой молодого человека черпающего сведения о любви исключительно из романтических книг и лирики классиков. Воодушевленный последними событиями и слегка подогретый алкоголем он жаждал вновь увидеть ее, притом немедленно, однако не знал, где искать и как вообще вести себя в этой ситуации, сохраняя достоинство и благоразумие. На помощь неожиданно пришел Жора, который явился в комнату несколько помятым, но как всегда веселым.

– Как себя чувствует главный герой вчерашнего вечера? – недвусмысленно намекнул он на Санина.

– Уже хорошо, – поспешил его успокоить Колосов.

– Вижу, что подлечились, – подмигнул Жора, – и, конечно, мне не оставили.

– Для некоторых и любовь лекарство, – осадил его Олег.

– Да, любовь – это великое лекарство, но в смеси с хорошим вином становится эликсиром от всех болезней. Честное слово, Артем, у меня до утра вертелись на языке твои песни! Особенно вот эта: «Однажды он увидел стиральную машину и почему-то красным стал металл…» И дальше, как там? Забыл… Ах, да! «Не могу я понять, как такое мне назвать?» А Анжела все время напевала «Корриду». Нет, правда, старик, ты настоящий талант! И главное, с легкостью увел у меня Любашу. Теперь придется жениться на Анжеле, но ты не смущайся – я умею с достоинством проигрывать, а главное – с твоей помощью я понял, что ее чувства ко мне были непрочными. Так что спасибо тебе.

Смущенному Санину хотелось провалиться сквозь землю, хотя он уже и сам начал понимать, что жениться ни на Любе, ни на Анжеле Жора не собирался, а потому огорчаться по этому поводу не стоило.

– Кстати, – продолжил Жора, – я пригласил девчонок из вчерашней компании с гитарой в нашу берлогу, а потому не мешало бы к вечеру снова закупить чего-нибудь спиртного и хотя бы немного прибраться. Поход в магазин я беру на себя, а уборкой, как обычно, займутся Вера с Любашей. Они обещали подойти после обеда. Серега, сходишь со мной за компанию?

– А учиться когда? – неожиданно возмутился тот, чем несколько удивил Артема, которому уже начинало казаться, что только он переживает за подготовку к экзаменам.

– Перед смертью не надышишься? – парировал Жора.

– Вам легко рассуждать – только школу закончили, а у меня за два года армии все знания вытрясли на строевой и политической подготовке. Когда на подготовительные курсы начнем ходить?

– С завтрашнего дня! – заверил Жора и, умело картавя под Ленина, переиначил известный анекдот. – Девчонкам скажем, что ушли к другим девчонкам, другим – что к этим, а сами в институт и учиться, учиться и учиться! Кстати, школу я тоже два года назад как закончил, разве что послужить пока не пришлось. Впрочем, не исключено, что этой осенью при определенных неблагоприятных обстоятельствах придется.

– Я могу в магазин сходить, – услужливо предложил Санин, желая хоть чем-то быть полезным такому авторитетному новому другу как Жора.

– Только разве что в качестве носильщика, – согласился тот, – а то ты еще тетю Капу не знаешь. Вмиг раскусит, что ты несовершеннолетний, и вместо водки фигу получим. Она женщина принципиальная. На улице постоишь, пока я скупаться буду, а Серега, так и быть, пусть на подготовительные курсы сходит. Хоть расскажет потом, стоит ли туда вообще ходить?..

По дороге в магазин Санин решил у Жоры поинтересоваться, почему рассудительный Олег не советовал ему иметь дело с Любой.

– Видишь ли, старик, – серьезно задумался Жора, – Люба не та девушка, за которую ты принимаешь. Как бы тебе объяснить подоходчивей, чтобы не обидеть… Ты парень, по всему видно, молодой еще, интеллигентный, а она шалава обычная. Бьюсь об заклад, что ты раньше таких не встречал. Верно? А ей нравится учить молодых и неопытных.

– В каком смысле? – начинал обижаться Артем больше за Любу, чем за себя.

– Ты не кипятись, – как можно мягче успокаивал его Жора, – я твой друг и плохого не посоветую. Пообщайся, конечно, потискай, коли желание есть, а на большее не соглашайся, а то, не ровен час, попадешь в неприятную историю. Эти девушки такие ушлые – не успеешь оглянуться, как получишь душевную травму с сюрпризом.

– Какую травму? – никак не мог понять Санин.

– Короче, я тебя предупредил, а там сам смотри. Пришли уже. Стой на улице и не вздумай показываться Капе на глаза, а то по твоему внешнему виду можно сделать вывод, что мы просто за мороженным пришли.

Вернувшись в общежитие, Санин вдруг вспомнил о сестре, которая в порыве волнения за него, вполне могла и приехать в институт на розыски брата.

– А можно ли отсюда позвонить в Москву? – поинтересовался он у ребят.

– На вахте телефон, – посоветовали ему.

На вахте сердобольная старушка воспользоваться телефоном разрешила, только предупредила, что, если ему самому начнут звонить – бегать за ним не будет. Сестра предусмотрительно написала на листочке Артему не только домашний, но и рабочий телефон с требованием незамедлительно сообщать о каждом шаге, проделанном вне поля ее зрения.

– Можно Веру Сергеевну? – услышав незнакомый женский голос, поинтересовался Санин.

– Это Артем? – неожиданно проявила осведомленность незнакомая женщина на другом конце провода. – Куда же вы пропали? Верочка очень за вас волнуется. Сейчас передам трубочку.

– Артем, мать твою так, – действительно взволнованно отозвалась Вера, – что же ты ночевать домой не приезжаешь?

– Но, я же записку написал! – пробовал оправдываться Санин.

– Что мне твоя записка?! Сестра волнуется, переживает, а он… Немедленно приезжай!

– Но я же не могу… Тут курсы… подготовительные. Я на них хожу.

– А ночевал где?

– В общежитии. Меня в комнату поселили с хорошими ребятами. Вместе к экзаменам вчера весь вечер готовились…

– Это в темноте-то на берегу Клязьмы, – поспешила устыдить вахтерша шепотом и укорительно покачала головой.

– Я и сейчас отсюда звоню, – закрывая трубку от посторонних звуков, продолжал бессовестно врать Артем, – на перерыв вышел.

– После курсов сразу домой! – безапелляционно приказала сестра.

– Вера, но я пообещал сегодня вечером ребятам помочь решить несколько задач с интегралами. Понимаешь, они уже давно школу закончили, и я могу освежить их знания. Вместе заниматься ведь всегда легче.

– С девчонками и алкоголем?

Проницательности сестры можно было позавидовать.

– С чего ты взяла?

– Что я сама не поступала?

– Ты не права. Если хочешь, приезжай и посмотри, – играл ва-банк Санин.

– Ладно, – сдалась, наконец, Вера, – но завтра чтобы появился! Мы с Олегом тебе комнату отдельную выделили, чтобы ты мог спокойно готовиться. Кроме того, я не понимаю, чем ты там питаешься?

– В столовой.

– Догадываюсь, что в столовой, но чем? Еще не хватало отравиться накануне экзаменов! Все, Тёма, разговор окончен – завтра ждем тебя у нас.

Санин облегченно вздохнул и положил трубку, боясь встретиться с осуждающим взглядом строгой и одновременно заботливой бабушки-вахтерши, которая сердито вернула телефон на прежнее место за стойкой и довольно убедительно предупредила;

– Если сегодня явитесь как вчера – не пущу! Хоть на улице ночуйте, лоботрясы…